Часть 5 (2/2)
— Он великолепен под маковым покрывалом, — сказал Кей Тёсокабе, когда губы Дракона переметнулись на его шею, — нежная ящерка с мягкой кожей, — но Дате еще не на столько опьянел, чтобы спустить циркачу такое сравнение — и на груди Маеды тут же засверкал укус, Кей зашипел и рассмеялся, запуская пальцы в волосы Дракона, — но зубы никуда не пропадают, к сожалению...Чика отвернулся, пытаясь сосредоточить внимание на чем-то другом, лишь бы не смотреть на целующуюся парочку. Черт, а что ему делать-то, когда они от поцелуев перейдут к чему посерьезней?Наблюдать, будь на месте Кея и Масамуне парочка хорошеньких девиц, он бы может и посмотрел…
Черт, поехали, называется, развлечься! Дракон сейчас накурится до невменяемого состояния, и вези его потом домой! Сдавай на руки Катакуре в таком виде! Тёсокабе снова глотнул сакэ, с удивлением отмечая, что хоть он не курил, дым все равно проник в его разум. Теперь в висках грохотало, причем в каком-то странном ритме… Очень знакомом… Где-то он уже слышал такой ритм. Чика нахмурился и мотнул головой, глянул на целующего Маеду друга и уже открыл рот, чтобы предупредить, когда двери резко распахнулись.Стоящий на пороге Кодзюро, легко, как пушинок, отодвинул в сторону китаянок и вошел в комнату.Чике почему-то вспомнился дурацкий анекдот ?приехал муж из командировки,ажена...?и он чуть не рассмеялся, хотя ситуация была дерьмовей некуда. Сейчас голова Кейджи не стоила и пары ен.— Кодзюро… — едва слышно выдавил сидящий на коленях у Маеды Дракон. Глаза у Катакуры стали совсем темными.Маеда медленно оторвал руки от Дракона, поднимая ихвверх, будто сдаваясь, на губах его появилась немного озорная полуулыбка, а глаза лукаво блеснули — это было лишь тенью от прошлого весельчака Кея, но хоть что-то в нем осталось.Видимо стоило все же Дракону взять трубку. Ну что ж. Не убьет же его Катакура... Хотя Кейджи начал сильно в этом сомневаться, когда Правый Глаз сделал первый шаг в его сторону. Он не станет церемониться. Хотя.... убивать — это все же крайность.
— Добрый вечер, Катакура-сан, — дружелюбно улыбнулся хозяин притона, закладывая руки за голову. Кодзюро покрепче стиснул зубы, но к оружию не потянулся. А потянулся он очень даже к Дракону. Кей прикусил губу, чтобы не рассмеяться, когда грозного Дате молча вздернули за шкирку, ставя на ноги, краем глаза он видел, что Чика тоже сдерживается. Смех в эту минуту может стоить им жизни. Сейчас — от рук Катакуры, или потом— от рук Дракона.— Я же сказал, что буду с друзьями. Зачем ты приехал? – Слова, которые должны были звучать сердито и строго, прозвучали неожиданно по-детски. Это злило. Масамуне попытался вырваться из сильных рук, но из-за опиума тело стало мягким и безвольным, он всего лишь нелепо дернулся и обвис. Кодзюро, не отвечая, смотрел на него своими темными глазами, будто на нашкодившего мальчишку.Для окутанного наркотическим дымом Масамуне, этот взгляд был почти осязаем, и пробивал его сердце насквозь, хотя смотрел Катакура на его лицо.
— Господин, мне казалось, что вы вышли из того возраста, когда вас необходимо вылавливать, чтоб вы занялись делом – Тихо, только для Дате, произнес Кодзюро. Взгляд, застрявший в сердце, больно кольнул, по телу разлилась фиолетовая дымка вины, Масамуне кивнул, сам не зная с чем соглашаясь, — Есть дела, срочно, — он осмотрел едва стоящего на ногах Дракона, — требующие вашего внимания, но я вижу, что вы не в состоянии его чему-либо уделять, так что можете оставаться здесь. – Он развернулся, явно собираясь уйти, и Масамуне снова почувствовал это. Его разочарование… как в юности, тогда, перед их первой ночью. Неужели он успел потерять Кодзюро снова?— Кодзюро… — Дате едва не упал, но дотянулся до ладони наставника, — Кодзюро… — Он не знал, что сказать, но Правый глаз, как всегда, понял его без слов. Вздохнул и сжал его ладонь, потянул за собой, выводя из полной дыма и шелков комнаты.
Кейджи улыбнулся, провожая драконов взглядом и облегченно выдохнул, когда со стороны двери раздался шепоток на китайском.
— Не то чтобы я был очень рад уходу... моего господина. Но так действительно будет лучше, — не придется его усыплять, чтобы поговорить с тобой, Демон.
