13 (1/1)

Повстанцы начали минировать дороги – наёмники стали гнать впереди "Кентавров" с катковыми минными тралами.Повстанцы переключились на радиоуправляемые взрывные устройства – наёмникам ничего не оставалось, кроме как ездить не внутри "Химер", а на "Химерах". Изредка бойцы примерзали к металлу, стоило только от усталости ненадолго привалиться к броне незащищённой тканью ладонью или лицом."Повстанцы вообще оказались очень изобретательны, надо отдать им должное", – отметил Йон. – "Хотя, конечно, ничего удивительного. Мы не даём им повода сдаваться".На Нагаре всё было проще, понятнее – беспощадный враг, который стремился уничтожить или поработить. Йон чувствовал тогда, что занимается правильным делом. Он не жаловался на жизнь, даже если Classis Libera вступала в заведомо рискованные и безнадёжные сражения. Ни оборона Гуэльфской дамбы, ни Каирская Мясорубка, ни высадка на белые пляжи острова Ом, ничто не могло поколебать решимости аколита. Ради такого Йон и пошёл служить. Он хотел стать защитником и стал защитником.Но война многолика.Самую неприглядную сторону Йон увидел даже не на Скутуме, а здесь, в царстве вечных льдов. Он понял, что люди могут быть холоднее.Больше всего его злила канонисса-прецептор Джахиза. В детстве Йон считал, что Сёстры Битвы – богобоязненные девы, ожившие произведения искусства, внушающие людям благоговение перед Богом-Императором.Джахиза не внушала благоговение. Только в присутствии Йона она расправилась более чем с сотней жителей Глации. Военнопленный или гражданский? Старик или ребёнок? Мужчина или женщина? Джахизу, похоже, больше волновал вопрос, отстирается ли её мантия от пятен крови или нет. Канонисса-прецептор во время публичных казней намеренно переводила эвисцератор на низкие обороты, чтобы жертва дольше мучилась, пока мономолекулярные зубы рвут плоть.Сперва Йон хотел посмотреть ей в глаза, но потом только благодарил Императора за то, что Джахиза работает в шлеме. Он не хотел ничего знать. Порой хотел просто убить и канониссу, и всех подобных мясников, которые потеряли право называть себя людьми.От мрачных мыслей Йона отвлекло пятно на горизонте, там, где сверкали первые лучи нового дня. Аколит достал бинокль и посмотрел на объект.В отличие от других строений, возведённых на поверхности планеты, рыболовецкий посёлок походил не на белоснежную сферу, а на стеклянную пирамиду.Уль-Траут – временный лагерь, разбитый прямо посреди замёрзшего моря. Его жители не боялись того, что льды растают, и их унесёт куда-нибудь совсем далеко в океан – такого здесь не случалось. Со временем лагерь разросся, стал обеспечивать пищей "Астра-Пром" и Вентуры, превратился в посёлок."Надеюсь, сюда не прибудет инквизитор со своим палачом", – подумал Йон, – "но для этого нужно всё сделать чисто".– Стой! – аколит передал сообщение по воксу."Химеры" застыли на месте, выпуская в воздух отработанное топливо.Йон поднялся и повернулся к машине, которая шла следом.– Робб, высаживайся и выдвигайся на разведку! – крикнул аколит. – Осмотришь деревушку, доложишь! Если кого встретишь, передай им, что Инквизиция, в моём лице, готова к переговорам. Всё ясно?!– Да, сержант! – отозвался Робб.Некоторые старослужащие до сих пор обращались к аколитам по званиям, полученным в роте Шай.Наёмники капрала Робба Вайзмана надели лыжи и по широкой дуге поехали в сторону Уль-Траут.Йон тем временем перестроил колонну и превратил её в хорошо укреплённый лагерь. Он велел развернуть расчёты тяжёлого оружия и выставил марксменов в дозор, потом забрался внутрь командной "Химеры", осмотрел карты и сверился со скудной информацией, которая у него была собрана на поселения этого района.Через час пришло сообщение от капрала Вайзмана:– Сержант, снаружи всё чисто. Ни души.