Глава 6 - Пасмурно. Радужно. (1/1)
Билл сидел на деревянной табуретке, и сжимал в окоченевших руках горячую чашку шоколада. Занавески на окнах балкона сиротливо болтались из стороны в сторону. Черноволосый вглядывался в ослепляющее солнце, совершенно не волнуясь за свое слабое зрение. Мысли в голове скакали в полнейшем хаосе, не давая здраво размышлять. Парень вздохнул и отставил дымящийся напиток. Все слишком сложно. Он не может разобраться в себе, в своих чувствах, и, что уж скрывать, он совершенно не представляет себе, что нужно делать. Едва на глаза попадается дредастый братик, сердце начинает учащенно биться, вырывается из груди, кромсает в куски плоть, стремиться в руки к этому самому брату. Билл давно не спал спокойным, полноценным сном. Нет, его не мучают бессонницы – наоборот. Только вот в каждом сновидении обязательно присутствует Том, в любой роли, в любом положении, но присутствует.В школу идти чертовски не было желания. В памяти невольно всплыли недавние события. Они с Марисой, хорошенькой, открытой девушкой, гуляли по набережной. На улице тогда уже сгущались сумерки, и это вносило в окружающую их атмосферу капельку романтичности. Билл крепко сжимал тоненькое запястье, так похожее на его собственное, и наслаждался тишиной, нарушаемой только шумом воды и звуками каких-то насекомых. Он ясно помнил, как рыжая грубо пихнула его в какую-то подворотню, по пути домой. Помнил, как екнуло сердце, и рухнуло в пятки, когда к ним начали приближаться самые отпетые хулиганы, из школы, которые и раньше имели привычку издеваться над ним. В памяти надолго отпечатались сильные удары, боль, пронзающая ребра, руки, лицо. Билл вспомнил, как неприятно было ощущать, что по твоей коже гуляет холодное лезвие складного ножа, делая совсем мелкие и слишком крупные порезы.Юношу передернуло, едва он представил заново сцену своего избиения. Но он тут же натянул приветливую улыбку, потому что в дверях балкона засветился Том. От близнеца как всегда веяло непонятной силой, теплотой, создавалось ощущение защищенности, когда он был рядом.
— Чего тут сидишь? – бархатный голос пронзил оковы очарования, и Билл, оторвавшись от изучения дредастого, поднял взгляд на его лицо. Смуглое, серьезное, но в то же время необычайно счастливое. Странно так бывает, раньше Билл просто на все сто процентов был уверен, что Том врет, скрывает настоящую свою сущность под радостными масками жизни. А оказалось, что он не может по другому… Радость, веселье, счастье – его жизнь. Существование черноволосого же иначе, оно другое. Замкнутое, недоверчивое…— Что-то типа депрессии. Давай сходим куда-нибудь… Развеемся. – это прозвучало не как просьба, а даже как приказ. Билл спрыгнул с табуретки и направился в комнату. По звукам тихих, но отчетливых шагов можно было разобрать, что Том следует за ним. Натянув первую попавшуюся куртку, Билл сорвал кепку с томовской головы. Близнец недоуменно пискнул, и попытался отобрать свое сокровище. Однако черноволосый оказался проворнее, и, показав язык, вскоре скрылся за парадной дверью. Дредастый улыбнулся, так по-детски, его забавило поведение братика, еще больше усиливало привязанность к нему.На улице было пасмурно. Небо хмурилось, и время от времени на землю падали холодные капельки дождя. Билл поежился, и поплотнее прижался к стоящему рядом Тому. Дождавшись автобуса, близнецы с шумом ввалились в теплый, уютный салон. Внутри было сухо и пусто. Водитель монотонно взглянул на протянутые проездные, и со скучающим видом обратил свое внимание на дорогу.— Том, знаешь… Мне снятся сны. — неуверенно шепнул Билл, заглядывая в глаза близнецу. Очень сложно было говорить о сновидениях, мучавших черноволосого уже почти неделю. Дредастый удивленно мотнул головой.— Ну и что? Мне тоже.— Нет, ты не понял. В этих снах все время оказываешься ты. Билл зажмурился, ожидая услышать что-нибудь колкое, обвиняющее. Но ничего подобного ушей не коснулось. Брат только пожал плечами и устремил взгляд куда-то в потолок.— Неудивительно, я ведь все время нахожусь рядом со мной. Могу даже поспорить, что я занимаю первое место в твоих мыслях. Всегда. – Том оторвался от изучения потолка с облезлой краской, посмотрев на черноволосого. Того такая реакция весьма удивила, и даже немного озадачила. Билл пытался понять, к чему клонит братишка, но ничего дельного в голову не пришло. Поэтому он просто так, открыто, поинтересовался:— На что… На что ты намекаешь?— Я намекаю на то, что ты любишь меня. Подсознательно. Последняя фраза прозвучала смело, уверенно. Билл оторопел, поднимая с пола отвисшую челюсть. В словах скрывалась пугающая двусмысленность, но Билл старательно отгонял прочь от себя такие мысли.— Ну, да, я тебя… Люблю, – выдохнув это на одном дыхании, черноволосый, подумав, добавил. — Как брата. – Том издал короткий смешок, с иронией в глазах покачав головой. От этого незамысловатого движения золотистые дреды чуть качнулись, спадая на плечи, завораживая своей красотой. Билл невольно залюбовался. Но из сладких, приторных грез его насильно вытащила насмешка Тома.— Я никогда не сомневался в твоей ориентации. Билл со всей дури врезал близнецу по макушке сильно сжатым кулачком, и принялся отчаянно щекотать его. Краем глаза черноволосый отметил, что на них через зеркальце заднего вида с интересом косится водитель автобуса. Ему польстило такое внимание. Билл, как всегда, принял взгляд водителя только на свой счет, Том обычно оставался в сторонке под номером два. Несмотря на не слишком приветливую погоду, погуляли они отлично. Биллу даже удалось затащить Тома в несколько магазинчиков с пестреющими витринами, где он приобрел себе кучу новых блестящих украшений. Сейчас они не спеша бродили по площади, любуясь фонтаном в самом центре, и просто наслаждаясь неожиданным покоем. Такое умиротворение можно почувствовать далеко не всегда. Но, если тебя за руку держит самый дорогой и близкий человек во всем мире, это чувство просто не может, не посмеет обойти сторонкой.