Показное опьянение быстро слетело с его лица, плечи расправились, спина выпрямилась, а голос стал серьезным. Кейджи не знал, как нужно говорить такие вещи, не зная, другу или врагу ты выдаешь секрет.
Тёсокабе вопросительно приподнял бровь, он не был дураком и ждал разговора, это немного подбодрило Кея.
— Мори... что ты о нем думаешь? Только давай правду. И скажу сразу, меня это касается.Касается его, ишь ты! Тёсокабе нахмурился, внимательно разглядывая лицо, явно нервничающего, собеседника. Что он знает? И откуда? Выкладывать все карты на стол и изливать душу Демон не собирался, но как бы то ни было, ему нужны эти сведенья. Будь он на своей территории, он бы выбил всю информацию из циркача силой, но, увы! Придется действовать тоньше. Для начала…— А что ты сам знаешь про Мори? Мне нужно знать, что тебе известно, чтобы ответить.— Я знаю, где он, — Маеда и бровью не повел, проговаривая эти слова. Эта смелость могла стоить ему жизни, но Кейджи прямо смотрел на Демона, опасаясь больше за шкуру Мори, чем за свою, — я вижу, что он для тебя значит больше, чем просто враг.И я спросил, что ты думаешь о нем, а не что знаешь...Выкладывай, и я, возможно, сам расскажу тебе, где его искать...
Никогда еще в жизни Демону не преподносили такой подарок. Если это конечно не было ловушкой. Но кто мог ставить такие ловушки? Дате? Нет, определенно нет. Сам Мори? Если Масамуне узнает, что Маеда работает на два фронта, он будет медленно резать его на кусочки. Нет, циркачу нет смысла присоединяться к остаткам клана Мори.— Значит, ты видел его после той ночи. – Это был не вопрос, но Кейджи кивнул. – И ты видел… Что с ним? – Маеда снова медленно кивнул, и Чика неожиданно для самого себя рассмеялся, — Мори умен, спрятался под самым носом Дракона, — он вынул из кармана пачку сигарет и задумчиво вытащил одну. Тёсокабе курил довольно крепкий табак, но в этом притоне, где дым опиума отбирает разум у людей, его сигареты были, как зубочистки рядом с коллекцией охотничьих ножей, но все же он сунул одну в рот, пожевывая фильтр. – Ты видел…
Перед глазами снова стояли виденья той ночи — страсть, боль, похоть, стоны и молчание. Солнце под губами Чики, кровь, стекающая в слив.— Я никогда не встречал такого как он… Я не понимаю его, но хочу понять. Хочу, чтобы он был моим, понимаешь? Не просто принадлежал мне, как машина или деньги, а был моим. Я отобрал у него все, а он сохранил мне жизнь. Я не понимал его действий тогда, когда не видел его лица, не понимаю и после того как увидел, но сейчас я хочу понять. Я хочу услышать его голос…Кейджи расслабился. Эти нотки он бы ни с чем не спутал.
— Наш договор был заключен еще до того, как я попал под власть Дракона. Мори предвидел свое падение и приготовил путь отступления. Он очень рисковал, приходя сюда. Я передал ему вещи, что хранил у себя. Так у него появились новые документы, деньги и оружие. Я, как и все, никогда его не видел раньше, и когда ко мне в дом ввалилось это существо... — Кейджи покачал головой, — он только назвал себя. Этот парень словно и разговаривать-то не умеет... у меня остался адрес, по которому его можно найти. Мне не известны его дальнейшие планы, но я думаю, что он побежит дальше на запад... так что тебе стоит поторопиться...— Храбрый поступок, Маеда Кейджи, хоть и глупый. Я не про помощь Мори, хот это тоже глупо, а про то, что ты рассказал все мне. Я ведь могу рассказать Дракону, а он точно такого не потерпит. Его… расположение к тебе тут не поможет, — Маеда только открыто улыбнулся в ответ на эти слова, было видно, что он считает, что совершил правильный поступок, хоть в сердце его уже и начали закрадываться сомнения, — Не волнуйся. Я уважаю такие поступки, хоть они глупы неимоверно! — Чика, вытащил изо рта изжеванную, но так и не раскуренную сигарету и бросил ее на поднос, — Я не собираюсь делиться этой инфой с Драконом и тебе не советую этого делать. Но вернемся к делу. Что ты хочешь взамен?— Если я похож на идиота, это еще не значит, что я такой на самом деле, — Кейджи пересел поближе к Демону, наливая еще саке, — а взамен я попрошу только... чтобы ты не совершил ошибки, и вы оба были бы счастливы.
На плече хозяина притона появилась обезьянка, сжимающая в лапке растерянные Маедой перья, и он, рассмеявшись, поблагодарил зверька за услугу, наградив небольшим яблоком с подноса.
