Глава 3 (1/2)
Решение казначей принял сразу же. Ведь добровольно потерять прибыль, вырученную за выполнение важной миссии, он бы просто-напросто не смог. Удавился бы тут же, собственноручно повесился бы на дальнем суку. Жадность до денег, увы, оказалась сильнее уважения к собственному напарнику.- Следующим будет Учиха, - не терпящим возражений тоном постановил Какузу.
Итачи взглянул на него благодарно, кивнул утвердительно. И, не обращая внимания на проклятия и оскорбления, грозные выкрики и матерные выражения, беспрерывно сыплющиеся вслед из уст не на шутку разъяренного Хидана, прошествовал к нужному дереву. В руке его неярко поблескивал остро заточенный кунай.
Пленница же, накрепко привязанная к стволу, уставилась на нукенина круглыми, как блюдечки, серыми глазами. Учиха чуть склонил голову набок, преспокойно разглядывая потенциальную жертву.- П-пожалуйста, не нужно… - чуть слышно прошептала та, зажмурилась крепко-крепко, словно в ожидании удара, и поджала по-детски пухлые губы.Итачи будто не слушал: его рука, держащая кунай наготове, медленно, но верно поднималась вверх. Хината невольно сжалась, задрожала всем телом, несогласно замотала головой – ее длинные темные волосы тут же растрепались, отдельные пряди зацепились за неровности древесной коры.Секунда – и веревки, опоясывающие ствол, заскользили вниз, витыми змейками упали на траву. Легли прямиком к ногам донельзя удивленной куноичи. Сакура не сразу поняла, что только что произошло, почему вдруг именно она оказалась на свободе. Впрочем, удивление ее длилось не долго: сильные мужские руки тут же легли на плечи. Пальцы, длинные и тонкие, с темными ногтями, намертво вцепились в ткань безрукавки, не позволяя отстраниться, а тем более - вырваться.- Отпусти! – зло выкрикнула Харуно, попыталась сделать обидчику подсечку.Впрочем, тщетно: удар был тут же блокирован нукенином, а руки – довольно грубо заломлены и моментально связаны за спиной его же теневым клоном.
- Ебать ты хам, Учиха, – буркнул все еще недовольный Хидан, с легкостью закинул трезубую косу на плечо, крутанул ею резко, со свистом.
Итачи его и взглядом не удостоил. Преспокойно подхватил обезвреженную девчонку на руки – та начала вырываться исступленно, отчаянно, вздумала лягаться ногами. Правда, попытку эту Учиха тут же на корню пресек: перехватил куноичи поудобнее, сжал крепче под коленями.А через мгновение – взметнулся вверх и бесследно исчез вместе со своей пленницей. Будто и не было их тут, на этой поляне, никогда.- Ну, наконец-то съебал! – возликовал-таки последователь Джашина. Потер руки, облизнулся в предвкушении. Поглядел оценивающе и не в меру похотливо на до смерти напуганную Хинату. – Теперь-то уж моя очередь!***Итачи с самого начала не нравилась эта затея. По правде говоря, он и сам не понимал, зачем ввязался во все это и почему не отказался от своей ?доли? сразу же.
Девчонка яростно, отчаянно сопротивлялась, выкрикивала что-то гневно, все время норовила побольнее ударить нукенина в грудь острым локтем. Впрочем, на эти пляски Учиха внимания не обращал.Совсем рядом, за плотной стеной из вековых деревьев, послышалось до боли знакомое глухое рычание. Через мгновение – еще и звучный девичий стон. Итачи сворачивать с намеченного пути не стал. Он и не думал подсматривать за напарником, но в какой-то момент нескончаемая череда деревьев как нельзя удачно прервалась – и взору Учихи и его пленницы открылась весьма интересная картина.
