5. Lady in Hell (1/1)

Деметра открыла глаза. Она открыла глаза и в течение всего одного мгновения смотрела на Кибергения в упор. Этот темный, как у него самого, взгляд ― взгляд существа, запертого насильно где-то в самых глубинах ада, ― будто пронзил насквозь. Кровь застыла в жилах, чертежи и схемы выпали из рук.Потом он убеждал себя, что ему просто показалось: он плохо спал, да и датчики с аппаратами сегодня давали сбои, показатели прыгали. Кибергений устал, проведя за регулированием поддерживающего бокса несколько часов. Несколько часов со смутным страхом, что черные густые ресницы снова дрогнут, и догоняющим его страхом что-нибудь услышать.Но Деметра лежала неподвижно, молча. Её веки были опущены. И всё же страх не проходил.Именно этот страх заставил Кибергения в конце концов сдаться. Сдаться и снова направиться в знакомое, ставшее уже одним из привычных, место. В замок-телестудию популярного детского ведущего Фегана Флупа. С мыслью, что если вдруг не застанет ― слетит с катушек окончательно. Но ему повезло.― Знаешь, Миньон уже думает, что ты желаешь здесь поселиться.― Скажи ещё, что он ревнует.По столу бегали чашки, сахарница, молочник. Оживленные каким-то чокнутым экспериментом, эти вещи не задерживались на месте подолгу, их приходилось отлавливать. Это напоминало книгу ― ?Алису в стране чудес?. Ещё одну любимую книгу Деметры.Вторую после ?Трёх товарищей?.Нет, только не думать об этом. Ведь он не собирается…― Да нет. ― Флуп сделал глоток чая из чашки. При этом по-дурацки оттопырил мизинец, на котором блестело кольцо с крупным синим камнем. ― Мы даже никогда не были в полном смысле этого слова друзьями. Просто ему это кажется забавным ― что тебя с твоим мозгом-компьютером сюда тянет. К безумию. Ко мне.― С чего ты решил, что меня сюда тянет? ― мрачно уточнил Кибергений, тоже поймав свою чашку и довольно сильно сдавив в руках. Чашка жалобно пискнула.Он почти сразу понял, что вопрос прозвучал довольно глупо, учитывая ситуацию. Флуп с видом вежливого удивления приподнял брови:― Возможно, с того, что ты снова здесь? И даже специально подгадал время после эфира, когда я свободен?На это нечего было ответить. Кибергений пригубил чай. Сладкий, отвратительно сладкий и отдающий какими-то травами. И всё-таки странно успокаивающий. ― Как Джуни?Ведущий оправил яркую манжету, оглядел ее на предмет пятен и остался доволен.― Мы не виделись в последнее время. У него вроде бы была миссия с сестрой, в восточной Японии. Смею надеяться, неплохо. А что у тебя?― Что ― у меня?― Ты похож на плохо вылепленного палпалыча, ― бесцеремонно объявил Флуп. ― Вот что. Как поживает маленькая леди?Слова заставили снова крепко сдавить чашку.― Да поставь ее, ей же больно.Он подчинился. С усилием выдохнул. Трое в голове спорили: Бернард предлагал немедленно потребовать у этого психа не распускать язык, Махабха-Видхараху желал исповеди, Дженкинс говорил юлить и рассказывать полуправду. Кого послушать?― Себастьян.Бледная холодная рука с длинными пальцами коснулась запястья. Коротко, тут же отдернулась, как крупное насекомое. Камни перстней ― один другого ярче ― разом поймали блики света и вспыхнули.― Ты должен ее вернуть. Рано или поздно твои аппараты ее убьют. Или она сойдёт там с ума. Думаешь, она живёт там счастливо? По описанию это невесёлое место.― Ты не понимаешь.Неожиданно Флуп вполне спокойно кивнул:― Не понимаю. Тогда объясни. Что вообще загнало тебя в эту реальность? И зачем ты вбил ей, что она ― программа?Я победил. Голос Махабха-Видхараху даже не сочился ехидством, он звенел искренней радостью, от которой начинало тошнить. И всё же…Пальцы машинально скользнули в карман пиджака и нашли там кусок пластилина. Вытащили на свет и начали комкать. Флуп, следя за каждым движением, удовлетворенно хмыкнул. С примерно таким же лицом, которое, кажется, бывало и у доброй личности Кибергения тоже.― Прекрасно. Так ты… расскажешь?Он сделал ещё одно усилие, разделил ком пластилина пополам и заговорил.В их организации всегда умели работать головой. Точнее ― собирать побольше голов, которые могли хорошо работать.