10. Любовь, жертва и очистительное пламя. (1/1)
Проснувшись на рассвете, баронесса Марианна не нашла рядом мужа. Еще вчера вечером ей казалось, что теперь и навеки – на… сколько уж там им отпущено судьбой? – Роберт будет с ней, только с ней. Казалось, вчера ее пламенная, страстная, поглощающая любовь к мужу, наконец, избавилась от той ненависти, с которой срослась за прошедшие годы его холода. Страсть и ненависть срослись в душе Марианны так крепко, что она сама уже не могла отличить, где кончается любовь и начинается тяжкая черная злоба.Говорят, девятая по счету волна – сильнее всех предыдущих, ибо вбирает в себя их силу. Так же и внезапный взлет из пучины одиночества вновь к своей любви многократно усилил все чувства баронессы Марианны. Почему, по какой причине сейчас ушел Роберт? Марианна села на постели и натянула на себя покрывало, словно защищаясь от невидимого вторжения.Эта девчонка, снова эта девчонка, подумала Марианна. Дерзкая девчонка, называемая ее дочерью! Она так надеялась, что сегодняшний обряд устранит последнее препятствие на пути к воссоединению с Робертом. Но девчонка всегда становится у нее на пути – а Роберт, верно, сейчас пытается каким-то образом избавить ее от необходимости становиться женой Бафомета.- Передайте милорду де Витриако, что мне необходимо его видеть! – почему-то Марианна почти перестала опасаться этих молчаливых новых слуг, наводнивших дом и одетых во все черное.Слуга поклонился и бесшумно, словно призрак, растворился в полутьме коридора. Выходя, Марианна не заметила на подушке клочка пергамента с написанными на нем второпях строчками – ?Немедленно уходи, уезжай к дюнам. Там мы встретимся и уже навек будем вместе. Роберт.?***
В тайной круглой комнате дымно и непривычно ярко горели факелы. Барон Роберт закончил рисовать магический круг и жестом указал дочери на его центр. Алиса, ничего не понимая, послушалась.- Ты собираешься изгнать ее? Но как ты сможешь это сделать - один? – она хотела спросить еще что-то, но барон только приложил палец к губам. Пока гости еще спят, пока стоит короткий ноябрьский день, он должен успеть. А потом будь, что будет, Роберт готов отвечать и перед Консилиумом Тринадцати, и перед самим Магистром де Витриако.Барон махнул рукой и Алиса увидела выходящего из-за книжного стеллажа, из потайной двери Гисфрида.- Нет!!! Папа, нет!!! – отчаянно закричала она. - Только не он, папа, кто угодно – только не он!Гисфрид, не замечая ее возгласов, быстро шагнул в круг. И такое шло от него спокойствие и уверенность, что Алиса разом замолчала, когда он взял ее за руки и, чуть улыбнувшись, притянул к себе.- Поверь мне – все получится, - прошептал Гисфрид. - У нас обязательно получится.
Барон молча смотрел, как они разделись, не отводя друг от друга взгляда, как молодой рыцарь обнял Алису и прижал к себе. Сейчас барону вдруг все стало понятно – и то, за кем с таким трепетом следила со стены его дочь во время боя с шотландцами, и то, что эти двое уже принадлежали друг другу. Их тела, соприкасаясь, источали согревающее тепло, как солнце в месяц май. Читая заклинания, Роберт чувствовал, как пространство комнаты буквально заполняется густым дрожащим золотистым сиянием, в котором – он это знал, он знал это совершенно точно! – не выживет Ишет Зенуним, как не выживает на открытом воздухе вытащенная из воды рыба.Роберт видел, как в дымке факельной копоти Алиса поочередно принимала облик то обросшего шерстью чудища, то огромной змеи – но и чудище, и холодное пресмыкающееся так и льнули к рукам молодого рыцаря, то ли лаская его, то ли пытаясь защитить. Ишет Зенуним была бессильна – та, которая была ее обиталищем в течение долгих семи лет, сама восстала против своей хозяйки.Только когда Алиса превратилась в сморщенную старуху, а снаружи круга возникла фигурка маленькой белокурой девочки лет четырех-пяти, барон вдруг испугался. Потому что рыцарь во все глаза смотрел на эту девочку – а она манила его взмахом маленькой ладошки. До Роберта донесся призрачный шепот ?Братик, иди сюда, иди! Братик Гисфрид!? Но эти слова возымели словно обратное действие: рыцарь очнулся, словно увидел в девочке ее истинный облик – и больше не отрывал взгляда от Алисы, которая под его взглядом снова стала обретать свой обычный вид. А маленькая фигурка свилась в смрадное черно-желтое облако и с нечеловеческим воем унеслась куда-то вверх, растворившись во тьме свода. Облако тьмы упало на всех, кто был в комнате, а когда тьма рассеялась, барон снова увидел в центре магического круга девушку и юношу. Они лежали в объятиях друг друга, чуть вздрагивая, так, как вздрагивают люди спросонья от холодного утреннего воздуха. И они были прекрасны.
