Глава 31 (1/1)

Если ты любишь одновременно двоих,выбери второго: если бы ты любил первого, ты бы не посмотрел на второго. ?Джонни ДеппНесмотря на произошедший казус на почве незапланированного сватовства Пёнволь с Сухёком мирно пожали друг другу руки на прощание. Тенши было направился вслед за компаньонами прочь из гостиницы, но супруг его удержал на месте. Сильная кисть переместилась с хрупкого запястья на тонкую талию. Казалось, Пёнволь смог наконец-то свободно вздохнуть. Он задумчиво поглядел омеге прямо в глаза, в которых все еще плескался гнев, и можно было с уверенностью заявить, что во взгляде альфы покоилось умиротворение. Да, он обожал своего омегу даже в такие вот моменты, когда тот готов все крушить. Рядом с этим человеком Пёнволь чувствовал домашний уют. — Давай договоримся: ты не будешь использовать моего сына в своих играх, — строго настоял Тенши. — Я его не использую, а даю шанс. Ты же хочешь, чтобы он был моим преемником, правда? А я хочу Ким Сухёка, — в тон ответил альфа.— Мой сын воспитывался иначе, — продолжил омега. — Не хочу подвергать его страданиям политического брака.— Твой сын будет иметь все. Я ему это дам.— Что ты понимаешь под этим определением? — прошипел, будто змееныш, Тенши. — Деньги? Деньги — ничто в этом мире! — Он расстегнул манжет на своем рукаве и продемонстрировал супругу потускневшую метку. — У нас не было денег, но мы были сказочно богаты. Мы ели один рис и были сыты. Мы вкалывали на тяжелой работе и радостные бежали домой, где могли отдохнуть душой и телом. Если ты не любишь, твои деньги — просто ничего не значащий песок. Выдавай своего Джеджуна, куда хочешь, но не смей калечить мне Юнхо! Джеджун уже давно смирился с тем, что ему придется обручиться с альфой, на которого укажет папочка; Юнхо же других правил.— Если бы у вас были деньги, ты бы не похоронил его. Тенши отвел взгляд. Он чувствовал, как глаза наполняются слезами и не хотел этого показывать супругу. Если бы были деньги, все было бы по-другому. Действительно, его судьба была бы иной, но судьба первого альфы — вряд ли. Тенши избрал тернистый путь, хоть и мог значительно облегчить свою участь в финансовом вопросе. Он честно пытался уменьшить страдания и альфе, да не вышло. Но ни за какие изумруды этого мира Тенши не избрал бы другой путь, даже зная исход заранее. В тот короткий период он был неподдельно счастлив.— Тенши, — окликнул его супруг. Омега печально посмотрел на Пёнволя.— Мой сын не имеет никакого отношения к твоему статусу, — тихо прошелестел голос. — Так сложились обстоятельства, что у меня только один альфа, — попытался настаивать мужчина.— Неужели ты не в состоянии найти кого-то для Джеджуна? Он надеется быть твоим преемником. Он стремится к этому. — Оба сына для меня одинаково важны. Юнхо во многом не разбирается, но ему можно втолковать, какой следует сделать выбор. Он будет жить на всем готовом. Ему не придется проходить все круги ада карьерной лестницы. Тенши недобро сощурился:— Не сомневайся в Юнхо, — он покачал головой, прожигая супруга гневным взглядом. — Юнхо такой же альфа, как и ты, и он способен добиться многого без подачек с твоей стороны или кого бы то ни было еще. Это не тот ребенок, который ждет жданого. На это Пёнволь лишь самоуверенно улыбнулся.— Мне такой в компании и нужен.— Не заставляй его жениться не по любви. Твой собственный брак оказался бракованным. И Джеджун с тобой лишь потому, что ты его отвоевал у тестя. Ты сам должен понимать на личном опыте, что дети — это не разменная монета. Пёнволь задумчиво посмотрел на омегу. Конечно, их взгляды во многом отличаются, но иногда, чтобы достичь лучшего результата, необходимо взглянуть на ситуацию с разных сторон. В данной ситуации Тенши оказался настроен категорично, что несколько удивило заядлого бизнесмена. В общем-то, и удивляться не стоило, ведь омега тем и привлекал, что никогда не гнался за статусом и материальными благами. — Хорошо, ты прав, — альфа кивнул в знак подтверждения своих слов. Но столкнулся он с недоверчивым взглядом супруга.