Глава 1. Ондор - город севера. (1/1)

Беззвучный город покрыл вечерний туман, какой всегда с приближением сумерек накладывал на него свой пугающий отпечаток, превращая в нечто мрачное, напоминающее город-призрак, жизнь из которого была вытравлена. В домах уже не горел свет, и только редкие тусклые фонари, где грелись комары и мошки, освещали широкие улицы и вымощенные из камня дороги.Неожиданно, мертвая тишина была вытеснена негромким шлепаньем детских босых ног. Худощавый высокий мальчишка лет двенадцати петлял по пустым улицам, вбирая в легкие леденящий воздух.Глубокой ночью в этом горном городке, выросшем рядом с протекающей через весь континент рекой Миррелу, становилось жутко холодно: окна домиков становились непроницаемыми, детишки на них увлеченно рисовали что-то, а родители строго и одновременно испуганно приказывали им немедленно отойти от окон.Вскоре послышались и другие шаги, более тяжелые. На дороге появились три мужчины, закутанные в черные одеяния. Двое из них имели вид воинов, на них были легкие темные доспехи, а за спиной при свете затуманенной луны поблескивали мечи. Третий же имел отталкивающий, даже пугающий вид: он был морщинистым, хотя и не старым, ведь бежал наравне с другими, правый глаз его заплыл и был затянут кожей, а левый бешено оглядывался по сторонам, желая поймать кого-то. Он был облачен в черную рясу, мертвецки тощие руки до локтей были оголены, а голову обтягивал капюшон. Скулы и рот были закрыты черной тканью, которая, возможно, скрывала от любопытных глаз и другие уродства этого человека, если он таковым являлся:- Он должен быть где-то здесь, - со злобой прохрипел мужчина в рясе, привлекая внимание двух воинов-стражников. Те, на несколько секунд замерев, снова заозирались. Однако, не прошло и пары мгновений, как изуродованный человек приказал им идти и искать дальше, а сам повернул назад.Он шел в одиночестве, почти бесшумно, как тень, и только выдыхаемый им пар свидетельствовал о его жизни. Мужчина спешил вернуться в крепость, единственный глаз его был перекошен от злобы, и на мальчишку, и на стражников, которые по непонятным причинам проглядели его. Если бы он выскочил из крепости посреди белого дня, то в людях проснулась бы сначала паника, а потом, когда все утряслось бы, а все утряслось бы, недовольство и недоверие. Ему, Лургу, пришлось бы расхлебывать заваренную кашу. Облегчение одноглазого было в том, что мальчишка сбежал ночью, он не знал города и сейчас, скорее всего, забился в какой-нибудь угол, как крысеныш, и сам жалел о содеянном. Лург не сомневался, что беглец будет найден, а виновные, которых он станет искать завтра, будут жестоко наказаны.Подходя к огромной крепости - замку, мужчина обвел взглядом массивные стены. Как мальчишка смог выбраться? Где нашел расщелину? Или сделал подкоп? Тогда это уже был умышленный побег из основного учебного здания Серебряной Организации -тяжкое преступление, пусть и для такого недалекого, непослушного ученика. Широко распахнутый глаз с восхищением смотрел на Мор – вызывающий страх и трепет своей таинственностью, оплот великой Организации. За его стенами творились ужасные и прекрасные вещи, слышался плачь и звериное рычание. Люди, жившие рядом, старались не подходить близко к крепости, некоторые и не смотрели в ее сторону. А почему собственно, они селились рядом с таким местом? Лург всегда улыбался, когда мозг приводил его к этой мысли: люди боялись. Хотя они не доверяли Серебряной Организации, многие даже ненавидели ее, никто больше не мог защитить их от злобных монстров, особенно человекоподобных.

Лург, сгорбленный и морально утомленный за эту ночь, подошел к решетчатым вратам Мора и велел стражникам, которых теперь ненавидел больше прежнего, пропустить его.Подросток обессилено перебирал ногами, стараясь пробежать еще чуть-чуть, и устало размахивал худыми напряженными руками, которые он вскоре опустил, когда до него дошло, так ясно сумасшествие этого побега и самой идеи. Как он мог додуматься, как смог помышлять и планировать подобное? Теперь одна мысль, казалась мальчишке ужасающе-преступной. Он наклонился, хватаясь ручонками за трясущиеся от усталости колени и громко выдыхая холодный горный воздух, переводил дух. Беглец за целый день был сильно измучен, внизу живота крутило от голода, ему казалось, что в глазах его играют темные блики, а несколько неуверенных шагов будут его пределом. Мальчик зашел в темный переулок, забился в угол рядом с деревянными коробками, в которых мясник переносил кур, и стал ждать…К утру, смотритель крепости тихонько сидел в своем темном кабинете и, пытаясь что-то решать о поставках продовольствия, обнимал руками голову. От недосыпа всё болело:кости немели, дергались, тянулись; живот колол, а ноги затекли.Лург был показательно спокоен, когда к нему приходили слуги и докладывали о деле с беглецом. Он равнодушно осматривал вошедших людей своим одиноким глазом, выдерживал многозначную паузу, потом отдавал какие-то приказания. Когда же мужчина оставался в одиночестве, он снова обвивал костлявыми руками ноющую голову, и снова все тело принималось болеть, колоть и тянуть. Две четверти часа спустя, к Лургу вновь зашли. Это был мужчина в запачканной и пыльной рясе, похожей на одеяние смотрителя, но значительно беднее. Глаза вошедшего были узкими, хитрыми и сразу же вызывали недоверие. Он пристально смотрел на Лурга, быстро кивнув тому лысой своей головой в качестве приветствия. Смотритель видел в нем скот и даже не ответил на проявление его уважения. В Лурге вообще всякий вызывал неприязнь, кто был носителем двух глаз:- Ее доставили, смотритель, - возглавляющий отряднувар – так назывались в народе люди Организации, - высокомерно вскинул голову, как бы гордясь собой. Этот жест не понравилсяизуродованному:- Куда поместили?.. – спросил он нехотя, желая показать, что ему нет никакого дела, кого там они удосужились привести.- Ониф забрала ее в Подвалы.Глаз Лурга теперь не был так презрительно спокоен. Сделавшись огромным и страшным, он стал невнимательно осматривать комнату, будто видя ее впервые:- Опять эта женщина! – вскипел он, желчно что-то съязвив в ее адрес.В воображении вырисовывалось худое треугольное лицо Ониф, хрупкое ее плоское тельце, стоявшее на ногах- спичках. Руки ее были непозволительно худы, но ладонь с длинными аристократическими пальчиками выглядела красивой. Волосы Ониф, сколько помнил ее Лург, всегда были растрепанными и длинными, белоснежные локоны спадали на плечи и бились о спину.Смотритель дернулся и незаметно скривился, когда восстановил в памяти портрет этой невыносимой занозы и гордячки. Неожиданно в дверь постучали:- Ну кто там еще? – вскричал Лург.Вдверном проеме появилась еще одна лысая голова:- Стражники нашли мальчишку…