– Понял, капрал. Ждите.Йон выбрался из боевой машины и надел солнцезащитные очки – Флайрант вступал во владение этими землями. Свет отражался от грязно-белой глади бескрайних равнин Глации и слепил.Аколит забрался на крышу командной "Химеры" и приказал наступать. Уже через несколько минут колонна добралась до врат в посёлок. Йон достал громкоговоритель, и его голос разнёсся по окрестностям:– Жители Уль-Траут! Говорит аколит Святой Императорской Инквизиции Йон Йормунд! Откройте врата! Если вы выполните мои требования, то сможете избежать суда и продразвёрстки!Врата оставались закрыты. Йон подождал пару минут, а потом добавил:– Подумайте о том, что в ходе штурма могут погибнуть невинные! Я обращаюсь к тем, кто руководит поселением. Сдавайтесь! У вас есть десять минут на размышления!Когда время истекло, Йон вздохнул и отдал команду:– Выпускайте Хуяка.На Нагаре к компании присоединились не только люди.Из нутра последней "Химеры" вылез здоровенный огрин, вдвое выше и куда крупнее любого другого солдата Classis Libera. Он был поразительно силён и также поразительно глуп, поэтому Хуяка заковали в латы, дали в руки щит, палицу и отправили воевать под присмотром погонщика.Вслед за живым танком потянулось отделение поддержки.– Кирк, – Йон обратился к погонщику. – Пусть постучит, повоет. Если и тогда не ответят, то подрывайте врата.– Есть, аколит!Сказано-сделано. До слуха только и доносилось одно-единственное слово, которое чётко выговаривал огрин между звонких ударов палицей по металлу. На вратах появлялись вмятины, но население Уль-Траут словно вымерло.Хуяк распалился настолько, что начал бить ещё и краем щита. Кирк голос сорвал, но всё-таки убедил огрина отступить.– Хуяк? – спросил огрин.– Нет! Не сейчас! Потом "хуяк"! – рявкнул Кирк. – Отойди! Бум будет!– Б-бум?– Большой бум!Погонщик изобразил руками взрыв и сопроводил его звуком "бдыщ".– Быщ? – спросил Хуяк.– Охуенный бдыщ! – проорал Кирк. – Съеби уже, иначе бо-бо будет!– О-о-о… бо-бо! Бо-бо, – повторил огрин и отступил.Наёмники установили на мятой створке бомбу с дистанционным взрывателем и выстроились в линию вдоль стены.Йон вновь забрался внутрь командной "Химеры", оглядел своих лучших людей и проговорил:– Приготовьтесь, господа. Проверьте снаряжение, прочитайте молитвы.Аколит снял со стены лазерное ружьё, примкнул штык и перевёл переключатель мощности в среднее положение. Скоро уже двадцать лет, как Йон впервые взял в руки оружие, но он до сих пор не нашёл для штурма ничего лучше лазерного ружья.Болтер – невероятно смертоносен, но боеприпасы к нему дорогие и редкие. Автоматические винтовки неплохи, но на разных мирах в ходу могут быть разные боеприпасы. Пробивное вооружение мощное, но громоздкое, и только верный "Аккатран-IV-булл-пап" – универсальный и вполне сносный выбор для длительных походов, наполненных непрекращающимися сражениями.Йон проверил ружьё, пистолет, а потом отдал команду:– В атаку!"Химера" разогналась и выбила покосившиеся створки. Йон навалился и откинул заднюю дверь боевой машины.– Пошли! Пошли! Пошли!Подразделение потянулось вдоль ближайших стен, занимая укрытия.Как и в других городах, надземный уровень Уль-Траут жители приспособили под гараж для техники.Йон увидел четыре вездехода, смотровую яму, подъёмник. У дальней стены за решёткой хранили горючее.– Справа – чисто!– Слева – чисто!– Центр – чисто!Однако именно в центре и находился спуск под землю. И именно там Йон предполагал, что будет ни разу не "чисто".Наёмники подождали огрина, и аколит сказал:– Кирк, Хуяк ведёт. Поставим завесу, и пусть атакует.Погонщик кивнул и повернулся к громаде, закованной в металл. Только глаза сверкали сквозь узкую смотровую щель.– Эй, ты! Когда п-ш-ш, п-ш-ш, тогда иди и делай "хуяк"!