— Юнхо встретил истинного, а ты должен понимать, что это значит, — настоял Тенши, чтобы у Пёнволя даже мысли не возникало самостоятельно обрабатывать его сына.— Да, ты говорил. Напомни-ка мне, пожалуйста, когда же ты заработал сей восхитительный узор? — альфа оголил руку супруга по локоть. В этот момент омеге показалось, что Пёнволь схватился за запястье очень больно. Инстинктивно он попытался выкрутиться из сильного захвата, но альфа оказался непоколебим. Тенши безумно хотелось куда-нибудь сбежать, скрыться в укромном уголке и зализать разбереженные раны. Он даже не мог ровно дышать рядом с супругом, чувствуя себя до неприличия слабым. — В шестнадцать, — нехотя признался Тенши, все же вывернув руку из цепких пальцев альфы. — Мне было шестнадцать, — повторил он более твердым голосом и, глядя в глаза мужу, вернул рукав в прежнее положение, а затем застегнул манжет.— Юнхо имеет все шансы сесть в мое кресло, если не обрадует тебя меткой в свои восемнадцать. Что ты будешь делать, если его любовник, действительно, истинный? Радоваться будешь вместе с ним? Или втихаря курить, как это происходит сейчас?— Разве дело в возрасте?— Нет, конечно, — Пёнволь картинно покачал головой. — Дело в том, что он имеет. И что может иметь, отказавшись от розовых соплей. Ты утверждаешь, что он смышленый малый и хочешь его уберечь от несчастного брака. Ты прав бесконечно — как курица наседка. Если он такой смышленый, ему этот брак будет не помехой. — Я в тебе ошибся, — разочаровано прошептал Тенши.— Это обычная практика в наших кругах, мой милый: играть идеальное супружество на публику, а ночевать в разных постелях. Правда… — Пёнволь выжидательно посмотрел на омегу, пытаясь уловить в его взгляде хоть что-нибудь, кроме злости. Но и это особо не беспокоило: альфа уже давно уяснил, что судьба его свела с весьма отходчивой особой. — Последнее время я предпочитаю постель не менять. Разве что внешний антураж. Тенши почувствовал, как альфа притянул его к себе теснее, а горячая ладонь соскользнула с талии на ягодицу. Он стыдливо опустил глаза — не хотелось выставлять на публику подобные ужимки. Да и Пёнволь повел себя довольно странно: он бы никогда не позволил себе этих откровенных сцен. — Прекрати…— Пойдем в номер, — предложил Пёнволь, вернув свою руку в прежнее положение на талию омеги.— Зачем? Дома наша спальня получше тутошнего люкса.— Сменим антураж, — альфа уверенно ухватил супруга за руку и повел за собой к приемной гостиницы. Ему достаточно было всего лишь взглянуть на администратора, как тут же получил ключ-карту от электронного замка.— Это еще что значит? — возмутился Тенши, семеня вслед за альфой. — С каких пор тебя здесь узнают?— У меня здесь апартаменты уже почти двадцать лет — спасибо папочке, — ухмыльнулся Пёнволь, утягивая омегу на себя, как только переступил порог лифта. Тот от неожиданности впечатался в его горячую грудь, а затем поднял взгляд на камеру видеонаблюдения. — Ты не мог бы вести себя сдержаннее? — пытаясь принять ровную позицию, проворчал Тенши, но сильная рука супруга ему этого не позволила. — Все время быть сдержанным скучно, — шепнул ему в ухо Пёнволь. Влажный язык тут же черкнул по завиткам ушной раковины, натыкаясь на металлические серьги-гвоздики. Альфа отчетливо чувствовал ту вибрацию, которую издавал омега в его объятиях. И наслаждался тем, как в плечо ударяло сбивающееся горячее дыхание, а