Жанна Д'Арк (рассказ) (1/1)

?Женщины только притворяются, что хотят эмансипации, а на самом деле мечтают о ?домострое?—?? Евгений Львович Мишкин.Запах горелого сала — незабываемый. Это обугленное мясо, горящее на открытом огне. Мириады хвороста и язычки рыжего пламени, пляшущие под аккомпанемент страдальческих криков. Крики отчаянной женщины, которая извивается привязанной на костре. Жанна Д’Арк. Орлеанская дева, сожжённая на костре. И когда ты горишь, дёргаясь в конвульсиях в попытке спастись, испытывать боль — одна пытка. Боль — невероятная, жгучая, острая и саднящее, когда плоть выгорает в угольную корочку, пронизывая огнём до самых нервных окончаний. Твой мозг пронзает болью. Она видела образ Жанны Д’Арк — воинственной дамы на войне. Та сравнивала себя с нею, называла себя похожей на неё. И какая ирония?— погибнуть такой же смертью, как твой кумир. Она кричала, борясь против сильных мужских рук, держащие её за талию. В глазах застыла тьма. Она слышала, что тьма обостряет страх к смерти. Она твёрдо утверждала подружкам, что не боится смерти. Но когда её схватили руки, запихнули в машину и обвязали глаза, бедняжка усомнилась в сказанном. Сквозь шипения шин слышался через призму криков и воплей треск веток и плеск грязи. ?Я в лесу?,?— прозвучала мысль в голове. ?Она кричала со всей дури о помщи. Хах, жаль, ей не говорили, что в космосе никто криков не услышит. Никто не поможет. Смерть дышала в спину, точа остриё косы. Спина уткнулась об острые камни. Прозвучал хруст хрупких ребер и стон отчаянной женщины. Кто-то клал большие ветки на мелкие, создавая костёр, обвязывая его верёвкой. С неё сняли колпак, и она увидела мрачные лица своих похителей. К горлу поступил ком рыдания. А он ухмыльнулся. Его это забавляло. Она слышала истории, как девственники дрочили на похищенных девушек и, кончив, убивали. Психиатры называли подобное "фобией" к женщинам, к совокуплению с ними. Но человек, стоящий перед ней, не боялся её, а возвышался над ней в плане силы и изощрённости своего пошлого ума. ?Вот и всё?,?— сказал голосок здравого смысла в её уме. Он вытащил из глубокого кармана спичечный коробок, провёл тонкий спичкой по сере, и она зажглась. Язычок пламени отразился на его лице, отгоняя тьму багровым блеском огня. Она увидела его физиономию. ?Боже,?— заплакала она. —??Что я наделала?!?. Спичка сделала горящую дугу и приземлилась в кучку сухих веток. Зашуршало пламя. Огонь, словно эпидемия, передаваемая с истеричной скоростью, разбежался по костру. Голые пятки ощутили жаркое пекло?— приземление в подземное королевство… ад. И ноги утонули в огне. Она закричала, в конвульсиях отводя конечности от огня. А пламя поднималось по телу, съедая кожу. Огненный монстр охватил чаши приподнятых грудей и съел их. От сисек осталась обугленная плоть. Запах горелого мяса — незабываемый. Она ощущала жжёный аромат сала. Своего сала. Солнечные лучи проходили через стёкла администрации. В воздухе застыл пепельный аромат жжёной древесины и сырости. Осколок утреннего света падал на бледную кожу паренька. Он сидел у стола и писал перьевой ручкой, изредка оценивая на написанные каракули. А светлая чёлка дрожала на ветру открывшегося окна. В глазах оставался образ бушующей женской толпы. Недоопозиционнеры. Они, воспользовавшись смертью Белой, устроили забастовку на дворе Вудлэндса. Мириады женщин разных типов: толстые и обжорливые, худые анерексички; однотипные шкуры с высокими каблуками и толстыми червлёнными губами; или умные пай-девочки, решившие преодолеть свою природную скромность и проявить протест. Эти девушки, женщины и старушки, стояли на дворе под проливным ливнем и размахивали флажки и таблички:ДОЛОЙ КОУЛА! МИЗОГОНИСТА!УБИЛИ СНЕЖКУ, ПОЧЕМУ НЕ КОУЛА?! И тому подобное в духе оппозиции, которой не хватает поводов для нового протеста. Он вышел во двор Вудлэндса. Итак бледное лицо побелело сильнее, когда он увидел огромный портрет Снежки. Блестящие голубые глаза, вышедшие из-под кисти великого, но безымянного художника. Масляные палитры создавали удивительный эффект чёрно-угольных волос, заплетённых в хвост. И строгий бежевый пиджак, на котором замкнулись хрупкие женские руки. Шериф бы не позволил им воспользоваться смертью любимой, как предлогом для феминисток. Но Пастушок не видел Бигби третий день. Или это он не попадался на глаза? В любом случае Бигби Вульф пропал без следа, исчез, унёсся в виде песчаного ветра. Его зачислили в список исчезнувших без вести. И не осталось людей, способных разогнать эту толпу. Он смотрел в окно и видел кучку воинственных женщин. Их поубавилось. В голове подкрался червячок сомнения. Странная мысль, заставившая Пастушка оцепенеть. Среди лиц феминисток он не заметил одного явственного. Бронзовая физиономия, обтянутая широкими острыми скулами, смотревшая с индейским вызовом. Тёмные волосы, которая она завязала под конский хвост и надевала традиционный индейский головной убор. Тёмный суфражисткий смокинг, обнажавший ворот груди треугольником. А из-под груди виднелась индейская рубашка. Он не видел Покахонтас. Та женщина, спасшая жизнь английскому колонисту, только вступившего на американскую землю. Тот колонист, поймавший своим телом стрелу индейца. А она спасла его… сказку эту читали многим. На самом деле, Покахонтас жила в Дикой Западе Родных Земель. И многие простаки на серьёзных доводах утверждали, что она жила в настоящем мире. Ложь. Она, как и многие беженцы в мире простаков, приехала из родины, горящей от войны Врага. ?Куда она пропала??,?— задался вопросом Пастушок. Любые забастовки вызывали в нём стресс, из-за чего третий грифель карандаша ломался от срыва. Плюс, этой сучки нет на мести. ?Может быть, это и к лучшему?,?— заверил себя он и оторвался от окна. Пастушок посмотрел на лист документа, освещённый остроугольным светом, и заметил сломанный грифель карандаша. Тёмные крупицы образовали на бумаге ?нефтяную? горку. Он фыркнул, ударил по столу и убрал обломки карандаша. Достал из тумбы точилку. Послышалось шуршание и звуке режущегося грифеля об лезвие. Он перевёл взгляд на женщин. Двор буквально превратился в минное поле. При неосторожном шаге на кусок земли, изрытый взрывоопасным устройством, образовался бы атомный гриб. Земля полетела бы к небу, пустив за собой чёрный столб дыма. А человека бы разорвало на части. И Пастушок не решался ступить на минное поле без сапёра. А сапёра?— Бигби Вульфа?— нет. Его имя числится в списке пропавших. Он увидел, что Золушка зашла в Вудленс. По коридору послышалось цоканье каблуков и шарканье женской сумки об одежду. Прозвучал скрип дверного косяка, а на пороге стояла она. Пастушок поднял голову и услышал хруст ломаемой головки карандаша. Пятый раз! Золушка стояла у порога, теребила край чёрной дамской сумки. Она наделась по манерам суфражисток: чёрная шляпка Мэри Поппинс с короткими полами; смокинг тёмно-серого цвета и блузка. Под смокингом болтался женский галстук. И длинная похоронная юбка. Под ней не разглядишь белых трусиков и задницы. Пастушок поморгал, вздохнул. Он единственный представитель администрации, находящийся в чёртовом Вудлендсе. А остальные, к примеру Коула или Судьи Фрэнсиса —тише воды, ниже травы. ?— Здравствуй, Пастушок. Хоть мы со Снежкой не были лучшими подругами, зато часто общались. —?сказала Золушка. —?Я работала у вас послом. И сейчас работаю. Меня можно назвать членом администрации, внешней администрации. Но я не могу видеть и закрывать глаза на то, как Коул относиться к смерти Снежки. Вообще расследование было? ?Похоже, она единственная, кого волнует Снежка. Та, которая не использует её смерть, как предлог для протеста??— решил Пастушок. ?— Да, Золушка, расследование было. Но оно прервалось из-за исчезновения Бигби. Прости… ?— Мерзко. Просто отвратительно от вас, мужчин, слышать оправдания. Она пропала. Пастушок поморгал и переспросил. Его смутило это высказывание. Оно слилось в один ручей с другой прошлой мыслью, что её во дворе он не увидел. Пастушок заерзал, подозревая что-то неприятное. ?— Покахонтас пропала. Её не было в прошлом заседании нашего активистского сообщества. Это очень странно. —?рассказала Золушка. ?— Господи,?— Пастушок закатил глаза и вытащил из тумбы бланк. —?Чтобы объявить человека в розыск заполните сначала бланк. Он дал ей ручку и бланк. В голове появился образ. Он в точности, как и Золушка, заполнял этот бланк. Но вместо имени Покахонтас, поставил "Бигби Вульф". Великий Бигби Вульф пропал. И его пропажа волновала неменьше, чем исчезновение Покахонтас. Можно сказать, даже больше. ?— Когда вы видели её в последний раз? —?спросил он и раздвинул стул, чтобы встать. Послышался неприятный скрип каменноц половицы. ?— Я провожала её до квартиры. Остальные девушки остались спать во дворе, прихватив спальные мешки. ?— Хм… —?хмыкнул Пастушок. —?Если бы она куда-то собиралась, то её бы увидели. Она бы могла выйти незаметно только через чёрный ход. ?— Я думаю, она пропала ночью. Что-то произошло. —?говорила Золушка, черкая ручкой поля в заявлении о пропаже. ?— Вам не показалось, что она куда-то собиралась. Не говорила ли чего-нибудь такого в этом роде, мисс Золушка? —?спросил Пастушок и облокотился об громадные полки. ?— Этого я не знаю. Мы обсуждали про забастовку, больше ничего. ?— Очень странно. Можно я посмотрю её квартиру. Вдруг она просто дома? —?спросил Пастушок. ?— Я к ней стучалась, но она не открывала. —?сказала она и протянула заполненный бланк. ?— Зачастую оказывается, что люди, писавшие заявление о пропаже, слишком переволновались. Через день этих пропавших находили. Просто они хотели отстраниться. Вы не считаете? Пастушок взял бланк, и его глаза забегали по листу. Аккуратные до идеала выведенные по каждому контуру и букве строки. Детский почерк, оставшийся со времён библиотечных уроков отца Золушки.Имя: Покахонтас.Дата пропажи: 03.09.86Имя заявителя: Золушка Что-то в этой истории не так. Пастушок поставил чернильный штамп на документе и сказал ей, чтобы она подождала в коридоре. Золушка кивнула и вышла из администрации. Пастушок сложил небольшое заявление в треугольник и засунул в карман джинсов. Его путь лежал к кабинету прокурора. Валет бросил свою вредную привычку. Курение. Он курил табак через трубку. ?Стильно и нетрадиционно??— говорил он себе в оправдание. Но знакомые сравнивали его со Сталиным. Образ мужчины в возрасте с усами, где застыл пепел от трубки, так подходил для них обоих. Вот, Иосиф Виссарионович сидит на стульчике и курит трубку, почёсывая пышные русые усы. Валет делал такие же жесты. Положил ноги на рабочий стол. В уголке рта торчала табачная трубка, сделанная из канадского дуба. А одна рука проводит по усам. Он начал чихать кровью. Утром обнаружил, как во рту переполняется кровь. Врач сказал, что это из-за курения. И если он не прекратит, то образуется опухоль в лёгких. В итоге он выбросил трубку. С печалью в глазах провожал трубку, падающую в урну. Смерть и мусор. Валет сидел на рабочем стульчике, сложил руки за голову, положив ноги на стол. В этом случае трубка не торчала изо рта. На лице прокурора застыла унылая гримаса. Грядёт что-то страшное. Он не нашёл веских аргументов на то, чтобы судить феминисток за незаконный митинг. Документы они сделали, права — тоже. Смерть Снежки. Пропажа Бигби. Сказочное общество Фэйблтауна летит в тар-тарары. Во рту — сухость. Горло ныло по табаку. Но Валет решил вопрос. Он выбрал жизнь, а не секундное удовольствие, которое превратится в смерть. Да, она на каждом шагу так и ждёт, когда Валет отступиться и упадёт в бездну. В голове прокралась неприятная мысль: ?А вдруг Бигби пропал, из-за предыдущего дела??. В прошлом деле он поставил Бигби ультиматум. Шериф перешёл рубикон морали, избив потенциального убийцу. Он рассказал факты и улики, правдоподобные для ареста. И вот он пропал. ?— Валет? Валет вышел из кокона мыслей. Он нырнул в мыслительные воды, погрузившись слишком в глубокие пучины. И вынырнул из-за него: ?— Пастушок? —?спросил Валет, увидев белобрысого паренька. ?— Кажется пропала предводительница феминисток. —?Он положил на стол документ. Валет прочитал его и побледнел. Он прав: мир летит к чертям. ?— Что произошло? ?— Да хрен её знает, эту Покахонтас. Она пропала вчера. Я хочу осмотреть её квартиру. Дашь добро на обыск? —?улыбнулся Пастушок. Валет перепрочитал заявление. Дело серьёзное. У кого-то есть веские причины, чтобы похищать феминистку. ?— Конечно. —?Валет поставил печать на синем документе, называвшемся ордер на обыск. Потом заполнил нужные поля. ?— Сам как? —?спросил Пастушок. Они не друзья, чтобы общаться на такие вопросы. Чисто рабочие отношения. Валет слышал, что Пастушок ко всем добр. И ему не раз говорили, что он спрашивал других о том же. ?— Да так, нормально. Я бросил курить. —?поделился Валет без особой гордости. Скорее с сожалением. ?— А что вдруг? —?спросил Пастушок. Валет пощупал горло, давая мысль о своём здоровье: ?— В последнее время я обнаруживал, как кашляю кровью. Врач говорит, что это курение. —?сказал прокурор. ?— Да, дерьмо. —?сказал Пастушок и похлопал Валета по плечу. Дружеский и тёплый жест. Валет поделился этой информацией потому, что его мучало одиночество. Он не мог разделить горе с кем-нибудь другим. И вот настал момент! ?— Не волнуйся за меня. Просто… ?— Да ничего, желаю здоровья. Валет поднял голову и обнаружил открытую дверь. Пастушок ушёл. Запасной ключ, который Покахонтас оставила у Верного Джона, пригодился для Пастушка. Он шёл по коридору, наполненный сборищем пылинок в свете, и напевал мотив Богемской рапсодии. Верный Джон сказал, что она жила на третьем этаже, в восточной крыле здания. Жизнь в Вудлендсе шла улиткой по лезвию. Люди из-за лени не выходили из уютных квартир, а сидели дома и смотрели телевизор. Пастушок увидел в ряду тёмных дверей нужную, где медными цифрами указывался номер ?100?. Он засунул ключ в замочную скважину и напрягся, так как дверные механизмы заели. Так происходит, когда дверь не открывают долгое время. Или в тех случаях, когда устаревает. Пастушок выдохнул, вытащив ключ после долгих и тщетных усилий. Он погладил бородок ключика и засунул его во второй раз. И... давай же... сильнее... и... дверь открылась! Он пнул дверцу, которая ударилась об старый неровный шкаф в прихожей. Войдя в квартиру, он ощутил гнилой запах скопившегося мусора в пакете. В содержимом мешка лежали пищевые отходы, пустая баночка лапши и несколько окровавленных прокладок. Пастушок поморщился, увидев в мешке муху, пожиравшую банановую кожуру. Из увиденного, он сделал вывод. Первое: критические дни у феминистки происходили в предыдущем месяце?— три дня назад. Второе: мусор заполнялся медленно. А это говорит о том, что Покахонтас мало времени проводит дома. Третье: мусор она не вынесла по той причине, что верила суевериям. Мол, когда на улице царит тьма, луна и ни одной живой души, нельзя выносить мусор. Из этих рассуждений вытекла следующая догадка. Покахонтас выходила ночью. Активный оппозиционер, проводивший дома ничтожное количество времени, пропал. Он осмотрел помещение. В прихожей находился шкаф шоколадного цвета, об которую ударилась дверь. Пастушок открыл её, ухватив за латунные ручки, рассматривая самую разнообразную одежду. Розовое кокетливое платье, надетое на резиновые плечики. Официальный костюм, состоящий из тёмных цветовых гамм, напоминал наряд суфражисток. Спортивный костюм с открытой майкой для любопытных мужских глаз, посматривавшие бы на её пышную грудь. Пастушок не обнаружил единственного костюма. Эта мысль промелькнула после осмотра её одежды. Костюм для повседневных прогулок исчез. ?Значит, она ушла по какой-то особой причине. Но своим нарядом намекала, что это повседневная вещь?,?— заключил Пастушок и закрыл шкаф. Мысли сталкивались с друг другом, как речные потоки при водопаде, создавая впечатление о похищении. Пастушок прошёл в другие комнаты. В спальне находились тёмная постель, комод с косметикой, зеркальце и пудра. А в гостиной?— белый в тёмную полоску ковёр. Журнальный столик и на ней пустая кружка. А на стенах были развешаны плакаты известных феминисток ранней эпохи суфражизма. Пастушок увидел бежевые обои, где художник изобразил города и их названия. Прага, Лондон, Париж, Берлин… В углу стоял небольшой мягкий диван и двухметровая полка. Полку заполняли в основном исторические, психологические и научпоп книги. Каждая упорядочена по алфавиту. Пастушок коснулся одной из них и вытянул, чтобы посмотреть. Он увидел богиню Фемиду с завязанными в платок глазами и её твёрдую руку, держащую весы. А над богиней название: ?Юридические тонкости?. Он положил книгу на прежнее место и взял другую над сектором ?А?. На обложке Пастушок увидел разных революционеров с разных стран и частей света. От Ленина до Фиделя Кастро. ?Анатомия революций. Знак протеста??— прочитал Пастушок. По коже пробежали мурашки. ?Сучка могла стать новой Снежкой, только более жёсткой и независимой…?. ?Чмок-чмок??— звучали всхлипывания половой тряпки об грязную воду в ведре. Эти чавканья воды и грязной ткани напомнили Мухолову о звуке поцелуя. Именно такой чмок-чмок вышел, когда принцесса поцеловала его в лягушачьи, зелёненькие губки. И он превратился из маленькой вонючей лягушки в принца. Она поженилась с ним и родила для него детей. Остальное, словно в дымке. Воспоминания о жене, детях и что с ними произошло исчезли. Остался тёмный след, обрывок и пустота в извилине памяти. И никто из окружающих не говорил об их судьбе и участи. Они качали головой, лишний раз доказывая своё незнание. Мухолов протёр этот сектор пола. В осколке чистого блестящего кафеля на фоне грязных полей он увидел своё отражение. Кепка, вывернутая козырьком, из-под которой выбились рыжие кудрявые пряди. Они заслоняли изумрудные очи?— зеленее самой яркой и малахитовой травы. На плечо упала чья-то рука. Он обернулся. Пастушок улыбался ему в лицо. Сердечная улыбка. ?— Привет, Мух. —?Он пожал его огромную руку. ?— Привет, Пастушок. Как жизнь? —?спросил Мухолов. ?— Всё хорошо. Слушай, у меня нет напарника не мог бы ты помочь? ?— В чём же, дружище? —?улыбнулся Мух. ?— Исчезновение Покахонтас. —?сказал Пастушок. Мухолов погрузил тряпку в воду и посмотрел в голубые зрачки Пастушка. ?— Она очень неприятная женщина, Пастушок. —?ответил он и перевёл грустный взгляд на ведро с водой. ?— Не будь так наивен, друг. Мы должны всем помогать, даже самым неприятным женщинам. ?— Позавчера я мыл пол возле её квартиры — кажется, сотая — и услышал женские стоны. Чтобы это могло быть? —?поинтересовался Мух. ?— Брось, Мух. Она же не лесбиянка, чтобы не заниматься любовью с мужчинами. ?— Я слышал, она поддерживала ЛГБТ. Это странно, что ли, Пастушок. Вдруг она делает это с девушкой? ?— Хватит глупостей, Мух. Пошли. —?Он взял его за высокое плечо и повёл к выходу. —?Ты поможешь мне с расследованием. Сегодня у нас много дел… Выйдя из Вудлэндса, им в глаза ударил солнечный луч утреннего зарева. Пастушок прищурил глаза и посмотрел в другое направление. На посеревшей траве лежали девушки. Одна из них сняла тёмный пиджак и запустила под блузку руку, массируя под лифчиком сосок. Другие с презрением посмотрели на них обоих. Толстушка приподняла верхнюю губу и фыркнула. ?— Здравствуйте, дамы, не надоело? —?спросил Пастушок, направляясь к пикапу Муха. Они встали и собрались у ворот Вудлендса, прикрыв своими телами путь к пикапу на тротуаре. Та, что массировала свой сосок, убрала пальцы и понюхала их. Потом скрестила руки на груди, прикрыв голую кожу. ?— Что вы сделали с нашим лидером? —?спросила толстушка. ?— Уйдите с дороги, мадам, пока вы не попали в неприятности. Хотя вы уже влипли, когда устроили этот сыр-бор. —?пригрозил Пастушок. Мухолов никак не отреагировал. Он нахлобучил кепку на рыжеволосой голове и посмотрел на своего друга. ?— Где наш лидер? —?повторила девушка с русыми волосами — та, что массировала сосок. —?Вы её устранили, не так ли? ?— Слушайте, если вам так хочется узнать, то мы идём искать вашу лидершу. Недо-революционера. Так что лучше вам уйти, а то приостановим следствие. —?сказал Пастушок. Они переглянулись. Во взглядах женщин сквозила неподдельная тревога. ?— Пожалуйста,?— с иронией сказал он и улыбнулся. Они разошлись. Путь свободен. Но на лицах девушек осталось прежнее презрение. Пастушок сел за пассажирское сидение. А Мух за водительское, снял кепку, положив их на бёдра, и взъерошил рыжие кудри. Пастушок выдохнул и посмотрел на параллельную улицу. Он чувствовал, как его бледное лицо сверлили мириады презрительных женских взглядов. ?— Куда едем, детектив? —?спросил он. ?— В центр видеокамер Манхэттена. Смотритель виденаблюдательного корпуса с умилением уставился на крутящийся рожок. Его глаза округлились, став стеклянными от гипноза. Рот открылся, обнажая розовый язычок. На тёмно-белом рожке вертелись миллионы линий. Они загипнотизировали придурка. И смотритель, завороженный зрительным образом переливающихся палитр белоснежного и тёмного, стал их куклой для управления. Рожок замер. Вращение прекратились, а тёмные чарующие линии исчезли. Осталась белая оболочка, подобная глазному яблоку. Пастушок потратил на этот гипноз последний бюджет следствия. Он надеялся, благодаря гипнозу, они поймают след. ?— Насчёт три, ты будешь нас слушаться до тех пор, пока я не скажу ?ИДИОТ?. Раз… два… три! —?Пастушок щёлкнул пальцами. Смотритель вздрогнул, посмотрел по сторонам и поднял бровь. Чёрные-чёрные усы, тянущиеся до подбородка, задрожали. Нос, вытянувшийся мощным топором, набрал в большие бездонные ноздри воздух. Глаза с чёрными кругами сощурились. А шрам на скуле, полученный в драке с злоумышленником, виднелся из-за бледности. ?— Слушаю. —?сказал гнусавый голос смотрителя. ?— Нам нужны записи. —?сказал Пастушок. Мухолов кивнул и прибавил робкое: ?срочно?. ?— Пожалуйста,?— протянул смотритель. —?предъявите даты записи и место. Они уставились на мониторы. ?— Вчера. Где-то от десяти до одиннадцати. Булфинч-стрит, Вудлэндс. —?ответил Пастушок. ?— Принято.Бронзовые от загара пальцы смотрителя забегали по клавиатуре, издавая клацающие звуки клавиш. В мониторе высветилась тёмно-белая запись. В углу Пастушок прочитал дату и время. Камера смотрела на двор Вудлендса, сонного и одинокого в этом забытом людьми квартале. В окнах?— тьма, лишь немногие горели светом. На дворе спальники, где лежали сонные женщины на забастовке. ?— Включите скорость на 5х. —?посоветовал он. Картинка забегала лихорадочными кадрами. Голые ветки деревьев колыхались на ветру. Женщины ворочались с бока на бок. Мимо железных ворот проходили ночные бродяги. Проезжали автомобили. И ни единой души, проходившей через главный вход. ?— Может, она вышла через чёрный ход? —?спросил Мух. ?— Возможно. —?согласился Пастушок. —?Эй, переключи на камеру с заднего двора. Смотритель нажал на кнопку мышки. Появилась другая запись. ?— И также на 5х. —?добавил Пастушок. Вид на чёрный ход скрывали надоедливые высокие кроны деревьев. И ничего другого. И на метке 22:19 появилась быстрая промелькнувшая тёмная фигура. ?— Перемотай и сделай скорость на -1.0. —?сказал Пастушок и вгляделся внимательнее в экран. На экране, в свободном уголке появилась она. Тёмная фигура. ?— Пауза! Фигура застыла на экране. В горле у Пастушка пересохло. Мухолов же сжал снятую оранжевую кепку. ?— Чёрт. Сделай побольше. Смотритель увеличил изображение, где застыла окутанная мистикой и тайной фигура. И Пастушок разглядел на экране женские очертания хрупкого тела. И пучок волос, обтянутые хвостиком. ?— Это она. —?сказал Мухолов. ?— Смотритель, включи запись и промотай до одиннадцати. —?сказал Пастушок. Но никто не появился за это время. ?— Хм-м, может она направилась на заднюю улицу Булфинч-стрита? —?предположил смотритель и погладил по усам. ?— Попробуй. —?сказал он. Запись сменилась на другую. На тротуаре стояла девушка. ?— Стоп. И увеличь изображение. Картинка на видеозаписи остановилась. Пастушок увидел отчётливое личико женщины, которое впечаталось на экране. Бронзовая кожа, находящаяся под лучами фонарного столба. Широкие скулы. И карие глаза, устремившиеся на пустую улицу. Горячая кровь индейской племени. ?— Вот она! —?добавил Мухолов. ?— А теперь сделай скорость на 3х. Посмотрим, что она будет делать и куда поедет. —?сказал Пастушок. Покахонтас зашевелилась. Она поворачивала головой в разные стороны, пинала блекло-золотистую листву в грязной лужице. Прошло десять минут. Экранное время показывало 22:29. На дороге появилось такси. Солнечная тачка во тьме с чёрными полосками, складывающимися под текст ?такси?, остановилась перед ней. Покахонтас поправила волосы и села в машину. ?— Проследи, куда поедет это такси. —?приказал Пастушок. Записи на экране сменялись быстрыми кадрами. То с одного ракурса, то с другого. Смотритель отслеживал золотистую гуппи по имени такси, плывущую по дорожному аквариуму. Шафрановая рыбка завернулась за угол, войдя в тёмный тоннель. И вынырнула из другой улицы. Она плыла через Верхний Вест-Сайд, проезжая мимо опустевших фаст-фудовых прилавков. ?— Кажется, такси едет в Центральный парк. —?сказал смотритель и набрал нужную камеру, рассчитав время прибытие. В 22:40 такси остановилась у бокового входа в Центральный парк. Яркая зелень парка сменилась на жёлтый. Во тьме дерево казалось монстром, поднявшим корявые руки к небесам. Покахонтас вышла из такси и спряталась пол ручищами этого монстра. ?— Включи скорость 5х. —?сказал Пастушок. Руки монстра шевелились под порывом ночного ветра, принесённый с северных краёв. На дороге появился чёрный форд. Он подъехал так близко, что Пастушок не разглядел, кто вышел из машины. Но одно в голове промелькнуло, когда Пастушок лицезрел эту картину. Они похитили её. Чёрный человек, на записи казавшимся какой-то непонятной бесформенной фигурой, затолкал девушку в салон автомобиля. На экране застыло пусть и миниатюрная, но ужасная и кривляющаяся гримаса. ?— Боже правый. —?сказал смотритель. ?— Откуда появился этот ?форд?, чёрт возьми? Откуда он появился? —?вопрошал Пастушок. Мухолов проглотил язык. Он сжал кепку до глубоких вмятин. ?— Я не знаю. Она могла появиться хоть откуда, ведь там главная трасса. Там много дорог, посему это займёт долгое-долгое время. —?сказал смотритель ?— Ладно уж,?— ответил он и указал на чёрный форд. —?Проследи, куда поедет. ?— О’кей. Записи сменялись с лихорадочной скоростью. Тёмный ?форд? ехал за окраины. Это заняло бы один с лишним час. Форд преодолел город за 45 минут, во многом благодаря большой скорости. Последняя камера, стоявшая в криминальных пригородах, показала ?форд?. Машина скрылась в лесу. ?— Господи. —?промямлил смотритель. ?— Промотай и увеличь скорость. ?— Думаете он выйдет из лесу? ?— А как же иначе? Ржавые качели на детских площадках качались по ветру. Мусор летел на юг, как перекати-поле в песчаной пустыне. Опасный район. Год назад там зарезали японского студента. А два года назад убили белых геев, шедшие об руку. Орудовали и чёрные бандиты, и белые. ?— Вот он. —?сказал Пастушок. Тёмный ?форд? выехал из лесу и направился на запад. Машина сливалось во тьме больших высоток и остановилась, въехав на свалку в пригороде Куинса. ?— Похоже ?форд? оттуда больше не выходил. —?сказал смотритель. —?Всё, господа? Мухолов встал со стула и поднялся в добрых 193 сантиметра роста. Пастушок последовал примеру своего долговязого друга. Оба пожали руки смотрителю и ушли. Гримбл спал, уткнув подбородок в грудь. Фуражка закрывала тощие очертания лица, обтянутые мощными скулами черепа. Усики, похожие на приподнятые велосипедные рули, дрожали при храпе. Гримбл храпел и храпел. Чудом он остался живым. Норвежские рапсоды сказывались о сказке трёх козлят Граф. Братья козлята переходили через мост, под которым жил тролль Гримбл. Гримбл вышел из мостика да почувствовал топот козьих копыт. Это младший козёл остановился в центре моста. Он сказал, чтобы Гримбл не ел его, так как средний более увесистый, чем он. Гримбл кивнул и подозвал среднего. Средний брат-козёл вышел в центре, а младший перешёл мост. Он сказал, что старший жирнее и сочнее в миллион раз. У Гримбла слюньки потекли. Пришёл старший да как ударил мощными копытами по зеленоватой в чёрные крапинки рожу тролля. И Гримбл упал в реку. Гримбл в эти дни?