Глава 3. То, что не исчезнет из памяти... (1/1)
В мерно и тихо текущую воду неширокой речушки, около которой было особенно приятно в жаркий полдень, падали небольшие камешки, сразу опускавшиеся на заросшее илом дно. Восьмилетняя девочка скучающе рассматривала на своей ладошке очередной серовато-черный камень, прежде чем бросить его вслед за предыдущими. Лицо ее было спокойным,а глаза умиротворенно-ясными. Маленькая жительница близлежащей деревеньки сидела около берега, дожидавшись брата, который, уходя на охоту, велел ей нигде не бродить дальше этого места. Дарий ушел в лес около часа, можно сказать, совсем недавно, но даже минута в месте, кишащем жуткими монстрами, может стоить неумелому охотнику жизни. Однако Сибилла не беспокоилась, нет, она была абсолютно уверена, что брат вернется к ней невредимым, и, при необходимости, справиться с любым выродком.Она часто задумывалась: откуда взялись эти твари? Не только выродки, они всего лишь звери, пищей для которых, как это ни ужасно, являются люди, но и переродки, очень похожие на самих людей внешне и поведением. Перерожденные. Всего лишь один способен стереть с лица Третьей земли небольшой городишко: " Брат говорил, что они раньше были людьми, такими, как я, но потом случалось что-то ужасное, и они становились жестокими, кровожадными могли убить и тех, кого любили без памяти. Да, такими, как я, а ни кто-нибудь другой..." Сибилла устало опустила голову, но в воду, по привычке, снова полетел камушек и, как все предшественники, булькнул о поверхность, пустил несколько кругов, и утонул: " Но когда они перерождались, их душа, чистая и светлая, улетала на небеса и сильно оплакивала тело, замаливая его грехи."- Сибилла! – послышался знакомый любимый голос. Совсем близко.Девочка быстро обернулась, во все глаза уставившись на приближающийся силуэт. Рослый парень шестнадцати лет шел ей навстречу, улыбаясь. И Сибилла улыбнулась в ответ. Только он мог заставить ее искренне радоваться, потому что тот любил ее несмотря ни на что. И вопреки всем... Девочка вскочила и ринулась к нему, чего Дарий не ожидал. Она обняла его, хотя едва ли доставала ему до пояса. Юноша бросил перепачканную кровью дичь на траву:- Ты же платье испачкаешь… Соскучилась? – Сибилла кротко кивнула.- Ведь я пробыл в лесу чуть больше часа, - сегодняшнюю охоту парень с трудом мог назвать полноценной. Он всего лишь проверил самодельные силки, поставленные им не глубоко в лесу.- Что поймал? – с любопытством девочка взглянула в высокую сочную траву и увидела две жирных тушки белок.- Убил по дороге назад. В сумке четыре кролика.- Ого! У нас прямо праздник сегодня!
- Ну, может быть, - уклончиво ответил парень, -у тебя, кстати, волосы растрепались. Давай, завяжу.Дарий подошел к берегу речки и опустил в немного мутную воду руки, смывая грязь и пот с лица. Потом он снял еще отцовскую охотничью куртку и, поманив к себе, брат и сестра уселись на зеленой траве.Именно отец научил его мастерить силки, ловушки для зверей… Дарий всегда восхищался им и называл прирожденным охотником. Он умел делать луки, даже сотворил маленький, чтобы научить сынишку стрелять. Но когда Дарию было семь лет его отца сожрал выродок, так, что хоронить даже нечего было. Примерно через год появилась Сибилла, и ему пришлось взять на себя опеку над семьей, чтобы никому не пришлось голодать. Сначала помогали соседи, а когда Дарий смог приспособиться – оставили один на один с лесом и его обитателями. Но юноша никого не винил, понимал, что многие семьи сами не доедают. Как они могут помогать другим? На рынке уважали такого юного охотника и знали, что у него всегда водится хорошая дичь, и цены паренек не завышает, как некоторые бывалые. Однако Сибилла понимала: родство с ней частенько давало о себе знать и подчас мешало выгодной торговле, но брат никогда за восемь лет не заикнулся об этом. Ловкие пальцы Дария, еще пахнущие лесом и кровью, заплетали девочки новую, прочную косу. Конечно, она могла бы сделать это сама, но в такие моменты Сибилла чувствовала себя нормальным ребенком, не тем, ненавидимый матерью монстром, которого она обходила десятой дорогой:- Вот так, готово. Пошли домой? – юноша, заглянув в ясные сиреневые глаза сестры.- Да... С неохотой она встала и поплелась в след за братом, оставляя позади неширокую реку, где девочка сидела в тишине и бросала камешки. Иногда ей не доставало именно такого спокойствия... Девочка часто мечтала о таком мире, где бы она не считалась изгоем, волком среди овец. Но пока брат был с ней, Сибилла не боялась злых насмешек, проклятий, приказов убираться из деревни прочь, в лес, к таким же выродкам.*** Боль становилась все более ощутимой, через несколько минут действие лекарства прекратиться вовсе, но муки останутся в теле. С высохших губ сорвался протяжный стон, который разнесся по комнате. Сибилла лежала на животе. Исцарапанная спина еще не успела разболеться, а девочка проснуться, но ручки уже были твердо сжаты в кулаки, чтобы не закричать:- Я не убивала его! – просыпаясь, завопила Сибилла, и на этот крик прибежали две женщины в черных мантиях.Перед глазами все плыло. Они пришли, чтобы добить и закопать? Девочка была где-то далеко, не в каменной теплой комнате, где блекло горел свет. Она бродила по берегу речки, как в последней день, когда брат ей улыбался. Сибилла встала, а слезы молниеносно стекали по щекам, скатываясь по шее и закатываясь за легкую серую рубашку, которая в момент стала покрываться красными пятнами:- Уложи ее назад, иначе швы снова разойдутся!..