ноготки протестующе царапали по рубашке. Упоминание ныне покойного тестя казалось омеге весьма странным заявлением. Хоть тело и откликалось на пленительные поцелуи, усыпающие шею, а сознание пыталось отфильтровать данную информацию: выбранный папочкой омега был настолько невыносим, что Пёнволь купил себе отдельное жилье? Да и не просто так альфа упомянул двойную жизнь светского общества. Некоторым спасением от любвеобильного супруга, норовящего изнасиловать прямо в этой кабинке, Тенши показалось то, что двери лифта открылись. И если он ожидал увидеть попутчиков, то ошибся — Пёнволь сообщил, что они на нужном этаже и утащил за тонкое запястье. Замок сработал безоговорочно и альфа первым ворвался в номер, так и не выпустив руки своего омеги. Стоило двери захлопнуться за узкой спиной, как Тенши тут же в неё впечатали, а губы поймали в настойчивый, уверенный поцелуй. — Это что, время моей расплаты пришло? — кое-как увернувшись от ласк влажных губ и языка, заартачился омега.— Скорее последствие, — ухмыльнулся Пёнволь так, как может лишь только настоящий самец. Он вновь поймал мягкие губы в поцелуй, снова проворно прокрался в глубины жаркого рта омеги, делясь своей страстью и слюной. Тенши лишь задушено всхлипнул под этим необузданным напором, его ладошки безуспешно скользили по шелковой рубашке супруга в попытке его отстранить, но в конечном итоге сам угодил в капкан. Живые кандалы из сильных пальцев альфы обвились вокруг хрупких запястий и притиснули к двери над головой. Его губы обхватили язык и настойчиво втянули, а затем кончик языка изласкал чувствительную кожицу, толкаясь на глубине.Тенши уже не сопротивлялся, позволяя альфе взять все, что тот хочет. Он лишь пошире раскрывал свои губы, впуская влажный язык, сам прихватывал и посасывал уста едва ли ни до сладостной боли, наслаждался твердыми острыми зубами, скользящими по губам и согласен был даже на укус. Омега принял то, что пальцы супруга переплелись с его, а языки продолжали кружить друг с другом. Он вновь всхлипнул, почувствовав, как уперлась в бедро едва ли ни каменная эрекция альфы, и даже вздрогнул в сладком предвкушении от того, как она окажется внутри, а затем последует узел в самом финале. — Погоди, — шепнул Тенши в поцелуй. — М? — Пёнволь поднял захмелевший взгляд, который никак не хотел фокусироваться на распахнутых улыбающихся глазах омеги, а все время соскальзывал к его припухшим алеющим губам. — Если все получилось, мне нельзя, — обеспокоенно пояснил тот шепотом.— Неправда, — альфа был так опьянен ароматом своей пары, что отказывался слушать эти отпирательства. Он уже ухватился пальцами за пуговки на рубашке Тенши и расстегнул парочку. Не удержался, чтобы не погладить там подушечками, а затем припал жадным поцелуем к чувствительной шее. — Пёнволь, я боюсь. Тот с сожалением оторвался от шелковистой мягкой кожи и посмотрел во взволнованные глаза омеги. Он взял милое лицо в ладони. — У нас все будет хорошо, я в этом уверен. Только с тобой я забываю обо всем: о своей жизни, о своем имени, статусе. Иногда я хочу быть простым парнем, просыпающимся в твоих объятиях, и никуда не спешить. Поэтому прошу тебя лишь об этом: сейчас я не хочу помнить ни о чем. Какое-то мгновенье Тенши молчал, но шагнул навстречу супругу. Он прижался к широкой груди и губами коснулся губ альфы.— Медленно…— Медленно, — согласился с омегой Пёнволь и аккуратно обхватил раскрывшиеся навстречу уста своими. ???????Утопая в нежном тягучем поцелуе мягких губ омеги, Юнхо с трудом разлепил глаза. По его телу разбегались мурашки, разгоняемые тонкими пальчиками Джеджуна, путающимися в волосах на затылке. Он бы простоял так вечность: наслаждаясь щекочущим юрким язычком омеги, прикасающимся к деснам и нёбу, порхающему вокруг его собственного языка, и вдыхая насыщенный медовый аромат. Но реальность вынуждала помнить, где они, кто они и чем занимаются. Юнхо не без сожаления попробовал аккуратно выпутаться из пленительных объятий.