— мирный хороший охранник. Правда, многие замечали его сонным на рабочем месте. Но он бодрым?— ценная фигура на шахматном поле Фейблтауна. С виду невзрачный охранник, а в душе замаскированный чарами тролль. Верный Джон, который в сказке отдал жизнь ради короля, но потом воскрес, сдал пост. Он ему и снился. Его беспечный коллега, улыбающийся во весь рот. ?— Такова жизнь, Гримбл. —?сказал он и положил руку на плечо. ?— Мда уж… —?в желудке проурчало. Он почувствовал былой вкус еды. А он, будучи троллем, ел многое. ?— Проснись, Гримбл. —?сказал Верный Джон и защёлкал пальцами. ?— Что?.. ?— Проснись… Гримбл открыл глаза, вздрогнув, с жадностью хватал ртом воздух. Перед глазами появился Пастушок. Он посмотрел на часы и отметил с досадой, что проспал восемь часов. За спиной Пастушка возвышался долговязый уборщик Мухолов. Во время совместных дежурство они сблизились. Болтали на разные темы. И Гримбл соизволил раскрыть ему душу тролля. И то, как он скучает по вкусу сырой баранины, говядины и даже человечины. ?— Пастушок, они не ушли? —?спросил Гримбл. Вопрос вышел автоматом. С тех самых пор, как умерла Снежка и началась забастовка, все на нервах. И он не исключение. ?— Всё ещё там. —?сказал он. —?Слушай, ты никого не видел вчера на посту? ?— Эм-м, нет. —?Чистая ложь. Гримбл проспал с десяти, а проснулся в пять. Час просидел, думая, что пропустил и заснул во второй раз. —?Вы объявили её в розыск? ?— С каждым разом дело становится яснее. И мне кажется, что её убили. ?— Это ужас. —?ответил Гримбл. ?— Точно. Мы собираемся прочистить лес, не мог бы ты одолжить своего пса? В квартире Гримбла бегал английский гончий. Благородная порода, которую использовали в поисковых операциях. И Гримбл использовал и не раз своего верного друга. Пёс достался ему странным образом. Он гулял по городу, спросил одного старикана: ?Как жизнь??. Он ответил: ?Нормально?. И так завязался долгий разговор. Они болтали и болтали. И старик признался, что у него рак. И он отдаст такому хорошему человеку, как Гримбл, щенка гончего. Сначала Гримбл, получив слепого и милого щеночка, тянулся к ножу, чтобы расчленить существо. Инстинкт тролля. Но он поставил его на место, сказав себе, что терьер мал для пищи. Но после взросления пса он слишком привязался к нему. Желание о съедении пропало. ?— О, без вопрос. —?ответил Гримбл. Они поднялись на второй этаж. Гримбл проигрывал картину унылого зимнего кладбище. Под ногами хрустел свежевыпавший снежок. Небо чистое. И солнце?— тусклый кружочек на небосводе. Он поставил цветы на могилу того старикана. Он скончался через две недели после их разговора. ?— Эй, Арнольд. —?сказал Гримбл и улыбнулся. Он открыл дверь и на пороге появился гончий, прибежавший на радостный отклик хозяина. ?— Арнольд не будет кусаться, потому что он хорошо относится к тебе, Пастушок. —?ответил он и погладил пса по головке, привязав ошейник. —?Он вас запомнил, когда был ещё щенком. Так, Арнольд? Мухолов погладил пса. Лицо его засияло лучезарной улыбкой при виде питомца. Он взял его за ошейник и спросил хозяина: ?— Можно я его проведу до тачки? ?— Без вопрос, Мух. Держите, парни, его крепко, когда в машине едете. Гримбл вернулся на свой пост и напоследок схватил за запястье Пастушка, сказав: ?— Ему нужно что-то, на что он может ориентироваться. Например, кусок ткани её одежды. ?— С этим проблем нет. Вот,?— Пастушок вытащил из кармана обрывок спортивной майки. —?В этой ткани хорошо должен был впитаться её пот после беговых прогулок по городу. И они попрощались мрачными взглядами. ?Та сучка, чьё имя нельзя произносить вслух??— означали эти взгляды. Оранжевый пикап вошёл в пригород. Окраины Нью-Йорка местные называли ?чёрными? районами. Во многом потому, что в пригороде скитались чернокожие гангстеры. А второе объяснение: в этих местах царствовало чернуха. Люди охарактеризовывали её как ужас и несправедливость, что творится в здешних улицах. Убийства каждую ночь. Ограбления магазинов. Подполье. И вышеперечисленное — лишь верхушка айсберга. Мухолов окинул нервный взгляд на уродливые высотки. Бежевые дома с потрескавшейся штукатуркой окружали одинокий пикап на дороге, что наводило на них чувство клаустрофобии. Им казалось, словно здания давили на них. На дороге лежал гниющий мусор. Местные посмотрели на непривычный в этом месте пикап Муха. Они привыкли к чёрным старым тачкам, какие видели в фильмах о мафиози. Чёрт знает, что подобные тачки здесь позабыли. ?— Не смотри на них, Мух. —?сказал Пастушок и погладил по коричневой шёрстке гончего. Мухолов кивнул. Границей невзрачного района стал лес, отгороженный от жилых домов забором. Ночью забор закрывали, чтобы никакие бомжи и бродяги не забрели туда, а потом не смогли бы найти выход. Померли бы в лесу, и их останки служили бы удобрением для растений. Мухолов сглотнул слюну и направил машину к воротам. Люди открывали ворота с восходом солнца. Но не факт, что и обычный человек в полночь отворял их. Здоровому мужику, схватившему девушку, настырную по характеру, не составит труда вломить замок и въехать в лес. Пикап скрылся в дебрях. Местные покачали головой и пошли по своим делам. Мухолов увидел с двух сторон небольшие сосна. Их листья потеряли прежнюю ярко-зеленистую окраску из-за холодной осени. Поэтому Пастушку и Муху казалось, что они забрели внутрь серой мрачной картины лесного пейзажа. Художник использовал в основном мрачные тона, чтобы вогнать зрителя в уныние и тоску, а может, и в холод. Голые лесные путники корявыми ручками указывали на тропинку. Она ввела в самую чащу леса. Со вчерашней ночи остались неглубокие, но свежие вмятины от следов шин. Пастушок высунул голову из окна и увидел их. ?— Остановись,?— сказал он. Пастушок вышел из тачки, придерживая правой рукой за ошейник гончего. Он погладил пса по костистой спине и вытащил из кармана ткань, принадлежавшую Покахонтас. ?— Ищи, Арнольд. —?сказал Пастушок и посмотрел на друга, сидевшего в салоне пикапа. В его ярко-изумрудных глазах он видел тревогу. Мух, оцепенев, смотрел вдаль. —?А ты, Мух, медленно следуй за нами, водя машину.Мух вздрогнул, выйдя из ступора, сжал кожаную баранку пикапа и заерзал на сиденье. "Да-да, конечно" — выдавил он, выдохнул и взял себя в руки. Пикап тронулся. Пёс расширил тёмные ноздри, набирая в рецепторы неизвестный ему аромат едкого пота. Рецепторы запоминали уникальный запах и вводили её в картотеку памяти. Уши пса затвердели и вскочили с макушки. Он зажмурил нос и последовал по течению запаха. Пастушок ухватил его за поводок и разгонялся, чтобы не отставать от пса. Гончий Гримбла трусцой побежал по тропе. Мухолов, завороженный умением пса, нажал на газ и последовал за двумя ищейками. В первые минуты поиска след протягивался цепочкой по дороге, но прошло десять минут, и появился небольшой пологий овраг. В нём лежала горка мусора с отходами после пикников. Пёс направился через овраг. Пастушок резко остановился, вдавив пятки в землю. Борозды почвы оставались от скользящих подошв. Пёс тянул за собой Пастушка с такой силой, что тот не справлялся и уже приготовился упасть по склону. Пёс скатился с полога, будто сноубордист, а Пастушок с трудом не повалился в кучу помоёв. Огромная ловушка. Горка мусора?— это флакон мириады разных ароматов, будь от гнилых, пропитанных мусором, до биологических, как чужой пот или сладковатый запах секса. Но гончий Гримбла не растерялся, утонув в этом коконе. Он вышел из горки, не испачкав ни единой миллиметр своей красивой шёрстки, и понюхал во второй раз ткань пропавшей. Хвост поднялся пистолетом. И гончий побежал по лесистой местности. Мухолов не отставал и проехал через овраг на пикапе. Под ногами хрустела блеклая прелая листва. Слышалось, как дятел долбил трескучей трелью дерево. И вой вороны, самолётом пролетевшая над лесом. Гончий бежал и бежал, летел стрелой к своей цели. Эта собака, до того, как попасть под опекой Гримбла, работала в полиции. Она искала своим удивительным обонянием пропавших без вести людей. Находила наркотики, зарытые в землю. Прошло двадцать минут, пока гончий не привёл Пастушка и Мухолова в самую глубокую чащу леса. Маленькие сосенки перешли в толстые величественные дубы, достигавшие огромных высот. Их кроны закрывали дневной свет, создавая в лесу сумрак. Встречались животные: зайцы, лисы и барсуки. Журчала блестящая чистая речка. Гончий пробрался сквозь ущелье упавшего дуба. Пастушок же перелез через него и приземлился около пса. Мухолов вышел из тачки. Когда они оказались в чаще, таскать с собой пикап стала сложной задачкой. Мухолов делал круги по лесу, дабы протиснуться сквозь узкое пространства чащи. А огромный гнилой дуб, в котором жили термиты и мерзкие сороконожки,?— тупик для пикапа. Но за дубовой стеной находилось… ?— Задница… —?прошептал Пастушок, обомлев. ?— Задница? —?крикнул Мух, не скрывая нелепой улыбки на лице. Мухолов встал над поваленный дуб и с хорошего ракурса увидел ?задницу? Пастушка. И оцепенел. Дубы закольцевали поляну. На поляне стоял огромный трёхметровый костёр. Вокруг него поставили огромные гранитные булыжники, чтобы огонь не распространился в лес. Хворост, привязанный к костру, превратился в обугленный пепел. Древесный уголь. Но в мареве жжёных веток, в котором чувствовался запах керсина и бензина, застыл и другой. Горелое сало. Мерзкий аромат человеческого мяса и одновременно пряный. Пастушок подошёл к костру. Он разглядел под завалами угля человеческое лицо. Чёрный, обугленный череп, покрытый угольным пеплом. Поверхность черепа покрылась трещинами. Пастушок услышал её крики и треск кожи. Увидел, как лицо покрылось кровавыми волдырями, когда пламя цапнула за морду. И сумела разглядеть она в тот момент лишь оранжевое пекло. "Но почему именно эта сука?" -- спросил Пастушок. Он опознал её по одной черте: череп. Череп, чьи широкие и острые контуры скул совпадали с Покахонтас. Женщина, бившаяся за права прекрасного пола, сгорела заживо за свои взгляды. Она сгорела, как индейка в духовке. Нет, не индейка, решил Пастушок. А как Жанна Д’Арк. Чаша терпения Коула заполнилась до дна. И белое вино, которое он наполнил свой хрустальный бокал, маленькими струйками стекала на скатерть. Коул поднёс напиток к губам, пробуя его на вкус своими седовласыми усами. Но тут вино пролилось на белый и чистый сюртук. Жидкость растеклось по поверхности, создавая мокрое пятно и касаясь нежных волосков на груди. Он посмотрел в окно, негодуя пролитым вином. Коул жил во дворце. Архитектор соорудил огромный балкон со стеклянной рамой. Коул взялся за медную ручку, пришпиленную к стеклянной поверхности, и сотворил балкон. На балконе стояли два раскладных стульчика в камуфляже. И журнальный столик, на котором Коул положил журналы. Он водрузил пухлые руки на латунные перила и посмотрел во двор Вулэндса. Вот что заставило его пролить вино. Феминистки бушевали, кричали и размахивали плакатами в знак протеста. Эти дикари будили его по среди глубокой ночи. В этом случае они разбушевались штормовой грозой, узнав пропажу своей предводительницы. ?Коул?— убийца!??— крикнула кто-то из девушек. И лицо мэра Фэйблтауна покрылось испариной. Мелкие капли пота образовали водную сетку на лице. Каждая пора на лице, каждая морщина, каждая волосинка покрылись потом. Он с силой сжал перила, оставив на латунной поверхности декора мокрый след от ладоней. Он надел официальный костюм и направился к ним. Коул шёл, разминая пальцы. Вошёл мэр через чёрный ход и встретил у поста парадного выхода Гримбла. Он встревоженным видом смотрел на происходящее во дворе. ?— Чего стоишь, Гримбл? —?спросил Коул. ?— Они же женщины. Я не могу их просто так прогнать. —?ответил Гримбл. ?— С дороги, трус. —?сказал он и оттолкнул охранника с порога. Никогда Коул не пребывал в рассерженном духе. Его задели за живое, проскользнув лезвием ножа по сердцу. Он вышел, пнув стеклянные двери ногой. Девушки и женщины смотрели на Коула. Некоторые удивлённые, что трусливый мэр с абсолютной властью вышел перед мятежниками. Другие разъярённые наглостью Коула. Остальные хранили хладнокровие. ?— Здравствуйте, дамы и господа. —?поприветствовал их Коул. —?Мы знаем, что сейчас положение очень острое и неприятное. Но… ?— Заткнись, жирная ты задница. —?прокричал гнусавый голос из толпы. —…мы очень сожалеем смерти Белы. И ресурсы направили на поиски Покахонтас. Но поймите, не всё так быстро. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. ?— Да пошёл ты! —?сказала толстожопая мадам. ?— Сохраняйте спокойствие. Мы… ?— Мы имеем право знать, где наш лидер! —?крикнула толпа. Они начали хоровое пение?— гомон не подходящих друг к другу разных тональностей и тембра голосов. От высоких, до низких. Тенор, баритон и бас. Но это смешанное марево голосов содержал смысл, страшный и пугающий для власти.Раз, два и три,Коул, сука, замри!Король тупой,Мы свергнем трон удалой.Да будет так,Получишь трах.Господи Боже,Власть унеси же… Не все рифмы оказались сильными. Например, ?Боже? и ?же? разные по звучанию рифмы. Коул отметил, что тот кто придумывал песню не хватило ума. Ведь кто придумает такую рифму, как ?так-трах?. И для него?— полная неожиданность, когда небольшой камень врезался в пузо. Камень оставил небольшую вмятину на жировой складке эпидермиса, которая позже превратится в синяк. А потом отскочил обратно. Второй камень попал в очки Коула. Оправа разбилась, а стёкла превратились в мелкие частички. Край камня поцарапал веко и слегка коснулся глазного яблоко. Коул съёжился от прикосновения и направился хромой походкой к входу. У входа ждал Гримбл, который помог мэру. Вслед им полетели камешки. Но Гримбл с проворством увернулся от них и закрыл дверь. ?— Какого чёрта? —?спросил прокурор. ?— Валет. —?прохрипел Коул и плюхнулся на диван. ?— Боже, что с твоими очками и глазом? —?спросил Валет и прислушался к песне во дворе. ?— Феминистки. —?ответил он и показал сломанную оправу и глаз. ?— Они начали такой шум несколько минут назад. Ни с того ни с чего. —?поделился Гримбл. ?— Отнюдь, Гримбл. —?сказал прокурор и посмотрел через стёкла парадной двери. —?Они началиэто из-за неё. Потому что она пропала. Прокурор смотрел на толпу женщин и чесал завитые усы. ?— Мне страшно представить, что будет, если они попытаются свергнуть тебя, Коул. ?— Валет, не валяй дурака. —?ответил мэр и скорчил недовольную гримасу. —?Это будет нарушение конституции. Да и кого они могут поставить вместо меня? ?— Ммм… —?промычал Валет. —?Они опасные. Они причинили тебе вред. Это уже нарушение. Валет вышел во двор и перекричал толпу бешеных оппозиционеров: ?— Внимание! Если не прекратить демонстрацию, то нам придётся прибегнуть к насилию! Ясно?! Я считаю до трёх! Валет сжимал тонкие кавалерийские пальцы, до идеала владевшие искусством стрельбы из револьвера для дуэли. Этими пальцами он крал печенья, когда жил у Червонной Королевы. Этими ловкими пальцами он совершал мастурбацию Королеве в знак своего уважение к ней. Они неделю пахнули её эякуляцией. И пальцы, испытавшие множество отжимания на кулаках и застывший на коже сигаретный пепел, сжали средний. Расчёт окончен. ?— Я вас предупреждал. —?прошептал прокурор и вошёл обратно. Гримбл и Валет появились у публики, вооружённые дымовыми шашками. Токсичный едкий дым расщеплял лёгкие тех, кто попал в клуб токсинов. Глаза слезились, сосуды лопались, превращаясь в кровавые белки. А они так и стояли, так и стоят стенкой, сложенной из женских тел, жирных и худых, и средних по массе. ?Суки??— подумал Валет. В его личном списке любовниц значились мириады женщин. И всех он ласкал, терзал и целовал. Долгие романы, которые заканчивались расставанием. А некоторые детьми, но кончалась это по понятным причинам?— разводом. Пять детей, восемь браков и множество любовных отношений. И ни одну он не называл сучкой. Что же произошло? Холостяцкий маразм, решил он и бросил шашку в толпу. Толпа женщин покрылась волшебным клубом сизого дыма, словно джин вышел из лампы. Они зажмурили глаза, наполнившиеся слезами и кровью, и побежали в разные стороны, толкая друг друга. И Гримбл совершил тот же манёвр, открыв чеку и бросив дымовую шашку к ним. Вследствие чего женщин охватила огромная газовая волна слезоточивых молекул. Они сжаты в тиски, холодные и слезоточивые. Это ловушка, исполненная страха и густой пелены неизведанного. Купол сизого дыма не развеивался. Такие туманы продержались бы часами. Они способны закупорить дыхательные пути у людей. Валет и Гримбл вытащили из-под стола два автомата. И начали стрельбу. Пули?— это краска разноцветных палитр. Но поток акварели радужного оттенка ощущался больным толчком воды. Это водяные пули цвета радуги. ?— Убирайтесь к чёрту! —?кричал Валет, пуляя из автомата. Он никогда не принимал участия в подобных насильственных действиях. Но задним числом ловил себя на мысли: ?А кто, если не я?? Мух положил труп и завернул его под брезентовый мешок, как рождественский подарок Доктору Свиному Сердце. Пастушок в это время ковырялся в пепле и иссушённом обугленном хворосте. ?— Что ты ищешь, Пастушок? —?спросил Мух. ?— Гм. —?ответил он и продолжал поиски в жжёном мусоре, смешанный с частичками горелой кожи и волос. Пастушок записал все детали, которые обнаружил:Посреди глубокой чащи леса найден труп. Труп завязан прочной несгорающей верёвкой вокруг трёхметрового хвороста. На булыжниках нету отпечатков. Всё проверил. Булыжники положили с той целью, чтобы огонь не вспыхнул за территорию костра. Огонь был вызван бензином, так как в почве остались его частицы. На земле следы шин ?форда?. Шины летние, судя по штриху. Никаких иных следов ботинок, волос, ДНК или отпечатков пальцев. Сработали убийцы чисто. Карандаш остановился. Пастушок под горкой пепла обнаружил видеокассету, покрывшуюся следами огня. Он удивился, задавшись вопросом, как это кассета осталась целой. Осмотрев место, где лежала кассета, Пастушок пришёл к выводу о почве.Почва сырая. Наверное, убийцы первым делом бросили кассету на землю после дождя?— вроде дождь был дня два-три назад?— и накрыли хворостом. Из-за чего кассета сгорела не до конца. Он обрадовался этому, но, осмотрев кассету повнимательнее, убедился в серьезном повреждении плёнки. Пастушок обдумал вопрос, как эта плёнка оказалась в костре. Или это убийцы?— а работали точно двое?— выбросили кассету? ?Может, в этой кассете было что-то компрометирующее против личности убийцы???— спросил себя Пастушок и засунул в пакет улик плёнку. Если так, то ему нужно узнать, чего такого Покахонтас раздобыла для убийцы. Пикап остановился возле железных ворот Вудлэндса. На удивление во дворе царила тишина, долгожданная и приятная. Пастушок переволновался. Мухолова же волновал жжёные останки от Покахонтас, который лежали на заднем прицепе пикапа. И то, как её рьяные сторонники отреагировали бы при виде обугленного тела с признаками индейской крови. Им повезло. На дворе никто не бушевал. Никаких женщин-феминисток. Пустота. Пастушок встревожился по другой причине. Трава перекрасилась в радужные цвета красок. По виду и упругости её помяли, как будто по траве пришлось стадо африканских буйволов. А в воздухе застыла негустая пелена. Она рассеилась, но некоторые частицы беспорядочного газа остались для глаза видными. И хуже того, Пастушок заметил трещины у парадных дверей Вудлэндса. Мухолов сказал, чтобы Пастушок очнулся. Пастушок вздрогнул, вернувшись в реальность. Большая проницательность и кокон мыслей, в который он погрузился, оставили его за гранью реальности. И Мух вытащил его из кокона. Он взялся за ноги, ощущая твёрдую потрескавшуюся кожицу ног. А Мухолов за голову, ухватившись за неприятные остатки сгоревших волос. Пронесли они труп по двору без проблем. Возникли они в тот момент, когда дверь предстояло открытию. ?— Откройте долбаную дверь! —?сказал он и пнул задней пяткой по стеклу двери. Появился Гримбл. Он отворил дверцу с отвисшей челюстью. Язык не поворачивался на вопрос о иссохшем на солнечном потоке лучей трупе. Тем более, сгоревшем заживо, судя по противном запаху жжёной ткани и гнили. ?— Боже… —?промямлил Гримбл, увидев труп. Следом за Мухом, держащим голову Покахонтас, появился гончий по кличке Арнольд. Коричневое личико пса не выражало ни одной эмоции, присущей людям или животным. Арнольд подошёл к Гримблу, присел на задние лапы и вытянул передние в знак приветствия хозяину. Розовый язык высунулся из пасти, заключённой в мощные белоснежные зубы. А Мухолов с Пастушком тащили труп по холлу, надеясь тому, что посторонние глаза не увидят их в компании горелого мяса. Они шли по лестнице, слыша как за ними раздаётся цоконье каблуков. Пастушок пяткой закрыл дверь до того, как незваный гость увидел бы их. Лестница тянулась в подвальные туннели, длинные, извилистые и запутанные, освещённые одинокими факелами. Рыжий язычок пламени ласкал согревая лица и освещал тьму в подземном Вудлэндсе. А Пастушок и Мух как раз входили во тьму. Тьма покрыла большинство тоннелей и тайных входов Вудлэндса. 60% туннелей оставались неизведанными, что наводило каждый раз страх и холодные мурашки по коже. Пастушок слышал истории, что Вудлэндс построили с колонизацией Англии Нового Света?— задолго до их прибытия в мир простаков. Английский архитектор, вдохновившийся готическим стилем и французским модерзнимом, начертил замок. А чернорабочие?— в буквальном смысле негры?— складывали кирпичек за кирпичеком, подмазывая серые блоки цементом. Так и родился Вудлендс. А несчислимое количество туннелей и подземных ходов разветвлялись двумя причинами. Первое: для губернатора, который проводил там долгие часы. Второе: во время постройки замка первый этаж погрузился в землю, став подвалом. Пастушок не верил ни тому ни другому. Слишком фантастично для правды. Они спустились в подвал. В воздухе застыла сырость. Тёмные уголки освещали факела, создавая большие тени от тех, кто проходил мимо них. Большие тени одного долговязого мужика и среднего паренька заплясали при свечении огня. А труп казался бревном. Это признак окоченения. Они добрались до Доктора Свиного Сердца. Мух пнул деревянную дверцу морга. Их накрыла яркая вспышка ламп, неестественные для тьмы и факельного освещения. Задребезжал колокольчик у дверей, и в серенький прямоугольник, представляющий собой зал ожидания, вошёл он. Высокий статный мужчина пятидесяти лет с сединой на волосах и лысиной на макушке. Его широкие плечи и грудь покрывал бежевый хирургический халат. На подбородке болталась медицинская маска. Руки, натянутые под латекс скользких перчаток, раскрылись для рукопажатия.—?Покахонтас. —?сказал Доктор Свиное Сердце, увидев под брезентовым покрытием чёрный череп. ?— Совершенно верно. —?сказал запыхавшийся Пастушок. —?Мы нашли её в глубинке леса. Её сожгли заживо, как…—?Жанну Д’Арк. —?с трудом вымолвил Свиное Сердце. ?— Согласен, это ужас. —?сказал он. —?Надеюсь, ты сможешь провести вскрытие? ?— Конечно. Только вот срединный разрез методом Шора не получится. Придётся применить другой. —?сказал он скорее себе, чем им двоим. —?Кто же мог такое сотворить с ней? ?— Тот, кто уже марал руки об кровь. —?сказал Мух. На радио играла группа Queen, а Мух подпевал, как маленький мальчишка, разгоняясь на 90 миль в час. ?— Сбавь скорость, Мух. —?посоветовал Пастушок, ловя ртом свежий воздух из приоткрытого окна. ?— О, конечно. Стрелка спидометра повернула задним ходом. Мух сбавил скорость до семидесяти миль в час. Они во второй раз заглянули в тёмные уголки Нью-Йорка, которые умалчивали рекломодатели туристических фирм и боялись посещения туристы. На этот раз Куинс. Пятиэтажные высотки бежевого или кирпичного оттенка любовались на одинокий пикап на шоссе. А по правую сторону подземный туннель, из которого, скрежеща рельсами, вышел поезд. А пикап ехал, направляясь в металлоломный цех. Свалка по совместительству. Пикап преодолел дорожные трассы и вошёл в свалку. Большими ржавыми буквами Мухолов увидел название ?Свалка?. По всем сторонам лежали горки мусора всех мастей и сортов. В основном это рыжий от ржавчины металл, запчасти и конечности разбитых автомобилей. По другую сторону валялся мусор огромными тёмными мешками, от которого веяло большими струйками смрада. Над ними, словно военные самолёты, жжужали огромные зелёные жирные мухи. Отличное место для продолжения насекомого рода. В центре громадных горок металла и отходов виднелись краны. Они поднимали мусор и отправляли в мусоросжигательную пасть, где горели адским пламенем. Непригодные для жжения стоградусного огня и пепла отправляли в перерабатываемый завод. Ярые активисты экологии и зелёные от брокколи веганы прожжужали многим уши, что свалка подлежит закрытию. Мол, от адского марева сжигательного аппарата веяло токсичным газом, униточтожающий озоновый слой. Пикап остановился у преземистого цеха, приросшего в землю и покрытого ржавым металлическим листом. Подобные здания Пастушку напоминали сараи, построенные из стали, как в фантастических романах. Но этот цех казался старым от толстого налёта ржавчины и скрипучих ворот. Пастушок и Мух вошли внутрь цеха. И у них обоих отвисла челюсть при виде чёрного ?форда?, словно вылезшего из тёмно-белой записи в видеозаписи. ?Форд? стоял на месте. И казалось блестящий бампер, в котором отражалось отражение Пастушка и Муха, улыбался им сиянием. Пастушок закрыл рот и осмотрел тачку с двух сторон. Нет сомнений, что ?форд? вымали до блеска. Он не увидел ни одного грязного пятнышка или птичьего помёта. Пастушок нагнулся для осмотра шин. Шины летние, голые без шипов. Такие способны оставлять хорошие следы на мокрой от дождя почве. Пастушок всмотрелся в глубокие штрихи шин. Но нет, шины чистые и мокрые, будто их минуту назад чистили влажной губкой. Мух тем временем разглядывал старые ржавые инструменты, подвешенные на стенке. Молоток с деревянной ручкой, где стерлась зелёная краска от частого использования. Отвёртка, домкрат, гайки и ключи на двенадцать, тринадцать и десять. Одиннадцатого не хватало. Если бы Мух обладал аналитическим умом или наблюдательностью, врождённой от работы следователя, он бы заметил его отсутствие. И сделал бы вывод, что его взяли и попользовались. Мух не сделал такой вывод. Его интуиция подсказывало, что они в цехе не одни. Пастушок бы, будь на месте Муха, пришёл бы к этому заключению путём взаимоисключения и отсутствие ключа. Раздался странный шелест. И твёрдые шаги крупного человека. Он обернулся и заметил высоченного чернокожего гиганта. Своими мускулистым мышцами, покрытыми тонким слоем татуировок, он схватил Пастушка. Голова его уткнулась об шину, а белёсая причёска взъерошилась. ?— Какого?.. —?прошептал Пастушок. Началась борьба. Мух кинулся на помощь к своему другу. Ему казалось, что двухметровая гора чёрных мышц и злобный оскал негра с толстыми губами?— это нечто непреодолимое. Но как оказалось, Мух с лёгкостью оттолкнул негра. Тот повалился на пол. Несмотря на худобу, рост сыграл хорошую роль. Повернувшись, Мух поднял Пастушка. На бледном лбу образовалась рваная ссадина. И маленькая струйка крови потекла на курносый шнобель. Пока они смотрели друг на друга, чернокожий здоровяк встал. Хрустнув шеей, как Арнольд Шварценеггер, негр с оглушительным рёвом понёсся к ним. Мух и Пастушок отлетели в сторону. Негроидный бугай направил огромный кулак в направлении испуганного лица Пастушка. Пастушок нагнулся в три погибели. Такая поза смягчила бы удар, направленный в мягкие эластичные мышцы лица. Кулак застыл в метре от головы. Пастушок выдохнул воздух, ощущая наивысшее напряжение в лёгких. Его нога врезалась в коленную чашечку бугая. Негр заорал, а кулак не долетел до цели. Он съёжился и отошёл в сторону, готовый повалиться в мучительных конвульсиях. Пастушок подпрыгнул, встав на ноги, и головой отбил негра. Он сильнее съёжился, ухватив в воздухе светлые пряди волос. Оба повалились на бок. ?