— Красиво, правда? – Том указал ладошкой на огненный диск солнца, медленно пересекающий границу горизонта. Громадный красный диск обрамляли постепенно переходящие в голубой цвет облачка, создавая поистине потрясающий вид. Билл завороженно кивнул, и кинул быстрый взгляд на близнеца. Поздний закат, постепенно засыпающая природа, легкий, незаметный ветерок… Все это пробудило в нем какие-то нежные, восхитительные, сносящие крышу чувства. Билл смотрел на загорелое лицо брата, и не мог оторваться от столь красивых черт лица. Боже, как он раньше мог не замечать этой божественной красоты?!.. Ведь он был просто уверен, что дредастый – не более чем испорченная восковая фигура, слепленная с оригинала, не более чем неудачная копия, во второй раз повторяющая идеал. А оказалось наоборот. Это он, Билл являлся обыкновенной тенью. А Том – бог, идол, прекрасен. Такие нежные, ласковые мысли до дрожи в коленках испугали черноволосого. Он поспешно отвернулся, и помассировал виски кончиками пальцев. Нет, о чем он думает? Не может быть. Билл, Билл Каулитц… Влюбился?! В собственного брата?! Близнеца?! Нет. Как это там называется…— Инцест? – парень в ужасе прикрыл рот вспотевшей от волнения ладонью, осознавая, что произнес это вслух. Том вздрогнул. Даже не видя брата, Билл мог точно сказать, сейчас на лице, обрамленном золотистыми дредлоками, играло недоумение. И страх. Дикий страх. Да, их обоих тянуло друг к другу, словно магнитом. Но… Это ведь не более, чем братская любовь? Ведь так?..— Что? – чувствительный, музыкальный слух уловил тихий шепот, сопровождаемый неуверенностью и надеждой. Надеждой на то, что предыдущее слово просто послышалось…— Том. Ты же любишь меня? – Билл нашел в себе силы обернуться, и взглянуть в глаза близнецу. Дредастый как-то рвано вздохнул, и выпалил, наверное, слишком резко. Но черноволосому было плевать, как именно прозвучит ответ. Важно было, каким он будет…— Да. Люблю. Сказать, что у Билла отлегло от сердца, и в душе стало ярко-радостно-весело, значит, не сказать абсолютно ничего. Внутри заплясали радужные зайчики, залетали бабочки и завели счастливую трель птички. Билл, лучезарно улыбнувшись, подошел ближе. Том сглотнул застрявший в горле ком, и непонимающе уставился на своего младшего братишку. Тот лишь прикрыл на секунду веки с пушистыми ресничками, и тихо спросил:— А что ты любишь больше, меня, или… Или жизнь?Повисла небольшая пауза. Но для обоих близнецов это задержанное время показалось огромной бесконечностью, которая длилась долго, слишком, слишком долго… Билл терпеливо ждал. Он боялся, ужасно боялся услышать голос Тома. Он вдруг осознал, что ляпнул. Конечно же, Том ответит — жизнь. Это очевидно. Сколько они знакомы? Сколько времени провели вместе? Всего лишь какие-то жалкие несколько недель. Разве это может сравниться с самым прекрасным, с самым дорогим в мире – с жизнью?! Нет. Назад дороги нет. Все пути начали неминуемо рушиться, прямо на глазах у Билла. Он уже было открыл рот, чтобы извиниться, но…— Жизнь. …Тишина. Очень больно кольнуло, словно заостренной иголкой, где-то в районе сердца. Может быть, там и находится душа?..…Тишина. Внутри в миг все опустело, перед глазами поплыл неясный туман, застилая собой все, что было вокруг.…Тишина. В уголках глаз выделились соленые, но полностью наполненные бессмысленностью слезы.…Тишина. Это он, он сам виноват. Это он сам только что обрек свою судьбу на ничто. Он сам сейчас обязывает себя на бесконечные страдания.— Билл… — Том, видя убитое состояние близнеца, поспешил объясниться. Но черноволосый отчаянно замотал головой, раскидывая темные волосы пучком вокруг себя. Он не хотел больше ничего слушать, он только что услышал достаточно. Дредастый поспешно схватил братишку за локоть, и привлек к себе, обвивая тонкую талию руками. Билла колотила мелкая дрожь, он находился в состоянии полу-истерики. Том успокаивающе коснулся губами разгоряченного лобика, и шепнул на ушко:— Глупый… Ведь ты и есть моя жизнь…