— Ну, что опять? — вспыхнул недовольством Джеджун.— Всё тоже, — тихо рыкнул альфа, чувствуя, как подгибаются коленки от легкой эйфории, от которой сознательно отказался. Его тело словно шарахнуло током из высоковольтной вышки, как только хрупкая ладошка накрыла его возбуждение сквозь грубую ткань джинсов, а мягкие губы лениво коснулись виска. Вкрадчивый шепот пробирал до дрожи: — Хочешь отсос? Учту все пожелания…— Не выводи меня, — строже настоял Юнхо, убирая настойчивую ручонку, уверенно стянувшую язычок молнии вниз. — Блять, — зашёлся омега, откинувшись на стену, — да кого и чего ты боишься? Нас раскроют? Не всё ли равно? Кто раскроет? Это пьяное сборище? — его рука взметнулась в сторону другого зала, где остались ребята. — Да они аниме уже давно смотрят в кумарном астрале!— Джеджун…— Я хочу ебаться, — категорично заявил тот, отлипая от стены. — И вопрос с тобой или нет – уже отпал. Вон тот альфа, — тонкий пальчик указал на одиночку с осоловелыми глазами, выпивающего за низким столиком, — уж точно меня не продинамит. Стоило омеге сделать шаг в сторону, как Юнхо швырнул его обратно в стену. Альфа прекрасно понимал, что Джеджун не отступится, если вбил себе в голову такую цель. И тот незнакомец, на которого указал омега, был не тем кандидатом, к которому можно было бы отпустить. Сладко пахнущее чудовище делить ни с кем не хотелось по определению. И Юнхо не на шутку разозлился. — Никуда ты не пойдёшь, — сквозь зубы прорычал он.— Тогда, вдуй мне, — с вызовом посмотрели на альфу тёмные омуты. Джеджун извлёк из кармана портмоне, вскрыл его и достал оттуда конвертик из фольги. — Подарок твоего предка. Уверял, что клёвые. Я всё не мог понять, почему сегодня моя задница так хочет твой узел. Оказалось, она просто хочет. И неважно чей. Но Юнхо ловко выкрутил из хрупких пальцев презерватив и сунул себе в карман.— Ты обкурился, придурок! Не в затяг?! — альфа не мог сдерживать своего гнева, всё теснее вталкивая Джеджуна в стену. — Я тебя не узнаю! Как ты до сих пор оставался девственником, блядь эдакая, а?! — ?Блядь?? — иронично переспросил тот, совершенно не сопротивляясь натиску и пинкам Юнхо. Напротив, ему нравилось то, что он небезразличен. Омега криво ухмыльнулся, отводя взгляд в сторону. — Действительно, как я умудрился сохранить свою целку с двумя шлюхами в лучших друзьях? Может, потому, что я — гомик, и у меня не стоит на альф? При другом раскладе никак, — Дже покачал головой, продолжая скалиться; но внезапно его лицо изменилось. В тусклом освещении сложно было понять, что там: горечь, боль, прозрение? И голос его стал утробным: — Мои лучшие друзья это: подстилка, запавшая на тебя и конченый наркоман. Одна подстилка бросила все средства, чтобы укрепить мои отношения с ненавистным мне альфой, который ебёт всё, что шевелится; и делает она это с одной лишь целью: заполучить моего брата в свою постель. На раз или два — не знаю. Вторая такая блядь не только на передок слабая, ещё и зашариться любит; обладает глубокими — нет, глубочайшими! — познаниями любовных отношений. Советует мне расстаться с Гаюном. Представляешь, чем это грозит? Бросить того упыря, чтобы на меня налетели все недотраханные им потаскухи. Лярвы кусок! Да ну нахуй их всех! — Джеджун неопределённо махнул рукой, а затем мазнул ладонью по лицу, как будто утирая слезу. Определить для себя, насколько проняла эта речь, Юнхо мог с трудом. Он отчётливо осознавал, что омега — пьян, да и сам он находился далеко не в трезвом состоянии. Будоражил запах Джеджуна и его податливость. Но место и средства — отталкивали альфу. Поведение брата казалось типичным: страсть, капризы, слёзы. Успокаивать его Юнхо не хотел. Не собирался и не думал, лишь выжидал, когда же тот наконец придет в себя. — Нужно возвращаться, — спокойно напомнил альфа, делая шаг в сторону. Но Джеджун перехватил его руку цепкими пальцами и заглянул в глаза:— Тебе, правда, все равно? Плевать на то, что я открылся?