Глава 1 (1/1)

Не так давно в этом месте космического пространства гремели бои. Победители уже покинули его. Сейчас, после воцарения тишины, среди обломков кораблей медленно разрывалась ткань реальности. Варп с брезгливостью исторгал из себя гигантский объект неправильной формы. Происходило это мучительно, как при родах. Он выходил, утаскивая за собой нематериальную субстанцию. А та, путаясь в лабиринте искаженного поля, стремилась убраться в свои пределы. Лишь одно из призрачных щупалец, совершило неправильное возвратное движение. Видимо в отместку за разочарование, оно ударило по нити топлива, источаемого расколотой кормой. Полыхнуло.Но старому обломку прошлого была безразлична еще одна рана. Гигант тихо плыл дальше, средь меньших в сравнении с ним, но столь же молчаливых остовов.Этот корабль покрывали многие метры космической пыли, тысячелетиями оседавшей на израненной обшивке. Его движение, даже в лучшие годы, было столь неторопливым, что не могли ее потревожить. С годами, пыль слеживалась в грунт, из которого тут и там торчали инородные пристройки и части малых челноков.И не ясно, какие из них установили умышленно, а какие просто были притянуты полем гравитационных мегалитов, что покоились где-то в глубине. Но почти все использовались племенами пустотников живших на поверхности, в качестве жилья, хранилища для малоценного имущества, небольшой фабрики для местных нужд. Если же чужеродные сегменты не находили применения, то в периоды частичного отключения гравитации, их отправляли в объятья пустоте, при помощи небольших самодельных шлюпок.Выйдя из варпа, корабль-гигант, очутился среди немыслимых богатств. Каждая поверженная боевая машина или транспортный челнок несли в себе ценные компоненты и материалы. Такая удача пришла впервые за долгие столетия. Служители Омниссии, с их ревностным отношением к технологиям, начинали сбор всего до чего дотянуться их руки еще до завершения боя. Они с почти религиозным трепетом забирали все, до чего дотягивались их руки. Так что в лучшем случае, кораблю попадались редкие покинутые корабли и станции, зачастую хранящие в себе неприятные сюрпризы, справится с которыми экипаж не мог и был вынужден ретироваться. Но тут, в пространстве куда не доходит Свет Императора, все было иначе. Корабли лежали как перезревшие плоды на земле, маня падальщика ароматом наживы.Но он не спешил пробуждаться. Время в пустоте течет иначе. Пройдут годы, прежде чем луч света коснется взора, тысячелетия, пока брошенный камень упадет, а крик о помощи, ровно как и утраченное имущество - лишь исчезнут в пустоте космического пространства. У экипажа, вдобавок бесконечно далекого от дисциплины имперского флота, было все время вселенной. Лишь немногие старики будут помнить про это прибытие, и только внуки получат долгожданные богатства. Если бы не внутреннее убранство галерей и альковов, растянувшихся на многие километры вечной сырости и непроглядной тьмы, быт на этом корабле напоминал бы деревенскую пастораль.***Внутри корабля было множество озер. Какие-то создавались искусственно, другие образовались естественным путем, затапливая заброшенные отсеки и резервуары. Внешние - маленькие. Они разбросаны по всей площади корабля сразу под обшивкой. Эти озера постепенно замерзали, но стоило кораблю подойти ближе к какой-нибудь звезде - оттаивали. Когда становилось особенно жарко, вода испарялась защищая обитателей, постепенно покрывая его белым облаком пара. Корабль уходил во тьму, облака остывали и вода постепенно возвращалась обратно, опадая дождями, росой и туманом.Среди внутренних озер встречались и чистые, в которых водилась рыба, выращивались водоросли, чтобы как-то разнообразить рацион обитателей. Но большинство оказывались отравлены, а то и вовсе опасны для обитателей. И хорошо если это к примеру просто кислота, натекшая из каких-то нарушенных систем судна. Такие озера можно использовать, ежели руки и голову на плечах имеешь. За столетия они образовывают крупные и довольно чистые залежи. Серу, селитру, купорос, можно было легко добыть в этих не истощаемых источниках. Но что делать с рекой слизи или как ее нарекли "Языком Демона", что уходит на добрый десяток километров по одной из галерей? Многие тонны непонятной субстанции, с переменчивыми консистенцией, цветом, запахом и химическим сотовом.Избавиться техническими средствами оказалось невозможно, холода и огня не боится. Использовать? Мельницу не поставить, медленная уж очень. Лопасти, если на них нагрузку через шестерни дать, обходит как живая. А то и вовсе разъедает. А потом и вовсе на поверку оказывается, что движение это - больше видимость и внутреннее шевеление конгломератов.