Эпилог. (1/1)

Два года спустя.- Эй, Соби! Давай скорей! На обед опоздаем, и кто-то голодным останется!Соби недоверчиво фыркнул, сомневаясь в исполнении угрозы, но все же не торопясь побрел к зовущему его Рицке. Мальчик подождал его, и они вместе отправились к зданию конюшни, видневшемуся неподалеку. В эту конюшню, находящуюся далеко в сельской местности, они переехали достаточно давно, как только Соби сняли с подвесного приспособления, и он смог передвигаться более-менее самостоятельно. В конюшне "Семи голосов" Боец был обречен на постоянное стояние в деннике, поскольку места для выгула там было не особо много, а в полях, и так не очень больших, постоянно кто-то тренировался, и Нелюбимые там только мешались бы. Рицка же хотел для Соби простора, свежего ветра и много сочной аппетитной травы. Да, Бойцу стало значительно лучше, и Рицка несказанно радовался этому, но сколько же они перенесли за истекшее время! Рицка долго и тяжело привыкал к непомерному расходу Силы, чувствуя себя после передачи ее Соби не просто обычным человеком, а дряхлым старцем. Улучшения долго не происходило, и Рицка иногда от жуткой постоянной усталости и отсутствия хороших новостей совсем терял надежду, чуть ли не проклиная тот день, когда он добровольно согласился на эту бесконечную каторгу. Порой ему казалось, что все былые чувства к Соби угасли в нем, и он не покидает Бойца (нет, не Бойца - коня!) исключительно из чувства долга. И он понимал, как тяжело быть с кем-то так: только по велению долга, без дружбы, без любви, без сострадания... Много раз Рицка уже хотел прекратить это обоюдное мучение и вернуться к прежней легкой и беззаботной жизни, но его всегда что-то удерживало от такого непоправимого шага. А Соби лишь доверчиво смотрел на него своими волшебными глазищами в обрамлении длинных светлых ресничек, и заранее соглашался с любым его решением. И Рицка знал, что никогда не сможет ни обмануть его ожиданий, ни обречь на смерть, как бы тяжко не было ему самому.Но постепенно наметились сдвиги к лучшему, Соби сумел перетерпеть жуткие боли, неподвластные анальгетикам, и недели неподвижности, злые слезы усталого Рицки и его почти осознанную готовность избавиться от него, которую Боец прекрасно чувствовал и в лошадином облике, свою беспомощность, свою неспособность что-либо изменить. И, хоть сильно сомневался порой в своей нужности, все же пошел на поправку. Он научился сначала безбоязненно опираться на травмированную ногу, затем делать робкие маленькие шажочки, потом шагать уже уверенно и даже чуть-чуть рысить, а иногда (ого!) делать один-два темпа галопа. В особо хорошие дни ему казалось, что он может, как прежде, прокатить Рицку верхом, но тот садиться на Бойца упорно не желал. Ему было хорошо с Соби просто так. Они вместе бродили по извилистым проселочным дорогам, Боец часами пасся, а Рицка любовался им и окрестностями. Периодически их навещал тот самый ветеринар, который отговаривал мальчика от лечения Соби, ведь, несмотря на свои взгляды, врачом он был действительно хорошим. Его визиты, так же, как и содержание Бойца, оплачивал Ритсу, чьи грандиозные планы относительно него так и остались планами. Рицка жил недалеко от конюшни в специальном домике для гостей, дабы не покидать Соби надолго: а вдруг тому что-нибудь срочно понадобится или станет плохо? За это время Рицка успел вконец разлюбить Бойца и вновь полюбить его, полюбить, если можно так выразиться, продуманно и осмысленно, и был готов встретить возможные проблемы во всеоружии, больше не паникуя и не опуская руки.... Нелюбимые шли в конюшню, наслаждаясь обществом друг друга, и вдруг Рицка почувствовал смутное, давно забытое ощущение. Как будто его звали по Связи, невнятно, издалека, но перепутать зов с чем-либо другим было невозможно. "Кто же это, интересно?" - задумался Рицка. От Соби он уже ничего подобного не ждал, вполне довольствуясь лошадиными способами общения. Он успел изучить все повадки Бойца вдоль и поперек, и иногда понимал его лучше, чем тот сам себя. Вот и сейчас Соби выглядел настороженным и растерянным одновременно, будто чего-то не понимал, хотя вокруг не наблюдалось никаких мало-мальски сложных предметов или ситуаций.- Ты чего, Соби? - в недоумении спросил Рицка, естественно, не ожидая от Бойца вразумительного ответа.- Рицка... - неожиданно раздался в его мозгу голос, который мальчик услышать уже не и надеялся. Мальчик остановился, как вкопанный, и сильно потряс головой.- Соби, ты? - вырвалось у него прежде, чем он успел подумать над происходящим.- Да, я... - откликнулся голос неуверенно, будто его обладатель разучился им пользоваться и сомневался, что у него получится.Вместо ответа Рицка кинулся к Соби и повис у него на шее, благо она к этому располагала и сейчас, даже основательно похудевшая. Боец заговорил с ним мысленно! Это значит, его Сила возвращается к нему! Они опять смогут общаться, как раньше, а потом... потом... Соби наконец примет свой обычный вид! Ура!Всю оставшуюся дорогу Рицка упорно приставал к Соби с целью разговорить. Тот отвечал односложно и застенчиво, словно заново привыкая и к самому Рицке, и к своим вернувшимся способностям. Уже стоя на пороге конюшни, мальчик сказал мысленно:- Давай, Соби, заходи, сейчас обед раздавать будут. Я тоже быстренько схожу поем и вернусь. Давай же, чего стоишь?- Рицка, а можно мне пойти с тобой? -голос Бойца был уже не мысленным, а настоящим нормальным голосом, воспринимаемым ушами. Рицка, обомлев, медленно, как во сне обернулся и замер, забыв закрыть рот: перед ним стоял Соби, но уже не лошадь, а человек.