Юнхо невольно облизнулся, отводя взгляд в сторону. Его взору открылась картина, как какая-то парочка увлеклась настолько, что на свободном диване вовсю начала заниматься сексом. Мысль о животных инстинктах в сознании альфы мелькнула тусклым бликом и тут же погасла: при нём впервые кто-то откровенно трахался, и наиболее странно то, что Юнхо понравилась эта картина. Несмотря на бешенный темп, альфа совершал плавные, тягучие движения, не рваные — как привыкли думать, что можно было бы отнести к эстетически красивой картине. — Они тебе не подходят, — продолжая разглядывать парочку, признался Юнхо. Незнакомый омега в это время выгнулся дугой, подставляясь альфе, вбивающемуся на всех скоростях. — Ни Гаюн, ни Джунсу, ни Ючон. Это не твоё, поэтому не занимайся самообманом.— Я их люблю: Ючона и Джунсу. Настолько, что даже написал любовное письмо одному из них, — попытался оправдаться Джеджун, неотрывно глядя на брата, который к нему не спешил оборачиваться.— Не любишь, — наконец альфа соизволил вернуть своё внимание. — Не любишь, иначе не посмотрел бы на меня. — Это мы с тобой уже проходили! — тонкий пальчик уперся в грудь Юнхо, а в глазах омеги полыхал огонь недовольства. — Ты был экспериментом. Ты просто подвернулся мне под руку. Но в то же время ты меня цепляешь, — Джеджун пожал плечами, пытаясь дышать ровно, чтобы вновь не расплакаться. Этот алкоголь уверенно стал превращать его в нюню. — Ты — мой, я это чувствую.— Когда определишься: случайный я или твой, тогда и поговорим. Омега на это ничего не ответил, лишь выразительно посмотрел в глаза Юнхо. Их окутывал неяркий лиловый свет и музыка, вибрирующая где-то в груди, откуда разносился резонанс по нервным магистралям, словно дребезжание струн. Казалось, эта мелодия только для секса и создана: соблазняющая, зарождающая желание. Под такую музыку незаметно тают барьеры. Она оплетает, кружит вокруг, как будто электрон вокруг протона. Создает изотопы. Провоцирует химическую реакцию, превращает в противоположные полюса магнита. Не сводя своих глаз, Юнхо вновь облизнул пересохшие губы, отчетливо чувствуя на них вкус поцелуя омеги. Тот оставался невозмутим, лишь глубже утягивая сознание в бездонные омуты. Альфа с трудом сделал вдох и аккуратно попытался отстраниться, по возможности, не уронив взгляд на приоткрытые уста Джеджуна. Иначе случится непоправимое. Его кожа уже пылала от горячей ладошки, держащейся за запястье. Его инстинкты били набат, пропитавшиеся нектарным ароматом — слабость Юнхо с недавних пор.Но внезапно он словно протрезвел, отчетливо почувствовав за спиной приближающийся запах другого альфы — Гаюна. Тот довольно резво возник рядом братьями и агрессивно уставился на Юнхо. — Мне исчезнуть? — понял его мотивы парень. — Именно, — нагло кивнул капитан, привлекая Джеджуна к себе за плечи. Юнхо перевел вопросительный взгляд на молчаливого омегу, но тот и не собирался протестовать, медленно выпуская его руку из своих пальцев. Какой бы едучей ревностью Юнхо ни исходил, а здраво оценивать ситуацию все же попытался. Он сунул отобранный презерватив в задний карман брюк брата: течка — штука хуже наркотиков: если переклинит кого-то из них двоих, хотя бы защита при себе будет. ???????