В одном селении решили в ней преступников топить. Лет сто так все воры и душегубы боялись такой участи, быть затянутыми этой вязкой жижей. А потом, вернулся один из таких казненных, через лет двадцать после утопления. Про то, каким он стал и что сделал - никто вспоминать не хочет. Сперва боялись, потом привыкли, навели мосты и забыли о всяческих попытках что-то с ней сделать. Так и течет она, от правого борта корабля к левому, рождаясь из своего бурлящего озера и как бы утопая в себе к устью.На нижних палубах, по ту сторону гравитационного сдвига, жил "дивный народ" в своих сказочных лесах. Кроме поверхности, они занимали все днище судна, растянувшись от носа до кормы. Там, скрывая камень и металл росли мхи, плющи и лианы. В особо богатых на освещение искусственных светил появлялись кустарники и деревья. Некоторые из них обеспечивали немногочисленных местных обитателей жильем. Они жили широким поселением ближе к центру корабля, сочтя его наиболее безопасным от внешних угроз.На остальном же пространстве леса, не занимаемого жителями, паслись в полудикой среде их странные и жутковатые животные, с хитиновым покрытием, острыми жвалами и клешнями. Места то опасные, легко приносящими смерть всем любопытным и незваным. Страшно подумать, что будет, если дети леса своих послушных питомцев по кораблю погулять отправят. Народ с ними конечно справится, но кровью умыться придется и не раз.Но дивные не были чудовищами, какими их рисовали родичи погибших в лесах. Они даже соглашались на торговлю, передавая местным удивительно вкусные продукты и предоставляя в аренду своих питомцев, что сильно помогало в работе пустотникам. В основном, в обмен на энергию, устранение протечек и обслуживание систем вне их территории. У них было много работы, за которую они щедро платили.Только и тут не без подводных камней. Встречаются так два старых друга пустотника. Один с мужиками ушастым "крышу" латал. Тяжкий то труд, глубина большая, сама вода мутная, ядовитая и неведомые твари водится могут. Плату ему щедрую за добротно сделанную работу дали. И вот, хвастает он перед другом своим, кичиться храбростью и делится подарками. А у друга его, родичей твари лесные порвали, хотя те мимо леса шли, по местам считавшимся безопасными. И друг его с мужиками, если по уму, ничего для села полезного за год не сделали. А из платы, вкусности и украшения. Думает он, смотря на счастливчика: "Придет он в село обнищавшее, тоже хвастать станет, да в грязь людей тыкать начнет." Короткая это история. Один - убит, другого - казнили. Мораль себе каждый по уму придумает.***Пустотники, если не считать скудного улова и водорослей, кроме редких даров Леса, достававшихся далеко не каждому, водорослей и скудного улова, жили грибами, разнообразные виды которых использовались во многих сферах, начиная от пошива одежды и заканчивая производством особого грибного табака. Некоторые разновидности давали свет, в бесконечно длинных и темных галереях корабля, что весьма сильно экономило на освещении и было достаточно для привыкших к полумраку жителей.Табак, ровно как и грибные "специи" крайне не одобрялись командованием. Такой табак, при злоупотреблении, странно влиял на рассудок, заставляя видеть всякую чертовщину и толкал на странные поступки.Был случай, когда группа мужиков надышавшись после пожара устроила бессмысленный мордобой. Не смогли те мужики нанести существенного урона, но мораль гвардии, на которую напала кучка бешенных лысых задохликов, размахивающая своими хлипкими паучьими ручонками, пострадала. Бить их безбронных и не при оружии было нельзя, тем более дубинкой. Для пустотника, это гарантированно привело бы к увечьям и смерти. Связать же бешенных оказалось той еще задачкой. Многие вернулись с синяками.После инцидента, все грибное хозяйство было отдано на попечение колдуна. Который, к слову, как и подобает настоящему колдуну, был страшн, нелюдим и зол на весь белый свет. Он был сгорбленным стариком с крючковатым носом, одевался бедно даже по местным меркам. Когда-то в молодости он был красив и странствовал по селениям, показывал фокусы, веселил народ. Но хоть жил в достатке с непыльной работой, спутницу жизни так себе и не нашел. К середине жизни он приобрел своеобразный авторитет человека странного и чудного, бродяги и дурака. С годами его стали презирать, ненавидеть и бояться. И в какой-то момент, вопрос обзавестись семьей отпал сам собой. Годы.Но вернемся к грибам. Когда-то, среди особо густых грибниц водились чудные зверьки. Маленькие существа на коротких ножках, с большой пастью и кучей зубов. Но их вскоре запретили. Особым распоряжением было приказано убивать всех этих тварей. Почему - не всем было ясно. А когда-то их разводили, получалось даже выращивать особые породы полезные в хозяйстве. Они были неприхотливы, ели все. Давали мясо, чернила, смазку, краску и так далее. А некоторые породы, на вкус были не хуже сладких плодов из Леса. Их можно было даже целиком выжать, получив приятный на вкус напиток.