Кисаме безжалостно, отчаянно драл свою избранницу прямо на траве. Та явно не была против: визжала довольно, бесстыдно вскидывала бедра, негласно прося, умоляя о продолжении сего действа. С каждым толчком все теснее прижималась к Хошигаки, беспрестанно гладила его крепкую, широкую спину. Тот в ответ лишь сдавленно, глухо рычал, продолжая бешено вбиваться в распластанное-разложенное под ним девичье тело. Учиха никогда не видел сокомандника таким: диким, необузданным, совершено не сдерживающим себя и, кажется, напрочь позабывшим обо всем на свете. Парочка была настолько увлечена своим занятием, что даже не заметила чужого присутствия. Итачи украдкой взглянул на свою пленницу: лицо ее было бледно, с явным отпечатком испуга, смешанного с удивлением и, что куда интереснее, неподдельным любопытством.***Он выбрал темное, надежно скрытое среди частых деревьев место. Неяркий солнечный свет тут и там пробивался сквозь мутно-зеленое небо из раскидистых древесных крон, шелестящих тысячами трепещущих листьев.
Учиха осторожно опустил девчонку на траву, сухую и жесткую, практически лишенную живительного солнечного света. Сакура не сопротивлялась: то ли сил противиться уже не осталось, то ли недавнее зрелище произвело на нее столь неожиданный эффект. Уселась кое-как, поджала под себя озябшие ноги, прислонилась спиной к шершавой, неровной коре дерева. Посмотрела на Итачи исподлобья вопросительно, выжидающе. Учиха молчал. Он и сам толком не понимал, зачем притащил сюда свою пленницу. Да и зачем вообще ему понадобилось брать эту куноичи в плен, не понимал тоже. Мозг отказывался работать в нужном направлении: казалось, мысли просто-напросто перемешались, слились в единый, целостный ком. Перед глазами как назло стояла недавно увиденная картина: разъяренный, ошалевший напарник, беспрепятственно имеющий светловолосую девицу-бесстыдницу.
Итачи уже не мог думать ни о чем другом. Какого черта? Чем он, гений клана Учиха, хуже собственного сокомандника? И почему он не может поступить со своей избранницей точно так же, как Хошигаки недавно поступил со своей?***
Сакура знала, что все закончится именно так. И даже не удивилась, когда ее, все еще связанную и беспомощную, силой уложили на землю. Не сопротивлялась: понимала, что бесполезно вырываться и кричать, тщетно пытаться освободить руки от злополучных веревок.
- Я не хочу, - лишь сказала спокойно, когда ладони нукенина заскользили вверх по ее бедрам, бесцеремонно задирая легкую юбку.- Это ничего не изменит, - послышалось коротко в ответ. – Смирись.Сакура невольно вздрогнула и зажмурилась, чувствуя, как с нее медленно, но верно стаскивают обтягивающие лосины вместе с бельем.- Нет... Не нужно! Пожалуйста, не нужно… - попыталась сжать дрожащие ноги она.Стянуть с девчонки лосины не представлялось возможным: мешали сандалии, обутые на босу ногу. Пришлось оставить как есть – спущенными до предела, до тонких лодыжек. Хватило и этого.Учиха неспешно расстегивал на себе плащ. Руки его не слушались, дрожали мелкой, едва заметной дрожью. И Итачи совершенно внезапно осознал, что волнуется. Волнуется, как не волновался, наверное, уже давно.
- Ты меня отпустишь, если я… - донесся до слуха нукенина шепот, - если я… Не буду сопротивляться?Черно-красная материя волной легла на траву, приминая ее, накрывая собою.
- Отпущу, - заверил пленницу Итачи.А через секунду опустился на девчонку сверху – та едва слышно ахнула. Задрожала всем телом, задышала часто и прерывисто, ощущая, как сильные мужские руки гладят-ласкают ее обнаженные бедра, как чужие холодные пальцы скользят по горячей коже.- Раздвинь ноги, - теплое дыхание обожгло щеку, раскрасневшуюся, румяную от стыда и смущения. – Не бойся.Сакура повиновалась: кое-как развела в стороны дрожащие колени, попыталась хоть чуточку расслабиться. Но стоило твердому члену Учихи мазнуть по её бедру – снова сжалась, заметно занервничала, заёрзала голой спиной по траве.