Выйдя в коридор, Юнхо столкнулся с осуждающим взглядом Джунсу, который явно его поджидал. Омега ничего не говорил, просто смотрел на то, как альфа к нему приближается. И даже чуть приподнял голову, когда Чон навис над ним.— Твоя работа? — строго уточнил тот.— Ты о чем? — картинно непонимающим тоном переспросил омега, пожав плечами.— Собираешься их помирить? — недовольно выдал Юнхо, а Джунсу вновь пожал плечами.— Беспокоюсь о друге. — С братом меньше я общаться не буду, если тебя беспокоит это, — категорично настоял альфа.— С братом, может быть, и нет. Если бы только ты видел в нем лишь брата.Яд, который излучал Джунсу, способен был не просто ранить. Он мог искалечить и сделать из альфы инвалида. — Не фантазируй. Меня это может разозлить. Изящная кисть тут же метнулась к лицу Юнхо, а вместо удара пальчик прошелся по припухшим губам.— Хотя бы бальзам сотри. — Этот? — Юнхо извлек из кармана бесцветный бальзам для губ, свою личную гигиеническую помаду. Во время тренировок его губы настолько обветрились, что он решил последовать давно данному родителем совету. Но на этот раз он безбожно врал: на губах все еще остался вкус бальзама Джеджуна. ???????Стоило альфе скрыться в коридоре, как перед Джеджуном вновь всплыла пачка денег. Омега уничижающе посмотрел на Гаюна, так настойчиво желающего расстаться с капиталом. — Убери это, — процедил он сквозь стиснутые зубы, а затем раздраженно отвернулся, скинув руку альфы со своего плеча.— Они твои.— Я их в руки не возьму! — заартачился омега, прожигая парня уничижающим взглядом. Он инстинктивно отступил на шаг назад.— Мне эти деньги не нужны. А ты знатно потратился.— Я похож на нищего, что не проживет без этой твоей подачки?! Сожги их на хрен, чтоб я их не видел!— Дже…— Это не раскаяние с твоей стороны, а я все еще не простил. Тупоголовый имбицил! Просил же! Я почти умолял тебя не ебаться в школе! Черт, — Джеджун сделал глубокий вдох, подняв глаза к потолку, чтобы не позволить слезам скатиться по лицу. Бархат глубокого синего цвета и маленькие лампочки на его фоне создавали иллюзию ночного неба, чем несли в себе некое умиротворение. Омега злился из-за собственного бессилия. И совершенно не мог унять ту дрожь, которая охватила всё его тело. Он задыхался. Его душил запах альфы, от него становилось дурно. Убивало присутствие этого человека в его жизни — методично уничтожало на корню существование в этом гнилом мире. — Джеджун, мне нужен секс, — по-дружески прозвучал голос Гаюна. — Я не запрещаю, — тот покачал головой, пристально глядя на альфу. — Была только одна просьба: не трахайся с нашими общими знакомыми. Не суй свой хуй в тех блядей, которые меня знают, уёбище!— Ты же несгибаемый и невозмутимый, — Гаюн припер омегу к стене, заключив в капкан, прижавшись руками по обе стороны от него. — Посмотри только, сколькие тобой восхищаются. Знали бы они, что нас вообще ничего не связывает.— Угрожаешь? — сдержанно уточнил Джеджун, хоть и до безумия хотелось всё крушить.— Нет. Просто продолжай в том же духе: без истерик. — Мразь.— Мне мало того, что ты даешься облапать. Это как кормить пробниками, а в итоге так и не запустить производство основного товара. — Чего ты хочешь? Чтобы я раздвинул ноги? И в конечном итоге ты от тех тварей ничем не будешь отличаться. Я не просил меня защищать. И не записывался в ряды твоих бой-френдов. Ты сам меня таким сделал. Без согласия присвоил.