Корабль старый и население у него пестрое. За тысячелетия странствий случалось многое и каждый отсек имеет свою историю. Всего и не пересказать. Остановимся на том, что для его жителей наступило утро. Пора просыпаться.***После долгой и страшной ночи, для жителей судна наступило долгожданное утро, полное надежд и новой жизни. Корабль просыпался, просыпался и дворец, где обитал Капитан. Человек мудрый и жестокий. Он пожалуй самый старый из всех обитателей корабля. Но был ликом молод, красив, фигурой высок и статен. Никто не знал ни его настоящего имени, да и возраста точно не помнил. Лишь немногие могли с ним говорить на равных. Даже его приближенным требовались годы, чтобы избавиться от желания упасть на колени в его присутствии. Сам дворец располагался в глубине корабля. Там в одном из широких технических тоннелей, стена сменялась каменной кладкой, в которую были встроены шикарные по местным меркам ворота. Настоящее дерево и металл ручной ковки, не из мусора, специально сделанные.За ними, небольшая площадь окруженная статуями людей. Часть из них скрывали лица капюшонами монашеских ряс, а другая - имела ничего не выражающие лица. Кто были эти люди уже никто не помнил, даже местные обитатели. Между ними росли тонкие и невысокие деревья. Их редкие желто-зеленые листки тянулись к тусклому свету старых ламп, лишенных каких-либо декоративных элементов. Мрачно и бедно, но кто-то во всем этом находил некоторую символичность.В противоположном конце от ворот - массивный шлюз в виде шестерни. Через пять часов после прибытия, произошла декомпрессия. Мощный механизм заставил ее перекатиться в сторону от входа. Впрочем, внутреннее убранство уходящего вглубь убежища мало отличалось от внешнего окружения. Немного больше света, чище, но не более того. Обитатели дворца не кичились своим превосходством и не имели иных богатств по сравнению к прочим, кроме выдержки и умеренности в нуждах.Яркий контраст с окружением создавали лишь местные обитатели, широкоплечие люди в форме и при оружии. Их головы покрывали волосы, глаза маленькие, толстые руки и ноги - были гораздо короче в пропорциях к туловищу, чем у всех прочих живших на корабле. Подобных пустотники видели лишь среди трупов, во встречавшихся ранее скудных на добычу обломках. Эти люди неспешно выходили через ворота, разбивались на группы и терялись в темных тоннелях корабля. Кто-то останавливался, будто делая передышку, они опирались на стены или не надолго садились на пол. Но снова вставали и также исчезали во тьме, спеша догнать своих товарищей.***В самой глубине дворца, в опочевальне капитана у кровати стоял адъютант Людвиг Воунз. Он с трепетом ожидал пробуждения Капитана. Перед ним лежал человек атлетического сложения, который был на голову выше даже своих приближенных. Пустотникам он и вовсе казался гигантом из сказок. В чем то так и было, ведь Капитану служили в свое время и дед адъютанта, и прадед. Старики шутили: "Живая легенда, с мерзким характером." Никто не знал ни его настоящего имени, ни сколько столетий он обитает на этом судне. Но одно было известно точно, пока есть Капитан - есть и жизнь на корабле. Ведь стоило ему уйти или захворать, у людей оставался лишь страх перед испытаниями, не каждое из которых осилить без большой крови и потерь по силам.Людвиг не смел его будить, он просто стоял в ожидании. Капитан мог убить одним неосторожным движением. И пока, богоподобное лицо его возлюбленного повелителя, покоящегося на белоснежном ложе, было искажено мукой. Темные чертоги колдовского сна никак не хотели отпускать разум.И самому Людвигу пришлось не легко. Хоть он принял зелье в гораздо меньших дозах, видения которые оно навивало были полны боли и отвращения, кошмаров, апатии и безысходности. И самое паршивое то, что с пробуждением они до конца не оставляли, все еще цепляясь липкими щупальцами за истощенный рассудок.Когда он шел по направлению к опочивальне, тут и там на периферии зрения мерещились отголоски тех снов. Помещения, которые виднелись в ответвлениях, существа, предметы, но страшнее всего - люди. Ему очень не хотелось, чтобы растревоженный Капитан принял его за одного из таких.***Но вот глаза Капитана раскрылись. Он поморщился проведя рукой по лицу. Раздраженно потер глаза.- Господин? Капитан попытался что-то сказать и лишь прокашлявшись смог вымолвить что-то чренараздельное:- Не спрашивай. Лучше скажи, как сам?