Глава вторая "Теперь я не одна" (1/1)

—?Друг? —?переспросила Наджара, пытаясь приподняться, чтобы сесть в постели.Теперь ей окончательно стало ясно, что она жива. Находившийся рядом с ней незнакомец не был похож на джиннов… нет, это был человек из плоти и крови. Мало того, это был римлянин, а к римлянам Наджара испытывала предубеждение с тех самых пор, как в видении увидела мученическую смерть Габриэль. Пусть Габриэль и предала ее, сама она все еще была верна ей.Римлянин смотрел на нее, и во взгляде его сквозили искреннее сочувствие и интерес. От всепроникающего взгляда его черных глаз, казалось, ничто не могло укрыться. Глаза эти знали все мысли Наджары, все тайны ее сердца, что вызывало в ней невольный трепет. А еще ей чудилось, будто в зрачках его глаз горят какие-то странные огоньки, и иногда они полыхают то желтым, то красноватым, то зеленым, либо фиолетовым, словно у хищного зверя. Воин Света видела, что перед ней простой смертный, но на ум ей пришла ассоциация с ифритами, так как он представлялся ей таким же сильным, хитрым, коварным и всеведущим. Но, тем не менее, его внимание представлялось ей не опасным, а дружелюбным, даже успокаивающим.—?Не надо напрягаться, ты еще слаба,?— ласково сказал ей он. —?Лучше попей.Он достал флягу с водой и стал терпеливо поить ее так, будто она была ребенком. Это состояние унижало Наджару, но она была слишком слаба и ей пришлось мириться с этим.—?Так кто же ты и где я? —?вопросила она.—?Ты в обители милосердия,?— отвечал римлянин. —?А меня ты хоть и не знаешь лично, но должна была кое-что слышать обо мне. Я Цезарь, Юлий Цезарь.Мальчишеские, хвастливые нотки в его голосе, которые явственно прозвучали, когда он произносил собственное имя, могли бы при других обстоятельствах заставить ее улыбнуться, но не сейчас.—?Цезарь… —?повторила Наджара.Внезапно она увидела вспышку света, и тут глазам Наджары открылось то самое кошмарное видение, некогда посетившее ее, но на сей раз оно было немного иным. Теперь внутреннему взору Наджары открылась не только смерть Зены и Габриэль на кресте, но и смерть этого красивого мужчины. Она увидела его внутри какого-то здания в окружении множества людей, одетых в длинные белые одежды, как и он сам. Гордый и величественный он произносил перед ними какую-то речь, когда один из них вытащил кинжал, чье лезвие зловеще сверкнуло перед глазами Наджары, и ранил Цезаря в шею. Цезарь быстро к нему повернулся и воскликнул: ?Негодяй Каска! Что ты делаешь?? и схватил его за руку. Тут Наджара снова увидела Зену и Габриэль. В тот самый момент, когда Цезарь получил удар кинжалом, в руку Зены вбили гвоздь. Два человека одновременно почувствовали боль. Воин Света вновь увидела сенаторов, превратившихся в сборище убийц. Они принялись наносить Цезарю, который был безоружен, удары в грудь, в лицо и в глаза, даже переранив при этом друг друга. Похожий на загнанного зверя, Цезарь яростно сражался за свою жизнь, но потом увидел, что на него устремляется и тот, кого он считал своим другом. ?И ты, Брут??,?— воскликнул он, и в этих словах ясно прозвучали удивление и горечь. Брут подошел к нему и будто сжал в дружеских объятиях, после чего в свою очередь вонзил в грудь бывшего друга и покровителя роковое орудие. Лицо Юлия исказила страдальческая гримаса, и пораженный двадцатью тремя ударами он упал к подножию какой-то статуи, которая стояла недалеко от его кресла. Убийцы стояли над бездыханным телом. Наджара снова увидела кресты. Одновременно с Цезарем испустила дух Зена, после чего умерла и Габриэль. Наджара страшно, пронзительно закричала.