— Не все в этом мире делается за плату, Тёсокабе-кун. И, нет, я не прокурил остатки здравого смысла. Я прекрасно понимаю, чем мне все это грозит... Но по сравнению с тем, какую боль испытываешь ты... моя потерянная голова ничего не стоит. Кампай?Чтобы мы оба были счастливы? Будет ли Мори счастлив его видеть? Определенно нет. Будет ли он сам когда-нибудь счастлив без Мори? Нет, точно, нет. Будут ли они счастливы друг с другом, смогут ли вообще быть вместе?!— Кампай! – Уверено произнес Чика. Он никогда не был человеком, который задает себе сложные вопросы и по сто раз обдумывает свои действия. Он просто встретится с Мори, увидит его глаза, услышит его голос и все решит. Выпив, он достал из внутреннего кармана визитницу и протянул парочку карточек Маеде, – Пиши адрес, Кейджи, а одну, оставь себе. Я теперь твой должник, а Тёсокабе Моточика свои долги всегда отдает, — Привычное хорошее расположение духа стремительно возвращалось к Чике. Перед ним была цель, и он знал, как достичь этой цели, остальное было уже не важно.— У тебя мало времени, — ответил Кей, отдав одну из визиток обезьянке, которая тут же испарилась, шмыгнув куда-то за шелка, — не больше пяти дней, я думаю. Потом он растворится. И... когда найдешь его, действуй сердцем... им у тебя получается работать лучше, чем головой, — тем временем вернулся Юмикити с карандашом, и Маеда записал адрес и телефон потери, но перед тем, как отдать клочок бумаги, сказал, — Он не разбит. И не сломан. Только потерян. Он явился сюда ночью... в ошметках парадной одежды, босиком и с твоим вакидзаси. Судя по всему, он добирался пешком. Он простудился, его лихорадило и нервы... Но... он не был, ни зол, ни расстроен, ни холоден... Такие… вещи, конечно, меняют людей.. но... совершенно в другую сторону. Он ведь живой человек, ты лучше меня это знаешь... Он освободился той ночью. И когда он приполз ко мне, он был... рад. И готов к новой жизни. Естественно, он заявил, что вернется и убьет и Масамуне, и тебя, но... он не вернется.Чика никогда не был человеком суеверным, но когда судьба так тычет тебя носом во второй шанс… Он не потратит его напрасно! Он вернет себе и Мори, и свое сердце. Тёсокабе старался даже не думать, что будет если Мори скажет, что ненавидит его и не хочет видеть. Ну что ж… Он имеет на это полное право, но это не значит, что не стоит даже попытаться.
Протянув руку, он выхватил визитку из руки Кейджи. Кивнул, не в силах высказать словами свою благодарность, иподнялся на ноги, направляясь к выходу. Уже выходя, Демон обернулся на Маеду:— Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, просто скажи мне, хорошо, циркач? Чтобы ты не попросил, это будет не так много, ведь сегодня ты, возможно, изменил мою жизнь. – Он ухмыльнулся в ответ на мягкую улыбку Маеды, — Дракону привет! Сообщи мне, если Мигимэ все же решит тебя убить, я постараюсь, что-нибудь с этим сделать.Выйдя из ?Дома цветов?, Чика с трудом подавил желание помчатся к Мори прямо сейчас. Циркач помнится, советовал думать сердцем, но сейчас голова была безусловно права, говоря, что врываться в дом к вооруженному человеку посреди ночи – не самая умная затея. Нужно подождать хотя бы до завтра. Привести в порядок мысли, обдумать все. Прохладный ночной воздух помогал мыслить конструктивно, Чика вдыхал его, избавляясь от остатков опиумного дыма в голове.До дома он добрался пешком, выкурив попутно пачку сигарет и шокировав охрану на входе в особняк. Братаны, похоже, решили, что аники крепко приложился головой еще с той ночи, когда брали особняк Мори. Ну и пусть их! Пусть лучше думают это, чем узнают правду. До рассвета оставалось еще целых пять часов, уйма времени на поспать, завтра Чике нужно быть в форме.Выспаться так и не удалось. Из сладкой дремы Чику выдергивали сны, в которых он разговаривал с Мори. Просыпаясь, он не помнил ни голоса Нари, ни его слов. Как результат, Чика проснулся позже, чем рассчитывал с больной головой и каким-то странным, давящим чувством в груди.Все утро прошло в какой-то лихорадочной суете. Он ходил по своим комнатам, как похмельный, все не мог решить, ехать сейчас или после обеда, позавтракать или ну его, брать кого-нибудь с собой или нет…Но кое-как собрался, одел любимый серый костюм и малиновую рубашку, фамильное кольцо из белого золота, которое по семейной легенде приносило удачу, уже выходя, вернулся и захватил пустые ножны от вакидзаси, нечестно было бы оставлять их тут. Сам сел за руль, отказавшись от сопровождения, и поехал по заученному уже наизусть адресу.Только для того, чтоб уткнуться в запертую дверь.