Именно поэтому молодому компьютерному гению Себастьяну Франко повезло почти сразу занять высокую должность в Отделе виртуальных разработок. Он был автором нескольких очень интересных и продуктивных микросхем, которые едва не умыкнули несколько же вражеских разведок. Его знали. И ценили.Планы их организации всегда были чуть ли не шире и амбициознее планов Пентагона. Пожалуй… и правда шире. Иначе почему когда он, Себастьян, несмело выложил на стол тогдашнего шефа управления, Дерека Гигглса, свои сырые, но очень смелые новые разработки, шеф не поднял его на смех и даже не предложил провериться у врача на предмет ?нездоровой фантазии?? Почему у него так загорелись глаза?― Если у вас получится… это перевернёт не только шпионский мир.Так он тогда сказал. И очень неприятно сцепил пальцы. Сцепил так, будто защёлкнул какой-то невидимый замок. Проектов было два, и оба правда были смелыми. По тем временам ― революционными.Первый ― ?Драгоценное время?. Именно тогда, когда ученые постепенно разочаровывались в идеях креозотной заморозки живых организмов до лучших времён, он мог показаться прорывным. Мог спасти многое и многих. По сути это была программа полного перемещения физического тела в киберреальность ― туда, где не властны время и недуги. Туда, где, например, неизлечимо больной может спрятаться от смерти или ― если быть оптимистом ― дождаться, пока в реальном мире всё же изобретут нужное лекарство. Ведь человечество идёт вперёд огромными шагами. ― Великолепно, просто великолепно. Второму ― ?Надёжным стенам? ― сам Себастьян не уделил тогда достаточно внимания, а лишь наметил в общих чертах. Идея базировалась на первой ― полном перемещении. Но имела уже совсем иные цели.Ведь хорошие шпионы знают толк в хороших злодеях. И знают, что некоторые злодеи слишком хороши. Настолько, что удержать их даже в самой надёжной тюрьме невозможно. Другое дело… засадить в виртуальную реальность, населённую непобедимыми чудовищами, и хорошо спрятать один-единственный портал на выход. Или вовсе обойтись без портала, оставив возможность отключения только из внешнего мира. Из головного штаба. Куда не проберёшься просто так, даже если вдруг победишь всех монстров. Такая кибертюрьма являла бы своей сутью игру. Отличие от остальных игр лишь в одном: она была бы непроходима.― Мистер Франко, это… феноменально.Слово ?безумие?, которого он боялся, так и не прозвучало. Гигглс накрепко вцепился в идеи, к проектам приступили. Себастьян ещё не знал, при каких обстоятельствах оба в итоге будут пущены в ход…― Так при каких же?Кибергений рассматривал бесформенную массу в своих руках. Сколько бы ни мял ― не получалось ни одного лица, даже кошачьего. Это вызывало раздражение, но одновременно… всё-таки успокаивало. И прибавляло увлечённости. Он ведь всегда ценил трудные задачи. К тому же… так легче было говорить.― Мы работали. По обоим направлениям. В подразделении борьбы с киберперступностью под моим руководством писали программы тюрьмы, хотя основные силы я отдавал аппарату перемещения. От него всё зависело. Гигглс торопил меня и всё время заводил какие-то странные разговоры. Они не нравились мне и ещё нескольким моим программистам. От такой болтовни попахивало.― Какие же… разговоры?Странно, но по лицу Флупа казалось, он догадывается. И он действительно без особого удивления кивнул, услышав:― О том, что наличие таких технологий позволит нам давить на правительство. И не только на наше. Лоббировать очень многое, и…― Кажется, новый представитель этой семейки тоже как-то раз пошёл по такой скользкой дорожке.― Какой ― новый?― Донаган Гигглс. Отец девочки, имя которой ты никак не выучишь. Герти. Уже устраивал Джуни неприятности.― Не знал. А тот Гигглс был, как я всё больше понимал, тем ещё ублюдком. Но очень хорошо маскировался. Никто не понимал, какая бомба замедленного действия отдает в штабе приказы. А вот я видел. Валентин ― дедушка Джуни Кортеса ― кстати, тоже, хотя мы никогда это не обсуждали.По столу побежала кривоногая сахарница. Флуп лениво щелкнул по ней пальцами, направляя дальше от края.