— Какого хрена? —?вмешался чужой голос. Мух, Пастушок и чернокожий здоровяк перевели звериные взоры к нему.Перед ними стоял невысокий азиат, заложив худосочные руки на груди. Бронзовая кожа поморщилась от недоумения. Узкие щёлочки-глазки озирались на лежащего паренька и негра. Азиат залился добрым смехом. Мух последовал его примеру и засмеялся. Азиат вытер слёзы об испачканную сажей рубаху и подошёл к ним.?— Довольно. —?ответил он.?— Сэр, босс, я защищал цех от незванных гостей. Они были слишком подозрительными. ?— Не надо этой херни, Майло. —?сказал азиат. —?Убирайся вон. Я сам разберусь.Чернокожий тугодум направился к задней дверце и скрылся там. Пастушок посмотрел в сторону стальной двери и поднялся. ?— По какому случаю ваш визит, господа? —?спросил он.Пастушок постоял, глядя на чёрные тонированные стёкла ?форда?. Через низ смотрела Покахонтас, пока её голову не накрыли тёмным колпаком. И от этого в нём закипела злость. ?— Я частный детектив и мы расследуем убийство одной гражданки, смуглая индианка. Вчера ночью она вышла из дома и не вернулась. Позже полиция обнаружила её в лесу. А похитили её в этой же машине. Чёрный форд 82 года. —?рассказал Пастушок. Он показал фальшивое удостоверение частного детектива. Такие носил и Бигби на случай, если дело доходило до простаков.Азиат?— мастер этого грязного, пропитанного сажей цеха —, задумавшись, начал ходьбу по комнате. Пастушок сморщил нос от явной мысли в его голове. Мужик увиливает от вопроса и не отвечает таким вот образом. Он посмотрел на Муха. Тот улыбался и ничего прочего не делал. Пастушок сильнее разозлился, сжал острые ногти в кожную мякоть. На ладонях остались кровавые полумесяцы. Он протёр руки и двинулся к азиату. Пастушок схватил его за край накрахмаленного халата и наклонился к нему. —Слушай, это очень важно. Если не хочешь проблем?— тебе же будет лучше, если скажешь да что-то. Действительно стоящее. Так что, мужик, не отнимай у меня драгоценное время и открой уже рот. —?взмовился Пастушок.Мастер оттолкнул Пастушка от себя. В этом манёвре он почувствовал настоящего бойца тайского бокса. Крепкая смуглая рука, способная разбить ему нос. —С чего ты вдруг взял… нет, зачем я… должен тебе помогать? —?запротестовал мастер. —Да затем, мистер,?— начал Пастушок. —?Что я в любой момент могу сдать тебя в полицию и предъявить полученную информацию в ходе независимого расследования. —?Он выговорил ультиматум как можно заковыристее и напыщенее. —Вы тут угрозами кидаетесь, сэр?! —?вскрикнул азиат, акцентируя внимание на длинное ?сэ-э-эр?. —Ну хорошо… —Что?Пастушок запихнулся в спортивную кофту, словно на улице начался проливной дождь в яркий ненастный денёк. Он кивнул к Муху. И долговязый рыжеволосый уборщик направился за ним. Они с удивительнымумиротворением вышли из цеха и направились к пикапу. Мух сел в машину, завёл мотор. Пастушок приоткрыл дверцу автомобиля и помахал эластичной ручкой в сторону азиата. Выглядело это?— неким неправдоподобным сюрреалистическим представлением в Театре. Азиат почувствовал этуметафору и аллюзию с исходным положением. Поэтому оборвал тихое урчание старенького пыльного мотора:?— Стойте! —??— У меня есть информация. Пастушок кивнул, подал знак Мухолову на ожидание и направился к азиату. В голове царило безмолвная радость. Этому приёму ему учил Бигби. Если свидетель отказывается давать показания, говорил он, то нужно сделать следующее. А)Сильно надавить на мораль. Б)Сделать вид, будто уходишь. В)Совесть свидетеля покажет своё. В памяти всплывёт информация нужная для следователя. Давление и гипербола происходящей сценки.?— Да? —?спросил Пастушок. ?— Моя пререготива?— это помогать людям. Я помогаю им, чиня их машины в этом долбаном цехе. Такова моя жизнь. Просто я подумал, что если я расскажу, кому принадлежит тот чёрный форд, у меня возникнут неприятности. Но… похер. Этот форд принадлежит богатому владельцу клуба ?Привет, Джорджи?. Он оставил тачку здесь, чтобы мы его покрасили, починили кое-какие сломанные детали и помыли. ?— Отлично. —?Он вытащил блокнот. —?Можно адрес клуба.Азиат поморщил маленький нос, задумавшись над вопросом. Немного погодя, назвал адрес. ?— Хорошо. Кто-нибудь в десять часов брал у вас эту тачку? —?спросил Пастушок. ?— В десять мы закрыты, сэр. Но, по-моему, он предупредил меня, что заберёт тачку на время. Поэтому я отправил своего помощника туда?— того негра, с которым вы подрались. Он открыл ворота и встретил его. Потом он рассказал, что это был не владелец клуба. Но вполне можно сказать, что его подчинённые забрали тачку, ведь он же богатый. Тачка отсутствовала час. Майло сказал, что во второй раз ему казалось, что владелец как раз был в машине. Но это лишь казалось. —Я-ясно…Внезапная вспышка боли запульсировала в предплечье?— в недавней зоне поражения острой мельчайшей иглы. Из тонкого железа которого струился дурманящий голову героин. Головная боль обескуражив, напомнило о жажде. Рассудок жаждал новой дозы. Он вздохнул с облегчением, что хоть организм оставался невозмутимым и не требовал невозможного. Он не наркоман. Он не тот, кто часами пытает дурь из чёрных районах. Он не тот, кто стонет от эйфорической вспышки кайфа и экстаза. Игла не входит в вены. А он не конченный на всю голову идиот. Он последний шериф в этом треклятом мире. В этом проклятом всеми адскими демонами месте. Единственный луч света в тёмных-претёмных глубоководных пучинах смерти.Глаза привыкли к тьме. Зрачки расширились в коричневой озёрной радужке. Сквозь густую пелену мрака он разглядел стальную дверь. До ушей доносился бытовой гомон камеры предварительного заключения. Глубокий храп законченного алкаша?— каким он сам и являлся в жизни. Стоны, пропитанные болью и горечью по прошлому. По углам расселись они. Преступники мира грязного. Алкаши-тунеядцы, которые то и дело бубнят на задворках криминала. Осунувшиеся наркоманы, которые подрочили сморщенный член на пламенные батареи, отчего в воздух застыл вонючий смрад человеческой спермы. Запах человечины. Сладковатый аромат секса. Небось, эти ублюдки и в вены на члене вводили иглу, подумал он. Вокруг преступники. А он сам сидит рядом с ними. Какая же жизнь —ироническая озарница! Он встал, чувствуя по спине колкие импульсы боли. Словно спина превратилась в пластик, охваченный тонкими нервами, которые то и дело дёргали. Шериф Фэйблтауна Большой Страшный Серый Волк проснулся. Бигби Вульф, который каким-то чёртом попал в вонючую, сырую и грязную камеру. Что за дерьмо?—Эй, малыш, хочешь минет? —?донёсся до него низкий женский голос. Он повернул голову в направлении голоса. Чернокожая женщина в вызывающем костюме стояла перед ним, раздвинув ноги. Под короткой розовой юбкой Бигби не разглядел трусов. Одни густые заросли лобка. Она разглаживала кудрявые пряди ванильного цвета и терла другой рукой огроменную грудь. Пальцы погрузились в половую промежность с противным чавканьем. Бигби поморщил нос. Проститутка подходила ближе, изображая минет толстыми негрскими губами. Она скользнула рукой по мягкому члену Бигби в штанах. Он мигом затвердел. Бигби ударил шлюху пощёчиной. Проститутка откинулась в угол, застыв с открытым ртом. На пухлой щеке остался кровавый след от ладони Бигби. При щелчке?— результат соприкосновения крепкой руки и мягкой кожи?— задержанные в камере проснулись. Они открыли глаза и с диким бешенством направились к Бигби. Своей шакальской стаей они зажимали шерифа в угол. —Вздумал обижать Лу, ублюдок сраный?! —?завопил один. Небритое лицо с вольчим выражением лица, прикрытое клетчатым козырьком. Ужасная морда.?— Пошёл нахуй. —?сказал шериф и направил кулак в него. Костяшки пальцев врезались в хрупкие костяные волокна на лице. Разбилась скула того недоумка. А костяшки покрылись кровью.Он повалился на пол, ударившись головой об бетонный пол. Клетчатый козырёк откинулся от сальных волос. Крепкие мускулистые руки обхватили его за плечи, обезоружив его могучие кулаки. Клеврет бандитской камерной компании дышал драконьим дыханием ему в затылок. И шершавый язык лизнул его по костистой шее и смочил лохматые пряди. Квадратномордый мужчина пнул его ногой по брюшной полости, пока сзади его держали. Яркая боль колючей проволокой прошлась по желудку и обдала диафрагму. Дыхание перехватило. Остальные наркоманы, преступники и бунтари?— отщипенцы общества?— наносили удары по очереди. Бигби с рёвом поднял ноги и ими швырнул троих несносных недоумков. И резким движением оттолкнулся от четвёртого тела. Извращенец, попробовавший на вкус его потные волосинки, врезался спиной в стенку. Хрустнул его хребет. Плечистая хватка ослабла, и Бигби выскользнул из захвата. С оглушительным криком он провёл серию хуков правой и левой. Враги летели в углы, брызжа из разбитых ртов алую кровь. Зубы вырывались из челюстей, как рояльные клавиши. Они, как щенки, уткнулись в тёмные углы и дрожали, обливаясь едким потом. Запах страха. Бигби смахнул пылинку с плеча и, пошарив в кармане, нашёл последнюю сигарету. Он засунул свёрток в рот и подобрал замаляванную сажей спичку. Она лежала на полу среди горы пыли. В глубокой темноте вспыхнул язычок пламени и тлеющая точка?— сигарета. Багровое пламя пожирала сигарету, оставляя за собой сизый дымок. Пламя?— огненный паровоз, от которого уносится столб белоснежного дыма. Затвор стальной двери щёлкнул. Дверь с протяжным лязгом открылась. А на пороге застыл высокий силуэт, громадный, занимавший большое пространство в помещении. Он вошёл в камеру. Ослепительный и непривычный для этой среды люминесцентныйсвет залил камеру. Бигби съёжился, прищурив веки. Он увидел под призмой щелочных глаз бледное лицо, обтянутоеострыми краями черепа. От скулы до тонких губ тянулся глубокий шрам. Тот самый надзиратель по кличке ?Шрам?, который чудом остался в должности, избив одного педофила. ?Шрам?, подойдя к нему, вытащил из тёмно-кожаной кобуры дубинку. Она засияла при свете яркой лампы. ?Шрам? оскалился и крепким ударом врезал дубинкой в его челюсть. Голова упала набок. Из рта брызгнул столб кровавой слюны. А тлеющая сигаретка расплющилась, упав на пол. Надзиратель схватил его за шиворот и потащил к выходу. Ноги болтались по холодному полу. Он не сопротивлялся по одной причине: боль пронзительным импульсом обескуражила его. Та дубинка прорвала паутину, сотканную из тонких чувствительных нервов, отставив на щеке тёмную краску. И лишь когда его вывели в коридор подвального помещения полиции, он среагировал. Бигби увидел лицо другого полисмена. Улыбающийся следователь с жидкими русыми волосами и длинным носом. Квадратный подбородок с кучей кровавых рубцов поднялся высокомерным движением. Бигби накренился руками об стену, чтобы встать и задать им тряпку. Следователь джебом врезать по самодовольной физиономии. А ?Шрама? потянуть за уши и пнуть в камеру, чтобы его там избили и изнасиловали. В действительности же он ногой оттолкнул Бигби. Шериф повалился на пол ничтожной тушей. ?Шрам? прижал резиновой подошвой по лицу Бигби. И тут вмешался следователь:?— Довольно. —?сказал он. —?Во второй раз я не буду оправдываться за избиение задержанных, Шрам. Надзиратель фыркнул, убрав пятку от лица Бигби. На коже остались покрасневшиеся отметины подошвы.?— Итак,?— начал следователь и присел на корточки. —?зачем ты избил всех задержанных в камере номер два??— Самозащита. —?с хрипотцой выдавил Бигби.?— Животное. —?сказал он и перевёл взгляд на ?Шрама?. —?Отправь его в одиночную камеру. ?Шрам? схватил Бигби за предплечье и поднял. Он потащил Бигби к одиночной камере. Приэтом никчёмные ноги Бигби болтались по полу. ?Шрам?освободил правую руку и выхватил из карманов связку ключей. Раздался скрежет замка. И ?Шрам? с удовольствием швырнул Бигби в камеру. Дверь захлопнулась, и тьма восторжествовала в глазах. Бигби прижался в угол, пытаясь пробудить своего внутреннего волка. Волк не выходил. Он увидел волчью морду?— его мать, которая в последние годы своей неоднозначной жизни провела в голодных муках. Она сказала, чтобы он нашёл другой выход. Или подождал друзей из Фэйблтауна. Эх, а ведь он защищал её разложившийся труп в течение долгих месяцев от зловредных падальщиков. ?Заткнись, Бигби. Это галлюцинация от болевого шока,?— объяснил рассудок, и последний шериф укутался сном.?Пара-па-па??— звучала музыка из клуба. Огромное квадратное здание в два больших этажа сияло от разноцветных психоделических огней. Вход преграждали охранники, напоминавшие антропоморфных горилл в человеческих масках. А красная дорожка ввела в глубины пивных речек, громкой попсовой музыки и бешеней молодёжи. То место, в котором происходят скандалы и интриги. Изнасилование в клубе! —?сенсация! Пьяные подростки, находившиеся в клубе, устроили погром и избили диджея. Типичная жёлтая газета. Пастушок сказал Муху, чтобы он сидел в машине, а сам направился к дверям клуба. Гориллы-охранники проверили его паспорт и с усмешкой впустили его в клуб. В огромном помещении, отдававшемся многолосом эхом и танцевальным топотом, искрила радуга прожектора. Мириады пьяных людей танцевали. Диджей за аппаратурой настраивал песни ?Короля поп-музыки??— Майкла Джексона. ?Клуб владельца форда??— зафискировало сознание, а подсознание искало нужную цель. В толпе он никого не увидел хотя бы приблизительно похожего на новомодного владельца клуба. Пастушок протиснул сквозь толпу. В ноздри забивался резкий запах пива. Его в клубах льют литрами, заставляя неокрепших умов творить ахинею.?— Эй, здесь есть приближённые владельца клуба? —?спросил Пастушок первого попавшегося человека. Мужик с потной спиной повернулся к нему. На бежевой футболке застыла тёмная линия пота. Карие глаза смеялись, углублённые в орбиты. А щетинистый рот растянулся к улыбке и обнажил неровные жёлтые зубы:?— Чувак, вон там жена его. Они день и ночь играют в покер. Если хочешь к ней подкатить, то-о брось ей вызов. —?сказал он и отвернулся, продолжая незавершённый танец.?— Хм-м,?— хмыкнул Пастушок и повернулся в сторону вип-комнаты. Вип-комната находилась в дальнем углу клуба. Некая беседка в помещении, покрытая багровыми солнцезащитными коврами. У входа в вип-ложу стояли гориллы-охранники, надетые в тёмные костюмы и блестящие очки.?— Спасибо. —?сказал он и повернулся. Но от мужика и след простыл. Пастушок направился к багровой ложе избранных братии клуба. Охранник вытянул к нему огромную руку, испещрённую изумрудными венами и рубцами от драки. Пастушок замер. Он посмотрел на золотой бейдж охранника. ?ФРЭНСИС Б. Охранник?.?— Извините, Фрэнсис … —?сказал Пастушок.?— Для тебя я мистер Бретт, а не Фрэнсис! —?рявкнул охранник и нахмурил толстые жилки на сером лице.?— Мистер Бретт, как попасть в вип-комнату? —?спросил он. Охранники засмеялись. Смехотворнфф гул длился минуту, пока не утонул в гомоне музыкальных проигрывателей. Мистер Бретт вытер слёзы из очков и посмотрел на парня.?— Сколько тебе лет, мальчик??— Девятнадцать, горил… —?Пастушок осёкся. ?Боже праведный! Я чуть не назвал его гориллой??— поймал себя на мысли Пастушок.—?Как ты меня назвал, сранная малолетка?! —?переспросил охранник. Серое лицо гориллы перешло из угрюмых и блеклых тонов в огненно-алый. Кулак охранника сдался. Второй охранник смотрел на низ с усмешкой, ожидая исхода этой перепалки. Пастушок отметил, что ему уже не 19. Он прожил гораздо больше, чем этот ублюдочный охранник, ищущий работу на бирже труда.?— Что?! —?выдавил Пастушок.?— Несчастный выродок, молись, чтобы я тебя не сильно избил! —?Он схватил его за край кофты.?— Мальчики… —?донёсся из вип-ложи сладкий женский голосов. Они двоём повернули головы. Красноволосая мадам смотрела на них с явным интересом. Тонкие брови застыли над зелёными глазами. Гладкая румяная кожа растянулась в небольшой улыбке. Она положила хрупкие нататуированные китайскими иероглифами руки на стройную талию. Талия, какую называют песочными часами. Нога, обутая в алый каблук, растянулась по железной площадке и обнажилась. Они увидели её тёмные лосины под юбкой.?— Мадам, этот крайне наглый юноша пытался войти сюда без…?— Тихо, Бретт. —?перебита его она и положила маленький мальчик на треснувшиеся губы охранника. —?Кто ты, мальчик??— Законопослушный гражданин. —?сказал Пастушок и оторвался от охранника. —?Я решил вам бросить вызов в покер, миледи.?— Боже милосердный. —?расхохоталась женщинам. —?Ну, попробуй, малыш. Она вытянула руку и потащила его в вип-ложу. Пастушок прошёл через багровые ковры. В воздухе застыл дымчатый запах кальяна. Хриплый кашель мужчины. И грубые, грязные маты.Пастушок находился в небольшой квадратной комнате. Багровые ковры закрывали окна. Пастушок отметил тёмную атмосферу в вип-ложе. Мрак сочетался с керосиновыми лампами, расставленные на игральных столах. Игральные столы заняли сами игроки. Богатые дяденьки, одетые в смокинги и курящие толстые дорогие сигары. Один из них?— остроскулый смазливый мужик в гавайской рубашке?— кинул тузы на стол и сказал: ?Отсоси!?. Остальные игроки засмеялись и кинули ответный удар: ?Засунь голову в задницу шлюхи!?. Новый раскат хриплого смеха.?— Мальчики, это наш новый гость. —?Жена владельца клуба представила Пастушка.?— Ну, садись, малой, за тот столик. —?сказал бородатый старик и указал костлявым пальцем в свободный стол. Пастушок уселся за стул. Мадам повторила тот же манёвр.?— Что будем играть? Покер? —?Она вытащила игральные карты и размешала колоду в руках. —?Или дурака? Может, пасьянс? Пастушок покраснел, как перезрелый помидор. Он не умел играть ни в одну карточную игру. Никто деревенского мальчишку-пастуха не учил таким новшествам.?— Я не умею. —?прошептал он ей на ухо. По телу пробежала дрожь, когда она ногой коснулась его бедра.?— Ха-ха,?— засмеылась жена владельца клуба. —?А во что тогда сыграем, малыш??— Я не малыш. —?ответил Пастушок. —?Сыграем в шахматы. Я хорошо в них играю. Меня дедушка учил когда-то.?— Шахматный мальчик. —?съязвила она и кивнула. —?Хорошо. Жена наклонилась над сундуком и, открыв его, вытащила шахматную доску. Пастушок выложил на стол чёрные фигуры, а она белые. Женщина пошла первой. Типичный ход е4 белоснежной пешкой.?— О’кей. —?буркнул Пастушок. Он ответил е5. Играли они двадцать минут. Прочий мир утонул в ином коконе, не относящийся к миру шахмат и стратегических раздумий. Пастушок высчитывал ходы на пять ходов вперёд. Он двигался иссине-чёрные фигуры, приближая своих верных воинов к белому королю. 25 ход кончился матом белой команде.?— Шах и мат! —?сказал Пастушок, поставив чёрного ферзя в направлении короля. Короля закольцевали храбрые воины чёрного престола. Могучий слон разрезал поля. Ферзь не дал проходу. И ладья прибавила мандраж королю.?— Молодец. —?сказала жена владельца и прикоснулась к его руке. —?Нам нужно уединиться, малыш. —?прошептала она ему на ухо. Пастушка смутило это предложения. Он поморщил нос, услышав эти ласковые таинственные слова. ?Ма-алыш?. Пастушок решил, что в уединенном-то месте они и поговорят насчёт его мужа.?— Хорошо. Они вышли из вип-ложи и направились в другую, опустевшую и никому не нужную. Охранники с завистью прикусили губы, глядя на пышную задницу жены, прикрытую алой юбкой. Они сказали друг другу, что малец проведёт отличный вечер!Она открыла дверь второй вип-ложи. Пастушок вошёл туда. Такая же тёмная и мрачная атмосфера. Разве что мягких багровых диванчиков прибавилось. Жена владельца клуба закрыла дверь и спрятала ключик в сумочке. Она с вызовом посмотрела она него и велела, чтобы он присел на диван. Пастушок с подозрением плюхнулся на диванчик, чувствуя необычайную мягкость обивки. Она вылизала красные губки и сняла платье. Тёмный лиф вызвал у Пастушка эрекцию. Его член затвердел, наполняясь кровью. Жена владельца клуба обнажила правую грудь, показывая пышную буфер с зияющим чёрным соском. Она прыгнула на него, приземлившись промежностью в твёрдый член Пастушка.?— Я трахалась с многими. И многих совращала. И тебя тоже совращу, малыш. Она взяла его руку и погрузила в свои грязные трусики. Пастушок поморщился, мягкими подушечками пальцев чувствуя волосатый лобок. Другой рукой она ухватила за его член.?— О-о-о, как я хочу твоего малыша!?— Извращенка несчастная! —?заорал Пастушок. Он оттолкнул её. Женщина упала попкой на пол. Рука выскользнула из грязных трусиков. Пастушок встал, затянув растянутую ширинку, и ухватил жену за локоть. Он заломил её хрупкую ручку за спину и прижал к твёрдой холодной стене.?— Умоляю, прошу, не надо! —?закричала она.?— Грязная извращенка. —?сказал Пастушок. —?Приведи меня к твоему мужу! Где он??— Зачем тебе он нужен? Что он такого натворил?! —?завопила жена владельца клуба.?— Он подозревается в убийстве одной феминистки. Я частный детектив?— пришёл допросить твоего ублюдка. Говори, сука, а то распространю слух о то, что ты изменяла с другим!?— Боже, не надо. Прошу, я сделаю всё что угодно. Минет, например. —?вымолвила она, плача от горя и участи.?— Господи, еб твою мать. Заебала со своим минетом. Приведи меня к нему, и считай, ты сделала свой должок.?— Он на втором этаже. —?выдавила она.?— Чёрт бы тебя побрал. Одевайся и приводи. —?приказал Пастушок. Она надела алое платье и отворила дверь. Двоём они направились к лестнице на второй этаж. У на лестничной площадке стояла охрана. Пастушок посмотрел на жену владельца клуба, напоминая про её должок. Она кивнула и объяснила охранникам, что он с ней к мужу. Охрана проверила его на оружие, руками проведя на одежде, и кивнули. Пастушок направился далее. На втором этаже находился длинный угрюмый коридор. Узкий коридор, в котором проходили по одному. Пастушок посмотрел на серые кирпичные стены с фотографиями разных городов. Париж. Лондон. Рим. У входа в личный кабинет владельца клуба стоял охранник. Лысый мужчина с белым шнуром в ухе, держащий мускулистые руки на груди. Он проверил во второй раз Пастушка и впустил их обоих. ?Слишком много предосторожности??— заключил Пастушок. —??Он кого-то боится?.Войдя в кабинет, Пастушок первым делом уловил дымчатый запах дорогих сигар, исходивший от дорогой мраморной пепельницы. Искусный камнерез, который выстругал мраморный шедевр в виде китайского дракона, обхвативший пепельницу. На сосновом столе лежала пара ног, обутых в блестящие чёрные макасины. Нога вибрировала в такт клубной музыке на первом этаже. Мужчина?— владелец клуба?— вытащил изо рта сигару. Он встал изо мягкого кожаного кресла и смочил крепким портвейном свои пепельные усы.?— Дорогой. —?сказала жена, обращаясь к нему. Мужчина оказался пятидесятилетним алкоголиком, выпавший каждый день по литру дорого свежего вина. Он пригладил седые волосы с чёрными волосинками, пальцами коснувшись зияющей на макушке большой лысины. Голубые глаза скрывались от взора Пастушка в коричневых линзах его очков. Каждая пора его сморщенного, полного пигментных пятен, лица извергала запах сигар и вина. Хуже того, что такая красивая шлюха-жена женилась на этой развалины из-за его огромного кошелька.?— Хэмилтон Марк,?— пожал владелец клуба руку Пастушка. —?Раз уж моя прекрасная,?— Хэмилтон приобнял жену за узкие плечи и улыбнулся. —?жена пригласила вас сюда, значит это очень важно? Пастушок смотрел на его серебряные ставные протезы в челюсти, растянувшейся в лицемерной улыбка. Он сказал, что да, очень важное дело. Хэмилтон усадил жену за дальний столик, а Пастушка на стульчик перед его рабочим столом.?— Ну-с??— Начнём с того, не знаете ли вы, Марк Хэмилтон, про неё? —?Пастушок вытащил из кармана фотографию Покахонтас. —?Смуглая индианка, которая вышла из такси в парк, а потом её схватили и посадили в вал чёрный форд. H-126I?— номерной знак вашего Форда, которого вы сдавали в цех одного азиата. Не так ли? А через день после похищения смуглую индианку находят… заживо сгоревшей в лесу. Хэмилтон оцепенел от внезапных слов Пастушка. Пастушок слышал его частое бешеное сердцебиение. Сердце работала на всех порах, бьясь о костистую грудину, отдавая импульсивные толчки пульса.?— Всё зафиксировано на камерах. Как думаешь, что произойдёт, если я сдам эти записи в полицию. Они очень-очень будут рады поймать тебя, сволочь. Грязная ты мразь! —?Он вскочил, откинув стульчик в сторону.?— Боже! Чего ты хочешь?! —?взвыл Хэмилтон, бледный и обескураженный.?— Я хочу ответы, Марк. Ответы на все мои вопросы.?— Какие ещё вопросы?!?— Не делай вид, что ничего не знаешь, Хэмилтон. Это твой форд. Ты убийца… —?сказал Пастушок и сощурил глаза от отвращения.?— Не надо,?— Хэмилтон покрылся холодным едким потом и упал на колени перед Пастушком. —?Умоляю, прошу, не надо сдавать меня ментам! Я итак отсидел за убийство… но во второй раз?— это клеймо пожизненного петуха на зоне…?— Без жаргона, Марк.?— Прошу, я ни в чём не виноват. —?очки упали на пол. Пастушок заметил слезливые глазки Хэмилтона, покрытые кровавыми прожилками.?— Алиби??— Во сколько??— Одиннадцать часов ночи. Час до полуночи, скотина.?— У меня… нету. ?Этот урод отличный-отличный актёр, способный выдавать наиубедительнейшие эмоции. Мой поклон! Оскар ему!??— подумал Пастушок.?— Кто-то говорил, что он не виновен, так? —?спросил он.?— Нет,?— ответил Марк. —?Я всё время был в клубе. Всю ночь. От десяти до одиннадцати. Охранники контролируют весь периметр. Они бы увидели!?— Ты думаешь, что это такое хорошие алиби? Ты мог подкупить этих горилл-охранников, чтобы убить её. А между десятью и одиннадцатью целый грёбаный час!?— Кто ты вообще такой, чтобы это говорить?! Дорогая, кто он? Почему ты его привела? —?сетовал Хэмилтон, обращаясь то к жене, то к Пастушку. Жена с холодным видом оторвалась от глянцевого журнала жёлтой прессы и посмотрела на мужа. Лицо Хэмилтона напоминала сморщенный перезрелый помидор, увековеченный тёмными пигментами. ?Он мог съесть перец перед тем, как сделать симуляцию рыданий. Он тряпка??— убеждал себя Пастушок. —?Тем более, он алкаш и курильщик. У них такая рожа всегда!?. В голове возник образ Бигби. Последнего Шерифа Фэйблтауна. Он стоял в его чертогах разума и курил расплющенную сигаретку. Погрузил волосатые ручища в глубокие карманы серого детективного халата. Он смотрел куда-то карими глазами, скрытыми под лохматыми прядями и кровавой сеткой глазных яблок. Красный нос, покрытый извилистыми зелёными жилками, вдыхал большими ноздрями дымчатый аромат сигареты. Эх…?— Он…?— Курица сраная. —?промямлил он и перевёл взгляд на Пастушка. —?Слушай, детектив, у меня нет мотива. —?Он встал, вытер слёзы и собрался духом. —?Зачем мне убивать эту черномазую Майю??— Не племя Майя, а индейцы. —?выдохнул от небрежности Марка Пастушок.?— Насрать. Слушай, я сдавал свой форд для ремонта, но и одновременно для аренды. Люди покупали, например, три часа езды на моём форде, а потом возвращали в тот цех. И у-усё! —?сказал Хэмилтон. —?Аренду они платили и договаривались через моего менеджера. А деньги он перечислял мне.?— Говори имя менеджера, контактный номер и адрес.?— Джон Клайн. Номер его офиса 001-210-097. Адрес 7-авеню, 9 дом. —?продиктовал Марк, а Пастушок, вытащив чернильную ручку и блокнот, записал это.?— Боже мой, берегись! —?закричала жена Марка, закрыв рот хрупкой ручкой. Пастушок обомлел. Он посмотрел в стекло переднего окна этого душного пропахшего сигарами кабинета. Увидел Пастушок ничто иное, как яркую звёздную вспышку снайперской винтовки. Тёмное лицо снайпера, который глазком глядел на живую мишень?— Пастушка?— через призму округлого прицела. Пастушок среагировал: он сжал колени до полуприседи и прыгнул в сторону женщины. Он рассчитывал, что пуля, направленную в его сторону, заденет малую часть его тела. Раздался грохот разбиваемого двойнего стекла. Пуля замедлилась под накалом внешнего стеклянного препятствия. В воздухе застыл пороховый аромат винтовки. Жена Марка споткнулась об Пастушка, согнувшегося в три погибели. Она выгнула спину. А хрупкие прекрасные ножки вспорхнули в воздухе. Снайперская пуля прошибла мозги девушки. Она прошла сквозь беззащитные виски, разорвав тоненькую хрящевую ткань. Застыла в черепе, отдаваясь звонкими эхом, как при ударе о металлическую пластинку. И в конечном счёте попала в правую лобную долю мозга. Инерция от пули воздействовала на мозговые ткани, выпустив розовый фарш из новой дыры в голове. Пастушок упал на пол. Под его телом лежал мёртвый труп той женщины, пытавшейся его соблазнить. В ушах его звучал звонкий вой?