Глава 2. Сплетни (1/1)

Время – очень странная штука. Порой кажется, что минута равна целому тысячелетию, а иногда – совсем наоборот. Так было и для Чжао Бо. Целых два года его жизни куда-то испарились. Все, что он помнил о том времени – это ранний подъем, ноющее от усталости тело и дикое желание спать.Хозяйка – госпожа Лю – действительно приняла его на работу. Однако женщина оказалась не только решительной, но расчетливой. Поняв, что перед ней ребенок, готовый работать день и ночь, она старалась нагрузить на него побольше работы. Платить ему можно было меньше, чем остальным работникам, всегда есть аргумент – он слишком мал и неопытен, чтобы получать хорошие деньги. Это было выгодно и удобно для женщины, оставшейся вдовой, для женщины, чьей единственной радостью, после смерти детей и мужа, остались деньги.Каждый день а-Бо вставал до рассвета. Порой ему казалось, что он вовсе и не спал, а если и случалось поспать немного дольше, то он едва ли не с криком вскакивал, думая, что проспал все на свете. Единственное, на что у него хватало времени и сил с утра – это умыться и скорее бежать на постоялый двор. Там он первым делом протирал столы. Дерево, из которого они были сделаны, имело на редкость противное свойство – оно собирало пыль за ночь, потому пропустишь утреннюю уборку – и жди нагоняй от хозяйки. Дальше он начинал таскать воду. Чтобы заполнить большую бочку ему требовалось время - ровно до рассвета. За этот период успевали сгореть две палочки благовоний. После всех этих тяжеловесных дел он шел будить постояльцев, которые просили это сделать с вечера, а затем бежал на рынок, покупая продукты для завтрака по поручению хозяйки. Готовила она сама и, по мнению а-Бо, получалось у нее на редкость пресно. Еда в ее руках словно теряла вкус. И пока она готовила, Бо получал свою порцию первым, и старался набить желудок, лишь бы не упасть от голода. Временами он тосковал по еде, которую готовила мать. Но та отошла от домашних дел, переложив все на единственную служанку, но и она умудрялась готовить невкусно.Запихивая в себя мясные блинчики, рис или паровые булочки, а-Бо всегда смотрел в окно на пристань. Он все время размышлял: когда сможет пойти туда работать? Будет ли он зарабатывать достаточно, чтобы разбогатеть, вылечить мать, обеспечить им с отцом достойную старость, а самому - жениться на красавице? Чжао Бо с ранних лет был твердо убежден – его судьба была предопределена задолго до его рождения. Он должен пойти по стопам отца: стать хорошим рыбаком, мужем и отцом. Но…когда он начинал думать обо всем этом, его сердце тревожно сжималось: неужели эта серая, пропахшая рыбой, жизнь и есть то, что его ждет? Затем он вспоминал ту ссору отца с господином Пэем много лет. Как отец потерял работу, как быстро он состарился и потерял всякое желание жить. Ото всех этих мыслей ком отчаяния подступал к горлу мальчишки. Он знал, что многим обязан родителям, знал, что должен идти начертанным путем, но что-то внутри него мучительно болело и рвалось сбежать. Но куда бежать? И как можно бросить беспомощных родителей? От тоскливых мыслей всякий раз его отвлекал голос хозяйки. Как по расписанию, она посылала его звать постояльцев на завтрак. Если кто-то не желал спускаться на первый этаж или болел или имел какие-то другие причины не желать находиться среди людей, Бо относил им еду прямо в комнату. По правде сказать, жильцы чаще всего сидели в комнатах, словно в норках, не желая самостоятельно спускаться. А-Бо было, в общем-то все равно. Он был даже рад лишний раз побегать с этажа на этаж, так время шло быстрее, а мысли из его головы сбегали и прятались до следующего завтрака.