- Хорошо господин, вашими молитвами. Мои помощники уже собирают информацию о состоянии корабля и экипажа. Уже отправили курьера в ангары к святошам, скоро они займутся переосвящением палуб. По периметру дворца и окрестностям высланы патрули. Из наших никто не пострадал. По крайней мере, при первом осмотре таковых не выявлено.- Хорошо. Время покажет. Все правильно. - капитан с силой закрыл и снова открыл глаза. Шевеления в потолке и едкий сиреневый цвет, в котором ему виделось все окружающее - никуда не исчезли. - Помоги мне одеться.- Сию секунду! Предпочитаете повседневную или боевую - спросил верный помощник, намекая на предстоящие зачистки.- Нет, сейчас парадную или лучше церемониальное облачение. - секунду подумав последовал ответ. - Нам нужно, как ты выразился, к святошам. Причем отправляться нужно немедленно. Теперь, после появления разлома, они лишь бледная тень былого. Вопрос о их полезности для корабля нужно проконтролировать особо.- Вы как никогда правы господин. Осмелюсь предложить захватить полевую форму с собой и переодеться на месте. Путь к ангарам займет часа два, так что...- Делай как сочтешь нужным. Парадную обязательно захвати. Пока все раскачаются, успеем с официальным визитом в Лес. Не хочу, чтобы ихняя правительница обижалась на отсутствие подобающего внимания к своей персоне.- Не велика ли честь? - спросил адъютант, усмотрев в этом визите нарушение этикета. - Было бы более подобающим, если она явится на общий прием вместе со всеми, старостами, мерами и главами домов.- Ты прав Людвиг. Но она очень не любит когда на нее глазеют. Да и общаться с ними ей особо не о чем, только поводы для раздоров в сотый раз перетирать. С каждым поколением одни и те же темы, я их все уже наизусть знаю. Ни смысла, ни прока, ни удовольствия, да и порядок нарушается.- На все ваша воля. Я лишь опасаюсь лишний раз подкармливать чрезмерный гонор этих ушастых ксеносов.- Абхуманов, - с тусклой улыбкой поправил Капитан.- Как прикажите, господин.***Облачение заняло около часа. Наспех приведя себя в подобающий вид и приняв легкие косметические меры, с целью убрать синяки под глазами, они вышли в приемную, где их уже ждал начальник личной охраны, по совместительству заведующий внутренней безопасностью корабля. С ним был небольшой отряд из сорока человек, скромно, но с достоинством стоящих шеренгой у стены. В остальном было пусто, основная масса обитателей все еще приходили в себя.На фоне мрачных стен, сочащихся странным туманом из многочисленных стыков и трещин, белые с золотым одеяния заставляли капитана будто светиться, даруя собравшимся уверенность. Перед бойцами был герой, который некогда, во главе пяти рот, сумел сдерживать настоящего десантника-дезертира, до прихода подкреплений и отрядов пустотников. Как тот оказался на брошенном корабле и что там делал один - осталось неизвестным. Зато, боевой дух, репутация бойцов, с тех пор взлетели до небывалых высот.Говорят, что после передачи тела и оружия, на которое простым смертным даже смотреть запрещалось, с ним лично общался аколит святой инквизиции и собственноручно выписал благодарственную грамоту. Другие же утверждают, что все ограничилось контактами с орденом механикус и договоре на стандартизацию части систем жизнеобеспечения, что ранее из-за нетипичной конструкции, практически не поддавались ремонту и замене вышедших из строя компонентов. Правды никто не знает. Но может это и к лучшему.Сейчас повелитель прошел вдоль ряда бойцов в серых мундирах, осматривая каждого и одобрительно кивая. Уставшие и измученные не меньше его, они выглядели как должно грозному оружию в его руках. Им не нужна косметика, чтобы убрать следы истощения. Они и должны выглядеть таковыми - будто голодные псы войны, жаждущие встретить жертву и получить сладкую команду "взять!".Дойдя до конца строя он остановился, вновь раздражительно потерев глаза. Видеть мир в осточертевших сиреневых тонах было невыносимо.***- Людвиг. - Обратился капитан к своему слуге, пока все находились в ожидании транспорта и собирали вещи. - Ты знаешь какой сон за эту ночь мне снился чаще всего?- Я весь внимание господин. - с тревогой приблизился к нему Людвиг, боясь, что их разговор услышат остальные.- Всю долгую ночь мне снился один и тот же кошмар: Я просыпался. Ты был подле меня и помогал одеться. Мы встретились с охраной, сорок человек, как сейчас. А потом, я оставался один. Один, Людвиг! Один, на пустом корабле.- На все воля Императора, господин. Оставим надежду позади, она приносит лишь страдания.- Да Людвиг, истинно так. - сейчас адъютанта напугал его взгляд и улыбка, с которыми он говорил. В них была немалая доля безумия. А между тем, капитан продолжил: - В моих снах ты всегда говорил именно эти слова.- Это страшный сон Капитан...- Да, на редкость жуткий. - Он вздохнул. - И ведь было на яву уже такое. Тогда в живых остались лишь я и мой названный брат.