— сирена. И громкие возгласы пьяных подростков на первом этаже. Он встал, не слыша в ушах ничего, кроме звона недавней пули. Он застонал, прижав грязную ладонь к осколку разбитого стекла. Пастушок вытащил стекло из колотой раны и с отвращением посмотрел на стену. Серые обои окрасились в багровую кровавую смесь, смешанную кашицеобразным розовым фаршем. Мозги, заметил Пастушок. ?Это я должен был умереть под пулей, а не она??— подумал Пастушок и пьяной походкой выбежал из кабинета. Охранники, не ожидавшие такого поворота событий, поджали хвосты, поникнув к углу. ?Трусы??— заключил Пастушок, выбегая по крутой стальной лестнице. Опустившись на первый этаж, он заметил настоящий балаган. Толпа подростков билась с другом в стенку, пытаясь протиснуться сквозь мириады потных тел на выходе. Другие стульями разбивали стеклянную раму, чтобы через неё выбраться. Музыка не играла. Майкл Джексон, в точности как Элвис, покинули здания. Вместо музыки звучали неистовые крики испуганных людей, пьяниц и молодёжи. Пастушок присел. В горлу подступил ком тошноты. В ушах по-прежнему слышался вой сирены. И тут он вздрогнул. Полицейская сирена. Полиция скоро приедет, значит пора смываться. Пастушок вскочил, несмотря на дурноту, протиснулся в толпу. Он получил огромным кулаком в зубы, от чего пошла кровавая слюна. Женские ногти, покрытые острым алым маникюром, вонзились в его кожу, оставив рваные царапины. А кто-то схватил его за белёсую чёлку, чтобы оттолкнуть от выхода. Пастушок не заметил кто он, но дал этому гаду по морде. Рука отпустила его волосы и исчезла. Он расстолкал людей в выходе и с вдохом выбрался на улицу. Пастушок увидел толпу, застрявшую в дверном проёме. Остальные с воплями бежали к машинам или на остановку, прямиком домой. Пастушок попятился к оранжевому пикапу. Мух сидел в салоне, улыбаясь, слушал радио. Он стучал длинными пальцами по кожаной баранке руля.?— Мух, быстрее, выметаемся отсюда. Здчеь киллер. —?сказал Пастушок хриплым голосом и отворил дверь. Он последний раз осмотрел периметр клуба и увидел на противоположной крыше местного мотеля силуэт. Тёмная рожа киллера, которую он увидел в стекле кабинета. Он переместил позицию и теперь лежал, готовя снайперскую винтовку.?— Дерьмо! Он на крыше. —?Пастушок скользнул в салон автомобиля. Пуля просвистела над его плечом и врезалась в глубины асфальтированной дороги. От этого грохота люди закричали громче. Мух заметил человека на крыше?— тонкий, словно бы спичечный, человечек тёмного цвета. От этого кровь прильнула к пальцам, где запульсировал бешеный пульс. Удары в сухожилиях заставили Муха развернуть тачку. Пикап газанул, проделав на мокром асфальте неровный чёрный полукруг. Снайперская пуля врезалась в залнбб часть машины. Мух бы поспорил, что пуля застряла где-то в стальных строениях его любимого пикапа. Но на споры у Муха не хватало времени. Со всей мочи он нажал на газ, и оранжевый пикап понёсся по дороге. Перед ними прожжула, словно стрелой жакетовая оса, пуля, вонзившаяся в дорожный люк. От этого Мух сделал огромный крюк. Машина буксовала, как викингский корабль при штормовой вылазке. Киллер создавал тот шторм, состоящий из свинцовых рассекающих воздух пуль. Пастушок пригнулся, чтобы пуля не попала в него, будучи сидя в машине. Мух последовал его примеру и нагнулся, не отпуская загоречённую кожаную баранку руля. С грохотом мотора и нечленораздельных криков молодёжи они уехали. Он вздохнул с облегчением, когда пикап миновал клуб, не получив второй пули. Пастушок размышлял о самом инциденте. Почему так произошло? Мух спросил, что, чёрт возьми, происходит. Пастушок пересказал недавнюю историю про шахматы, про попытку той женщины соблазнить его, про разговор с Хэмилтоном. И под конец неожиданная пуля снайпера на крыше, попавшая в череп извращенки-жены. Как её розовые кашицеобразные мозги разукрасили стену. И он посмотрел на руки, отпечатанные колотыми порезами от разбитого стекла. Паника охватывала его приступом тошноты. Крови он научился терпеть, когда стал помощником шерифа. Но он не выносил собственной крови; голова кружилась, в поле зрения мерцали тёмные змеи и приступ тошноты. Тем более, когда Пастушок сильнее зажимал порезанные ладони, из них струилась багровая смесь. Кровь заливала новые джинсы и тёмную кожаную обивку сидения пикапа. Вторая причина, проходившая ему на голову с точной ясностью,?— это машина. Пикап ехал до неузнаваемости медленно. Он не превышал скорости пятидесяти миль в час, хотя в прошлый раз разгонялся до девяноста. Причина ясна, как первый апрельский день: пуля что-то повредила.?— Мух, можешь остановиться??— Хорошо. —?сказал Мух.Они остановились у обочины куинской шоссе. Машины не изобиловали на дорогах. Встречались лишь несколько одиночных. Ясное дело?— нормальные люди не ездят ночью, а сидят дома с семьёй. Пастушок вылез из машины. Нет, скорее выпал из неё, отворив дверцу. Он приземлился на колени. Мокрая лужа оставила на джинсах тёмные грязные следы. Но Пастушок этого не заметил. Он дал волю своему желудку. Из глотка понеслась струя рвоты, где виднелись следы недавней употребленной Пастушком пищи. Жёлто-салатовая рвота приукрасила палитру серых тонов дороги. Пастушок заметил маленькие вкрапления чёрного цвета, подобные пигментных пятнам на лице Хэмилтона. Истинное лицо владельца клуба. Он оторвался от своей смрадной рвоты и просидел минуту-другую на обочине. Ветер сдувал его тело, даруя раслабляющую прохлоду. Он, съёжившись, вышел из предобморочного состояния.?— У нас проблемы, Хьюстон. —?прозвучал голос Муха, невесёлый и печальный. Мухолов разглядывал небольшую дыру, проделанную пулей в бензобаке. Оказалось, они всё это время ехали с дырчатым бензобаком, оставлявший по пути длинные токсичные полосы бензина. Пастушку ударил в нос химический аромат бензина, заставляющий приходить в экстаз токсикоманов. От этого подступила новая волна рвоты. Он выблевал новое содержимое желудка во второй раз. ?— Уф, чёрт… вот поэтому мы ехали медленно. Сколько бензина осталось? —?спросил Пастушок. ?— Немного. Буквально меньше пол-литра. —?сообщил Мух. —?Это очень плохо, дружище. Нам кто-нибудь поможет? ?— Не будет наивным, друг. На дворе двадцатый век. Вокруг мафия, наркотики, убийства, извращение, порно и оргии. А ты остаёшься добрым и надеешься на помощь других. —?сказал Пастушок и наклонился от головной боли. ?— Ну-у, не все же такие плохие, верно? —?спросил Мух и улыбнулся. ?Наивен, как ребёнок??— заметил Пастушок и оторвался от своих чёрных колен. Он взглянул на Муха и сказал: ?— Нет, Мух. Нету плохих или хороших людей. Есть просто люди со своими тайнами, со своими проблемами, плюсами и недостатками и признаниями. Бигби, например, умён в плане следствия, но он чёрствый алкоголик?— одиночка по жизни. Тебе нужно принять, что мы не идеальны. Что вокруг много хуйни. ?— Нет, есть добрые люди. И есть плохие. —?настаивал на своём Мух. —?Хочешь проверю? Он нажал в машине красную кнопку эвакуатора. Пикап извергался из передних и задних фар рыжие огоньки о помощи. Мимо проехал белый мерседес, и Мух сказал: ?— Это плохой человек, которую плевать на чужих людей. Проезжали машины, и Мухолов объяснял, что они плохие. И?— ?Хвала Господу??— подумал Пастушок, уставший слушать изречения Муха?— к ним на обочину подъехала тачка. Синий ?шевроле? остановился. Из него вышел бородатый старичок, одетый в фермескую багрово-клетчатую рубаху. Он подтянул штанишки, и сощурив маленькие глазки, спросил: ?— Чего, ребятня, бензин-то кончился? —?спросил он и улыбнулся беззубым ртом. В рте красовались лишь четыре гнилых зубах и два серебряных. ?— Да, дедушка, он у нас протёк весь. —?ответил Мух и пожал смуглую венозную руку старика. ?— У-у, это пиздец ишь какой,?— промямлил старик, увидев пулевое отверстие в баке. —?Чё же случились, мальчишки? ?— Да так,?— вмешался Пастушок, заметив, что старик с ним не поздоровался. —?Сегодня криминоген растёт с новой силой, как эпидемия ВИЧ. ?— Ах-ха-ха,?— засмеялся он и похлопал Пастушка по спине. —?Это точно. Раньше было лучше. Меньше криминала. Больше секса-то. Раньше и секс был безопасным. Уф, а сейчас-то резиновые штучки-брючки одевать на причендалы. Фу! Они троём посмеялись. Пастушку казалось, что старик раньше выступал на стендапах. Нелепая мысль, которая пришла по непонятно какой причине. ?— Ладно, ребятишки, куда вас отвезти? ?— Нам в ближайшее СТО для починки. —?сказал Мух. ?— Хорошо, садитесь на места. Я принесут трос. Мда уж, видел я следы бензина на дороге. Думаю: ?Ишь, чё!?. Старик ушёл, а вернулся с длинным брезентовым тросом. Он прицепил его за пикап и его старый драндулет ?шевроле?. С этим они и поехали. Миновало двадцать минут. ?Шевроле? унесло их в сердце Куинса. Они остановились у невзрачный автомастерской, окружённой одними печатными пятиэтажными высотками. Мух и Пастушок попращались со стариком, пожелав удачи, а сами сдали машину мастеру. ?— А что с пулей сделать, когда я починю бак? —?сказал мастер, очень похожий на Клинта Иствуда в сальной форме инженера-механика. ?— Отдати нам. Это важно. —?сказал Пастушок. Мастер посмотрел на них с прищуренными глазами, почесав щетинистые заросли с седыми волосинками. А потом он кивнул и приступил к ремонту. ?— Извините, и последний вопрос,?— обратился во второй раз он. ?— Слушаю. —?не отрывая взгляда от коробки испачканных от машинной сажи инструментов, сказал мастер. ?— Где ближайший мотель? ?— Не местные что ли? ?— Нет, просто дома опасно. Мастер засмеялся, чуть не ударивший большелобой головой о кейс инструментов. Хохот прекратился, и взгляд инженерного Клинта Иствуда помрачнел. ?— Это видно по пулевому отверстию в бензобаке. —?ответил инженер. —?Есть один дешёвый, но качественный мотель поблизости. Сзади моей мастерской, в углу Роуд-стрит. Там есть небольшое четырёхэтажное здание с огромной вывеской: МОТЕЛЬ. Скажите, от Мистера Фреда, и сделают скидку пять процентов. Пастушок отметил, что пять процентов?— ничтожная скидка от Мистера Фреда. ?— Но,?— Он схватил его за запястье. —?Я вам скажу, что безопасность вам там не гарантирую. Это точно. В лице Иствудской рожи тень безумия. И сумасшествие старого механика выдавал неровный голос. Пастушок оторвал запястье от его чёрствой руки и, кивнув, смотался по-быстрей. У мужика явно проблемы с головой, заметил Пастушок. Шли они под градом холодного дождя. В углу Роуд-стрит среди жилых домов и злочастных борделей?— очаг ВИЧ-инфекции?— виднелась кислотно-неоновая вывеска. ?МОТЕЛЬ??— гласила вывеска четырёхэтажного здания, совпадавшая с описанием мастера. Пастушок размышлял о связе с этим странным мотелес и слегка ненормальным инженером-механиком. Думы на эту тему приводили его в явственную станцию?— никуда. Это его раздражало. Он чуял подвох, как в извращённой сказке. Остаётся шок, но какие-то мысли есть по этому счёту.Они вошли в отель через стеклянные двери. На кафельном полу лежал небольшой ковёр в виде красных и белых полос. Мух потрогал первым делом бирюзовые обои с ромбовидными фигурами в стиле Пикассо. Сюрреализм захватывал дух. Пастушок не обратил на эксцентричные обои никакого внимания. Он уставился на другое. Огромный вентилятор сдувал воздух, продувая ветром рабочий стол с ключами от номеров. Пастушку вклинились в уши монотонные жжужания раскалённых острых винтов, способные отрезать палец. ?Зачем осенью вентилятор???— вопрошал Пастушок. В холле не стояла духота, а разил холод. Плюс, этот вентилятор, который охлаждал и без того морозный воздух. У стойки регистрации номеров сидела девушка. Она готовила постель, чтобы переночевать в мотеле. Регистры, как эта девушка, спали в мотеле, не беспокоясь за безопасность. Что их не может зарезать маньяк, заглянувший случаем в мотель? Или инопланетяне, впавшие контакт с спящей на кожаном диване регистраторшей? Это удивило Пастушка. ?— Здравствуйте, можно заказать номер на двоих у вас? —?спросил Пастушок, начав без предисловий. ?— О, конечно. —?сказала девушка. Эта оказалась миловидная хрупкая, миниатюрная представительница слабого пола. Ростом где-то пять с половиной фута. Узкие плечики обрамляли прямую грациозную осанку небольшого роста. А светлые, белёсые волосы были заплетены в хвостик. Квадратный подбородок и приподнятый носик. ?Она похожа на зайчика в обличии человека. Может она сказание-заяц???— подумал Пастушок. ?— Какой номер? Бизнес или эконом? ?— Эконом. На один день. ?— На двоих, да? ?— Да. Зайчик-девушка посмотрела на Пастушка, его бледную до необычая гладкую кожу, потом на Мухолова. На его розовое лицо, изукрашенное рыжими веснушками. Пастушок поймал её подозрительный взгляд. ?— Это не то, о чём вы подумали. —?предупредил Пастушок. ?— Ох, это не моё дело, господа. Я принимаю все ориентации, это же свободная Америка! —?оправдалась девушка. К бледному лицу Пастушка хлынула кровь. Мухолов же хохотнул. Она выдала им персональный ключик. Пастушок забрал его и поймал совершенно пошлую мысль: ?Девушка устроит себе неплохой вечер, пытаясь поймать звуки мужских стонов в выданном номере. И погрузит пальчики под тру…?. Он отогнал эту извращённую мысль и вышел.Они вышли на внутренний дворик мотеля. Пастушок заметил толстые дождевые капли, создававшие грязные потоки луж. Густая однородная смесь, в которой плавали кольчатые черви, плыла в их сторону. Они поднялись по лестницу и остановились у второго этажа, восточного крыла. Номер ?20?. Пастушок сунул ключ в замочную скважину и повернул два раза. Они вошли, включили свет. Однотипная комната с одной спальной и гостиной. Один телевизор, диван, книжная полка с детективами 40-х в мягких обложках. Ванна с душом и унитазом. Кухни не было. Вместо этого в зале имелся маленький холодильник без еды и журнальный столик, служащий и для приёма пищи, и для приготовления. Условия спартанские. Пастушок снял намокшую спортивную кофту и бросил его на диван. Он направился к телефонном аппарату, стоявший на небольшом столике в углу. Затем набрал номер из десяти цифр. ?— Коул слушает. —?сказал величавый, самодовольный голос. Баритон. ?— Коул, это Пастушок. Просто хотел сказать, что сегодня меня не было в Вудлэндсе весь день. Я работал вместе с Мухом над делом той полоумной дуры. Она… —?Глотка не желала выдывать подробностей, но он осилил себя:?— сгорела в лесу. В общем, мы пока в мотеле на Роуд-стрит. Если что звони. Не могу прийти… —?Он рассмотрел возможность о рассказе про киллера на крыше с винтовкой, но передумал. —?В общем, потом скажу. ?— Оу, ясно-ясно. —?ответил Коул. —?Как жаль, мы хотели с тобой и Валетом обговорить насчёт забостовок и как раз о ней. Ужас, ужас. Какой кошмар. ?— Да, труп?— это букет отвращения и всевозможных кошмаров о горящих куриц. Причём куриц в прямом смысле, она же была курицей. —?Он ждал, что Коул разразится громким глубоким смехом. Но нет. Дело касалось смерти, а тут каждая шутка?— клоунский плевок в сторону жизни и бытия. ?— Для Доктора этот труп одна радость. ?— Он что некрофил? —?Вторая нелепая шутка про смерть и вторая пошлая мысль, причём, вышедшая вслух. Пастушок ракраснелся. Пора заканчивать разговор, пока он не сказал, что трахал Жаннц Фриску. ?— Боже, нет. ?— Мы оба сказали аренду. Извиняюсь. Тем более, Доку самому противно от трупов. ?— Да. Он бросил трубку. Пастушок развернулся и увидел Мухолова. Мух сидел на полу, скрестив длинные ноги, смотря детскую телепередачу. ?Улица Сизам?. Говорящие куклы. Пастушок отметил, что для детских передач как-то поздновато. Давняя привычка следователя. Он осмотрел улицу и перезарядил револьвер в руке. Быстрые тактичные движение головой и плавное прикрытие оружия об бедро. Так, что противник бы не увидел его страшного блестящего монстра, извергающий на свет ядовитые свинцовые пули. Давняя привычка киллера. Это его призвание в жизни. В три года он лишился матери, которая по словам отца зарабатывала на жизнь проституцией. Он ума не прилагал вопросу, почему отец не разводился с женой-шлюхой. Кто знает, может счастье сохранялось даже так.В шесть лет он жил в Гонконге в компании отца и его сострелков. Сострелок означал в лексиконе его отца партнёра по пушке. Отец работал на триады и выходил из любых заварух сухим. Каждый раз прихватывал пули и раны. Отец говорил, что шрамы украшают мужчин. И показывал мириады глубоких шрамов по телу. Вот эта отметина на брюхе?— ножевой удар мелкого китайца, пытавшийся его зарезать.Когда ему исполнилось одиннадцать, отец научил его стрелять из пистолета. Они выходили за двор гонконгских окраин и стреляли по пустым пивынс бутылкам. Это оказало и изменило жизнь его сына. Он стал жестоким монстром. В школу он принёс пистолет, не настоящий отцовский, а из резиновых пуль. Они не убивали человека, зато приносили резиновымы выстрелами адскую не сравнимую ни с чем боль. Пуля врезалась в тело, отпечатывало своё ?лицо? в кожу, оставляя кровавый след. И навалом энергии, воздействующей на кожу, дробила кости. Если такая пуля попадала в грудь, то ломала вдребезги рёбра. Дыхание ухудшалось. Боль нарастало в груди. Он выстрелил в лицо одного китайского задиры, осмелившегося на непонятном нечленораздельной языке что-то сказать. Да ещё с чёртовой кривлящейся рожей и, выставляя кулак. Ясное дело: он вызывал его на драку, а главное?— без причины. Он вспомнил советы отца по стрельбе. Они вышли за школьный двор. Вокруг множество мальчишек с жаром смотрящих на них перепалку. Он вытащил пистолет, обхватив его двумя руками для точности при выстреле. И сосредоточил глаз на прицеле. Взвёл курок, целясь на рожу этого недоумка, и нажал на курок. Из ствола вылетела одна-единственная опасная лихая пуля. Она попала в правый глаз китайца, сделав на орбите глубокий кровавый след. Мальчик откинулся на траву и разбил бошку об камень. И того: сотрясение мозга, частичное потеря зрения и большая кровопотеря. Мальчик чудом не ослеп. О сейчас ходит с ужасным маленьким глазиком, который может открыть лишь наполовину. За это его прозвали?— циклоп. Отправили их на родину. Отца с такой репутацией выгнали из Гонконга, вернее из мафии. Он нарушил главное правило триады: не учить детей своему ремеслу. В глубине души отец гордился сыном, что тот постоял за себя.Через год отец умер. Его отправили на военное училище, где тот освоил принципы рукопашного боя и стрельбы. Воевал во Вьетнаме. В 70-том его отправили в отставку. Теперь он зарабатывает на жизнь тем, чем всегда умел обходиться?— убивать людей.Это идея пришла, как лепесток в потоке холодного ветра, приземлившаяся на ботинки. Его каждый день мучали ужасные кошмары о войне. Он видел в сновидениях горящие трупы вьетнамцев. Как их и без того смуглая кожа чернеет на адском пламени. И запах горящего сала, мяса и глаз, вытекающих из орбит йогуртом. Эти ужасные душетрепящие картины снились ему до мельчайшей подробности. И его призвание?— утолять голод, убивая людей. Он пересёк улицу и вошёл в телефонную будку. ?— Алло? Это я агент die. Какие подробности? Ага-ага. И? Мотель на Роуд-стрит. Откуда? Хм-м, ясно. До скорой, Мария. Он повесил трубку. Человек в тридцать лет, киллер, убийца и ненормальный, страдающий Посттравматическим синдромом. Он подружился со своим диспетчером. И они уже называли друг друга по именам, ходили на свидание. Один раз у них была постель. Оба обещали, что повторяет. Давно у них не было соития. Он не желал, чтобы Мария?— или Маруся, Маша, ма —, деньги от работы унеслись, как ветер. От этой мысли его ладони сжимались в кулаки. Он пошёл пешком. Перед ним возвышалось здание в четыре этажа с огромной сверкающей в кислотные и неоновые тона вывеской ?МОТЕЛЬ?. Он спрятал револьвер за куртку. От снайперской винтовки он избавился в цехе, откуда специальные люди его возьмут. Войдя в мотель, он спрятал лицо под капюшоном дождевика. Его белоснежную рубашку скрывал зелёный прозрачный дождевик. У киллера?— дождевик! Смех какой,?— ха-ха-ха. Он окинул быстрый взгляд на верхние углы комнаты, проверяя наличие камер. И заметил одну. Пестрящий белым сиянием око смотрела, двигая телом к этой стороне, затем в противоположный. Он выхватил револьвер и выстрелил в камеру до того, как он поймал в поле зрение его лицо. Девушка с заячьей мордой вскрикнула. Он направил на неё револьвер: ?— Где двое людей? Парень в спортивной кофте со светлыми волосами. Очень бледный. И второй?— долговязый хиппи с рыжими волосами и кепкой в виде лягушки. А?! —?Он доложил все имеющие детали. Человек в момент прилива адреналина хватает в уме мириады деталей. Он этим воспользовался. ?— Не надо, не убивай меня! У нас свободная страна, где не убивают добрых женщин! —?заплакала девушка. ?Истеричка??— подумал он и приставил револьвер к её лбу. ?— Я считаю до пяти! Даю тебе выбор: рассказать мне о них и остаться вживых или же разукрасить ваши обои твоими мозгами. Говори, сучка! ?— Хорошо-хорошо, только не убивай, прошу! —?Она убрала руки от сморщенного красного лица. —?Они в двадцатом номере. Те геи! ?— Спасибо. —?Он сделал поклон. Отец?— его образец для подражения?— учил его лучших манерам перед женщинами. И он вырубил револьвером её. Девушка ударилась об стену, получив преждевременн потерю сознание сотрясением мозга. Он выбил ногой дверь, ведущий на задний двор. Доргиси туфлями он ступил по грязной луже, чавкая густой субстанцией. Его цель близка… ?— Проснись, проснись! Пастушок вздрогнул. Он видел ужасный кошмар. Наиотвратительнейший. Он совокуплялся с обгорелым скелетом Покахонтас. А она извергала изо рта драконье пламя. В сторонке мастурбировала на их акт та девушка иж регистрации. А старик, который довёз их до мастерской, целовал в губы Мухолова. Клинт-Иствуд-инженер-механик обливал ложкой свои мозги. Смесь, которую он чистил имела белёсый оттенок?— видимо семя. И хвала Муху, что он его разбудил. Если бы нет, Пастушок бы продолжил путешествие по безумным извилинам варалиева моста. Какие Гамеоты отправили эту хрень? Он выкинул лишнее из головы. Его беспокоил Мух и причина его бесцеремонного вмешательства в его сны. Мух огромными испуганными глазами смотрел на него. Руками он вцепился в него, будто приклеился при прикосновении. И Пастушок услышал громкие удары по железной дверце. Кто-то ломал их дверь, чтобы войти сюда. И Пастушок, И Мух слились в одном мнении, не сказав ни единого слова. Киллер пришёл. ?— Чёрт, Чёрт! —?прошептал Пастушок. —?Быстро уходим. Он выскользнул из кровати и побежал к одежде. Он спал в одной майке и трусах. Пастушок накинул на себя кофту и джинсы. Его глаза пробежали по двери. На железном листе остались небольшие вмятины. Киллер пинал их дверь, пытаясь сломать дверной косяк. Судя по скрежущему грохоту и неистовой тряски бедной двери, киллер всё-таки проникнет сюда. Пастушок побежал в ванную. Чёртовы архитекторы дома присобачили окно в ванной, где по идее люди справляли естественную нужду. Но не на глазах людей, которые поглядывали в окна. Он заметил, что окно находится под черепицей. А над черепицей дерево. Это говорило ему, что присутствует шанс спасения. ?— Мух! Всё собрал? ?— Да! Мух появился на пороге ванной. Ничего особого они не брали с собой, поэтому собрание заняло несколько минут. ?— Мы выпрыгнем через окно на дерево. Понял? —?спросил Пастушок. Голос дрогнул. ?— Пастушок, я боюсь. —?признался Мух и заплакал. Он не рыдал, но слёзы текли по её веснушчатому личику. Пастушок приобнял друга и похлопал по костистой спинке. ?— Ну-ну, не надо. Мы выживем. Я верю. Давай, лезь через окно, дружище. ?— Сука грёбаная, пидор ты несчастный! —?закричал он на дверь и ногой выбил его. Бедная сломанная дверца с раздробленных замком хлопнула по стене. Он аккуратными движениями прошёл по комнате, двумя руками держа пистолет. Осмотрел каждый угол. И пришёл к выводу: они в ванной. Мухолов открыл окно и засунул голову. Окно оказалось узким для его роста. Дождь залил его рыжие пряди. Пастушок накренился над его задницей и с трудом вытолкнул его из окна. Мухолов выскользнул из окна. Если бы он не ухватился рукой за край окошка, то упал бы по черепице из второго этажа. ?— Держись! —?Пастушок исчез.Мухолов застонал. Мышцы рук заболели, из-за неожиданной растяжки. Дождь заливал всю поверхность его тела. Волосы намокли и прилипли на лбу. Рубашка почернела. А пенис съёжился под приливом холода и сырости. Пастушок тем временем закрывал дверь ванны, услышав аккуратные и неторопливый шаги в комнате. Закрыв его на замок, он почувствовал импульсивный заряд энергии. Его оттолкнуло. Он отпрянул от двери. Киллер бил дверь ногой. Пастушок слышал деревянный хруст ломаемой двери. Осталось немного… Он видел деревянную дверь, покрытую белоснежной краской. Дерево?— не особое препятствие перед его целью, жертвами, мишенью. Одной ногой выбить по дверной медной ручке —и готово. Он поднял ногу для резкого мощного удара по медному наконечнику ручки. Центр тяжести оказался в кегельной части его тела, из-за чего нога промахнулась. Некоторая часть древесины покрылась следом за подошвой сеткой глубоких трещин. Он выдохнул. Что-то не так. Какой-то шорох по мягкому коврику в мотеле. Обернувшись, он поймал в ракурс пристальные глаза человека. Дебелый мужчина с большим брюхом крутил в руках стальной армейский ножик. Его жирный живот дёргался под запотевшей тёмно-коричневой футболкой. Лысая бошка блестела при свете мотельной лампы. Язык прошёл по небольшим русым усам а-ля ?карандаш?. ?— Хочешь в сортир, мистер? А может, мистер киллер?! —?спросил толстяк и глубокой прорези швейцарского ножа блестящее лезвие. ?— Держись! —?сказала Пастушок и посмотрел в окно. ?— Да-аорхгн. —?прозвучал ничтожный отзвук голосовых связок Муха. Он выглядел измученным: рука покраснела, вцепив пальцы за край окна, лицо скорчилось под навесом острой боли, одежда промокла. Пастушок схватил его за пальцы до того, как они отцепились. ?— Стань на ноги. —?посоветовал он. Мух схватился за руки Пастушка и подставил ноги об скользкую морковного цвета черепицу. Пастушок пролез через окно, держа рукой Мухолова, а другой используя крйй окна, как точка опоры. Белоснежные в синие полоски кроссовки из Пекина пошатнулись под градом тяжёлого ливня на черепице. Ощущение такое, словно скользижь по льду, который мало-помалу таит. ?— Теперь быстро перепрыгни на то дерево, Мух. На приглушённом фоне толстых разбивающихся капель о землю прозвучал неистовый крик. Такой вопль, будто свинью резали. В прямом смысле.—?Кто ты такой? —?спросил он упитанного мужчины. ?— Ты не представляешь, но я человек! —?сказал толстяк и ухмыльнулся. —?Короче, услышал я грохот, как ты, урод, бьёшь соседнюю дверь. ?— Это не твоё дело, жирная свинья. Хватит лезь в личную жизнь людей, совать своё пухлое пузо в чужие дела! Он подогнул колеги, и направил ужасное стальное дуло в сторону толстяка?— чёрная, глубокоозёрная дыра из тёмных вод. Оно завораживало?— тьма?— гипнозом. Но толстяк отмахнул пистолет сторону правой рукой, пропитанная сальным жиром и салом. Пороховой заряд вспыхнул огненно-муравьинным фейерверком. Пуля попадала в стену. Киллер обомлел. Левой рукой он сделал боксёрский хук. Толстяк уклонился от руки киллера и перебросил ножик в правую руку. И нижним плавным движением вонзил ножиуом. Нож бы попал в лобковую часть тела, ниже пупка, если бы не он. Он руками схватил левую руку за запястье, не дав окончание удара. Этот приём не остановил толстяка. Он мог свободно крутить кистью с острейшей ужасающей лезвией, тем самым резать его руки. И толстяк так и сделал. Кисть осталось свободной, прокрутив круговые движения ножом по мясу. Лезвие испещрило неглубокие колотые порезы по предплечью киллера. Она задела вены. Брызгнула багровая кровь, которая попала в лицо толстяка. Киллер вскрикнул, как резанная свинья. Рука его обмякла, не способная шевелить быстрыми движениями. Он разозлился не на шутку. Толстяк перебросил ножик в правую руку, левой сделал бабьий?