– Хуяк! – рявкнул огрин и столкнул палицу со щитом.Йон отцепил от кирасы гранату, выдернул чеку и сбросил вниз.Раздалось шипение, повалил густой белый дым, прозвучали выстрелы – аколит не ошибся с предположением. Вынудить врага сражаться в стеснённых условиях – классический ход. Классический ход, который не учитывал, что у противника есть фигура, способная переносить если не всё, то очень многое.Огрин довольно бодро преодолел спуск, задевая макушкой потолок, но остановился перед завесой.– П-ш-ш, п-ш-ш. Не в-вижу! – проревел он. – Не в-вижу!– Не стой столбом, долбоёб! – Кирк пнул Хуяка по бронированной лодыжке. – Вперёд! Тогда и увидишь!Пули, лазерные лучи щедро сыпались на броню с палец толщиной, но даже если пробивали её, то вязли в толстой шкуре и крепких мышцах, способных поспорить по прочности с пласталью.Йон вступил в рукотворный туман вслед за огрином. Мгновением спустя Хуяк завопил так, что аколит едва не оглох.– В-вижу! В-вижу! Нету п-ш-ш, п-ш-ш! Хуяк!На первом подземном уровне Уль-Траут находился рынок, где заезжие торговцы могли купить или обменять товары на свежую рыбу. Среди лавок с соответствующими вывесками жители соорудили баррикаду, за которой наёмников встречали несколько десятков вооружённых бойцов. Некоторые были облачены в тяжёлые глубоководные скафандры, но вот тяжёлого оружия ни у кого не было.Несмотря на снаряжение весом в пару сотен килограммов, Хуяк разогнался и протаранил баррикаду как метеорит. Его всё-таки умудрились ранить, и огрин не на шутку разозлился. А когда Хуяк злится, то лучше держаться на расстоянии, потому что он уже убил пару неосторожных наёмников во время прошлых осад.Стоило огрину попасть по человеку хотя бы кончиком палицы, как у того словно бы появлялись крылья и пропадала та часть тела, по которой Хуяк ударил. Даже ныряльщики складывались вдвое, несмотря на то, что их скафандры были рассчитаны на давление всей сминающей массы воды.Грохотали стабберы, шипели лазерные ружья, свистели пули, раздавались хлопки осколочных гранат и боевой клич Хуяка.Йон же следил за тем, что не принимали в расчёт его подчинённые.В окне верхнего этажа ближайшего дома мелькнула тень. Вспыхнул отрез ткани, опущенный в бутылку с зажигательной смесью. Йон прицелился и поразил горе-метателя прямо в лоб. Взметнулся огонь. Начался пожар.Разгул огненной стихии сопровождал почти каждую осаду, и во время почти каждой осады из-за этого приходилось пользоваться противогазами, так как вентиляция подземных городов плохо справлялась с задымлением.С начала сражения Йон выстрелил всего трижды, но ни разу не промахнулся. Сказывался богатый опыт службы снайпером в роте Шай.И вот перед аколитом встала сложнейшая задача. Примерно в сотне метров впереди Йон заметил, как повстанцы катят небольшую пушку – настоящий музейный экспонат с лафетом на колёсном ходу. Такое орудие вряд ли пробьёт даже бортовую броню "Химеры", но угрожало огрину, а именно он и тянул за собой наступление, как локомотив.Йон подбежал к перевёрнутому и наполовину превращённому в щепки столу, поставил на край ружьё, сжал и разжал пальцы, а потом прикоснулся указательным к спусковому крючку. Аколит поймал на мушку повстанца, который руководил действиями расчёта, выдохнул и со всей возможной плавностью выстрелил.Голова с плеч.Бойцы, которые катили орудие к полю боя, поднялись над бронещитом посмотреть, что же стало с командиром. Каждый получил по собственному расщепляющему лучу.Йон не успел восстановить дыхание, когда на него сбоку набросился глубоководный ныряльщик, вооружённый двумя окровавленными баграми.Доспехи с выпуклыми округлыми очертаниями и головой-шаром с небольшим круглым же смотровым окошком. Кислородные баллоны за спиной.