1 (1/1)

После жуткой операции в улье Ханан, когда наёмники Георга Хокберга встретились с тем, с чем лучше не встречаться ни при каких обстоятельствах, "Амбиция" была переполнена безумцами. Не только больничный изолятор, не только гауптвахту, даже один жилой отсек приспособили для содержания тех несчастных, кто не смог сохранить рассудок целым.Тихие сумасшедшие, такие как, например, Джек Линч, истекали холодным потом в компании. Вопреки всем правилам, их размещали вместе – не хватало одиночных кают.За пациентами следили не только сёстры доктора Игельхунда. Чтобы предупредить массовый психоз, здесь развернули взвод наёмников. Те особо не церемонились – привязывали больных к койкам и освобождали только под прицелом оружия.К другим пациентам – например, к Венсану Дюбуа – применяли меры куда строже.– Они ползут по мне! Ползут! – вопил наёмник.Он зарыдал, закашлялся. Венсана стошнило желчью – он и крошки в рот не взял после возвращения. Кормили беднягу питательными веществами, введёнными в кровь, и протеиновой массой с помощью зонда.– О, Боже-Император… а-а-а! Пожалуйста! Хватит! Отпустите меня… отпустите! – Венсан бился в путах, скованный и смирительной рубашкой, и ремнями койки.Доктор Игельхунд находил такое поведение удивительным, потому что у Венсана просто не должно было остаться сил. Доктор не мог объяснить бешеные рывки, а поэтому переводил их в разряд чудес или, возможно, проявлений злой воли.Вторых в последнее время стало особенно много. При любом намёке на одержимость, правильнее даже писать с большой буквы "Одержимость" – она сопровождалась не только психическими изменениями, но и физическими – наёмников расстреливали.Сестра Арделия служила семье Хокбергов без малого почти пятьдесят лет и даже думала, что привыкла к грому выстрелов, но теперь ёжилась от каждого хлопка.Бах!Смерть была как никогда близка.Доктор Игельхунд, остальные врачи, Арделия, медицинские сёстры, братья компании умели бороться с эпидемиями, но не с эпидемиями безумия. Не со злом, которое постоянно витало вокруг, скреблось где-то под черепной коробкой, шептало, путало, чтобы потом обрести плоть и убивать, калечить, смущать всё больше и больше.Было и исключение из правила об одержимости.По особому распоряжению Вилхелма ван Дейка исключение не просто заперли на гауптвахте, не просто хомутали смирительной рубашкой, обмотали цепями и бросили за решётку, но приставили вооружённую охрану, нанесли на пол защитные руны и посадили рядом членов культа Святого Свежевателя, чтобы те постоянно читали молитвы и жгли священные благовония.Исключение звали Лукой Драконоборцем, и были веские причины для подобных мер: хотя бы то, что этот человек – если он, конечно, человек – обладал невероятной, не укладывающейся в уме силой. Лука рвал и терзал демонов с удивительной даже для Ангела Смерти ловкостью.Как только Лука очнулся – Драконоборца вырубили, когда он пытался напасть на десантников Караула Смерти – то разорвал и цепи, и смирительную рубашку. Рослый широкоплечий, но всё-таки с виду человек, Лука вызвал у охранников и членов культа страх, сродни тому, что те чувствовали рядом с Астартес. Драконоборец подобрал лохмотья и согнутое железо, а потом швырнул их в угол камеры.К этому мигу наёмники успели побледнеть, кто-то даже поседеть, но больше Лука не совершал ничего будоражащего. Он опустился на колени, сложил руки аквилой, закрыл глаза и молился, беззвучно шевеля губами. После Лука спросил у командира стражи:– Где моё копьё?Со слов квартирмейстера командир знал, что к чему, а поэтому ответил, проглотив холодную слюну:– Вы получите их… в-вас освободят по распоряжению Георга Хокберга, Манрикетты Мурцатто или же Ласа Руиза.– Хорошо.Командир стражи воздал хвалу Императору – он не очень-то стремился встать на пути того, кто рвёт цепи с палец толщиной и совсем не хотел видеть, как кто-то похожий на человека гнёт прутья клетки.– У меня будет время подумать, – проговорил Лука. – Вы связались с теми, кто проклят, теперь и сами прокляты. Я бы убил вас всех до единого, но у Бога-Императора другие планы.– Л-ладно, – выдавил из себя командир стражи.Его трясло.– В конце будет кровь… много крови, – говорил Лука, вперив взгляд остекленевших глаз куда-то сквозь собеседника, сквозь противоположную камеру с другим буйным безумцем. – Мы погрузимся на дно моря крови. Умоемся ею. Столкнёмся со злом во плоти, с олицетворением ярости и голода. И, в конце концов, останутся только пылающие черепа. Останусь я. Такова воля Императора.Взгляд Драконоборца очистился, он помотал головой из стороны в сторону, а потом обратился к культистам, которые онемели от пророчества:– Давайте помолимся, братья и сёстры. В вас ещё светится искра истины. Быть может, вы спасётесь.Надо ли говорить, что вместе с Лукой молились не только культисты?