— как его называли профессиональные боксёры?— хук. Киллер от удара наклонился в сторону. Он открыл глаза и увидел летящий к нему в ?обнимку? нож. Он опустиь голову на грудь, и нож прочертил извилистые царапины на двери и застрял. Пока толстяк пытался вытащить предательски нож, застрявший в проклятой дверной древесине, киллер обошёл его. Он левой рукой приставил дуло своего монстрящего пистолета к его виску. Щелчок?— опущенный курок и нажатие на спусковой крючок.—?Я боюсь, Пастушок. Слова утонули в пистолетном выстреле. Пастушок вздрогнул. ?— Ты должен, дружище. Вспомни, как ты оказал мне первую помощь, когда я упал на лестнице и получил сотрясение. Вспомни, Мух, как ты спас меня от верной гибели, когда двери лифта схватили меня за капюшон и тянули вверх. А ты схватил меня и потянул, не дав лифта закончить начатое. Помнишь те времена, когда мы ходили на комикс-фестивали?— я, ты и Пиноккио?— с колой и мороженым. И потом купили ?Хранителей? и взяли автограф у самого Мура! Прекрасные деньки. Пиноккио курил сигаретки не по возрасту циника в теле двенадцатилетнего школьника. Мух ел мороженое. Пастушок перебирал игральные карты настольной игры, основанной по мотивам ?Властелина Колец?. Он Гендольф. Мух?— Фродо. А Пиноккио?— Голум. Он даже парадировал легендарное: ?Моя прелесть!?. Воспоминания всплыли с явственной точностью, и Муху стало теплее от них. Несмотря на ливень. ?— Да, дружище, я помню. ?— Тогда прыгни. Я в тебя верю. Во имя нашей дружбы! И Мух, переведя дух, прыгнул на дерево.Из толстой черепушки вырвался сдавленное под свинцовым градом пули мясо. Толстяк упал на пол, как мешок с картошкой грохнул на пол. Он вытащил салфетки и протёр свою кровь на теле этого жирного недоумка. Очистил кровь на лезвиях его раскладного ножа и подложил его на пухлую ладонь.Правая рука полностью обмякла. Он зажал её локтевым изгибом и, подняв ногу, выбил дверной замок. Мух вцепился руками об ветви властного дерева, качавшегося под ветреный ливень. Голые сучья резали его мягкое сальное лицо в кровь, стирая с его пор рыжие веснушки. ?— Спустись, Мух! —?закричал Пастушок. —?Там всего лишь два метра. Пастушок соскользнулся на черепица, но удержался, ухватившись за окно. Мух посмотрел на землю. Под корнями дерева образовался грубые бугры, состоящие из густой однородной грязи. Сердце заколотилось. Напряжение в животе нарастало с мучительными коликами. Он ногой опустился на нижнюю ветку и ощутил его лёгкость. Его девяностокиллограмовый вес переместился на ветку?— ничтожную, слабую, бедную ветку. Раздался деревянный хруст не удержавшей его веса ветки. Ветка обнажила изумрудные нити своего чрева и выпустила в воздух сладостный сок. Крик Муха утонул в грохоте грома ослепительных молний, рассекавших воздух на мелкие осколки. Пастушок раскрыл рот. И тоже прыгнул. Дверь ударилась об стену. Он вошёл, ища в тесной ванной аптечку. В центре кафельного пола, выстроенная из малахитовых в гранитный камень кирпичеков, находился ковёр красного цвета. В углу двухметровая ванна, отполированная до блеска. В другом углу унитаз с журчащей канализацией. И раковина, присоединённая к тумбе. Над умывальником находился шкафчик. Левой рукой он вцепился за ручку шкафчика и раскрыл его. Раскидал тюбики с зубной пастой, чёрным мылом, упакованных в полиэтиленовый пакет, и прочая косметика. В самой глубине шкафа обнаружил маленький пластиковый кейс. Вытащив его, он увидел блаженный червлённый крест?— символ медицины. Не хватало бы в компанию ядовитого змия, впившегося за бокал. Он чувствовал дурноту. Голова ходило кругом. В поле зрение попадали тёмные пятна и пляшущие змейки. Живот переместился в кадык, готовый впустить своё содержимое из кишков. Он терял сознание, погружаясь в чёрные пучины неизведанного. А кровь струилась, обливая его бумажный прозрачный дождевик алой смесью. ?— Чёрт! Он раскрыл аптечку. В ней лежали накрахмаленные хлопчатобумажные бинты, аспирин, вата и пара одноразовых шприцов с зелёнкой в маленьком флаконе. Он замолил Господа, взяв перекись водорода. Раскрыл ворот рубашки и увидел неглубокие порезы, нанесённые складным швейцарским ножиком толстяка. Он облил колотые раны, задевшие зелёные змейки-вены, и почувствовал жгучий прилив боли. Волна этой боли окрылила его. Он вышел из предобморочного транса и ощутил ничто иное, как боль. Облив руку спиртом, он перевязал её в два толстых слоя бинта. Поверхность бинта почернела тёмно-багровыми оттенками. Он пнул аптечку. После боли наступал прилив крайнего ярости и гнева. Он вытащил пистолет и направился к двери и увидел… белобрысого паренька, который схватился за верхушка трясущегося дерева. Светлые волосы прилипли ко лбу. Ноги дрожали. А края спортивной кофты развеивались на ветру. На земле лежал его друг?— долговязый рыжий придурок, кепка которого плыла по грязи. Он зажал пистолет и направился его в сторону паренька с презрением. ?— Сдохни… —Твою ж… Пастушок отпустил ветви и, падая, ломал острые ветви, превращающиеся в сучья. Сучья впивались в мягкую спины Пастушка, прорезая длинные полосы на кофте, задевая края кожи. Пуля, вылетевшая из чёрного зловещего дула, которое он увидел, разбила верхний ствол. Обломки дерева полетели во все стороны. Пастушок упал спиной в грязь, ощутив сильное напряжение в груди. Из лёгких вырвался хриплый кашель, вызванный свободным падением и приземлением, не слишком мягким. Ощущая чувствительными подушечками пальцев холодный поток грязи, он лежал в ней, как в постели. Густообразное желе вызывало у него сравнение с крепким сном, поэтому он лежал и лежал. Но при виде направленное к нему дула Пастушок вздрогнул, вскочив на ноги. Кожа казалось покрытым толстой резиной, обтянутой сеткой нервных нитей, по которой прошлась боль. Не взирая на это, он помчался к Муху. Мух лежал также в грязи, смотря на свинцово-чёрные тучи в глубокой прострации. Пастушок схватил его за куртку и потянул. Пуля просвистела у корней дерева, создавши тёмный столб земляного дыма. ?— Вставай! —?сказал Пастушок, поднимая тело Муха. ?— Я… не могу. Я боюсь, Пастушок. Что-то н так. Я… —?Слёзы потекли по его кровавым изодранным щекам. ?— Ты должен, друг. Потому что… Вторая пуля прочертила в воздухе длинную параболу и приземлилась у ног Пастушка. К счастью, она не задела его конечностей, но подняла во влажный воздух граммы грязной почвы и испачкала грязью его джинсы. ?— Ты можешь… ты можешь. Задумайся, что бы я делал, если бы не ты? С кем бы я проводил свободное время, а? Мух оживился. Он встал на ноги. Его нога с трудом ковыляла. Мухолов наклонился к Пастушку, одной рукой обхватив его плечо. Он прыгал на одной ноге, потому что вторая вызывало мучительную боль в суставах. Пастушок, с жадностью хватая ртом дождевую атмосферу, пропитанную озоном, с трудом тащил Муха. Половина девяноста его киллограмов перегрузилась Пастушку в плечо, а длинный рост 194 сантиметра усложнял задачу. В густой пелене, смешанной толстыми каплями дождя, он заметил что-то маленькое, надвигающееся по дороге. ?— Автобус! —?закричал Мух, указывая рукой на путь к спасению. Две блестящие жёлтые фары подмигивали под навесом ливня. Они буквально рыдали от счастья. Оставалось пересечь дорогу и сесть в… ?— Чёрт! —?донёсся чей-то сдавленный, отчаянный крик. ?— Боже… —?прошептал Мухолов. ?— Не смотри туда, Мух. Не смотри…—?Вы, сучки сраные, пидоры, геи, педерасты! Лижите себе хуи, несчастные ублюдки. Четыре пуль вырвались из дула. Он кричал. Но его скорее молитвенный, нежели яростный, вопль утонул в пистолетом выстреле. Стрелять одной рукой?— все равно что метать дротики закрытыми глазами; никогда не знаешь, какой попадёт в мишень. Или, например?— ссать против ветра. Во всякли случае, его выпущенные пули не попали в цель. Одна впилась в землю. Другая попала в дорожный знак, сделав на железном листе дыру. Третья спряталась под кустами. Четвёртая в землю, в трёх метров от его жертв. Рука дрожала, и курсор, наведённый на парня и рыжего уборщика, сбился с цели. ?— Сучье отродье. —?сказал он и перезарядил пистолет. На это ушло четырнадцать секунд. Не мудрено, ведь одной рукой перезаряжать пистолет схоже с открыванием бутылки зубами. Он бы перезарядил пистолет за три секунды, если бы вторая рука работала, а не болела. Живые мишени перебирались через дорогу. И тут он заметил, как движется к ним синий автобус. Это его последний шанс. Он перевёл дух и направил пистолет. А правой рукой впился за рукоять. Он отпустил голову от внезапной рваной боли в предплечье. Закричав, поднял голову на прежнее место и крепким захватом прицелился. Несмотря на боль, он должен… должен, должен, должен! —?чёрт бы его побрал. И он нажал на спусковой крючок в такт бешеного колотящегося сердца в груди. Пастушок упал вместе с Мухом. ?— Я не могу… —?прошипел он, зубами останавливая крик боли. ?— Хорошо, дружище. Тогда я оставлю тебя здесь. —?Он поднялся на колени, переводя взгляд на киллера, прицелившегося в их сторону. Сердце упало в пятки. ?— Нет, нет, Пастушок. —?сказал он. ?— Тогда вставай, чёрт возьми. —?пролепетал Пастушок. ?— Хорошо.Автобус остановился у остановки. Лицо водителя за мокрыми, покрытыми дождевыми каплями, стёклами выражала крайний шок. Резиновые дворники смывали слой сырой водицы и обнажали его. Чернокожий старик с сединой на длинной бороде. Глаза, по краям которым находилась ячмень, заморгали. Он несколько раз нажал на грушевидный клаксон. Прозвучал тюлений лай. Пастушок встал и потянул Муха вслед за открывающимися дверями автобуса. Пуля прочертила в воздухе кривую диаграмму и попала в асфальт в двух сантиметров от спины Муха. И они зашли в автобус. Он закричал, кинув пистолет в стену. Упал на пол и выдыхал, вдыхая воздух. Он успокоился; ноздри не расширялись, как чёрные пятна в воде, сердце приняло прежний спокойный ритм. Встал и поднял пистолет с пола. Он смотрел в зад уходящего за угол синего автобуса. Самое худшее: выстрелить в автобус. Это было бы для него одной ногой в могилу. А соседняя?— его карьера киллера. Киллер убивает только жертв, назначенные в контрактах, а не невинных жертв. Исключением стал тот жирный мужик, который совал свой огромный шнобель в не свои дела. Он посмотрел на время. Осталось двадцать часов до того, как контракт примет просроченный тип. В его послужном списке не числились провальные задания, когда срок истекал или жертва оставалась живым. И он не допустит, чтобы этот белобрысый парень и рыжий балбес стали первым провалом. Ни за что! С этими мыслями он вычистил за собой следы и ушёл. ?Ещё есть время и я их поймаю??— решил он. Они ехали в автобусе. В салоне сидел один мужик в бежевом пальто и спал. Две бабки, одна читавшая О. Генри, другая щелкала орехи. На лицах Пастушок не заметил ни одного намека на то, что они видели происходящее. За исключением водителя автобуса, который вымолвил ?Славу Богу, ребята, я так испугался? и выпустил их. Также в углу автобуса сидел кондуктор?— белый мужчина с петушиной гривой на косой пробор. Серые глаза скрывались под толстыми линзами очков в роговой оправе. Жёсткое, грубое лицо с омрачнённым выражением. Кондуктор поднялся и выставил вперёд мощные челюсти, как Виктор Цой на своих концертах. Он вытащил из жилета с десятью большими карманами в камуфляж и достал талоны.?— Платите за проезд. —?сказал он.?— Конечно. Пастушок вытащил из кармана монеты и отдал кондуктору. Кондуктор кивнул, взяв чаевые, и вырвал два талона, вручив им.—?Чёрт, дружище. Мы это сделали. —?сказал Пастушок после того, как кондуктор удалился.—?Что именно? —?спросил Мухолов, сидя у окна.?— Спаслись.?— А, это… конечно. Если бы не ты, то я бы… трус я. —?Он сжал кулак.?— Не бери в голову, я и сам боялся. Да и кто бы не перетрухнул, это же киллер. —?ответил он.?— Откуда он взялся??— Хрен знает. Наверно, кто-то делает нам зла. Мы дышим кому-то в спину. А он или она боятся, что мы их изобиличим. ?— А вдруг это сам владелец заказал? Ну, хотел сделать вид, что таким образом невиновен. А жену было плевать. —?предположил Мухолов. ?— А как он узнал, что мы его нашли? —?спросил Пастушок. ?— Мастер из того цеха мог сказать. Он же на него работает. ?— Слушай, а ты хорошо мыслишь, друг. ?— Хех, да просто я смотрел фильмы с детективами. Мне они ужас как нравятся.И так они ехали до СТО.—?Откройте! Иствудский мастер автомастерской как раз чинил бензобак этих двух придурков. Он снял покрытие и обнаружил в днище пулю. Большая жёлтая снайперская пуля, полная вмятин и углублений от столкновения с металлом. В голову пришла мысль о киллере. ?Интересно-интересно??— решил он и положил пулю на стол. Далее починил множественные повреждения в днище. Залатал пулевое отверстие и заполнил канистрой бензобак. На это ушло два часа с половиной. Волна усталости накатило с новой силой. Иствудский мастер откинулся на кресле от усталости. И вдруг этот вопль ?Откройте!?. Он подошёл к двери автомастерской и открыл.Белобрысый паренёк, засунув руки в карманы порванной кофты, смотрел на мастера, как Алекс в ?Заводном Апельсине?. Взгляд исподлобья, выраженный в безумных намерениях с гигантскими распахнутыми глазами в размер пенни. От него воняло грязью и едким потом. Над пареньком возвышался его друг. Долговязый мужичок. Он не заметил те огненно-рыжие веснушки, какие видел при первой встрече. Мастер видел лишь изодранное мясо на его щеках. Шрамы исчезнут, но никто о них не забудет, решил мастер. Долговязый мужик в два метра ростом теребил рыжую козлиную бородку. ?— Какого… ?— Прошу прощения, Мистер. Мы должны забрать пикап. Он готов? —?спросил белобрысый парень. ?— Да. Мастер вывез пикап на пустынную ночную улицу. В городской тьме освещали только фонари. ?Зачем им в такую ночь???— спросил себя он. ?— С вас пятьсот долларов. —?ответил мастер. ?— Можем дать четыреста и доплатить попозже. —?предложил мальчуган и сел в салон пикапа. ?— Что значит попозже, мальчик? —?возмутился Иствудский мастер и нахмурил брови. ?— Во-первых, я не мальчик. Во-вторых, попозже?— значит потом, когда у нас появятся деньги, олень. ?— Кем ты меня назвал?! —?вскричал он. ?— Никем, сраный тунеядец. А теперь отдавай пулю. ?— Что за пуля? —?Он делал вид, что понятия не имеет о какой-то пуле. Это находка в днище пикапа станет для него… компроматом перед полицией. ?— Не надо только этого. Отдавай, давай. Мастер нахмурился сильнее, вбежал в автомастерскую и всё-таки отдал. Пикап уехал по Куинской шоссе, а мастер вздыхал и вздыхал от потери. Такой потери!Джек Клайн вдыхал во тьму, держа в руке эрегированный член. Он размышлял о мастурбации, пользе и вреде оной. Джек отпустил член и спрятал его в брюках, застегнув ширинку. ?Мастурбация?— вредная штука??— решил он. Джек начал это пристойное занятие, начиная с шести лет, обнаружив порнографические диски. В подростковом возрасте это переросло в фанатичную аддикцию. Когда он завёл себе даму своего сердца, то в постели не удовлетворял её потребности. Семя выходило раньше, чем следовало. Прошло десять лет. Ему тридцать семь. У него двое детей и прекрасная жена. Он бросил рукоблудие в тридцать и не порочил семь лет. ?Я не могу ни с того ни сего сорваться??— заверещал он. Джек заполнил пустоту, глубокую и тёмную, созданную от злободневной привычки, спортом. Спорт заполнил пробелы. ?Всё хорошо. Я не должен продраконить момент??— говорил он себе, отказавшись от рукоблудия, алкоголя и курения.Он включил свет в офисе и продолжил работу. Очередные бумаги, которые он заполнял, так как работал менеджером ?Больших Шишек?, вроде Хэмилтона. Хэмилтон?— старый хрен, который ныл ему в трубке, что жизнь дерьмо и люди кал. И он?— Джек младший Клайн?— тоже кусок говна. Джек, будучи вежливой персоной, советовал боссу успокоиться и остыть пыл. В душе он ругал этого урода, воображая во сне, как избивает его по самодовольной роже. Зато деньги Хэмилтон платил?— это плюс в грязной работе. ?— Откройте!Джек снял проволочные очки и посмотрел на дверь. Он отложил кипу бумаг и чернильную ручку, встал и направился к двери. В непрозрачном стекле двери он увидел собственное мыльное отражение, искривлённое. Густые брови, жёсткий подбородок, тяжёлые тёмные круги под глазами и собачьи глазки. А причёска торчала ёжиком. ?— С кем имею дело? —?Типичный вопрос менеджера. ?— Откройте. Мы хотим поговорить о вашем боссе. Марке Хэмилтоне. —?сказал кто-то. ?Что опять натворил этот полоумный идиот, за что мне придётся отчитываться???— вопрошал тот и отворил дверь. ?— Здравствуйте. —?Пастушок собственной персоне в грязной вонючей кофте с Мухом. А у Муха?— лицо в рваных царапинах. ?— Господи, кто вы? —?спросил ошарашенный Джек. ?— Я частный детектив. —?Он показал удостоверение. —?Пожалуй, стоит обсудить о деле за столом, не так ли? ?— Конечно. Мух обустроился в диване, сложив ногу на ногу. А Пастушок сел за стол перед менеджером. ?— Джек Клайн. —?произнёс его имя Пастушок. ?— Откуда вам знать моё имя, детектив? ?— От верблюда. —?пошутил он и усмехнулся. —?А если предельно честно, то от вашего босса. Он в подозрении. В убийстве, мистер Клайн. ?— Простите, конечно, а я здесь причём? Не я же его… ?— Дело в том, что было похищение через тот чёрный форд, который сдавал в аренду господин Хэмилтон. Но! Жирное но: связаться нужно было для аренды через вас, Клайн. Вам переводили деньги, прежде чем взять тачку. Я не ошибаюсь? ?— Вы всё правильно говорите. Что вам нужно? ?— Я хочу от вас информации и контактов. Кто арендовал машину прошлой ночью с десяти до одиннадцати. Имена, номер и так далее. —?потребовал Пастушок. ?— Извините, но с какой стати я должен вам предоставлять такую конфиденциальную информацию? ?— С такой, мистер Клайн что вам выгоднее сотрудничать с нами, нежели разбираться с полицией. Тем более, дело будет касаться и вас. Вы могли использовать форд. Вполне возможно. ?— Господи. —?Сердце Джека приземлилось не то чтобы в пятки, а куда ниже, в глубокие пучины подземных просторов. Он обомлел. Карьера, семья и жизнь, которую он строил на протяжении долгих лет рухнет, как карточный домик, если не рассказать информацию детективу. —?Хорошо-хорошо.Он пошарил в тумбе и обнаружил список клиентов. ?— Прошлой ночью машину арендовал только некий Роберт Смит. Хм-м, на целых четыре часа. От восьми до полуночи. Сдал он машину чуть пораньше, где-то к одиннадцати. —?рассказал Клайн. ?— Номер? ?— 0-0-6-11. —?прочитал Джек. ?— Вы не против, если я позвоню через ваш телефон? —?спросил Пастушок. ?— Конечно, нет. Берите, право. —?Он замотал головой. Тот случай, когда речь человека не совпадает с его невербальными жестами. Пастушок это заметил, проигнорировав данный факт, подошёл к телефонном аппарату. На барабане набрал нужный номер и прислонил трубку в ухо. ?— Данный номер не существует или был неправильно набран. Данный номер не существует или… —?говорил автоответчик?— приятный женский голосок телефонистки. ?— Этот номер не существует. —?сказал Пастушок, положив трубку. ?— Простите, конечно, но буквально вчера я с ним созванивался по этому телефону. ?— Хм-м. —?прохмыкал Пастушок. У него сложилось две объяснения: ?Первое?— либо убийца, некто Роберт Смит, отключил носен. А второе?— либо Джек Клайн вешает ему лапшу на уши.Если второе, то что он скрывает? А вдруг Джек специально назвал случайные цифры. Третья версия заключается в том, что он мог быть в заговоре с убийцей. Рассказать как себя вести, если полиция нагрянет??— размышлял он. —??А такому человеку, как Клайн есть что терять, если начнут в чём-то подозревать. Деловой пиджак, который стоит приличных денег. Золотое колечко на левой руке безымянного пальца. Женат, имеет детей?. ?— Мистер Клайн,?— обратился Пастушок. —?Можете описать внешность этого человека? ?— Извольте, но я с ним лично не встречался. Мы переговаривали всё по телефону. И всё. Я настаивал на личной встрече, но тот отказался. ?— Хорошо. Раз уж вы общались с ним, тогда опишите его голос. Низкий, высокий, баритон? Шепелявит ли? Заикается? Может, высокий словарный запас или наоборот низкий? ?— Кажется, низкий, местами средняя тембральность. ?— То есть, он специально говорил низким голосом, точно? ?— Ну да, мне так показалось. И он выдавал средний тон местами, как я говорил. ?— Низкий голос можно получить в ходе дыхания диафрагмой. Не суть, в общем. Что-нибудь ещё заме… услышали? —?Пастушок барабанил пальцами по столу, укрытой гладкой клеёнкой. ?— Ничего особенного больше не было. —?Клайн украдкой посмотрел на пальцы Пастушка, стучавшие по прозрачной плёнке его стола. ?— Хорошо. У вас есть подозрения, что это сделал ваш босс? ?— Хм-м,?— Он унесся в далёкие размышления, войдя в глубокий кокон своих мыслей. Пастушок вылизнул сухие розовые губы, ожидая и не прерывая Клайна. В такие минуты раздумий свидетель даёт срочную и важную информацию на съедение следователю. И нельзя ни в коем случае прерывать его ход мыслей и причинно-следственную связь их возникновения. Тонкая сетка мысленной паутины?— хрупкая вещь, которую заденешь случаем, и больше не починишь. —?Кажется, я знаю информацию, которая вам нужна. —? —?Пастушок, навострив уши, поднял светлые брови. ?— Хэмилтон нанимал адвоката, когда чернявая индианка, похожая на Покахонтас,?— говорил Клайн, а Пастушок подумал: ?Она и есть Покахонтас, простак?,?— написала вместе с одним журналистом феминистскую статью. Пастушок вытащил блокнот и записал полученную, как горячий хот-дог, информацию на блюдечке. ?— В ней говорилось, что Хэмилтон жестоко избил двух девчонок в клубе. А знаете для чего, детектив? ?— Для чего? —?спросил Пастушок. ?— Чтобы они сделали ему минет. В голове возник неожиданный для Пастушка образ. Пошлый, полный извращения и грязи. Хэмилтон спустил железный бегунок ширинки с шипящим рвением и вытащил на свет своё хозяйства. Он даёт пощёчине студентке первого курса, слащавой девушке лет 19-ти, чтобы та клала маленький ротик на это. А вторая её закодычная подружка, которая уговорила однокурсницу на времяпрепровождение в клубе. ?СОСИ, СУКА, СОСИ! ТЫ БУДЕШЬ ЗНАТЬ, КАКОВО ВЕЛЯТЬ ЗАДНИЦЕЙ В МОЁМ КЛУБЕ, СУЧЬЕ ОТРОДЬЕ!?. Пастушок вздрогнул, услышав неистовые громыханья Марка Хэмилтона с растёгнутой шириной. Он убрал все грязные мысли в корзину и дал слово Клайну: ?— И что было дальше? ?— Статью удалили до того, когда газета успела выйти в множеством тираже. Наверняка, Хэмилтон заставил редактора удалить статью и допускать на свет Божий. А то бы жена его уделала! А может быть и уже отделала. Но! Клайн открыл тумбу и вытащил зелёную папку, прикреплённую на небольшой миниатюрном замочке. Такой бы и Пастушок с лёгкостью сломал бы. Джек вытащил ключ, серебряный и блестящий, засунув его бородки в замочек. Покрутив против часовой стрелки, он отворил папку. ?— У меня остался один экземпляр. Он мне принёс его первым делом, после показа адвокату. И, забыв, оставил у меня. Идиот, конечно, он. Пастушок записал в блокноте вопрос о отношения Клайна к своему боссу. Ведь слово ?идиот? доказывает о его плохом отношение… В таком случае, у Клайна рисуется мотив о мщение к своему боссу путём убийства феминистки, которая напечаталв про него компромат. ?— Держите. —?Клайн подал газетку к Пастушку. Пастушок взял газетную вырезку и начал чтение:ВЛАДЕЛЬЦА СКАНДАЛЬНОГО КЛУБА УЛИЧИЛИ В ДОМОГАТЕЛЬСТВАХ ДВУХ СТУДЕНТОК! 26 августа, 1986 год. Дейли Вумэн. 25 августа, 1986 года, в ночное время суток, двое избитых до крови и гематом девушек поступили в полицейский участок Куинса с заявлением о домогательствах. Пострадавшие рассказывали, что были на вечеринку, в клубе ?Рандеву со мной?. Когда-то красивые девушки вышли из скандального здания уже избитыми… Под абзацем показали черно-белую фотографию девушки. Брюнетка с миловидными и смазливыми чертами, которые стерлись с лица её, когда избили. На лице виднелись следы кровоподтёков, открытых кровоточащих ран и пурпурных гематом. Один глаз укрылся под одеялом опухшиз век и расплывался в кровавой сетчатке. Другая девушка брюнетка с выступающей вперёд челюстью и широкими скулами, не менее красивая в очертаниях когда-то глаз, бровей и бледных щёк. Но теперь нету этих смазливых чёрт. Вместо них появился скрюченный разбитый нос, похожий на неправильно сросшуюся картошку. В слабом оскале виднелась дыра?— это выбитый изо рта зуб. И порванные светлые волосы, лежавшие на лбу, как полосы изодранной половой тряпки. Пастушок ужаснулся и продолжил чтение:Девушки, имена которых остались незасекреченными по их воле и безопасности, рассказали что происходило. Студентки под призмой алкогольного опьянения танцевали на танцполе. На фоне играл тяжёлый рок. Они видели, как на них всё смотрел и смотрел хозяин клуба. После танца он попросил их зайти к нему в кабинет. Девушки, ничего не понимая из-за нетрезвости, поднялись на верхний этаж. Хозяин клуба?— Марк Хэмилтон —, отсидевший один раз за убийство предыдущей жены и вышедший дословно через пять лет, предложил им оральный секс по обоюдному согласию. Они должны были сделать минет, что принимает женщин по моральному статусу в обществе. Они думают, что все женщины проститутки и куклы, которых модно изнасиловать. И таким оказался Хэмилтон со своей дурной репутацией. Девушки напрочь отказались от минета, направляясь к двери. Но дверь была закрыта. Хэмилтон пинками и тумаками заставил их пойти на минет. Девушки, уже избитые, сделали дело, доставив извращенцу Хэмилтону крайнее удовольствие. Тогда он и отпустил, не подумав, что те могут подать на него заявление. Так и случилось. Полицией возбудило уголовное дело против владельца скандального клуба. Напоминает, что клуб не раз попадал в истории. 1985 года, в вип-ложе была изнасилована девушка. Правда, она ничего не помнила, многие рискнули на гипотезу, что это сделал Хэмилтон. В 1984 году там происходили частые драки и подтасовки. 1986 году, в январе, был найден мёртвым диджей. Он скончался от ножевых ранений в ходе потери большей части крови. Диджей даже не заметил раны и скончался, потеряв сознание. Просим читателей Дейли Вумэн распространить данную информацию и засадить обратно за решётку Марка Хэмилтона.Гувер Робертсон. ?— Спасибо, за газету. Можно одолжу? ?— Конечно. Что-то ещё? ?— Да,?— сказал Пастушок. ?— Говорите. ?— Как вы относитесь к Хэмилтону? ?— Он мне неприятен, но я терплю. —?признался он и не повёл ни одним мускулом лица. ?— У вас были разногласия или обиды на него? ?— По-моему, нет. —?Клайн откинулся на спинку кресла. —?Лишь мелкие недоразумения по работе, а так всё идеально. Признаюсь, работать на такого человека?— непростое занятие, требующее духовных и даже физических сил. ?— Спасибо,?— он встал и пожал руку Клайну. —?Если что, то я позвоню. Пошли, Мух. Мух встал с кожаного диванчика и направился к Пастушку. Они ушли. Клайн вздохнул с облегчением и вытер незаметный тонкий слой едкого пота. Он сел на стул, выключил свет и схватил член. Ощутил мокрую влагу. Он не удержал мочу. Клайн выругался, снял штаны и отметил в уме: ?Надеюсь он не услышал моё частое биение сердца?. ?— Что ты думаешь о нём? —?спросил Пастушок, садясь в машину. ?— Очень странный человек, а что? —?сказал Мух. ?— Да так, ничего. Просто мне кажется, будто он мог подставить своего босса. Причина более-менее ясна. ?— Как сказать. Куда едем? ?— В клуб, нам нужно узнать что случилось с Хэмилтоном. Но скорее всего, там уж прибыла полиция.Оранжевый пикап остановился у остановки. Выход преградили желтушные ленты полицейского оцепления, прикреплённые у входа. У дверей стояли офицеры полиции, разодетые в синие униформы. Они глядели во все стороны, переговорив по рации. Пастушок вышел из машины, хлопнул дверью и устремился ко входу. Полицейский?— худосочный чернокожий мужчина с чёрными усами в стиле карандаш, похожий на Эдди Мёрфи?— выставил руку, коснувшись груди Пастушка. ?— Гражданским проход запрещён. ?— С какой стати? Я же… —?Он вытащил из нагрудного кармана кофты поддельное удостоверение частного детектива. ?— Я вижу, что вы частный детектив. —?ответил коп, не глядя на удостоверение. —?Но вы не являетесь лицом полиции. ?— Что значит ?лицом полиции?? Вы что сбрендили? ?