- Это уже во второй раз. Сколько можно!- раздраженно кричал другой голос.- Не кричи так… ты ее пугаешь, - первый голос звучал даже сочувствующе, - не могу поверить, что родной брат сделал с ней такое.- Все могло быть. Мы ведь не знаем, как он еще издевался над девочкой!- Хорошо, что господин Лург забрал ее. Ей было не место в той треклятой деревне…? - Что? Братик? Кто вам сказал такое, это была…?Ей снова вкалывали обезболивающие вместе со снотворным, чтобы та опять не приняласьвставать, еще более калечив свое тело. Но в голове Сибиллы все еще перекликались песни птиц, и нежные пальцы запутывались в темных волосах. Раздался облегченный вздох. Боль снова сдавала позиции, и новый сон должен был принести немного счастья. Но последние ее слова были далеко не радостными:- Я не убивала его…- Кто бы мог подумать, я-то считала, что ты ждешь, не дождешься, чтобы опозорить меня, когда подвернется возможность! А ты свалил всю вину на ее братца? – Ониф, стоя перед Лургом в его кабинете, кажется, упивалась возможностью испортить ему момент истинной победы, которую он так ждал. Однако, альбиноска не отваживалась заглянуть в лицо Смотрителю, взгляд ее блуждал по стенам, изучал карты. Но не смотрел на мужчину, ехидно улыбавшегося, что делало его, по мнению Ониф, еще более уродливым:- Нет, зачем каждой плешивой собаке знать о твоем позорном свержении, если все до последней соринки будет известно Совету? Ты ведь знаешь, я умею ждать. – парировал Лург с непоколибимо-довольным лицом.- А не боишься, что твои планы прахом пойдут, а? – надежда на то, что Совет все-таки оценит или даже немножко переоценит ее усилия в области изучения подобных Сибилле и не отстранит от должности, переведя куда-нибудь в другое место, была последней. Однако, альбиноска всеми силами за нее хваталась, как утопающий за соломинку. Женщина откинула лезущие на глаза белые волосы назад, и своими красными глазами осмелилась все-таки буравить смотрителя. Ее лицо оставалась надменным в его присутствие, хотя положение пока еще действующей предводительницы Подвальных Крыс было шатким:- Нет, - беспечно бросил Лург, его единственный глаз чуть ли не слезился от счастья. Еще бы, такая удача:появилась девочка с сиреневыми глазами, а Ониф можно вернуть назад в ее далекую деревушку. Он не боялся проиграть, ведь он столь многое знает про нее, причем у него имеются доказательства в письменном виде, свидетели, если потребуются. А самым главным аргументом является вовремя подвернувшаяся Сибилла, которая, о бедное и несчастное дитя, должно быть ограждено от этой ужасной особы! Нет, Смотритель не переживал:- Ты же знаешь, я умею ждать, - многозначно протянул мужчина. Кажется, подумал он, эта фраза в последующем станет его любимой.Ониф презрительно взглянула на него, сжимая и без того тонкие губы в еще более тонкую линию, развернулась и зашагала пол направлению к выходу:- ?Покуй чемоданы, Ониф, после того, как тебя уволят, показательно опозорив, я не стану делить с тобой Мор более ни секунды…? - упоенно проговорил про себя Лург, когда дверь в его кабинет с грохотом закрылась, чуть ли не слетев с петель.Через несколько минут, в то время, как Смотритель разглядывал перспективы предстоящего радужного будущего со всех ракурсов, к нему зашел капитан стражей. Видный, широкоплечий мужчина с серьезным лицом, которое, даже если он смеется, не сильно и изменяется. Серые глаза без страха смотрели на Лурга, не боясь ни уродства, ни видного чина этого господина.Губы были почти не видны, и только когда он говорил, сомнения об его отсутствии рассеивались. Мужчина был одет в темно-синюю форму, которая сильно отличалась от простой черной мантии стража. Виднелись золотые вставки и вышивки, на груди, около сердца, весел почетный орден из серебра в виде полумесяца, что сразу же привлекало внимание, в том числе и Лурга. Одна лишь эта награда сразу внушала уважение:- Пропавший мальчик был найден, мой Смотритель – немного сконфузившиеся вид Лурга при виде этого статного военного с его орденом сменился обычной гордостью и высокомерием, свойственные ему, после того, как он услышал учтивые ? мой Смотритель?. Если его, маленького уродца, почитал такой капитан, то ему можно было и преспокойненько приказывать.- Как он? – преисполненный власти, подал голос одноглазый, стараясь, что голос звучал твердо, но в тоже время красиво, как у императора, которого он чтил, как манну небесную. Как только Лург вспоминал об императоре, его сердце немело, потому что перед глазами сразу становились фантастические виды Атропоса – столица четырех остров. Ондор по сравнению с ним жалкий городишко, захолустье, а жители Ондора – деревенщины.- Сопротивлялся, - глухой, посаженный криками. Приказами голос капитана вынул смотрителя из грез об Атропосе, из его пейзажей, огромных высоких домов, которые здесь многие назвали бы пристанищем Богов; из воспоминаний о прекрасных угощениях и яствах, что не было, конечно, последним.- Пришлось его утихомирить.- Ничего-ничего, - Смотритель выглядел отстраненным, - будет ему уроком. Он в больнице?- Так точно. И я приношу свои извинения, мои люди виноваты в подобном инциденте и будут строго наказаны.- Я в этом не сомневаюсь.Как только капитан ушел, Лург расслабленно вздохнул, понимая, что никаких дел и неприятностей больше не было, и мысленно возвратился в столицу, переживая вновь все самые яркие моменты, вспоминая зрелища прошлых Игрищ, которые имел честь увидеть.