Хотя госпожа Лю и была скупой, но кормила она своих работников три раза в день большими порциями. Почему она это делала? Однажды ее помощница, ворчливая старушка Цзян, в гневе сказала, что хозяйка кормит всех, воображая, что работники – ее потерянная семья. Бо никогда не интересовался, что произошло с семьей Лю, но по отрывкам и ворчливым высказываниям госпожи Цзян, понял, что семья погибла от эпидемии больше двадцати лет назад. Тогда город от опустения спас орден культиваторов, который принес несчастным смертным особое лекарство. Но семья Лю не дождались помощи. Они заболели едва ли не первыми, и госпожа была единственной, кто каким-то чудом выжил. Иногда Бо чувствовал жалость к этой одинокой женщине, в такие дни он даже не вздыхал о том, какая пресная у нее еда получается и не думал о ее скупости. Он все время пытался ее понять, ставил себя на ее место и думал: смог бы я пережить такое? Остаться в одиночестве, не имея ни одной живой души рядом? Смог бы каждый день просыпаться, варить рис, зажигать благовония? Смог бы разговаривать, продолжать жить? А-Бо был еще совсем неопытен, жизнь казалась ему непонятной, даже странной. Встречая нового человека, он с удивлением слушал его жалобы на жизнь и каждый раз находил в себе новое чувство: к госпоже он испытывал жалость, к пьяному постояльцу, хвастающемуся своим богатством – недоумение и даже злость. К родителям – постоянное беспокойство и чувство беспомощности. Их он любил и почитал, они занимали почти все его мысли. Где найти доктора для матери? Какое средство попробовать в лечении ее ноги? Быть может, лучше скопить денег и переехать в другое место? Может ли слишком влажный воздух плохо влиять на здоровье его стариков? Но, не смотря на все это, а-Бо оставался ребенком. Порой он тоской смотрел, как ровесники по утрам уходят учиться к местному монаху, а затем с веселыми криками бегут по улицам, затевая игры. Научиться читать и писать Бо не случилось. Бедные семьи не то, чтобы не могли устроить своих детей на обучение, они скорее не понимали, зачем это нужно. Писать и читать – занятия для знати, которой некуда деть время. Их же дети рождены быть работниками, их дело – всю жизнь гнуть спину, отдавая все силы, работая и в дождь и жару. Так и к чему им уметь читать сказки и красиво писать закорючки? *** Пятнадцатая осень жизни а-Бо выдалась на редкость холодной. Почти каждый день лил дождь. Небо спряталось под тяжелыми серыми тучами. Воды было настолько много, что весь город стал превращаться в одно большое озеро. Дети больше не бегали по улицам после занятий. Постояльцев стало значительно меньше – все стремились переждать этот сезон дома.Пока двор пустовал, хозяйка перекладывала на а-Бо обычные бытовые поручения: просила колоть дрова, чаще убирать, бегать по магазинам за тканью для ее шитья. Днем он успевал сбегать домой и покормить родителей. За прошедшие два года их состояние не стало лучше, они лишь старели и теряли интерес к собственному существованию, поэтому теперь Бо приходилось заботиться о них, как о детях.-Могу я сегодня уйти пораньше? – не прекращая стирать пыль со столов, спросил Бо.Хозяйка на мгновение оторвалась от шитья и смерила его холодным взглядом.-Если посетителей не будет.Подросток кивнул, зная, что продолжать разговор смысла не имеет. Госпожа Лю всегда такая – ответит один раз, а после – хоть весь день одно и то же тверди, она и ухом не поведет.-Дождь собирается. Сходи к мяснику, как закончишь со столами, - снова едва слышно произнесла женщина. Подавив усталый вздох, Бо кивнул, продолжив свою работу. Дождь, действительно, пошел слишком резко. Стоило мальчишке выйти во двор, как он тут же попал в самый ливень. Спрятав руки в карманах рубашки, Бо быстрым шагом пошел в сторону лавочки мясника. Выходя за ворота, он едва не сбил человека, споткнувшись буквально на ровном месте. Громко крикнув ?извините!?, он продолжил свой путь, не удосужившись даже разглядеть человека и убедиться, что с ним все в порядке. На удивление, никаких недовольств, да и просто ответа, а-Бо не услышал. Единственная мысль, задевшая его мельком, была о том, что этот незнакомец не похож на жителей Озерного города. Краем глаза он заметил его ярко-синие одежды, а в нос ударил резкий запах какого-то горького цветка. Должно быть это новый жилец. Если так, что у Бо будет работа, помимо ежесекундного протирания столов, которые, честно говоря, пора уже просто на дрова пустить, а не пытаться почистить.