— Если бы тебя это не устраивало, ты бы не согласился. — Я был напуган. Я боялся всего: даже косого взгляда. Но твоё нынешнее поведение перечеркивает мою благодарность. — Значит, это была благодарность? — более спокойно уточнил Гаюн, но он так и остался нависать над омегой, только приблизился на полшага. Джеджун отвел глаза от пристального взгляда альфы. Он все еще не мог ровно дышать, с трудом вдыхая спертый воздух, пропитанный запахами алкоголя, табака, чужого секса и не того альфы. — Меня не порвали на британский флаг благодаря тебе, — едва слышно признался омега, не смея смотреть на парня. — Я стараюсь быть лучшим, чтобы на капитана не падала тень из-за меня. Но ты… Ты этого не видишь и уничтожаешь меня своими похождениями по давалкам. Они смеются мне в лицо, смеются надо мной. А ты продолжаешь собирать трофеи.Джеджун почувствовал, как горячее дыхание опалило висок. — Я не хочу их собирать, — мягкие губы пощекотали кожу. — Мне нужны нормальные отношения, а не свободные. На размышления Джеджуну отвели всего лишь секунду, а затем поймали его губы в поцелуй. Обескураживающая ситуация вынудила омегу изумленно приоткрыть рот, куда незамедлительно скользнул влажный нахальный язык. Сколько раз Гаюн такое проделывал? Джеджун сбился со счета, так и не ответив ни на один из его поцелуев. И на этот раз не собирался. Омега ловко выпутался из скользкого захвата и огрел наглеца опаляющей пощечиной. Джеджун с трудом мог дышать, хватая воздух так часто, как будто загнанный зверек. — Не приближайся ко мне. Даже не дыши в мою сторону, — требовательно процедил он. — Давай разойдемся, — омега столкнул руку Гаюна, преграждающую ему путь и шагнул прочь. Но альфа, ошеломленный таким заявлением, пришел в себя достаточно быстро, перехватив Джеджуна на середине пути. Он притянул омегу к себе, вновь вталкивая в стену с такой легкостью, как будто тряпичную куклу.— Мы не разойдемся только потому, что этого хочешь ты, — гневно предупредил Гаюн. Джеджун попытался вырваться, но сильные руки капитана удержали его на месте.— Я не твоя собственность, — прошипел омега, прожигая альфу ненавистным взглядом. Он, правда, за многое презирал этого человека, и прощать ему не планировал. — У нас есть статус, — рыкнул тот. — Определенный авторитет.— Что?! — презрительно искривился Джеджун. — О каком авторитете и статусе ты мне тут поёшь? Какой, мать твою за ногу, у нас может быть статус, когда к тебе очередь из потаскух, которым ты не отказываешь?! Тебе хочется секса? Вот и ебись конем подальше от меня. Все кончено. Больше я этих игр терпеть не буду. — Ты собираешься проиграть? Не думал, что так легко сдашься, — Гаюн криво ухмыльнулся, все еще впиваясь пальцами в плечи омеги.— Я не претендую на нимб. — Джеджун болезненно поморщился, чувствуя, как его зафиксировали, практически обездвижив. — Давай начистоту: ты хочешь выпуститься самым ламповым омегой, и этого не будет, если мы порвем. Я по-прежнему буду капитаном, поэтому особо не парюсь со своим положением: как ты заметил, передо мной стоит очередь. Тебя же ждет более плачевная участь. Джеджун на это лишь недобро сощурился и качнул головой: — Не недооценивай. То, что я не уподобляюсь тебе, еще не значит, что не получаю приглашений. И почему-то это видят все, кроме тебя. Мое положение не так плачевно, как тебе хотелось бы. На какое-то мгновение альфа замолчал. Он осторожно коснулся кончиками пальцев мягкой кожи омеги, покрывшейся бисеринками испарины от волнения мальчишки. Гаюн давно помешался на этом парне: на его красоте, на его независимости. Джеджун создавал впечатление дикого котенка, не способного привыкнуть к жизни у хозяина. Всегда награждал всех снисходительным холодным взглядом и не подпускал к себе ближе, чем на метр. Один лишь несчастный случай изменил его взгляд в сторону Гаюна. Но и этого было мало. С самого начала их отношений омега предупредил, что ни под каким предлогом не согласится на интим и уверил, что не станет ревновать. Это так бесило! Настолько, что Гаюн сорвался и изменил впервые. Это не вызвало никакой реакции со стороны Джеджуна, что ввергало в шок довольно темпераментного альфу. Наконец, Гаюн добился того, что омега начал злиться — маска невозмутимости треснула, что дало иллюзию альфе, будто он небезразличен. Вернее сказать, он сознательно окунулся в эту иллюзию. — Я не отпущу тебя, — тихо проговорил Гаюн, нежно поглаживая горячую кожу на столь чувствительной шее омеги. — Защищал, и буду защищать от других альф.