— Да пошёл ты в жопу. Больше они не разговаривали. Пастушок нахмурился и отошёл в сторону. В стороне стояли юноши, девушки и другие лица, когда-то зажигавшие в такт заводной музыки. ?— Извините, господа. Можете объяснить, что случилось здесь? —?слукавил Пастушок. ?— Да так,?— сказал паренёк, повернувшись к Пастушку. Овалообразное лицо скорчилось в глубокие складки при разговоре:?— Владелец клуба застрелил жену. Непонятно зачем. Его арестовали. Мол, охранники видели, что он это сделал. Хотя они?— я так думаю?— специально так сказали, ради мести, из-за мелкой платы. ?— Спасибо. Пастушок направился к машине. Он сел внутрь. ?— Быстрее уезжаем отсюда. Солнечные лучи конусными осколками просачивались сквозь прутья стальных решёток. В их фотоновом свете роились группы мельчайших пылинок. Мрак рассеялся с восходом огненного апельсинового диска, поднимавшегося с горизонта. И те яркие лучи падали на грубое, жёсткое лицо шерифа Бигби Вульфа. Изглоданный, растерзанный, измученный орёл за клеткой?— барьером и преградой перед свободой. Он не может вспорхнуть величавыми бурыми крыльями, рассечь воздух на длинный свист и взлететь в небеса, исчезнув из виду. Но Бигби не орёл, он волк. Одинокий волк в серой короткой шёрстке, оскаливший острые грозные зубы нарушителям фейблтаунского закона. Тёмные, карие глаза смотрели на стальную дверь, моргали под прядями русых лохматых волос. Нос, испещрённый зелёными и фиолетовыми жилками и венами, весь красный, дёргался и дёргался. Щетина обросла острыми волосинками, создав русые заросли на щеках. Двери открылась. В камеру, заполненную утренними солнечными лучами, проник ослепительный свет ламп. Такой фальшивый, ненатуральный люминесцентный свет идёт вразрез с дивным и тёплым свечением солнца. Он сощурил глаза. Зрачки сузились. Глазные яблоки обдала жгучая боль. Он привык ко свету и заметил ясный силуэт следователя, стоявшего на пороге. Того полисмена, защищавшего Шрама. ?— Выходи, разговор есть. ?— Господин следователь,?— начал Бигби, лёжа в нише одиночной камеры. —?По вашему важному самодовольному виду ясно, что у вас есть дела и поважнее, чем мои проблемы. Например, раскрытие убийств. —?Бигби желал поскорее увидеть город, его город, пощупать влажную почву и вдохнуть освежающий озон свободного воздуха. И чистое небо! ?— Заткнись. —?сказал следователь. —?Говорю здесь только я, а ты отвечать на вопросы. Шрам, приведи его в камеру допроса. Бигби и сам не заметил, как оказался в камере допроса, облитом люминесцентными яркими лампами. Его приковали наручниками к столу. Ему в спину дышал Шрам, втыкая в бок дубинкой. Стены?— белые, стол?— белый. Лампы жгли и сверлили ему глаза искусный холодным отблеском. А Бигби сидел и недоумевал. Он никогда в своей жизни не воображал, что когда-то будь окажется на месте подозреваемого. ?— Итак, разговор будет коротким. —?сказал следователь, сидевший напротив него, сложив худосочные руки в карточный домик. ?— Угу. ?— Ты сам прекрасно знаешь, что сделал. ?— И что же? —?спросил он. ?— Ой, ты забыл, ха-ха. Напомню: ты вколол себе героин в аэропорту.?— Ха-ха-ха. —?Он залился смехом, утопая в нём с ног до головы. Прилив непрерывного смеха залил ушную раковину, заполнил орбиты глаз и организм через глотку. Он плавал и плавал в смехотворном смехе, рассекая подводные пучины на две части. А в блестящей и чистой воде смеха уносились пузыри. Он заорал, вынырнув из глубоких вод смеха в белоснежную как ему допроса, залитую люминесцентными лампами. В бок впилась дубинка Шрама, который не погрешил тем, что ударил ею по Бигби. Бигби съёжился, прислонивши лицо к холодной стали стола. В глазах плясали искорки болевого шока, расползавшийся по бокам, как змеи. Он выдохнул жгучий углекислый газ из лёгких и обдумал тезисы следователя. А тот стучат костлявой ручкой по столу, смотря и изучая своего так называемого пациента криминального статуса. Бигби решил, из этого ничего не выйдет. Он вкалывал героин, вернее ему вколол чёртов Портняжка. ?— Я не кололся, это сделал тот… мужик в туалете, смуглый с чемоданчиком. ?— Неправильный ответ. ?— Пошёл в жопу! Дубинка Шрама впилась в спину Бигби, задев тонкие нервные нити, протянутые по позвонкам, и оставив чёрную краску на халате. Бигби вырвал истошный крик изо рта, ударившись лбом о стол.?Йо-йо-йо-го-ло-хи-хи-хи!??— заорали глотки разорванных разложившихся трупов. Мухолов очнулся на дереве, окутываясь в листве и кукушкином гнезде. Ветка сорвалась. Мухолов падал, ломая на ветру остроконечные ветви, резавшие его кожную мякоть в фарш. В воздухе застыл отчаянный вопль птицы… упавшей с гнезда слепой и незрячей кукушки. Мухолов видел быстро сменяющиеся образы красных род, демонических, посланных из ада. Они пришли за ним. ?Алло, Мух, за тобой пришли?. ?КТО?? ?Они?— демоны, посланные сатаной?. Красщёкие, бородовороговые, острозубые и другие, другие демоны. На фоне звучал реквием Моцарта и ?Агнец Божий??— разноголосый хор и томные завывания инструментов. Хруст?— он приземлился в грязи и заорал во всю мочь. В окно глядел ОН?— демон, извергавший изо глубокого тёмного рта сизые дымки. А в чешуйчатой руке расположился устрашающий дух револьвер, сплавленный из раскалённого металла норвежскими бородатыми мужиками. Норвежский пистолет пулял в него. Мух ловил ядерный свинец, утопая в крике, своём и… крике демонов.Мух очнулся. Он заорал, испустив глухой и испуганный вопль, увидев до ужаса странное лицо. Деревянное, красное и оранжевое. А в длинных арках, называемыми глазными орбитами, проглядывали чёрные-чёрные дыры демона. Демон воплоти явился глубокой ночью, чтобы выколоть из орбит его глазницы своими острыми жёлтыми ногтями с размером рыбьего хвоста. Мух огляделся. Это не лицо демона. Перед ним стояла антикварная лавка, где на прилавках продавали деревянную маску аборигенов. А эти австралоидные дикари проповедовали языческую веру с демонами. Демонами из земли.В машине он был один. Пастушок куда-то ушёл. За окном моросил леденящий дождь, создавая на толстенных стёклах лавки густые капли. А на тротуаре целую чернявую речку, стекавшую в канализационный сток. Мух посмотрел на часы. 06:09. За окном лил дождь, Пастушок ушёл, а сидел в машине. Солнце ещё не взошло за горизонт, но некоторые смелые и первые лучики успели высветить землю. В сонном Манхэттене царил полумрак, сочетавшийся с некоторой малой долей тепла солнечных лучей. ?— Чёрт. —?Мух вытер пот на лбу. ?Такими темпами, дружище, ты станешь трусом??— размышлял он. —??Извини, конечно, но ты и есть трус. Напомнить? Вчера ты струсил, когда нападал тот киллер. Но нет. Я… такого… на самом деле… просто… не оправдывайся, слышь, гладкая лягушка. Я не лягушка, сэр. Был когда-то. Но это не моя сущность?. Он перевёл дух. Мухолов боролся со своей трусливостью?— пытался. Он купил себе книжку с прилавка букинистического магазинчика ?Как быть храбрым?. Но заметных успехов он не обнаружил в себе. Всё также труслив. Тогда Мух смотрел ужастики. После таких неудачных сеансов он не заснул. Мух, прижавшись к постели, трясся. Ему взбрело в голову, будто в шкафу притаился монстр. Он даже залез в кровать к Пастушку из-за страха. Мухолов размышлял, что такие приступы страха наступали из-за банального инстинкта самосохранения и боязни к матушке смерти. Что каждому присуще страх, трусость и припадки, когда смерть дышит в спину тёплым угаром. От таких дум у Муха заболела голова. Его не называли мастаком в жизненной бытие, вопросов о жизне и смерти, и уж тем более в философии. Более того приписывали словосочетание ?наивный Мух?, которое намертво приклеилось к нему. Он вышел из машины и увидел Пастушка. Пастушок выглядел усталым, измученным бессонницей. Казалось, фиолетовые мешки под глазами подтверждали о том, что Пастушок не спал, а вдавался в ночные думы. В руках он держал поднос с картонными стаканчиками горячего кофе. ?— Доброе утро. —?сказал Пастушок, улыбнувшись. Человек, циничный и повидавший всякой мерзости и человеческой алчности на своём веку, сказал бы: ?Оно вовсе не доброе, старина. Мне приснился жуткий кошмар, будто демоны забирали меня в ебучий ад. А ты сам знаешь, каково вариться, как ебаная картошка, в котле сатаны. Конечно, не очень приятно. Мало того, ничего не сделал в жизни стоящего, и тут подсознание, хех, намекает, сука, о скорой смерти. ?Тук-тук, Мух, я пришла к тебе. Твоя любимая смертушка. Может потрахаемся, мудак ты рыжий, а потом я отсосу у тебя и мы пойдём в ад. А там тебя отъебут чёртики. А в зад будет долбить Сатана! ХАХПХАХАХП, САТАНА!??— скажет она. Такова жизнь?. Настоящий Мухолов, наивный, как ребёнок, ответил: ?— Действительно доброе, дружище.Они попили кофейку, давая ему обжечь глотку горячей струёй. ?— Ты знал, что яблоко намного лучше бодрит, чем кофе? —?спросил Пастушок и хлюпнул кофейный напиток. ?— Оу, нет. Что ж, дружище, будем яблоко есть, а? —?Мухолов подмигнул, выпив кофе. И они двоём залились смехом. Мягкая, пухлая кожа Муха преобразовалась в глубокие складки при смехе. Прошло пять минут, и оба сели в пикап. Путь лежал в газетный офис ?Дейли Вумэнс?, откуда свежими тиражами выходят бульварная Стива жёлтой прессы. На радио играла чистая гитарная мелодия тонких струн и аккордов, сложившихся в строки песни ?Просто хочешь ты знать? Виктора Цоя. Энергичная с каплей юношеского веселья музыка разливала волшебные звуки по пикапу. Под чарующий голос Цоя и звон гитарных струн они ехали и ехали.—?СТОЙ,?— сказал Пастушок, когда они проехали мимо СИЗО.Пикап тормознул, заглушив шипением своим ?Алюминиевые огурцы? Цоя. ?— Можешь туда зайти? Нужно поговорить… с Хэмилтоном Марком, владельцем клуба. ?— А почему не ты? ?— Потому что… это будет очень подозрительно, если меня там увидят. Скажут: ?Стой, а этот юноша тоже был в клубе. Что он здесь делает, так-так!?. А мне это лишние проблемы, Мух. ?— Хорошо, а что мне им сказать? ?Вернее было бы: ?Ты думаешь там будут пускать всех подряд к преступникам??, но это же Муж в конце концов!??— подумал Пастушок и ухмыльнулся. Мухолов без причины, увидев ухмылку своего друга, улыбнулся, как и он. А в это время заиграла печальная, романтичная песня ?Солнечные дни?. Виктор пел и пел те самые ?солнечные дни? под свиристель классической гитары. Мух вошёл в приземистое бетонное здание СИЗО, близлежащую к Полицейскому участку Куинса. В коридоре здания стоял престарелый уборщик. Он смачивал тряпку и мылзелёные гаммы пола, очищая периметр милей за милей. Мух улыбнулся, насвистывая песню ?Бездельник?. Хоть он не разбирался в строках Цоя, пел он самым талантливым образом. Мух похлопал уборщика по узкому плечу и увидел коричневые пигментные пятна на его морщинистом лице. Лицо выглядело подобием австралийской ящерицы. Мух похолодел от этого, но продолжил путь.В приёмной он поговорил с дежурным, и тот назначил свидание. Мух сказал, что он?— друг Хэмилтона. Он наплёл историю про то, как они с низов мыли полы, копя на бóльший бизнес. Хоть Мух?— не мастак вранья, это история далась ему с удивительной лёгкостью. Он пытался врать, но каждый раз они улавливали ложь в его голосе. ?Мух, ты не умеешь врать?. Но Мух в этот раз сумел на это. Чёрт знает каким образом?— возможно чудесная музыка Цоя оживляет людей на то, что не способны. ?— Проходите. Там вас будет ждать надзиратель. Прошло семь минут до того, когда надзиратель с глубоким шрамом на лице вывел Хэмилтона в комнату для свиданий. Мух, сутулясь из-за пристального взора надзирателя, вошёл в комнату. Но на пороге его за запястье схватил охранник с шрамом: ?— Я за вами слежу. Ты даже не представляешь, что он натворил… ?— Переехал на красный цвет? —?Он улыбнулся, как крайний дурак среди умных-умных людей. ?— Не-ет, идиот! Убил собственную жену, выстрелив из… —?Он осёкся, поймав мысль, что сдаёт какому-то рыжему болвану конфиденциальную информацию. ?— Ммм, простите, сэр. —?с этими словами он вошёл.Войдя в комнату, он заметил Хэмилтона. Хэмилтон сидел, привязанный наручниками к столу. На нём обтянулась липкая, пропитанная потом, одежда. От него разило ужасным запахом, чем-то напоминавший Муху тухлую рыбу. Вокруг тёмные бетонные стены с зелёной засохшей кашей, прилипшей к ним. Пол?— твёрдый с небольшими трещинами. На диване, чёрно-буром, виднелись серые пятна. На этом диване, судя по запаху и изношенному виду, заключённые занимались этим с жёнами, девушками и суженными. ?— Ты ещё кто такой?! —?спросил Хэмилтон. Лицо Хэмилтона выражало измученные муки: тёмные-тёмные мешки, синяки под губой и кровавая скула с открытой на ней раной. Мух сел за стол. ?— Эм-м,?— Мух достаёт блокнот Пастушка, который тот ему дал для допроса. Он смотрел на готовые вопросы, написанные каллиграфическим почерком карандашом. —?Первый вопрос: газетная статья, написанная от руки одного журналиста и… погибшей, где говорится, что ты домогался до женщин. Что ты на это ответишь? ?— Кто ты такой, бл… а-а,?— Он замахал в стороны указательным пальцем, уловив подвох. —?Он тебя отправил, да? Этот самый! Детектив, тот белый который! ?— Да, сэр, так и есть. И вам нужно ответить на вопрос. Следует, сэр, пока мы не предоставили те материалы в… полицию. ?— Нет-нет… НЕТ! —?закричал он. —?МЕНЯ ПОДСТАВИЛ ЭТОТ СУКИН МЕНЕДЖЕР СЫН! ЁБАНЫЙ УРОД, СОБАКА! СУКА! ОХРАНА, ОХРАНА! Мух побледнел. ?Самое время уходить отсюда да и поскорее!??— решил он и встал, скрипнуы стульями по бетонному полу. Мухолов и сам не заметил, как врезался у порога в Шрама, появившегося с чёрной-чёрной дубинкой на пороге. Он зарычал, схватив его за шиворот и откинув в коридор. Шрам принялся к вопросам, добавляя злобные псиные рявканья. И тут в коридоре появилась не менее важная в этой истории роль: Бигби Вульф в своем неотразимом репертуаре. ?— Шрам, помоги выдворить этого алкаша! Куда ты пропал-то! —?закричал следователь, появившийся в дверях. Он пнул Бигби в хребет, и тот, закричав, упал боком на пол. ?— Бигби! —?сказал Мухолов, кидаясь к нему. ?— Мухолов! —?издал Бигби хриплый вопль.—?Вы знакомы? —?спросил следователь, выставив острый подбородок. Пастушок слушал, как затихает гитара Цоя, и смотрел на улицу. В голове подкрался червь сомнения, когда он услышал дикий крик, хриплый и густой от измученной боли. Вопль напомнил ему о нём. Да-да! Тот самый, великий Бигби Вульф?— последний шериф Фейблтауна. Сердце замерло, когда через деревянные тяжёлые двери вывалился пинками Мухолов. Мухолов упал через ступеньки, приземлившись боком в мокрую лужу, полную сгнивших блекло-жёлтых листьев. Пастушок вскочил, выйдя из пикапа, и понёсся к другу. ?— Что, чёрт возьми, произошло? —?спросил он, ухватив его за локти, поднимая на ноги. ?— Там… там был он… Бигби Вульф. —?прошептал Мух. Зелёные бусины, именуемые глазами, блёснули от слёз. ?— Что он там делает? —?спросил Пастушок. ?— Не знаю. Не знаю. Я… ?— Вставай, Мух. Нам нужно поехать в Вудлэндс. Оранжевый пикап остановился у дворика Вудлэндс. Ухабистые горки, состоящие из гнилостной листвы, сгребал Гримбл в одну кучку. Небольшой моросящий дождь шуршал потоком по рыжей листве. В воздухе пролетела стая иссиня-чёрных птиц, прокаркавшие свою тираду над сонным Вудлэндсом. По двору прошла и исчезла дама, по светлым волосам которых Пастушок заметил краску. ?— Привет, Гримбл. —?сказал он и, выйдя из тачки Муха, прошёл через скрипучие стальные ворота. ?— Привет. —?Они поздоровались. Следом и Мух пожал руку Гримбла. ?— Где вы были? Невесть расследование, что ли? ?— Извини, но это секретно. Может быть, потом расскажу. Может быть. —?сказал Пастушок и, похлопав по узкому плечу Гримбла, направился плывущей походкой к зданию. Мух сказал, что помоет пол, а потом присоединится. Хорошо, решил Пастушок, за это время сделаю дела. Первым делом он зашёл в просторной и опустевший зал администрации. В огромном помещении, заполненной одними исполинскими полками и солнечным потоком космического светила, царила тишина. Но Пастушок не обратил на гробовую тишину ни малейшего внимания. Он взялся за трубку и позвонил Коулу. Пастушок услышал на фоне звонкий шелест толстых капель, разбивающихся о мрамор ванны. Коул объяснил, что мылся. Это видно, заметил Пастушок, судя по многослойному эху, какой слышится в ванной. Он сказал, что Бигби заточён в СИЗО куинского полицейского участка. Коул ответил, что сию же минуту займется его вызволением, прибавив ворчанье по поводу уменьшения казны. ?Неудивительно??— заметил Пастушок. За последние произошли резкие перемены, которые высасывали из казны больше и больше денег. Положив трубку, он направился в кабинет прокурора, Валета, которого тот заставал за пыхтением сизо-сказочного дыма из трубки. Но в этот раз Валет, статный, высокий кавалер с приподнятыми верх тонкими усами, отжимался на кулаках. На костяшках пальцев появились кровоподтёки и царапины. А лицо приобрело пунцовый оттенок с толстыми, густыми венами. Они поздоровались, поболтали об феминисток. Разговор вышел мрачным и напряжённой?— оба прочувствовали дрожь в своих голосах. Пастушок сменил тему, что потребуются силы на арест простака. ?Это уже… не в нашей компетенции, Пастушок??— отмахнулся Валет, положив огроменные ноги 47 размера на рабочий дубовый стол. ?Но они же убивают наших граждан??— отрезал он. ?Ты можешь сдать улики в суд простолюдин, но риск разоблачения нашего общества велик. К тому же за эту сучку никто не отвечает??— ответил Валет. Пастушок вышел, размышляя, что подразумевал прокурор под ?никто не отвечает?. Он спустился в подвал, застал в секционной Свиного Сердца. Они поговорили о трупе?— Покахонтас. ?Труп сожжённый. Время смерти между десятью и одиннадцатью??— говорил Доктор, показав папку. —??Ударили пару раз по голове,?— видно по трещинам на черепе,?— посему получила сотрясение, потеряв сознание. На несколько минут, конечно. Оказывала большое сопротивление. Сожгли её бензином с примесью керосина. Несколько раз её тушили, а потом снова зажигали, тем самым продливая её мучения?. У Пастушка отвисла челюсть. ?Этот ублюдок настолько безумен, что наслаждался… вот таким вот образом, смотря на её муки??— заметил он. Во всяком случае, и Доктор, и Пастушок сделали молча вывод, что имеют дело с ненормальным, мягко говоря. Он поднялся в зал администрации. В голове роились миллион беспорядочных мыслей, словно пчёлы, летящие в пространстве, подчиняясь мировому хаосу. Пастушок присел, закрыв глаза, упорядочил мысли под призмой интеллектуального фильтра. ?Они не остановятся. Те феминистки. Вудлэндс знает. Возможно уже знает о… да, знает. Нужно переговорить с Валетом по этому поводу??— это первое. —??Я поймаю убийцу. Любой ценой, как Бигби, которые имел дело с самыми сумасшедшими людьми, но не отчаивался НИКОГДА?. —?это второе. И третье:?— ?Киллер как-то связан с этим делом?.Он открыл глаза и повернулся, по автомату промямлив: ?— Вот же день, Снежка! Но Снежка не ответила. Ведь Снежка умерла. Умерла также в огне, как Покахонтас в точности смертью Орлеанской девы. Он настолько углубился в дело, что совсем забыл, что её нету. Её любимое кожаное кресло у стола с табличкой ?Б. Снежка. Заместитель мэра? пустовала. Одна бусинка слёзы прокатилась по щеке Пастушка. ?Не будь тряпкой??— сказал он себе и направился в путь.Заседание феминистского движения начиналось утром в восемь. В нише Вудлэндской библиотеке, большой и огромной (что можно заблудиться в её глубоких дебрях), слышались шорохи, чиханья и стуки ногтя по книге. В самом сердце публичной библиотеки образовался кружок. В кругу поставили скамьи, а в центре их идол. Огромная статуя, непонятно кого, но очертания статуи испещрялись в женскую фигуру. Где-то в конце библиотеки шаркнут пожелтевшие страницы пыльных тяжёлых книг. Тучные шаги библиотекарши. И многое-многое другое. Другие и другие звуки, которые можно услышать краем уха, засиживаясь за чашкой чая в библиотеке, читая книгу. Это природа библиотеки?— их обитатели, призраки, бродящие по закоулкам извилистых путей между полок, черви, спрятавшиеся в страницах. Но мало кто догадывался, что в библиотеке властововала тайное общество с собственной иерархией и неписанными правилами. Не, вряд ли тайное, но общество ещё какое!—?Тише, сёстры, если не хотите выдать эмансипацию. —?прошептала она.В центре стояла Красавица с книгой в руках. Огромная многотомовая книга. Она пахла пылью и старой типографией. Среди феминисток виднелись знакомые в этом рассказе лица: девушка, массировавшая свой сосок, дебелая дама с пухлой рожей, Мадам Веб и другие лица из сказок. На их лицах продступала краска от недавней атаки со стороны власти. Валет и Гримбл отстреляли их краской, которая не смывалась никоим образом! И химическая жидкость отпечаталось минимум на неделю. ?— Вчера, я шла по коридору… и увидела! труп, дамы. По собранию понеслись шёпоты, переглядывания и рокот от испуганных женщин. ?— Господи! ?— Боже мой! ?— Значит, и они убивать собрались!.. ?— Какая наглость! ?— Тише, тише, сёстры нашего кружка. —?успокаивала их Красавица. —?Этой женщиной была Покахонтас!.. ?— Боже мой! Одна женщина упала в обморок. Другая разрыдалась, забившись в истеричных конвульсиях. ?— Она была нагим вдохновением, огнём нашего костра… —?Красавица покраснела, услышав из своих уст не очень подходящую в данный момент метафору. —?То есть, не огнём, а мотором нашего механизма под названием?— феминизм. —?исправилась она. Её слова совпадали с правдой. Феминистское движение существовало и ранее ДО смерти Снежки. Появилось общество в накал всеобщего феминизма в конце 19 века, когда развивался суфражизм. Основателем движения бравых и независимых от мужчин женщин стала Покахонтас. Она ходила на слуху многих дам. Многие ей вдохновлялись, слыша историю о смелой индианке, которая спасла англичанина. И сама Покахонтас гордилась своим прошлым, но не давала спуску расслабиться, чем собрала ещё больший шквал уважения со стороны слабого пола. Многие называли её источником мотивации. Покахонтас выступала перед женщинами Вудлэндс с удивительными красноречивыми речами о мотивации. Она посещала детей, давала наставления и обучала взрослой жизни мерзких подростков, извергавших из матки менструальную кровь. Покахонтас говорила и объясняла, что это не грех Божий, а физиологическая обыденности в растущем организме. И многим она помогла; они не пали духом, не давали своё тело на растерзание сутенёров, благодаря ей. Она вышла в свете женщин, как богиня, добрая и смелая. А в глазах мужчин?— сучкой, лицемеркой и актёром, сыгравшей на трагедиях женщин. Она организовала клуб феминизма, прочитав основы этого движения. Так и началось. В основном они не играли особой политической роли. Они помогали детям, отчаянным женщинам и тому подобное. Выступали с пропагандой о женской девственности, независимости от мужчин и мизогонии. Мол, чтобы мужики не трахали девственниц, уважали их сексуальные права, данные от природы. После событий, приключившихся со Скрюченным дядечкой, Джорджи и Верой, начался огромный скандал. Покахонтас и её друзья по феминизму просили прав и всякий кал в этом роде, рассуждая на тему проституции. Например, как не политкорректно со стороны власти оставлять бордели, принадлежавшие целой преступной мафии дядечки.—?Самое странное,?— говорила Красавица. —?Что она умерла в огне, как и… Снежка! ?— Какая наглость! ?— Это они! Они! ?— Ещё как! ?— Жанна Д’Арк! Жанна Д’Арк! Боже упаси их души! ?— Вы правы,?— сдерживая слёзы, произнесла она. —?Это параллели к Жанне Д’Арк. И как говорила великая Орлеанская дева: ?Это?война. Одно?предательство?–отнюдь не?цена за?мир?. С этими словами они единогласно решили, что не простят власти того, что сожгли их богиню справедливости?— единственный луч солнца, который освещал им путь. Они намазались боевыми красками, состроили плакатов и лозунгов, начав новый митинг. Оранжевый пикап остановился у одного уродливого небоскрёба, отдававший ослепительные блики солнца от прозрачных стёкол. В таких офисных зданиях располагались престижные газетные издания, такие как Нью-Йорк Таймс. Пастушок вышел из пикапа, жмуря глаза из-за солнечных лучей, отражавшихся от небоскрёба. Следом последовал Мухолов, закрыв дверцу пикапа. ?— Смотри, радуга! —?сказал Пастушок. ?— Действительно. —?промямлил Мух и посмотрел на блеклый полукруг в небе из разноцветных палитр. ?— Пошли. Они вошли в небоскрёб, а дверь отворил пожилой швейцар, чем-то похожий на Верного Джона и одетый в червлённую форму. Войдя в самое сердце небоскрёба, у Муха отвисла челюсть. Он заметил необычайную форму потолка, его выпуклые стороны с отсутствием острых углов. Мух почувствовал себя как в Ватикане, рассматривающий Сикстинскую капеллу. Пастушок обратил внимание на другое: пол, составленный из коричнево-бурых минералов и камней, многочисленная толпа в коридоре и телевизор. Он не сомневался, что в этом небоскрёбе есть и другие направления, кроме газетных изданий. У администратора, дебелого, пухлого мужичка, они спросили: ?— Извините, а где находиться офис редакции ?Дейли Вумэн?? ?— На пятом этаже, в восточном крыле. ?— Спасибо. ?— Поакуратнее с ними. —? ?— Они опасные. Очень опасные, сэр. Пастушок покачал головой, успев зайти в кабинку лифта в компании Муха. В кабине он чувствовал себя, как сардина в банке?— с нескольких сторон его прижимали плотные и плотные тела офисных планктонов. Поднимаясь по этажам, как улитка по лезвию ножа, они добрались до пятого этажа. Пастушок вырвался из холодных тисков толпы и вдохнул свежий воздух. Вдвоём они направились в восточное крыло, смотря по сторонам и обнаруживая суетливое мельтешение офисных работников. ?Рабы системы??— уловил Пастушок свою мысль. Итак, герои добрались до офиса. Офис феминистских журналистов выглядел, как две комнатных коробочки: одна общая котельная сие скандальных статей, другая редакторской кабинет оного начальника. У входа стояла стойка с секретарём, которая принимала гостей в редакцию. Пастушок поздорвовался с ней. Секретарша улыбнулась лукавой ухмылкой девственницы-баптистки, желавшей лишиться оного путём соития. Смеющиеся карие глазки, пухлые румяные щёчки и высокий лоб, волосы, сплетённые в хвостик. Истинная религиозная мадам, уставшая мастурбировать. Её взгляд впился в Пастушка, из-за чего тот отошёл. Взор означал: ?Ну, давай оттрахай меня!?. ?— Вам чего-то будь нужно? —?спросила она лукавым голоском. ?— Хм-м,?— Пастушок обратил внимание на небольшой золотой крестик с распятым Иисусом у её маленький выпуклых грудей. Обратил на то, что у неё отсутствовала обручальное кольцо. На угревую сыпь и незначительные пунцовые прыщики на бледной коже. И под завершение наблюдательного анализа строгую форму и выбор чёрного:?— Вы христианка англиканской церкви, вам примерно от 19-20 лет, судя по прыщам на лице и несформированным грудям. Вы не женаты. Девственница. Ищите бойфренда. Занимаетесь онанизмом,?— Он посмотрел на зелёные змейки-вены на её пальцах, спрятанные в морщинистый слой. —?судя по морщинами на руках и венам. Ваша мать гувернантка, которая готовит отличные пироги, судя по вашесц запаху изо рта. Яблочный вкус. Отец ваш южанин?— установил в входе вашей речи. А мать?— северянин. Были разведены, ведь брак между северным народом из штата Мэр и южным?— сейчас недолговечен.А раньше было наоборот, когда меньше так женились. Секретарша разинула рот от удивления. Она оцепенела, произнеся один-единственный вопрос: ?— Вы экстрасенс? ?— Нет, дамочка, частный детектив,?— Он показал удостоверение. —?а теперь пустите меня в офис, потому что есть разговор с одним из сотрудников вашей скандальной газетки.Через мгновение они оказались у рабочего стола Гувера Робертсона?— улыбающийся мужчина, смуглый с примесью итальянских кровей. Отличительной чертой чернявого и миловидного Гувера от остальных журналистов стала распахнутая на две пуговицы рубашка фланелевого цвета. И он заметил, как из-под этой рубашки высовывался пушок чёрных волос. Для женщин щупать эти волосы?— одно удовольствие, посему и сходят с ума от таких ловеласов. Пастушок недоумевал, как такой человек, как Гувер, стал журналистом женского журнала о феминизме. Хрен знает, может быть транссексуал он, заметил Пастушок. ?