Вернулся от мясника Бо довольно быстро. В кулаке он сжимал упакованное в мешок мясо. Волосы и одежда были насквозь мокрыми, а все тело бил легкий озноб. Однако мальчик так привык за два года к этому состоянию, что не придал особого значения. Отдав хозяйке мясо и чихнув пару раз, он наспех вытер растрепанные длинные волосы грубым полотенцем. Черная ленточка, когда-то давно сшитая его матерью, выглядела уже довольно потрепанной, но он упорно продолжал собирать ею высокий хвост, туго стягивая волосы. Ему казалось, что эта старая ленточка способна даже быка связать.К удивлению Чжао Бо, за то короткое время, что он отсутствовал, в чайную набежало довольно много народу. Все столы были заняты: люди сидели по нескольку человек рядом, грея себя горячим чаем. Но один посетитель резко выбивался из массы замерзших крестьян: он сидел в самом углу чайной, в одиночестве. Всем своим видом он излучал холод. Казалось, осенний дождь и тот теплее, чем этот человек. Но, не смотря на пугающую ауру, он заинтересовывал всех вокруг. Остальные посетители то и дело оборачивались в его сторону, тайком рассматривали и, словно мыши, тут же прятали глаза. Этот человек был по-настоящему красив. Первое, что бросилось а-Бо в глаза, когда он заметил его – это темные, блестящие волосы, собранные в высокий хвост. Волосы казались мальчику такими мягкими, что в глубине души, он так и рвался к ним прикоснуться. Черты лица были тонкими, слишком правильными. Особое внимание привлекали его глаза: внутренние уголки глаз были опушены, создавая впечатление раскосости. Когда он поворачивал голову на слабый уличный свет, в этих глазах мелькали маленькие огоньки, словно звезды в летнем ночном небе. Нижние веки были слегка покрасневшими, словно он совсем недавно плакал.Скользнув с лица на одежду, Бо сразу же понял, что этот человек – не из простых. На синей ткани был искусно вышит знак какого-то то ли ордена, то ли знатной семьи. Однако…присмотревшись, он заметил, что правый рукав был пустым. Ткань рукава болталась от любого его движения так, словно изначально была лишней. Мальчишка рассматривал незнакомца настолько долго, что тот вскоре это почувствовал. Он повернул голову, отрываясь от рассматривания серого пейзажа за окном, и смерил подростка ледяным взглядом. А-Бо будто с разбегу в зимнее озеро прыгнул, так пронзителен был взгляд молодого мужчины. Заметив, что тот смотрит прямо на его пустой рукав, он фыркнул и поправил ткань, стараясь сделать свой изъян менее заметным. Опомнившись, подросток смущенно замотал головой, стараясь скрыть свою оплошность.Подать мужчине чай и подготовить комнату хозяйка поручила именно Бо, из-за чего подросток почувствовал новую волну смущения. Он переживал, что случайно задел незнакомца своим любопытством, и тот может решить, что он совершенная бестолочь.Подойдя к столу, Бо низко поклонился, соблюдая все известные ему правила приличия, и поинтересовался, нужно ли незнакомцу что-то еще, помимо чая.-Нет. Только чай и комната, - говорил он довольно тихо, а спокойный тон голоса, казалось, резко контрастировал с внешностью, - И желательно побыстрее. Я хотел бы отдохнуть.Чжао Бо старался во всем угодить клиентам. Так был шанс, что хозяйка заметит его старательность и заплатит больше денег в конце месяца. Поэтому он довольно быстро приготовил незнакомцу чай, налил его, и пока тот отогревался им, убежал подготавливать комнату. Это занятие заключалось всего в нескольких действиях: Бо осматривал комнату, проверял нет ли в ней какого-нибудь мусора, протирал запылившуюся мебель и приносил подушку с одеялом, которые раз в пару дней чистила служанка. Закончив свою часть работы, он спустился обратно в чайную и отчитался хозяйке. Его взгляд еще несколько раз скользнул по незнакомцу, но тот уже перестал обращать на это внимание.-Нет же, говорю все это слухи! – услышал Бо голос дедушки Тана.-А я говорю, нет, сам видел! – заспорил его собеседник – господин Фэн.Бо заинтересованно повернул голову на голоса споривших. Послушать стариков иногда было полезно: так как мальчик почти все время находился на работе или дома, то о новостях узнавал именно из этих сплетен.-Дело было так: девчонка Вэнь ушла тогда, не спрашивая никого. Знаешь же ее характер – попробуй, останови, если что придумала.-Чжань говорил, что видел, как она с Пэем шла к пристани, - вставил старик Тан.