Ещё Йон мог судить о том, что моторизированная броня противника обладает мышечными усилителями, потому что двигался ныряльщик очень проворно для такой груды металла. Аколит не успел отступить и получил мощный пинок по кирасе. Он упал и перекатился. Ныряльщик выбил искры баграми на полу в том месте, где Йон был всего мгновение назад. Враг не отставал. Убийство аколита Инквизиции стало для него смыслом жизни.Йон поднялся, уклонился раз, другой, подставил под удар ружьё. Ныряльщик ловким движением выдернул оружие из его рук. Потом враг, наконец, попал и по Йону. Первый удар оставил скол на кирасе, второй соскользнул по ключице и зацепил аколита. Ныряльщик рванул на себя, Йон потерял равновесие и упал к ногам в тяжёлых сабатонах. Аколит не стал дожидаться, когда его затопчут, и перекувыркнулся к ружью. Йон схватил его, выкрутил переключатель на предельную мощность, вскинул "Аккатран" и…До того, как ныряльщик пронзил его баграми, аколит успел прожечь в шарообразном шлеме отверстие размером с кулак. Враг с грохотом рухнул сначала на колени, а потом со звоном встретился с полом.Йон выдохнул и осмотрел поле боя.С лестницы спустилось последнее резервное отделение наёмников. Остальные солдаты компании уже осматривали здания, освобождённые от бывших владельцев.Командное отделение сократилось наполовину. Эти солдаты гнали к выходу немногочисленных пленных, в основном, совсем молодых юношей и девушек, чумазых и с остекленевшими взглядами.Хуяк в это время атаковал таверну с вывеской "Рыба-Меч". Огрин сокрушил стену, разметал перекрытие, ворвался внутрь, превращая как мебель, так и саму конструкцию в щепки.– Всё! Хорош! – кричал погонщик. – Не туда воюешь, дебил!Но огрин остановился только тогда, когда на него обрушилась крыша. Хуяк выбрался из-под обломков, воздел вверх палицу со щитом и довольно воскликнул:– Хуяк!Йон ухмыльнулся, а потом обратил внимание на солдата, который к нему направлялся.– Аколит, они сдаются. Хотят поговорить с вами.Йон кивнул и направился на встречу."С этого и надо было начинать", – подумал он, когда шёл мимо обломков и изувеченных трупов.Йон спустился на уровень ниже и заметил, что его территорию затапливало. Вода только омывала подошвы, но с каждым мгновением прибывала всё больше.Аколита встретила не делегация переговорщиков, а сгорбленная старуха в бесформенном балахоне, в капюшоне которого можно было разглядеть только рассечённый глубокими морщинами подбородок и выбившиеся седые пряди.– Всех убили? – проскрипела она.– Нет, некоторых взяли в плен, – отозвался Йон, – госпожа…– Неважно, как меня зовут, – произнесла старуха. – Уже ничего неважно. Уль-Траут не вернётся в Империум.– Наказание коснётся только руководителей, военных и членов запретных культов, – произнёс Йон, наверное, уже в сотый раз. – На время восстановления имперская десятина не будет…– Прекрати, убийца! Твоя ложь никому здесь не нужна!Аколит ждал ответа, а вода всё прибывала, хотя старуха словно и не замечала её.– Те, кто хотел сражаться, сразились, – объяснила она. – Остальные ушли без борьбы. Зато свободными.Йон понял. Он стиснул зубы, сжал руки в кулаки.– За детей вы тоже решили?!– Да, убийца, – кивнула старуха. – Я – последняя жительница Уль-Траут, и я презираю Империум, презираю всех его фанатиков, палачей и деспотов. Я проклинаю тебя, каратель! Ты лжёшь всю жизнь, лжёшь самому себе и ничем не отличаешься от убийц, которые сожгли Никсдому, Спалых и ещё сотню других поселений. Я надеюсь, ты умрёшь в мучениях и отправишься в Варп!Йон неосознанно навёл ствол "Аккатрана" на старую ведьму, но… тут же опустил его.Вода поднялась почти до колен и грозила залить сапоги.Йон забросил ружьё за спину и повернулся.– Что же ты, мразь... стреляй! – завопила старуха. – Убей меня!Аколит не оборачивался.