— Слушаю вас, господа. Вы меня заинтересовали, ведь заставили Энни, наконец, обуздать. Она у нас новенькая… стажёр. И вот поэтому прикрепляется ко всем, как рыба-прилипала. ?— Что ж, дело серьёзное.— сказал Пастушок, посмотрев на Муха. Мух выложил на стол фотографию Покахонтас перед Гувером Робертсоном. Журналист насторожился, округлил глаза, изучая предоставленное фото. ?— Боже праведный. С не что-то случилось? —?спросил Робертсон. ?— Да. Более того, она умерла, как Жанна Д’Арк. Робертсон обомлел. Он обдумал слова детектива, вдохновился идеей о написании статьи о смерти ещё одной феминистки, но отбросил идею. Произойдёт слишком большой резонанс, а его показания могут сыграть важную роль в следствии. Или наоборот пойдут против него самого. А должности младшего редактора и журналиста с неплохой платой за работу он берёг, как зеницу ока. Другой язвительный, сардонический голос в его разуме встрял: ?С какой стати, Гувер, ты должен перед ними отчитываться?! Это даже не представители власти. Ты имеешь право на молчание!?. Возразил ему голос вкрадчивый с нотками красноречивого говора искусных адвокатов, резавшие холодным ножом все аргументы обвинения: ?Умалчивание заведомо интересующихся деталей для следствия карается уголовной ответственностью?. ?Так они даже не следователи!??— прозвучал голосок. Он решил, что молчание?— золотого, и иного пути нету. ?— С какой стати я должен вам говорить? ?— О, мистер Робертсон,?— сказал Пастушок. —?У вас есть выбор молчать и молчать, но вам какой прок с этого. Боитесь, что вскроется что-то, связанное с вами? ?— Сэр, не забывайте,?— вступил разговор Мух. —?что мы модем отдать… э-э… улики в суд. ?— Ваше показание может сыграть важную роль. ?— Нет! НЕТ! НЕТ!!!?— закричал Гувер, покрывшись кровавой маской ярости на лице. —?Убирайтесь прочь, несчастные уроды!Пастушок отошёл, ожидая удара или подтасовки со стороны разъярённого журналиста. Бронзовый загар на лице Гувера исчез на багровый. Лицо его напоминало на помидор в глубоких морщинистые складках. Зелёная вена его лбу запульсировала. ?— Господа, господа, что происходит? —?вмешался чей-то голос. Голос начальника. Медленный, медный и чистый, подходящий для напева разных песен.Пастушокобернулся. Низенький мужчина стоял перед ними, скрестив руки у округленного пуза. Лицо преобладало в пухлых и жировых отложениях, так что щупать такую кожу?— одно удовольствие. Густые брови с седыми и чёрными волосинками сложилось в карточный домик от недоумения. В чём-то начальник редакции напоминал на Брежнева. Голос только не совпадал с брежневским: глухим, с нотками опьянения, невнятный, но смешной. ?— Итак, господа, я жду от вас объяснений. Во-первых, как зашли сюда? Секретарь ничего мне не доложила. А во-вторых, почему вы разозлили моего работника, причём самого лучшего?! —?Несмотря на напряжённый контекст слов, сказанных начальником, он сохранял спокойствие. ?— Я частный детектив, сэр. —?сказал Пастушок, краем глаза заметив, как лицо Гувера сменилось на бледно-серебряный. ?— Так-так! —?Он взял в руки, пропахшие резким ароматом табака за длинные годы курения, пожелтевшие до эпидермиса, и изучил удостоверение. —?Весьма любопытно. —?Тот рассматривал удостоверение долгое время. Или Пастушку показалось, что долгое время, а сам этот парадокс счёл относительным законом относительности. Свидание девушки кажется невероятно длинным, в то время как хождение по раскалённым углям?— долгой и мучительной пыткой. В этот момент он как раз и ходил по углём, сжигавшие его пятки до обугленных косточек, рискуя сдать Фейблтаун. ?— Босс… —?вмешался Гувер. ?— Заткнись, Робертсон. Говорят взрослые, посиди в углу или пососи сиську у мамы. —?отрезал начальник. Мухолов не то чтобы засмеялся, а заржал во весь газетный офис. Пастушок сохранял прежнее хладнокровие. В уме он подумал: ?Эта фраза явно была не политкорректной в отношении женщин?. ?— Что же,?— Он вручил ему удостоверение. —?С чем связано дело? ?— Смерть одно феминистки, которая недавно вместе с ним,?— Он указал на Робертсона. —?написала статью о скандальном владельце клубв про домогательства. А через неделю её находят мёртвой! Сказал Пастушок вышесказанную реплику с жёстким металлом, как рокеры, проникшие в непосильные и глубокие думы для их интеллекта. В повседневной жизни Пастушок не говорит так. На работе?— да, а в свободное время в его характере и голосе преобладает мягкость, присущая юношам. ?— О боже,?— слукавил начальник. —?Ладно. —?изменил он темп разговора и саму суть предыдущей реплику с траурного на язвительное и саркастическое. —?А причём здесь мой журналист? Он что в этом замешан. ?— Не знаю, сэр. Но он может иметь важную информацию, которая поможет для следствия. ?— Хорошо, в таком случае, Гувер, вытери слёзы, тряпка, и прекратить разводить нюни. Сейчас мы поговорим. ?— Сэр, мы бы хотели поговорить… наедине. Это очень важно. ?— Оу, неужели? ?— Да, а ещё мы бы хотели, чтобы этот разговор остался в рамках секретности. Вы же не хотите на этом сделать статью? ?— На самом деле, это было бы очень полезно! Мы бы призвали властей нормального отношения к слабому полу! ?— Вы понимаете, какой это может вызвать резонанс? ?— Нам он как раз и нужен! —?отрезал начальник. ?— Я бы вам не советовал этого делать. —?ответил Пастушок. ?— С какой стати?! ?— Если вы хотите наказание этого человека, кто убил её, то мы это сделаем. Мы накажем. Он будет осуждён. Если?— нет, если это не в наших силах, вы вполне имеете право призвать общество таким путём, как газета. Договорились? ?— Вы мне нравитесь, детектив. Договорились. —?Они пожали друг другу руки. Гувер Робертсон стоял в балконе пятого этажа. Он видел небоскрёбы, покрытые толстым слоем цветного стекла, и любовался ими. Но что красивого в уродливых, стальных здания, возвышающихся до голубых небес? Этим вопросом задавался и Пастушок, стоявший за спиной Гувера и по его виду заключивший о красотах. Пастушок размышлял о самом Гувере. Гувер Робертсон?— типичный американец общества потребления, журналист. Сам выбор профессии навёл его на мысль, что парню некуда было деваться в современном мире и титанических кругах Манхэттена. Он слышал, что многие выбирают профессию журналиста из-за отсутствия явного выбора. Тройки, двойки по техническим предметам, такие как математика или физика. А твёрдые А+ по гуманитарным предметам, такие как английский и литература. Человек, вздыхающий по утрам с тучными мешками под глазами, который дивится тому, что продал своё мнение газетке феминисток. Человек, который не раз тянулся к веревке или бритве, чтобы повешаться или полоснуть змейку зелёных вен. Но каждый раз боявшийся суицида. Человек, которого пороли за малейшие ошибки, из-за чего тот вырос неуравновешенным психикой. ?— Так-с, начнём? —?спросил Пастушок. ?— Давай. —?выдохнул Гувер. ?— Начнём с первого: зачем вы разгневались? —?Пастушок прислонился к перилам, холодным, как многослойный лёд айсбергов, балкона. ?— Это немыслимо, чтобы ко мне врывались и расспрашивали о моём партнёре по статье. А потом шантажировали! —?рявкнул Гувер. ?— Потише, Робертсон. —?ответил он и осмотрел высоты сонного Манхэттена. Люди только выходили из своих гнёздышек, зевая, продолжали путь. —?Хорошо, я вас понимаю. Тогда другой вопрос. Прежде чем я назову вопрос, я скажу, что вы должны отвечать. Должны, потому на вашей шее сидит начальник, который если и узнает о том, что вы ничего мне не сказали, уволит вас. А ваша работа?— последнее место, куда бы вы посвятили вашу душу. И этим и зарабатываете деньги. ?— Слушай ты! Это не так просто писать то, к чему не веришь. Это всё равно что мусульманин, который рекламирует атеисткие книги. Или врач, который говорит, что курение полезно. Я в такой же ситуации. Я ненавижу феминизм. ?— В таком случае?— работать с ней было пыткой? —?спросил Пастушок. ?— Нет. —?спокойным голосом поговорил журналист. —?Она не такая, как другие. ?— В смысле? ?— Она не такая сука, как другие феминистки, которые приходили сюда. В ней была частичка мужицкой храбрости. —?пояснил он. ?По мне так сука??— решил Пастушок и заулыбался идиотской ухмылкой. ?— Она была амбициозной, грозной и всегда добивалась. Это мне в ней понравилось. —?рассказывал он. —?Она назвалась Эммой Уотсон. Пришла та с диктофоном в руках, что насторожило меня и в то же время воодушевило. Она показала аудиозапись, рассказав про тот случай в клубе?— вы уже наверно знаете о нём? ?— Да, я читал эту статью. ?— Так вот. В записи я отчётливо слышал вопли тех студенток и крики Хэмилтона, который кричал, чтобы ему отсосали. —?говорил Робертсон. —?И я понял, что на этом можно неплохо-таки подзаработать, создать скандал и ажиотаж. Потом мы написали статью, изложили все факты и отдали аудиоматериал полиции.Сначала произошёл огромный бум и резонанс в обществе! Все говорили об этом. Не столько широко, конечно, но нет сомнений, что этот случай набрал бы известности, если статью бы не удалили. Дело закрыли, наверняка, дали взятку. Статья исчезла с прилавков. Стало очень тихо. Она приходила и приходила, спрашивая про статью. Я настаивал, что мы должны закончить журналистское расследование, чтобы статься в живых. Я перечислял Эмме множество случаев, когда особо любопытных убивали! Но она не слушала меня. Эмма сказала примерно следующее: ?Нет, я добьюсь своего! Справедливости. Я совращу владельца клубаи из этого сделаю шантаж?.Лицо Пастушка побледнело. Пальцы, онемевши, сжимали прутья морозных перил и белели от этого. А Гувер продолжал рассказ: ?— Она пошла в клуб, сказала, что готово отсосать у него. Похотливый владелец согласился. Эмма оставила камеру в кабинете, так что большим планом было видно видео. Владелец спустил штаны, обнажил хозяйство, и она отсосала у него. Но тут их застала жена, которая итак наелась прошлой статьёй. Она схватила Покахонтас волосами и побила, вышвырнув из клуба, а камеру разбила вдребезги.Потом Эмма рассказала об этом мне. Но она не отчаялась, напротив, сказала, что применит такой шантаж в дальнейшем, учитывая прошлую ошибку. И отправит другую женщину, более опытную для шантажов. Я ответил, чтобы она завязывала с этим. А то ненароком можно стать… ?— Новой Жанной Д’Арк. —?закончил за Гувера Пастушок. ?— То есть? ?— Нет, ничего. С этими словами Пастушок ушёл из небоскрёба.Пастушок переоделся, сменил потную и едкую от воспалённых с прошлой ночи желёз одежду, надел резиновую шапочку и плавательные очки. Он закрыл серебряным ключиуом, миниатюрным, похожим скорее на игрушечный, чем на настоящий, кабинку с одеждой. И Пастушок недлинными, черепашьими шажками направился на выход. Когда он открыл дверь, его с ног до головы залил солнечный поток утренней звезды. В бассейне Пастушок не увидел ни одной души. Разве что тренер по плаванию?— красивая черноволосая девушка с русскими чертами внешности. Бассейн отбрасывал от солнечных лучей огромные, плещущие тени волн. Вода казалось густой и плотной. Словно та имела свойство жижеобразных и вязких жидкостей при температуре -80 градусов?— ты утопаешь в вязкой субстанции, как в смоле. Пастушок наблюдал за тенями, расположившиеся у толстых и многослойных бетоном стен блекло-зелёного цвета. Он заметил, что бассейн с каждым разом углублялся, поэтому и ландшафт спортивного комплекса углублялся также. Пастушок отбросил лишние мысли. Он пришёл сюда за тем, чтобы отдаться размышлениям о деле. Пастушок привстал у трамплина, расставляя худосочные руки в преддверии будущего прыжка и ныряния в холодные пучины бассейна. Ноги отскочили от трамплинной доски. Пастушок уловил за этот момент несколько мыслей: ?Видеокассета у Хэмилтона была уничтожена. Вернее камера. Значит это не может быть та кассета, которую я нашёл в пепле. Это раз?. Спина выпрямилась. Ноги стали ровными, как дощечка. Ноги приобрели форму дельфиньего хвоста. И он нырнул. Ощущения такое?— словно упал головой об смолу. Он рассёк воду в чаше бассейна на две части и открыл глаза. Он ощутил весомый вес в воде, многослойный и тяжёлый. Увидел жемчужные пузырьки?— его слюна, исходящая изо рта. И красивые пестрящие в синие, красные и зелёные кафели, сложенные в мелкие квадратики на дно бассейна. При этом он отдавался умственной деятельности: ?Покахонтас сказала, что использует такой ход с записем и совпадением во второй раз. Но выберет по-опытнее девушку в совращениях. А кем она могла шантажировать так, чтобы добиться собственных целей и амбиций??. Он плавал в водном коконе, заточенной в небольшой чаше. Пастушок прикоснулся дна, головой и всем телом чувствуя весомое напряжение в грудной клетке. Это давления в жидкостях давят на дно бассейна, в том числе и самого Пастушка. Он оттолкнулся ото дна и поплыл по линии, вынурнув из вод, обнажил рот, хватая воздух, как рыба. ?Коул. Коул. Коул??— ответил рассудок. —??Кто кроме Коула мог иметь такие мотивы на убийство Покахонтас. Во-первых, видеокассета, в которой наверняка было совпадение Коула. Во-вторых, киллер. Он заказал киллера, чтобы остановить следствие. Как киллер мог узнать о том, что мы с Мухом находились в мотеле? Только от Коула, с которым я ранее болтал?. Пастушок преодолел пятидесятиметровую дистанцию и повернулся, чтобы совершить второй заход. Ничто, кроме плавания в сонный час Манхэттена, в солнечном бассейне без людей, не давало ему массу пищи для ума. И мириады механизмов, которые заработали с невероятной силой, смазав их?— плаванием. ?Но Коул не мог сам убить Покахонтас. Это сделал кто-то, кто хотел бы стать заместителем, как Покахонтас. Нужен кто-то, кто ранен убивал без особого труда женщин.И это Синяя Борода. А Синебород?— единственный ярый человек, который хочет стать заместителем. К тому же он часто носит фирму ?Бобби??— уменьшительно-ласкательная форма имени Роберт. А большинство людей, придумывая вымышленное имя ставят под фамилией Смит. Роберт Смит?— имя, которым назвался Синяя Борода менеджеру, когда брал чёрный форд для похищения и сожжения Покахонтас??— заключил он. Он проплыл всю дистанцию. Полученные выводы преподнеслись у нему в фарфоровом блюдечке невероятным, логическим озарением. Он за долгие годы зависти к своему боссу Бигби почувствовал себя детективным гением. Или хотя бы грамотным следователем. Пастушок, спустя 50 минут сеанса плавания, выбрался из бассейна, сел шапку, вытрес головой, чтобы вода ушла из ушных раковин, и направился в душ. Он включил горячую струю. Из клапана душевой его обдала водой. Тонкие и тёплые струйки текли по его голому и бледному телу. Он снял с себя и плавки. Струя смачивала его светлую шевелюру на лобковой части тела и не мошонке. Рука тянулась к члену, чтобы импульсивными движениями, сковав его, помассировать. Он давно не занимался рукоблудием. Когда он схватил член, его застала врасплох инструкторша по плаванию. Она вскрикнула от неожиданности, прикрыв лицо ладонями. Пастушок сделал вывод, что при виде его хозяйства и руки, готовой к мастурбации, её соски, чёрно-бурые, затвердели. Он убрал руку и смутился. Лицо покрылось краской стыда. Он обернул шёлковым полотенцем бёдро и спросил: ?— Чего вам нужно? ?— Вы забыли. —?Она вытащила из кармана плавательные очки и отдала ему. ?— Спасибо. Когда он уходил из душа, полотенце упало, обнажив его зад. И тренер по плаванию во второй раз взвизгнула, скрыв лицо руками. ?— А ты красотка. —?вымолил в шутку он. ?— И твой малыш тоже ничего. ?— Что?! ?— Нет, ничего. И она ушла. И он ушёл.Они дождались, когда солнце опустилось за горизонт, скрыв свои рыжие лучи в багровом мерцании. Осталась тьма. И в этой тьме нежились они?— Пастушок и Мухолов. Стоянка ?Глория? находилась в глубинке Махэтттена, запрятанная меж высотами величавых и стальных небоскрёбов и зданий. А на четвёртом этаже, в самом углу, они сидели в оранжевом пикапе и дождались киллера. Мухолов сжимал до состояния беления пальцев кожаную баранку. Пастушок стучал ноготком своего пальца и в полной и угнетённой прострации размышлял о жизни. Всё этого время заказчик дышал ему в спину и находился до него?— хоть рукой падать. Он следил за следствием, информировал сие киллера. И имя тому двоякому человеку, меняющий из раза в раз маски, то на доброго, то строгого,?— Коул. ?Коул. Коул! Жирный ублюдок… чтобы…??— Он переводил свою сеть мыслей в негативное русло, сказывая о своём начальнике, как о самом плохом человеке. В этом тезисе присутствовала доля правды, как белый свет в тоннеле, засеянный глубокой и кромешной тьмой. И Пастушок хватался за тот мельчайший кружок света охотничьей хваткой егеря, схвативший пушистого волка за глотку. Но свет ускользал и уносился в далёкую бесконечность.Он позвонил Коулу и сообщил, что в очередной раз не явится в Вудлендс по причине охоты на него киллером. ?Оу, хорошо-хорошо. А как у вас со следствием? ??— в голосе мэра он ощутил заметную дрожь, скрывавшуюся в глубинах его тёмной души. Он чувствовал, что Коул волнуется, но не давал виду: ?Очень хорошо?. Пастушок скрывал паническое волнение за маской ничего не подозревающего человека. Сердце в тот момент билось истерическим темпом, отдавая толчки по рёбрам. Коул бросил трубку и перезвонил диспетчерской той киллерской компании. Он доложил новые факты в форме скрытного кода. Все слова он сказал задом-наперёд. Эти люди привыкли к ежедневным разговорам, в которых те проявляли инициативу на разговор непонятным бормотанием. И не каждый ЦРУшник расшифрует их белиберду. Коул доложил место пребывание назначенных жертв и отдался забвениям. Бросив трубку, он откинулся на спинку своего роскошного бархатного кресла и поднёс ко рту бокал сухого вина. Его любимого. Он ожидал, что уже к завтрашнему утру обнаружит трупы Пастушка и Мухолова. И ему плевать, что скажут другие. Бигби пропал, а феминистки?— не беда.Когда киллер явился на автостоянку, через полчаса, Пастушок почувствовал его присутствие. Это леопардовое подкрадывание со спины и холодное дыхание в спину. Он слышал аккуратные шаги резиновых испанских подошв, изготовленные лучшей фирмой. Это он. Пастушок не сомневался.Он прибыл в назначенное ему место. Стоянка ?Глория??— не такое уж респектабельное место для автомобилей. И охрана не отличалась от других стоянок особой наблюдательностью. Из-за чего глубокой ночью совершались угоны.Небо с заходом солнца почернело тёмно-пунцовыми палитрами. И грянул дождь. Толстенные капли с размером медных цент развивался об асфальт, создавая целые ручья на дороге. Он и заливали его. Киллер укутался в прежний дождевик. На зеленой хлопчатобумажном покрытии дождевика осталась кровь с прошлой встречи. А вид угрюмого и по-арамейски сложенного мужчины в зелёном дождевике в кровавую горошинку?— да и под призму тяжёлого ливня?— накатывал ужас. Неподдельный ужас страха. И такого человека вряд ли можно спутать с прохожим человеком. Его нет. Он посмотрел на шлагбаум, а потом в будку. В будке сидел охранник. Чернокожий старпёр, худосочный и мрачный глубоким ?Маяковским? взглядом. Будто сам Владимир Владимирович сошёл со пожелтевших страниц портрета и преобразовался в американскую версию. Киллер расспросил этого охранника. Оказалось, что тот являлся заядлым наркоманом в подростковом возрасте. Что его не раз судили в реабилитационные центры. Он пробовал мириады всяких веществ. Теперь охранник старик?— его ничего не удивит.Киллер вытащил мешочек и предложил ему: ?— Ты этого никогда не пробовал. Эта дурь уносит тебя за грань реальности. Куда-то в космос, старик. ?— Пошёл ты. Я завязал. Тем более, наркота настолько притупила мне рецепторы, что даже самый кайфовая дурь не способна на эйфорию. ?— Способна. Он разорвал мешочек зубами и высыпал горстку белоснежного порошка на язык. После изобразил крайнюю стадию эйфорического счастья, когда никого нету, когда мир перестал существовать. Этот приём назывался у них?— в кругу киллеров?— метод Станиславского. Вживиться роль. И он побывал в шкуре наркомана. ?— Боже… —?прошептал он, изображая экстаз. ?— Дай мне! —?потребовал охранник, отобрав мешочек. ?— Насыпь в кофе. Так будет максимальный эффект кайфа. Охранник насыпал весь порошок в кофе и запил разом. У старика в горле находились открытые ранки, которые приводили у крови. А обжигающее, вулканического градуса, кофе раскрыла их с большей силой. И жидкость попала в кровь. Но старик через десять секунд безмолвия и удушья, упал опустошённой и мёртвой оболочкой на пол. ?— Это вовсе не наркота. —?сказал киллер и перелез через шлагбаум. —?Это снотворное, дозу которого ты превысил. ?Чёртовы наркоманы. Ради кайфа на всё готовы!??— решил он, и на лице его появились явные признаки отвращения к этому меньшинству. Он вытащил карманный фонарик и отбросил появившиеся белёсые лучи в тёмные углы стоянки. Тем самым он начал охоту. Пастушок увидел слабый свет, отдававший концы лучей на стенках тоннеля. Кто-то из третьего этажа поднимался. Он опустил голову и сказал Мухолову: ?— Будь готов. Он сейчас появится. —?предупредил он. —?Когда я опушу руку, делай, как мы договорились. О’кей? ?— Естественно. —?прошептал Мухолов и сильнее зажал руль. И человек в зелёном дождевике появился на четвёртом этаже. Он прочесал целых три этажа, не обнаружив ни одного оранжевого пикапа. Поднимаясь, тот подвергся сомнениям, касаемых о правильности доноса заказчика. Первым делом он покинул пристальный взгляд, общий, на все машины. Начал осматривать каждую. Когда он осмотрел первый квадрат машин, зазвучало урчание мотора. Сначала он решил, что это бурчат моторы внешних машин на дороге. Но он оттолкнул эту мысль: ?Ведь машины на дороге звучат глуше. В этот звук слышится слишкомотчётливо?.И в центре появилась тот самый оранжевый пикап, прочертивший на дороге чёрные полосы от шин. И он находился в центре, лбом столкнувшись с машиной. Фары светили ослепительно-жёлтым светом, как глаза величественного существа, явившегося к смертным. От этого света он прищурил глаза. Такой поворот событий обескуражил его, и он остолбенел. Впервые он забыл свой план действий. ?— Жми на полную, Мух! —?прокричал Пастушок. И Мухолов не нажал, а пнул в газ. Пикап зарычал чудовищным воем, присущим исполинской величины тиграм, и понёсся к человеку в дождевике. В одной руке он держал фонарик, а в другой пистолет. Но остолбеневший киллер не наводил стального и сверкающего при свете фар дула, а стоял истуканом. Машина врезалась в тело киллера. Пастушка оттолкнуло. И он заметил, как на лобовом стекле прочертилась паутина глубоких трещин. А за сеткой разбитого стекла лицо киллера. Жёсткое, округлое лицо, желтоватое, что говорит о раннем проживании в северном тропике. Глубокие и голубые глаза. И множество шрамов на лице. Настоящий Франкенштейн в исполнении Клинта Иствуда. Осколки разбитого стекла впились в мясную долю его лица, разорвав прежние швы шрамов. От этого не чтобы кровь пошла, а обнажились алые мышцы за навесом смуглой кожы. Он чувствовал себя женщиной, которая обнаружила разорванные лифты и обнажённые груди. Помимо острого жжения в лицевых мышцах он услышал хруст ребёр. Машина сломала мириады костей, перерыв дыхание. Большой импульс дался на ребра?— рыцарские доспехи лёгких?— и потом на сами лёгкие. Его отшвырнуло назад. И он оставил кровавые полосы на оранжевой крыши пикапа. Он полетел на целых три метра от машины, а упал на бок, сломав как минимум ещё одно ребро. Он чувствовал себя изношенной куклой, которую растоптали, смешали с грязью и кинули об стену. Адская боль перкрывала иные звуки, ощущения. Ничего не стало. Остался ад. Но под нависающей мглой, скомканной из его страданий, он услышал шум открывающейся двери.Пастушок выскочил из пикапа. Его полные ужаса и сузившие до мелкой точки зрачки, переполненные адреналином, зрачки расширились при виде пистолета. Револьвер, выплавленный из раскалённого огня наковальни норвежцев, лежал в двух метрах от киллера. Разрыв достигал до одного метра. Пастушок бросился к ужасающему орудию, безмолвно лежавшему на кромке асфальта. Обычный бы человек потерял сознание от шока, но он не такой слабовольный. Благодаря жёстким психологическим усилиям он встал на четвереньках, чувствуя, как раздробленные до крошек рёбра смещаются с места и сталкиваются с друг другом. От этой адской боли он завопил, как резанный. Мальчуган?— лет от 19?— бежал к его пистолету. ?Этот придурок хочет тебя пристрелить из твоего же пистолета??— сказал ему голос покойного отца, придававший особое значения словам. —??Ты хочешь этого, сынок?!?. ?— Не-е-ет! —?заорал он, но вышел лишь слабый вой подстреленного хищника.И он со всей мочи, что у него осталось, рванул к пистолету. Пастушок столкнулся с киллером стенку об стенку, как в американском футболе. Их обоих оттолкнуло в разные стороны. А безмолвный до ужаса пистолет норвежской марки мерцал в лунном осколке ночи. Это доводило его до панического сумасшествия, что Пастушку померещилось, будто пистолет заговорил. А этот пистолет говорил следующее: ?О как, сука! Не можешь меня достать?! Да?! Да?!?.—?Нет! —?заорал киллер, вставши с ног. Но встал он, хромая, как пораненная псина после очередной драки с местными дворнягами. И шла псина, привалакивая ножкой, разодранная открытой раной до белоснежной кости.Пастушок краем глаза поглядел на Мухолова. Он бежал к киллеру, словно бы в объятиях. Но если посмотреть в лицо Муха, усеянное в рыжих крапинках, Пастушок бы заметил явный ужас. Глаза горели огнём, смешанный с яростью и страхом в одном флакона. Мухолов вцепился в руки киллера, столкнувшись с ним боком. Киллер, рявкнув на Муха, ударил его локтём по челюсти. Мухолов, получив сильнейший из всех ударов, выплюнул изо рта кровавую смесь слюны и мяса. Он упал у шин автомобиля, стукнувшись головой об стальные покрышки резиновых колёс. До Пастушка долетела явная мысль, что Мух повержен. Остались на ринге, облитом потом и усеянными кроваво-алыми полосами, он да киллер. Это их единоличный бой. Пастушок совершил пол-оборота и, приземлившисьу пистолета, пнул его. Револьвер, скрипя стальным покрытием, прочерчивая на асфальте тёмные линии, вылетел из стоянки. Он исчез под колёсами и вылетел через ограждения. Прозвучал жёсткий удар металла обасфальт, смешанный со всхлипом лужи. Пастушок за последние 24 часа улыбнулся. В этой улыбке он заточил предзнаменование в эпохальной битве над целой киллерской компании. Он бился в истеричных конвульсиях, раздирая до мясного месива лоб об асфальт. Он чувствовал и слышал осторожные и лёгкие шаги юноши, его жертвы, подбирающийся к нему со спины, как крыса. ?Урод??— подумал он. —??Он и вправду думает, что битва закончена, как бы не так!?. За десять минут до выхода из пристанища он взял не только свой ужасающий пистолет, но и складной нож. В кругу киллеров любое холодное оружие носило крысиное предназначение. Будто нож?— орудие психопатических маньяков и извращенцов. А киллеры?— рыцари в белых доспеха, которые использует исключительно огнестрельное оружие. ?Нет??— заявил он. —??это не так. Далеко не так. Они пытаются соблюсти себя с чистотой, но борясь с грязной свиньёй, рискуют сами замараться об её грязь. Поэтому грань отличия маньяков с киллерасм находится на одном уровне?. Пастушок нашёл нечто подозрительное в том, что профессиональный и обученный как в ФБР киллер сдал концы. Что такая хладнокровная машина убийств, закряхтев, вышла из строя. ?Киллер убьёт жертву любой ценой, хоть ценой своей жизни (особенно такие, как он)??— подумал Пастушок. Он готовился к контратаке. К ответному шаху и рокировке в этой партии, подходящей к концу в эндшпиле. А что он мог достать? ?Никак иначе, как нож??— решил он.А посему Пастушок вытащил наручную цепь, выплавленную из раскалённой стали. Он накрутил её как удавку и подошёл к нему медленными шагами. Если он правильно рассчитал, то нож врезался бы в кольцевую цепь наручников. И в такой позиции он скрутил бы ему руку до такой степени, что ладонь отпустит автоматом лезвие. Настал роковой момент. Он ощупал холодное лезвие в кармане брюк и вытащил его с особой аккуратностью, заслоняя предмет величавой сутулой спиной. Нож на удивление с лёгкостью раскрыллезвия из глубоких ножен. И звук получился лёгким и воздушным. Он зажал в руке нож и, обернувшись, врезал в ахиллесову пяту. С первых секунд его приближения он услышал тихий звон наручников. Мальчуган собирался его одурачить. Но вместо того чтобы ударить ножом в живот, тем самым попав в капкан железных наручников, он ударил в ногу. Капелька радости выкатилась из очей его за последние 24 часа.