Господин Фэн кивнул и продолжил: -Верно. Только вот с тех пор их никто и не видел. Ни косточки, ни волоска не осталось. Будто и не существовало их никогда! – для пущей убедительности он округлил свои и без того большие глаза.-А с чего вообще все началось? – встряла в разговор хозяйка. Оба старика и их слушатели повернулись на ее голос и с удивлением посмотрели. Не каждый день эта женщина разговаривала с посетителями. -Я слышал, что все три года назад началось. С тех пор, как Лу младший пропал, - задумчиво проговорил дедушка Тан.-Ну…да ладно, хватит об этом, - перебил господин Фэн, - Лучше давайте вина выпьем! Погода такая сырая, нужно согреваться.Старики согласились и сразу же сменили тему разговора. А-Бо задумчиво хмурил брови. То, о чем говорили старики – известная всем в городе байка. Говорят, будто люди, решившие в безлунную ночь выйти за порог дома, пропадают. Насколько это правда – не знал никто. Родители пропавших ничего не объясняли, а часть из них и вовсе говорила, будто дети уехали учиться в соседние города. Верить или нет – дело каждого. Чжао Бо предпочитал не верить, поэтому довольно быстро отвлекся на новое поручение хозяйки. Человек, сидевший в углу, продолжал задумчиво рассматривать стариков, как бы оценивая, были их слова пустой болтовней или же проблема, действительно, имелась. Он не привык помогать людям. Какой толк помогать этим жалким созданиям, если они все равно не имеют ценить и оберегать свою жизнь? Мужчина вздохнул и, допив свой чай, отправился прямо в комнату, не желая больше слушать сплетни местных старичков, в жизни которых разговоры были единственной усладой.***-Можешь идти домой, - убирая шитье в свой мешочек, сказала госпожа Лю, - Не опаздывай завтра, жильцов много.Бо поклонился женщине, поблагодарил за работу и направился к двери. Выйдя со двора, он заметил, что тяжелые тучи, наконец, развеялись. Однако кругом стояла кромешная тьма. Это была та самая ночь, когда луна полностью прячется, но звезды продолжают ярко гореть. Чжао Бо вздохнул, потянулся, разминая уставшие конечности, и направился прямиком в сторону своего дома.Ночной осенний ветер пробирал до самых костей. Бо так сильно мерз, что стучал зубами и пытался завернуться в одетую не по погоде рубашку как можно плотнее. Дорога домой была не самой близкой: постоялый двор, где подросток работал, был на другом конце города, поэтому ему предстояло пройти довольно большое расстояние. Чжао Бо шел быстрым шагом, стараясь не замедляться и не останавливаться нигде. Он беспокоился о родителях: сегодня с утра матушка долго кашляла, но от лекарств отказывалась. Сколько бы юноша не бился, так и не смог ее убедить выпить отвар. Справа были дома: высокие, низкие, богато украшенные, обвешанные амулетами, а также те, в которых и дверей-то не было – эту функцию выполняло полотна, которым люди защищались летом от комаров, а зимой от ветра. Но разве оно могло спасти? Слева – озеро. То самое озеро, богатое рыбой. То самое озеро, которое дало городу название. И то самое озеро, которое отняло у отца Чжао все силы, не дав ничего взамен, а в конце и вовсе выставило из жизни.А-Бо мог бы долго сокрушаться на свою судьбу, на усталость и пассивность родителей, но, на удивление, он оставался сильным. Никогда не плакал, не жаловался и не давал себе унывать. Хозяйка мало заплатила за работу? Ничего страшного, Бо будет стараться больше и тогда госпожа Лю точно отметит его труд. Родители отказываются пить лекарства? Ничего страшного, Бо найдет способ их убедить. Бо – ребенок, которому пришлось стать взрослым слишком быстро. Но, несмотря на все это, взрослый мир совсем не спешил принимать его. Так он и жил в подвешенном состоянии: не ребенок, но и не взрослый.До дома оставалось совсем немного, когда а-Бо почувствовал запах костра. Он почесал нос, но тут же заслезились глаза – таким едким и сильным был запах. Живот заныл от болезненного страха. Что-то не так.Не принимая реальность, он продолжал идти. Только остановившись прямо перед огнищем, на месте которого был его дом, Бо, наконец, признал правду – костром был его дом, а к общему запаху гари примешивался еще и аромат горящей человеческой плоти.