Когда Наджара очнулась от этого кошмара, она увидела перед собой лицо человека, чью смерть так отчетливо увидела в нем. На лице этом сейчас была видна искренняя тревога за нее, с примесью удивления и испуга.—?Что случилось?! Что с тобой?! —?вопрошал он ее. —?Почему ты кричала?—?Я просто очень испугалась… —?пролепетала она.—?Испугалась? Чего? Тебе здесь нечего бояться, ты под защитой этих стен… и моей.Обычно ироничный Юлий старался говорить с ней ласково и доброжелательно. Ему нужно было завоевать доверие этой женщины-воина, а еще… ее сердце. Это было нужно ему и Риму, и Рим был он сам.—?А кто защитит тебя самого? —?произнесла Наджара, заглянув в его черные как ночь глаза своими небесно-голубыми. —?И не от врагов, а от друзей?Молния вспыхнула во взгляде римлянина, но тут же погасла. Он понял, что первый шаг уже сделан, коль противница Зены боится за него. Однако, что именно хотела она сказать?—?О чем ты говоришь? —?спросил Юлий.Наджара протянула ему свою хрупкую, дрожащую ручку, глядя на которую сложно было поверить в то, что когда-то она держала меч, и римлянин взял ее в свою.—?Остерегайся мартовских ид,?— тихо, почти шепотом сказала воин Света. —?И не верь тому, кто рядом с тобой.—?Кто же рядом со мной? —?голос Гая Юлия чуть дрогнул.—?Смерть,?— одними губами ответила она.Какое-то время оба молчали, каждый находясь под властью своих мыслей и чувств.Затем Наджара снова подняла на него глаза и проговорила:—?Мне было знамение в видении.—?Значит, ты можешь предвидеть будущее? —?оживился Юлий, сразу же подумавший о том, какую выгоду можно было бы из этого извлечь. —?Это настоящий дар богов.—?Скорее, это мое проклятье,?— покачала головой Наджара. —?Знать, что будет с другим человеком, в особенности с тем, кто тебе дорог, и не иметь возможности предотвратить это… Что может быть страшнее?—?Может, ты и права,?— согласился римлянин. —?А у меня свое проклятье?— падучая, и проклят я ею с детства. А люди точно также говорят, что это ?божий дар?.—?Когда у тебя это началось? —?не смотря на собственное положение, Наджара не могла не пожалеть другого страдающего человека.—?Давно,?— со вздохом промолвил он. —?Когда мне было шесть лет, варвары жестоко убили моего отца прямо у меня на глазах. Тогда-то со мной и приключился первый припадок. Это и остановило их, уже собиравшихся убить и меня, ибо тупые варвары решили, что я либо одержим злым духом, либо сам являюсь богом. И надо сказать, не зря. Когда они уже собирались бежать, мой припадок начал заканчиваться, но вместо этого, я почувствовал, будто в меня что-то вселилось. Мало того! Я стал сильнее и ловчее взрослого воина. Я накинулся на них, и они даже не смогли дать мне отпор, должно быть, из-за растерянности или страха перед потусторонними силами. По сей день не знаю, что это было…Наджара содрогнулась, но не от пугающих подробностей, а от щемящей жалости к ребенку, чья душа была изранена.—?Тебя спасли джинны,?— проговорила воин Света. —?Это они наделили тебя силой, чтобы ты смог защититься и покарать убийц отца. Я думаю, что они избрали тебя также, как избрали меня.И она рассказала ему о джиннах и о том, как узнала от них о своем призвании. Странно, одно присутствие этого человека делало Наджару сильнее, словно его энергетика помогала ей бороться с ее немощью. Цезаря же, несмотря на то, что он был скорее прагматиком, чем идеалистом, поразили слова пророчицы, ведь ему, с детства уверовавшему в собственную высокую миссию, иногда приходило на ум нечто подобное. Кроме того, он увидел рычаг воздействия на эту женщину с возвышенной душой.—?А ведь ты права… —?задумчиво произнес Юлий. —?Рим несёт закон, порядок, цивилизацию и процветание народам… и Рим есть я. В этом состоит моя миссия… и твоя тоже.