***
В центре зала был воздвигнут золотой трехликий идол – Великий Бафомет тамплиеров. - Внемлите, братья! – глухой баритон де Витриако прозвучал сейчас трубным гласом. - Отступник пробрался в наши ряды, он готов помешать тому, что готовили мы и наши предшественники в течение десятилетий – мистическому браку Владыки мира Бафомета и предназначенной ему девы. Призовем же Владыку - и пусть он сожжет отступника и превратит его в прах! Да заледенеет навек, да станет камнем!
Выстроившиеся перед ним одиннадцать в черных плащах безмолвно внимали.
- Мы приступим к обряду. А вы, – Витриако кивнул слугам, стоявшим у входа в зал, - приведите барона и его дочь! Догоните их, если они сбежали! Ищите отступника!Около десятка черных фигур поклонились и бесшумно покинули зал. Послышался конский топот.- Нет! – Марианне показалось, что она ослышалась. - Нет, вы должны наказать девчонку, девчонку, мастер Витриако, а не Роберта!
Она бросилась к неподвижно застывшей высокой худой фигуре в черном. Но крепко схватившие ее руки остальных черноплащников помешали ей – в мгновение ока они растянули ее на полу передзолотым идолом, и восемь тонких стилетов, по рукоять вогнанных сильными руками в плоть и деревянный пол, пригвоздили к нему ее руки и ноги. Застывшие черноплащники безучастно смотрели на корчащуюся в крови визжащую женщину, на их бледных неживых лицах не выражалось ничего.- Кровь матери, отрекшейся от своего дитяти ради страсти к мужчине – вот то, что возожжет огонь Великого Бафомета!- провозгласил де Витриако.***
Роберт замер, прислушиваясь. Толстые стены потайной комнаты надежно хранили ее тайны, однако и происходящего снаружи за ними слышно не было. А, главное – он почти потерял ?магический нюх?, который всю жизнь помогал ему чуять врагов, подобно дикому зверю.
Бафомет оставил меня – когда-то эта мысль принесла бы отчаяние, но сейчас она означала долгожданное освобождение. Осталось только смутное чувство опасности и стремление уберечь от нее своего ребенка… нет, свою семью! Впервые он мысленно включил в свою семью и жену, …и этого мальчика, который теперь так много значил для его дочери.- Бегите, скорее! – он повернул тайный рычажок в стене и часть стеллажа отъехала в сторону, открыв темный проход. - Уходите к дюнам, к отмели, - он сейчас обращался к Гисфриду, впервые осознавая, что теперь и кроме него есть кому позаботиться о его любимом существе. Это осознание, помимо тихой грусти, давало радость и надежду.- Папа, а ты? – уже одевшаяся Алиса закрепляла на поясе метательные ножи.
- Я сделаю тут все, что нужно, возьму маму и немедленно последую за вами. Постой, сэр рыцарь! – барон протянул руку куда-то в глубину деревянного ларя, стоявшего у стеллажа, и извлек оттуда тускло блеснувший меч с широким обоюдоострым лезвием. - Возьми! Это меч, когда-то принадлежавший Стирбьерну Стерки* - он не для моей слабой руки.Гисфрид молча склонил голову, обеими руками принимая меч. Слов не требовалось.Когда девушка и юноша скрылись, барон недрогнувшей рукой водворил на место стеллаж и принялся чертить на полу пентаграмму со знаками Обратного удара. Закончив и войдя в ее центр, он сложил руки на груди и принялся читать заклинания. Прошло время, он уже не слышал, как задрожали стены замка, как начали падать со стеллажей много лет собиравшиеся драгоценные книги - когда-то появление каждой из них было его праздником и триумфом. Как затрещали в пламени упавшего со стены факела пергаментные страницы, как огонь мгновенно схватился за них, будто за хворост в ведьмином костре. Книги вспыхнули с такой яркостью, как будто их затертые потускневшие страницы с незапамятных времен алкали жаркого пламени, они корчились в огне радостно, словно еретики. Одна из книг, лежащая на столе – огромный кодекс ?Соломонова ключа?, - вдруг вспыхнула ярко и резко, выбросив к потолку длинный язык огня и вот уже занялась вся комната, жаркое пламя лизало деревянный потолок и стеллажиПоследнее, что пронеслось перед взором Роберта Монтгомери – видение прекрасной юной пары в магическом круге своей любви и счастливое, умиротворенное лицо его дочери.В следующее мгновение замок затрясся, обрушились древние проклятые стены, словно гигантская рука сравняла их с землей.Вода изо рва и прихлынувшие, словно они только того и ждали, волны моря укрыли то место, где еще недавно высился замок Торкилстон.