Когда Пастушок выбирал обувь, он выбрал самую толстую и плотную на ногу. И так получалось, что, надев кроссовок, словно бы он чувствовал себя в кандалах. Или в многослойной капусте, в которую случайно наступит на грядке. ?Что ж, надену сегодня эти кроссы, потому что на улице дождь??— решил Пастушок перед визитом киллера на автостоянку. —??Киллер точно будет атаковать ножом, если потеряет пистолет. Значит, целится будет в ахиллесову пяту?. Армейский швейцарский ножик угодил в его кроссовок. Он прошёл сквозь толстый слой хлопка и ткани, и маленьким, но острым краем коснулся плоти. Краешек лезвия вошёл в мясо, но особого урона не нанёс.Пастушок почувствовал пульсирующую боль в ноге, колкую и неприятную, и тёплую струйку крови. Он поднял ногу, в которой торчало лезвие, и пнул вузколобую физиономию киллера. Конец ручки армейского ножа врезался по тонкостях лица киллера. Сам киллер, получив незначительный удар, отпрянул от ножа, отпустив его. Пастушок воспользовался этим моментом и обхватил научной цепью основание ножа и выдернул из рук своего оппонента. Киллер, зарычав, точно лев, схватил Пастушка за глотку. Оба перевернулись с прежней позиции. Киллер сидел на нём верхом, накренив кровавое лезвие на морду своей жертвы. Нож попал в железные кольцеобразные тиски наручников, которые удерживал Пастушок. Тонкое до ужаса острое лезвие застыло в воздухе в пяти сантиметров от его глаза. Он убрал вторую руку и увёл направленную ему в очи лезвие, и левой рукой начал серию ударов. Кулак врезался в лицо киллера, разбивая тонкие хрящевые косточки в алое желе. Скула полностью разбилась. Киллер, охваченный миазмой болевого, ало-пышного кокона, ослабил хватку ножа. Пастушок, почувствовавший это, выдернул нож из рук киллера и, увидев за его спиной Мухолова, бросил наручную цепь ему. Наручники со звонкими свистом описали в воздухе небольшую параболу и угодили в руки Мухолова. Мухолов не сразу сообразил, что с ними делать. Ему подсказал Пастушок, который изобразил Дездемону, удушающую могучими исполинскими чёрными руками Отеллы. Мухолов перевёл дух и натянул наручную цепь за глотку киллера, подтащив оппонента. Наш рассказ близится к концу. Он ощутил в горле горькую желчь, смешанную с металлическим вкусом крови и поражения. Голова гудела, как пороховая петарда на грани огненно-рыжей вспышки, фееричного взрыва и ощущения конца этой пёстрой эйфории. В ушах проносилась сирена,?— и больше ничего. Рассказ подходил к концу,?— он задним числом видел, сколько страниц оставалось до эпилога. Очнулся он привязанный одной рукой к бетонному ограждению четвёртого этажа автостоянки. В глазах до сих пор плясали тёмные искры. Но те исчезли. И под исчезающим навесом тьмы он увидел их. Белобрысый мальчуган, засунувшие руки в глубокие карманы изодранный в длинные полосы кофты. И долговязый мужик с рыжей козлиной бородкой. ?Не может быть, чтобы они меня победили??— завопил он в уме. Но когда шевельнулся, то почувствовал, как смещаются раздробленные рёбра с одного конца в другой. Не факт, что при таком плачевном состоянии он проиграл. ?— Что вам нужно? —?спросил он. ?— Ответы на вопросы. —?сказал белобрысый мальчуган.Мальчуган рассказал длинную историю о каком-то Коуле. А он слушал и умилялся под градом острой боли, которая кололо ему лезвием нервные окончания. ?— Изволь,?— сказал он, когда мальчуган закончил свой рассказ о каком-то Коуле. —?Я не знаю?— и не должен знать?— личность заказчика. Это не моя специальность. Моё дело?— убивать. ?— Тебе всё равно нечего терять. —?возразил он ему. ?— Знаю. Не знал, что моя карьера киллера закончится на этой печальной точке. ?— В этом мы не виноваты. Мы всего лишь делали свою работу. ?И я тоже??— подумал он, а произнёс следующее: ?— В любом случае мне придётся рассказать ту малую крупицу информацию, которую мне предоставили. ?— Верно мыслишь,?— заметил мальчуган. —?Говори. ?— Мне сказали, что моя цель предоставляет угрозу для политического строя. Что убили какую-то бабу… ?Покахонтас??— пронеслась в уме мальчугана это мысль. ?— В принципе всё, что может знать несчастный киллер. —?заключил он. ?— Ага. Пастушок не сомневался. Коул. Он обошёл распластанного на земле киллера, привязанного к ограждению стоянки, как пса, и кинул общий взор на место происшествие. Из всего случившегося он подытожилитоги. Кровавые полосы на земле, разбитое в извилистую паутину стекло, сплющенный капот. Оставалось подмести за собой следы и скрыться из стоянки.?Финал близок??— подумал Пастушок.Если прислушаться, то можно услышать как бьется камень о стену в одиночной камере. Потрескивающие и плавные стукидоносились по камерам эхолокационным воем. Заточённые в соседние камеры простолюдины сжимались в калач, слыша эти не кончающиеся потрескивания, принимая их за клокотания своевольного язычка демона. Так, и Золушка услышала стуки, войдя в коридор опустевшего, полного лунного света полицейского участка. Сгусток фиолетово-пунцового туманного дыма исходил из шарообразного предмета в руках оной героини. Лилово-грозовая мгла разносилась по камерам, обволакивая сонных простаков в свой волшебный кокон. Те засыпали сладким сном. Этот волшебный артефакт усыплял простолюдин и предназначался он именно для этого. В то время как на сказочных загадочный туман не действовал.Она просеменила по коридору, обведя взглядом по спящим людям, распластанных по холодному бежевому кафелю. Она у остановилась у одного надзирателя, водрузившего тяжёлую голову на грудь. Золушка села на корточки с лёгкой грацией и выхватила связку ключей и, встав, пробежала в дальний угол. Там и находилась одиночная камера. Она открыла стальную многослойную множественным металлом дверь и поймала тот самый камень, бесконечно врезавшийся в стенку. Бигби Вульф собственной персоной увалился в углу тёмной и пыльной камеры, омрачённым взглядом наблюдая за действиями Золушки. Он выжал из себя слабую улыбку и встал на ноги. При этом ноги тряслись с такой силой, будто его тело охватил лихорадочный припадок. Золушка объяснила себе, что на нём сказались четыре плотных бетонных стен, рой пыли и ослепительная?— хоть глаза выколи?— тьма. Не хватало сигареты, зажатой между двумя жёлтыми прокуренными пальцами, чтобы Бигби походил на Цоя. ?— Бигби… ?— Не надо ничего объяснять. Ты пришла вызволить меня, верно? ?— Да… ?— Спасибо, я польщён. —?улыбнулся Бигби и поплотнее запахнулся в своё пропитанное едким потом халат.—?Пошли. Я тебе всё объясню, что происходило в последнее время у нас в Вудлэндсе. Она рассказала ему о трагичной и мучительной смерти Покахонтас, о невероятном начале эмоций после этого, о применениях сил со стороны администрации Фэйблтауна. Бигби от такого неописуемого избыточного потока событий запутался. Он переспрашивал по возможности, чтобы не увязнуть по горло в грязном болоте слухов, сплетен и тяжеловесных описаний. Перед тем, как выйти, он заглянул в ту камеру, где находился Храбрый Портняжка. И… ?— Боже мой … —?пролепетала Золушка, увидев ту ужасную картину, нарисованную густой кровью безумного творца-художника.Храбрый Портняжка?— не когда-то смазливый, смуглый мужчина, мастер кройки и шитья?— лежал на животе с приподнятым задом. На лице пестрили мириады пурпурных и пухлых гематом, кровоподтёков и открытых ранок. Вывернутый в кривую ось нос, от которого исходил яркий аромат гнили и воспалений. И самое страшное: задница оного героя. На штанах зияла огромная дыра. А за дырою?— другая дыра. Разорванный анус в порванные окровавленные ткани. У Бигби не оставалось сомнений, что Портняжки изнасиловали здешние насильники в камере. Настолько просверлили своим стержнем ему задницу, что оттуда лился нескончаемый поток крови, заливший пол пёстрыми полосами. ?Мда??— подумал шериф и проверил пульс Портняжки. Нет никаких признаков жизни. —??Насильник умирает смертью насильника?. Верная мысль.Когда Бигби вернётся, он будет долгими ночами размышлять о той картине, которую он заметил. В данный момент он закрыл дверь с тяжёлым лязгом и промаршировал к выходу. В голове осталась смутная мысль о конце и некое странное расслабление: ?Вот и всё. Он мёртв. Значит и твои проблемы остались в забытье?. ?— Коул просил тебя вызволить. В Фэйблтауне всякое происходит, мне даже страшно. Ужас. ?— Понимаю,?— сказал Бигби и выудил из кармана пачку сырых сигарет ?Huff and Puff?, закурил, испустив сказочно-голубой дымво влажную посоедождевую атмосферу. —?Я видел Муха. Что он делал в СИЗО? ?— Похоже они с Пастушком ведут расследование. —?ответила она. ?— Случаем не о деле Покахонтас. —?спросил шериф и затянулся сигаретой так, что его карие глаза покосились. ?— Да. Она. —?выговорила через силу Золушка. ?— Тебя это гложит? —?поинтересовался он и выпустил с лёгким причмокиванием дымный сгусток из лёгких. ?— С чего бы… ?— Мм. —?перебил её Бигби. Они продолжили путь. Сам Бигби задел тонкую грань, причастную к самой Золушке. Она в этом замешана, но как?— это предстоит ему узнать. Ему многое предстоит узнать.Пастушок чистил горн на террасе полного дождя и влаги двора Вудлэндс. Он сидел на ступеньках, ощущая как вода просачивается сквозь его джинсы и обволакивает ягодицы. Пастушок водил голой окровавленной пяткой по острой зелёной росе, покрытой серебристой росой. Ощущение складывались таким образом, будто пальцы проходят через влажную почву весеннего денька. А ноздри забиваются свежим ароматом скошенной мокрой травы, такой блаженной и чарующей. Он вынул из медного цилиндра ёршик, положил его в футляр и прикоснулся губами к инструменту. Пару раз дунул лёгким манёвром, и разразилась слабая какофония духового инструментария. Дунуть поточнее?— выйдет звучная, красивая мелодия. Но любой громкое завывание трубой, горном или хотя бы губами вызывали малейшее подозрение, что кто-то рядом притаился во дворе, как леопард в припадке хищного разьярения. В Вудлэндсе ему лучше не появляться.—?Чёрт бы его побрал Коула. —?сказал Пастушок. Мухолов ушёл к себе в комнату. За ним охота не ведётся. А вот на него…В этой передряге его спасение?— это появление великого Бигби Вульф. Ему так не хватало его жёсткого, низкого и ворчливого голоса, остроумного замечания, полного самоиронии, и совет изощрённого следователя. Пастушок молил не Бога, он молил Бигби, чтобы тот явился к нему с небес, как спаситель, и протянул ручку ему на помощь. Так и произошло. Через четырнадцать минут железные ворота Вудлэндса заскрипели. Оттуда вошли две фигуры: одна стройная, женская, другая?— с неровной походкой. Они вышли из тени, и Пастушок увидел Золушку и?— Ура! —?Бигби Вульфа. Последний ковылял к нему с невозмутимым измученным лицом. Лицо приобрело серо-землистый оттенок, испещрённый глубокими морщинами. Глаза казались чёрными шариками в кровавой сетке прожилок. Багровый нос, покрытый пёстрыми венами, вздулся с новой силой, будто ему туда ударили. ?— Бигби! —?заорал Пастушок и побежал к нему в объятиях. ?— Пастушок? —?спросил шериф и остановил паренька рукой. Пастушок врезался об его ладонь. И его взгляд скользнул к первой фигуре?— Золушке. Златовласая девушка в мрачном виде выглядела не в самом лучшем свете. Казалось, её мучали, окутав с ног до головы, монстры прошлого, являющиеся по ночам в новых и новых обличиях. Или угрызения совести, шакальской хваткой вцепившейся за её глотку. Пастушок от этих дум пришёл в себя и помрачнел. Вид Золушки отрезвил его, как ледяная вода в шесть часов утра. ?— Пастушок, чёрт возьми, объясни мне, пожалуйста, что в этой дыре пол название Фэйблтаун происходило за время моего отсутствия. —?сказал Бигби. ?— Ты не поверишь… —?пробормотал Пастушок и рассказал всю историю, начиная о обнаружения трупа в лесу, заканчивая о вердикта в сторону Коула и схваткой против киллера, которого они сдали в полицию. За ним выехали сразу же после того, когда двое скрылись из стоянки. Из всего сказанного Бигби пришёл в полное смятение. ?Коул?— тиран, а рука его так называемого правосудия?— Синяя Борода?, ?Как он мог убить Покахонтас?!?, ?Просто немыслимо!!!?. Шериф убрал негативные мысли в корзину с эмоциональным фильтром. Он рассмотрел полученные детали со свежей и пустой головой, не забитой чем попало. В итоге он согласился с Пастушком и с полным хладнокровием повидавшего на своём веку следователя сказал: ?— Нужно поговорить с Коулом. Он вздохнул, шагая по двору длинными шагами, затем посмотрел на Золушку. Та плакала. ?— Что ты? Золушка? —?спросил Пастушок и приобнял её, пытаясь утешить. ?— Боже… —?всхлипнула она. Лицо налилось пунцовой кровью, приобрела красно-каменный оттенок, а губы сжались в страдальческий овал. ?— Что случилось? —?спросил Бигби резким голосом, обеспокоенный рыданиями Золушки. —?Что случилось?! Ты ответишь или нет?! —?Тут он перешёл на крик, схватив девушку за плечи, трясся её. ?— Я всё расскажу… Боже мой… я знала, что виновата… но не настолько же, чтобы страдал и Пастушок, и Мухолов и… —?Она разразилась новыми рыданиями, но, собрав силы, продолжило:?— Я должна была с самого начала рассказать. Вам только кажется, что во всём виноват Коул. Но виновата и я, и сама Покахонтас. ?— Тогда говори. ?— Началось всё с того, как умерла Бела. Нащн движение восприняла её утерю, как политические меры Коула. Мы собрались в митинге во дворе против правительства. Вы, наверно, это помните. —?Пастушок?— да, но Бигби?— нет. В то время он отдавался вечным угрызениям совести, внутридушевной борьбе и скорби к Снежке. И о провальном деле с убийством наркомана-гнома Чихони. И для него движения феминисток пролетела мимо ушей. —?Мы жаловались, что это политическое убийство против женщины. Покахонтас выступила с собственными требованиями, где провозглашала себя, как нового заместителя и новыми порядками. Но Коул не обратил на это никакого внимания, просто проигнорировал. Покахонтас находилась в отчаянном и взвинченном положении. Её это угнетело до депрессии и истерии. Она даже избила крысу в ванне во время таких вот… ну, вы поняли? Так вот… —?Она вытерла сопливый розовый носик и продолжила:?— Она пошла на самые крайние меры. Она заставила меня пойти к Коулу во дворец и совратить его, запечатлев всё на камеру, как компромат. Она имела с этим опыт. А я имела с такой операцией, я же… —?Она покосилась на Бигби, с которым хранила секрет о тайных операциях, и умолчала. —?Ну… я так и сделала. Сказала ему, чтобы он выполнил все условия Покахонтас, а то все узнают об его конфузе. Он согласился, конечно, но на следующее утро Покахонтас не пришла. Видимо с ней назначили встречу и убили. Этот Синяя Борода, который и ранее своих жён-то убивал. А он ишь как хочет стать заместителем. ?— Наверно, Коул и наплёл ему, что поставит его в этой должности. —?предположил Бигби. —?Во всяком случае спасибо, Золушка. Мы пойдём и разберёмся с Коулом. Будь в этом уверена. О нашем разговоре?— никому. Ясно? Ясно. Пастушок и Бигби переглянулись?— два изумченных, преданных следствию гончих пса, ищейки, неустанно преследующие цель. ?— Пошли. —?И они пошли.Глава Фэйблтауна?— мэр Коул?— отдыхал в своём дворце. Он пил ягодный смюзи, купаясь и описывая в воде жемчужные круги. Конечно, в такую пасмурную погоду плавать все равно что?— загорать зимой голым —, но он плавал для экстремала. Да, он убил, вернее заказал убийство, у Покахонтас. Но он не марал её кровью свои пухлые и выпуклые ручки. И уж тем более сжигал садистким и извращённым образом ту суку. Да, она сука, но не настолько, чтобы заслуживать тех адских мук, которые испытавала сама Жанна Д’Арк. Как огонь, подобно змее, ползёт по телу и охватывает кожу. А та сжимается, как горелая бумага. Остаётся обугленная корочка. Кровавые волдыри надуваются и лопатся, обнажая белое ничто. Белрснежную белизну пропасти между мясом и кожей. А за ним буглится мясо?— а за мясом чернеют кости. Раз-раз,?— и индейка готова. Но он, Коул, не каннибал. И в его планы и дальнейших перспективах не входили жареннын курицы, такие как Покахонтас. Его мучили кошмары. Он видел бесконечными часами её чёрный череп, вопящий о испорченности Коула. Он мучился сам. Коул смотрел документальные фльмы в домашнем кинотеатре, где говорилось о первых муках убийц. О том, как они мучались после совершенного деяния.Он раскрылся в глазах читателей, как порочный человек, не лишённый своих недостатков. Он добрый в каком-то плане, жадный, абсолютновластный. И если кто-то ставит под сомнение его абсолютную власть?— ему не сдобровать. Волна печали охватила его. Он решил, что на будущее такого не будет. Если его сместит с должности какой-то демократ принц путём выборов, то он, будучи бездомный, живуюшем в мусорке стариком, не отчаится. А если его какая-то дура прошантажирует путём совращения, он впадёт в глубокую ярость. Выпуклые ладони превратятся в кулак. Лицо покраснеет. Дыхание участится. А из рта вырастут клыки?— оборотни. Коул выбрался из бассейна, окутал себя банным халатом, дрожа от холодного потока ветра. Медвежьими шагами он добрался до третьего этажа и там переоделся в ночную пижаму. Он переворошил кочегаркой пепельные поленья, охваченные рыжим пламенем, затем налил вина. Сухого. Перед трапезой и дегустированием напитка он услышал шорохи на первом этаже. КПК закрываются дверцы холодильника. Как скрипят ножки стульев. ?Неужели призраки???— вопрошал он. —??Или воры забролись??. Тем не менее, он вытащил из сейфа револьвер и спустился на второй, затем на первый этаж. Как бы он не старался ходить так, чтобы от его стоп не издавался скрип половых досок, ничего не получалось. Сердце колотилось с невероятной скоростью. Пот стекал градом по голове.?Они уже знают, что ты здесь, Коул. Знают, ещё как!??— вопил лихорадочный рассудок. Он снял предохранитель, молясь Господу за то, что ему показалось. Что он параноик и тому подобное. И…На втором этаже он увидел спину, окутаную в серый мешковатый халат. Широкоплечий мужчина, положивший исполинские ноги на стол, выпивал из его кружки разные сорты вина. Взъерошенная, лохматая русая грива. И укоризненный взор. По другую часть стола расположился белобрысый юноша, который съедал лиловый кишмиш. В их лицах он узнал двоих оболтусов из администрации. Первый?— шериф Бигби Вульф, за которым он отправил Золушку. Второй?— Пастушок… ?О нет!??— закричал рассудок. —??ТЫ ЖЕ ЕГО УБИЛ КОУЛ! ВЕРНЕЕ ЗАКАЗЛ УБИЙСТВО У КИЛЛЕРА. ТАК КАК ПОЛУЧАЕТСЯ, ЧТО ОН ЖИВЫМ СТОИТ ПЕРЕЖ ТОБОЙ, ОЛУХ?! КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?! МЕЖДУ ПРОЧИМ ТЫ ВО ВТОРОЙ РАЗ ЗАКАЗАЛ УБИЙСТВО! ВО ВТОРОЙ РАЗ!?. ?— Какого чёрта?! —?вскричал Коул и нацелился револьвером в сторону Пастушка. —?Что здесь творится?! ?— Это я бы хотел спросить, Коул, что здесь происходит. —?сказал низкий, жёсткий голос Бигби Вульфа. И сам Шериф повернулся к нему, глотнув сухого вина. ?— Что? Что? —?вымолвил мэр, а глаза оного, голубые, как бирюзовые шары, забегали в стороны от растерянности. ?Неужели меня разоблачили???— спросил он в уме. ?— Хуй через плечо. —?отшучился шериф. Хотя голос, омрачённый каким-то роковым обстоятельствам, говорил об обратном. —?Ты сам знаешь, почему мы здесь. И сам знаешь, почему Пастушок всё ещё жив. ?— Я не понимаю. —?соврал тот. ?— Не надо врать, Коул. Я вижу, как ты обливаешься потом. Как дрожат у тебя ноги! ?— На что ты намекаешь?! —?вскричал Коул. ?— Извини, Бигби, но я дам свой голос. У нас имеются явные улики против тебя в деле о Покахонтас. —?И Пастушок рассказал о кассете, сожжённой в костре, и признание Золушки. ?— Нет… нет… —?Коул всплакнул и выставил в обоих ?детективных львов?, готовых его с потрохами съесть, пистолет. —?Не подходи. Я буду стрелять! ?— Тихо, Коул… —?сказал Бигби, приближаясь к начальнику медленными шагами и разводя плавными движениями руки. —Нам нужно от тебя спокойствие. Только спокойствие. Мы знаем, какой ты добрый. Что даже мухи не обидешь. ?— Это сука и её приспешница Золушка заставили меня пойти на это… она явилась ко мне домой, вела себя развратно, как шлюха. В конце концов она отсосала у меня и сняла всё это на камеру… ?— Мы знаем Коул… ?— Не перебивай меня! Слышишь, сука, не перебивай меня, когда я говорю! —?заорал он и ударил пистолетом по стене, грозясь выстрелить. ?— Хорошо. Хорошо. ?— Это дело очень важное, и другого выбора не было. Никто не превзойдёт покойную Снежку, потому что она самая лучшая из всех. —?Она зарыдал. —?Она… она не заслуживала той смерти?— сгореть в огне. А это Покахонтас?— очень даже ДА! ?— Да, Коул. —?сказал Пастушок. —?Ты прав, что никто не превзойдёт покойную Белу. Но зачем нужно было охотится за мной, если можно было всё объяснить. Я бы понял. ?— Ты бы не понял, сучёныш сранный! Не понял бы! Сделка с дьяволом?— Синей Бородой?— уже заключена. Сделанного не воротишь. Обратного пути нету. Лишь чудо сделает так, чтобы этот мудила не стал заместителем. Слышите?! Бигби и Пастушок закивали головами, не осмеливаясь на перебивание. Внезапно ни с то ни с сего Пастушок изменился в лице. Спокойная физиономия багровела от злости. В выражение поступили явыне призраки гнева: сжатые до тонкой полоски губы, сведённые над носом острые брови и образовавшиеся над этим глубокие морщины. И он закричал: ?— Из-за тебя невинный человек сидит в СИЗО! Слышишь, ублюдок, он там сидит по твоеф вине. ?— О не-ет. —?ответил Коул. Тот, как и Пастушок, изменился в лице. Выражение его выпуклой и толстокожей морды приобрело насмешливый вид. —?Ха-ха, думаешь, насильник, отсидевший в первый раз, не заслуживает этого. Не смеши меня?— ещё как заслуживает. Я про него читал. И я знал, что Синяя Борода специально привёл следы так, чтобы подозрение пало на этого урода. ?— Ясно. —?ответил Бигби. —?Ладно, отпусти пистолет Коул. Что теперь делать? ?— Снимать штаны и бегать. ?— А если серьёзно?—?Я хочу, чтобы это дело осталось в тайне. Глубокой тайне только между нами и Золушкой. ?— А убийца? То есть, владелец клуба. —?спросил Пастушок. ?— Мы скажем народу, что именно он убийца. Все успокоятся, и этот порочный круг протестов прекратится. —?рассказал Коул. ?— А Синяя Борода? —?поинтересовался Бигби. ?— Тебе придётся свыкнуться с тем, что он станет новым заместителем. ?— Нет, нет… только не это. —?сказал шериф, вздохнув от досады. ?— Заткнись. Ты просто мой верный пёс. Вы оба! Если кто-то проболтается… ?— Можешь довериться, Коул. Мы будем хранить замки на устах. ?— Договорились. И они оба подали друг другу руки. Когда они вышли, Коул заплакал. Он кинул пистолет в стену. В таком горе он выпил одну бутылку вина, помастурбировал на эротические журналы, но в ответ организм выпустил на порнографию однородную пищевую субстанцию изо рта. Коул уснул на ковре, упиваясь алкогольным сметеянием. ?— Неужели ты допустил, чтобы такое могло произойти? Чтобы правосудие пало? —?спросил Пастушок, негодуя. ?— Я не виноват. Я бы сам хотел, чтобы Коул понёс наказание. Но иного выхода я не вижу. Кто тогда станет новым мэром? Никто. —?объяснил Бигби и вытащил из пачки одну тонкую сигарету. —?Что ж, а теперь иди домой и выспись. Забудь об этом. Потому что завтра будет новый день. ?— А ты? Пастушок остановился, и они встретились взглядами. Бигби чиркнул стальной зажигалкой, которая выплюнула бордовый язычок пламени, окутав его концом сигареты. Он затянулся, выдохнул, выпустив сигаретную сизую иглу в поток ветра. Он посмотрел на чистое, ночное небо, покрытое звёздными и сиящими глазами Всевышнего. По крайнем мере, Бигби предполагал, что смотрит на него не Всевышний, а наблюдатель с мириадами звёздных очей. Где-то застрекотала цикада, и он ответил: ?— А я? Мм, буду скорбить по Снежке. Пока особых дел не намечается. До встречи. Пастушок сам и не заметил, как исчез Бигби. Он смотрел на звёздное небесное полотно, дивясь этой неземной красоте.Валет выступил с обвинительной речью в Суде, где зачитал полученные следствием улики против Марка Хэмилтона. Самого Марка не наблюдалось в Суду, по одной причине, что тот находился в простолюдинском заточении. Но общественная масса Фэйблтауна приняла теорию следственной группы Бигби Вульфа и Валета. А феминистки успокоились. Прокурор вышел из Суда, раскрыв верхние пуговки от Бабьего лета. Прошло пять дней с того момента, когда появился Бигби. За это время погода стала аномальной?— жара. Нью-Йорк таял в пекле, в мареве солнечной погоды. А Валета успокоили в больнице, что опасения о раковой опухоли в лёгочной доле были напрасными. Но врач Валета сказал ему в завершение: ?Тем не менее, Мистер Валет, всё же придерживаетесь обычного распорядка. Вернее нового?— без сигарет или курительных трубок?. ?Хорошо-хорошо??— ответил прокурор и ушёл. Он устроил в Вудлэндсе праздник дня без курения, а также на Ферме. Все люди уничтожали сигаретные пачки и принимали участия в спортивных играх. Это мероприятия подняла дух Фэйблтауна. Остался недовольным Бигби. Он сидел в теньке и на зло участникам праздника дымил сигаретами. ?— Ай-яй, как не стыдно! —?говорили прохожие сказания. Бигби в ответ показывал средний палец и продолжал дымление сигаретами. ?— Прекратил бы ты. —?вмешался Валет. ?— Нет, Валет. Для вас?— это вредно, а для меня необходимость. Я бы сошёл с ума, если бы чуял все ваши запахи. От самых противных до самых хороших. Валет кивнул и ушёл. Бигби посещал каждый день кладбище и клал по одному конфетку на могилу Белы Снежки. Затем тот выплакивался по десять минут, засыпал, лёжа у могилы, и ставал через часик. Из-за чего Бигби ходил с кровавыми в прожилки и опухшими глазами, за что пугал маленьких детей. Он смирился с тем фактом, что её нету. Что она мертва. Но чувство вины заставляло его приходить каждое ранее утро, когда солнце огненным диском выходило за горизонт, и плакать над могилой. Мухолов однажды заметил, что Бигби стал ранней пташкой. А ходит он на кладбище к ней. Мух сам всплакнул из жалости к жалкому существу, такому как Бигби Вульф. Человеку, вернее одинокому волку, который потерял самое ценное в жизни. Остались лишь дела. Расследование. И он дорожил убийцами, маньяками и психами, заставляющие его работать, как робота на фабрике. Бигби потерял всякий вкус к настоящим людям. Остались преступники?— его друзья и враги в одном флакона.—?Как мне его жалко. — сказал Мухолов, рассказав о том, как он заметил Бигби у могилы Снежки. ?— Понимаю, дружище. —?ответил Пастушок и похлопал его по плечу. ?— Ладно, пошли. И они пошли на чёртово колесо, чтобы отдохнуть от обыденной суеты в жаркую осеннюю погодку.Он вкусил запах горелой плоти. Такой незабываемый.Синяя Борода с давних лет желал кресла заместителя мэра Фэйблтауна. И он добился своего. Но таким грязным и мерзким путём. Он спустился в подвал. Муравьиные туннели Вудлэндсп остались неизведанными на 70%. У него в распоряжении хранилась одна комнатка. Он осветил тёмные углы огнём факела, изгоняя из тьмы монстроподобных пауков и гипертрофированных крыс. Синяя Борода поправил проволочные очки, вытащила связку ключей и сотворил тяжёлую деревянную дверь. За неф скрывалось то, что никому не следовало видеть. На полках лежали отрубленные пальцы его жертв. Он таки и не сбивался от мании к извращённым убийствам по отношению к слабому полу. Синяя Борода погладил последний экземпляр. Сожженный стручок, обугленный и мерзкий. Но он гордился тем, что сжёг эту сучку и вкусил аромат горелой плоти. Он положил новый палец на место и написал над ней: ?Экземпляр12?. Синяя Борода засмеялся, убрал карандаш и закрыл дверь. Добравшись до своего дома, он позвонил одному человеку, причастного к убийству. Эти полоумные следователи, псы Бигби, заявили, что убийца Марк Хэмилтон. Идиоты! Они так и не узнают третьего лица, который держался всё это время не стороне. ?— Алло? ?— Слушаю. ?— Спасибо, Гувер. Спасибо. ?— Не за что. Отлично поработали. ?— Ага. Он положил трубку и, посмотрев на камин, ощутил былой аромат горелой плоти.