Она слегка недоверчиво посмотрела на него:—?То есть?—?Мы должны вместе нести Добро и Свет другим народам,?— проникновенным голосом промолвил Цезарь. —?Это наша Судьба. Но есть та, кто мешает нашей Судьбе свершиться… и это Зена!—?Зена… —?повторила это роковое имя Наджара, подивившись тому, что, когда слышит его, в душе ее поднимается несвойственное ей чувство?— ненависть.—?Да, мы должны остановить ее, иначе она убьет нас. Но меня пугает вовсе не физическая смерть, а то, что тогда я не смогу исполнить волю Судьбы… —?Юлий помолчал. —?Я хотел сказать: МЫ не сможем.—?Это правда,?— согласилась Наджара. Ее прекрасное лицо было бледно, а в глазах был какой-то болезненный блеск. —?Я все вспомнила. Я ведь очутилась здесь из-за нее и долго была при смерти, но джинны привели тебя сюда, ко мне, и ты вернул меня к жизни. Должно быть, они тогда говорили мне именно о тебе! Но… как же тогда Габриэль?Юлий подавил улыбку удовлетворения. Фанатиками так легко управлять, и внушить им можно что угодно… однако, он стал ловить себя на том, что в этой фанатичной проповеднице ему видится нечто такое, чего он не замечал ни в одной женщине.?Уж не влюбляюсь ли я и в самом деле???— с легким испугом, но в то же время с какой-то радостью подумал он.—?Да, это истинно так,?— сказал он ей вслух. —?Мне никогда раньше не доводилось бывать в этих местах, и я очутился здесь совершенно случайно. Путь мой лежал в Египет, куда, как я слышал, бежал мой бывший союзник, а ныне предатель и враг?— Помпей. Преследуя его, я остановился здесь, и в монастыре обнаружил тебя, похожую на спящую царевну из сказки. Мне сказали, что после боя с Зеной и твоей попытки самоубийства тебя доставили сюда, и ты все это время была в коме. Я узнал и о том, как Зена и ее подружка подло обманули тебя. Это заставило меня проникнуться твоей историей. Я поставил себе цель?— поднять тебя на ноги и для этого окружил тебя лучшими медиками. Я сам находился при тебе почти безотлучно, насколько мог. Помпей, все равно, мне больше не соперник, да и далеко он не сбежит. Что-то мне подсказывает, что в Египте я как раз буду избавлен от него… чужими руками.Юлий нежно пожал ее тонкие пальцы, а потом неожиданно поднес их к губам.—?Забудь об этой Габриэль,?— ласково проговорил он. —?Она недостойна твоей любви. Это было искушение, посланное тебе, чтобы заставить тебя свернуть с пути воина Света. —?Заметив, что Наджара хочет что-то возразить на это, Гай Юлий сразу же пресек ее попытку:?— Не спорь со мной и не защищай ее! Ты только подумай: она разрушила твою жизнь, разбив тебе сердце. Она просто воспользовалась твоими чувствами, умело играла ими, но сама не ответила взаимностью. Она помешала тебе убить Зену после честного поединка, и в результате ты, преданная ею, оказалась на краю гибели и столько времени лежала здесь, как в могиле. Для чего все это было сделано, как не для того, чтобы помешать тебе исполнить предначертанное Судьбой?Наджара мрачно слушала эти жестокие слова. Печаль и боль охватили ее, а еще?— такое чувство, будто она похоронила близкого друга, может, даже часть себя. Грезы о невинной, чистой девушке по имени Габриэль, красивая сказка, придуманная ею для самой себя?— все это обернулось прахом.?Я одна… совсем одна,?— горестно подумала женщина. —?И даже джинны оставили меня в наказание за то, что я не вняла их предупреждению. Больше я не слышу их голосов… тишина… пустота.?Но потом она вновь встретилась взглядом с ним, утонув в этих бездонных глазах, похожих на два черных солнца, и ей пришла в голову другая, более счастливая мысль: ?Но нет, я ошибаюсь. Теперь я не одна, ведь у меня есть он!?