— У меня есть брат, чтобы защищать, — в пол признался Джеджун. Едва слышные касания расслабляли давно захмелевший организм, еще и течка напоминала о себе. — У твоего брата меньше прав оберегать тебя. Вы едва знакомы. — Он уже успел многое для меня сделать. — Если откроешь глаза, ты заметишь, что мне никто не нужен, кроме тебя. Все эти омеги только для секса, которого нет у нас. Я… — альфа задумчиво замолчал, разглядывая уставшее лицо омеги. Он поправил выбившуюся прядку волос из некогда идеальной укладки, чего не проявлял ни разу за всю их историю.— Даже если мы и выйдем, держась за ручки, секса у нас по-прежнему не будет. Эти отношения мешают нам обоим. — Если мы выйдем, держась за ручки, ты будешь самым желанным омегой во всей школе. Ты создал весьма интересный имидж омеги, оплачивающего интимные услуги для своего альфы. Поэтому я и хотел отдать эти деньги. Мне будет не к кому возвращаться, если мы разойдемся. Ты — та полярная звезда, которая всегда на своем месте. И я хочу, чтобы ты продолжал ею быть. Даже не представляю вместо тебя кого-то другого. Возможно, я был неправ, но нам осталось всего лишь несколько месяцев. — Гаюн замолчал, наблюдая отсутствие какой-либо реакции на давно уже недовольном лице омеги. Но внезапно с его уст слетела фраза, которую он вряд ли произнес бы трезвым: — Я люблю тебя.Джеджуну никогда не признавались в любви, он понятия не имел, как на это положено реагировать. Даже забыл, как дышать — так и замер, потупившись в одну точку невидящим взглядом. Первая мысль, возникшая в его голове, мигала красной надписью ?Беги отсюда?. Такое заявление откровенно испугало. Ему даже было стыдно от того, что он ничего не может ответить.— Не молчи, — попросил альфа.— Давай расстанемся. — Знаю, что безразличен тебе. Но можешь дать мне отсрочку до выпускного?— Я не обязан.— Сдерживаться я тоже не обязан, ведь так? У тебя течка, которая ничем не замаскирована. Поэтому мне очень сложно в данный момент. — Гаюн, я не отвечу тебе взаимностью, — Джеджун поднял глаза на парня, находящегося очень близко. — И эти фиктивные отношения делают нас их рабами. Мне надоело. — Мне, знаешь ли, тоже, — альфа уверенно впился губами в мягкие уста мальчишки. В очередной раз крадет поцелуй. В очередной раз он настойчиво терзает, прокрадываясь в глубины. И как бы Джеджун ни упирался, а альфа все напористей — по заезженной пластинке. Только на этот раз Гаюн более искусен в ласках, как будто подкупает своими прикосновениями. Если омега пытается вытолкнуть изворотливый язык со своего рта, то альфа лишь увереннее гладит там, где дотрагивается. Сильные руки Гаюна ожили, притянули к себе, горячими ладонями опаляя бока и ягодицы, пока языки устроили борьбу. Тело Джеджуна в этот период очень чувствительно к прикосновениям, а пальцы альфы уже давно изучили все его рельефы и знают самые отзывчивые точки. Настолько, что протесты омеги постепенно начали ослабевать, но Гаюн еще никогда не доводил его до такого состояния и никогда не позволял себе воспользоваться моментом слабости. Как только альфа ощутил ответный виток вокруг своего языка, он тут же ослабил натиск и разъединил поцелуй. Он по-хозяйски взял руку Джеджуна в свою ладонь и заглянул ему в глаза:— Я не отпущу ее до самого выпускного. Не хочу, чтобы ты был слаб в глазах других.