― Я пока не услышал ничего о твоём заключении.― Тебе нечего слышать. Я решил убрать Гигглса ― и всё разрушил.Проекты были завершены в срок. Их предстояло испытывать. Себастьяну хотелось начать с ?Драгоценного времени?, но Гигглс настоял на ?Надёжных стенах?. Конечно, ему хотелось лучше узнать местных монстров. И понять, как их можно использовать. Он даже собирался попытаться пройти уровни сам. Показать пример. Блеснуть.Искушение было слишком велико. В ночь перед назначенной датой испытаний Себастьян Франко немного расширил охранные алгоритмы. Он увеличил количество монстров-стражей, отвратительных крылатых тварей, способных разорвать пополам или парализовать криком. Просто прописал дополнительный элемент кода, названный ?Лернейская гидра? и заставляющий убитых монстров раздваиваться. Из такой киберреальности уже было не то что невозможно сбежать ― там невозможно было выжить дольше пяти минут.И был ещё один важный момент: конец игры там значил конец игры здесь. Дерек Гигглс не имел шансов вернуться с испытаний живым. Но он туда просто не пошёл.В самый последний момент, сославшись на какое-то важное дело, он поставил себе замену.Заменой он выбрал Валентина, который ни о чём не подозревал.Себастьяну до сих пор иногда кажется, что начальник OSS всё прекрасно просчитал. У него получилось лицо. Уродливое печальное лицо с большим носом, выпяченными губами и провалами глаз. Пару секунд с отвращением посмотрев на него, Кибергений снова смял пластилин в ком и продолжил:― Тогда он и лишился ног. То, что только их, ― это удивительное чудо. Знаешь, я ведь рассчитывал, что когда Гигглс погибнет, Валентин займёт его пост. Валентин никогда не был жадным до власти и при этом прекрасно умел руководить. Но всё получилось иначе, он чуть не погиб, а я… Конечно же, всё раскрылось, и именно тогда меня заперли в ?Надёжных стенах?. Правда, я красиво попрощался с OSS. Мне помог мой сын. Гордон уничтожил довольно значительную часть сведений о разработках. Гигглсу не досталось моих проектов, он остался с носом. И выглядел кретином в глазах серьёзных людей сверху.Здесь Кибергений даже невольно рассмеялся. Флуп, подперев кулаком подбородок, смотрел на него ― точнее, на пластилин в его руках.― У тебя уже неплохо выходит. Тонкие губы даже тронула улыбка. И неожиданно Кибергений подумал, что рассказывать ему ― не так трудно. Намного легче, чем можно было предположить. ― Я пропустил свадьбу Гордона и Джуны, с которой они были влюблены друг в друга лет с двенадцати.Глаза Флупа на миг встретились с его глазами.― Совсем как…Кибергений поднял ладонь.― Я тебя прошу. Не надо.― Как скажешь.― …пропустил рождение их девочки, её первый молочный зуб, все рождественские праздники и поступление в школу. Мне разрешали иногда говорить с ними ― Деметра думала, что я просто работаю очень далеко, вот и всё. Они писали мне. Присылали снимки, а я хранил их. Ну а потом… Деметра заболела. Остальное ты знаешь ― Гордон смог отправить ее ко мне, воспользовавшись старой системой. Вскоре после этого погиб вместе с Джуной на задании. И… я исправил Деметре память, перепрограммировал сознание. Иначе ее ждало бы слишком много боли. А так она почти до самого конца верила, что вообще не умеет чувствовать боль. Но, конечно же, случился сбой. И теперь я совсем не знаю, что…― Выпустить её.― Что ты сказал?Флуп снова смотрел на пластилин в его ладонях. В массе проступали чьи-то черты. Телеведущий вытянул руку и начал поправлять их ― там убирал, здесь добавлял. С каждым движением черты становились яснее.― Выпусти её. Она больна, но я уверен, её можно вылечить. Ты сможешь быть с ней рядом. И…― А если она умрёт?― Она умрёт с правдой.― А Джуни будет с этим жить?Жесткий, почти стальной блеск чужих глаз обжег его. Флуп усмехнулся ― но не благодушно, как обычно, а довольно криво. Пожалуй, опасно. Невольно Кибергению вспомнилось, что в прошлом он тоже ― отнюдь не просто хороший парень из телевизора.― Вряд ли ты печёшься о Джуни. Ты думаешь о себе. Ты трусишь.Бернард внутри яростно зарычал, требуя выбить пестрому психопату все его безупречно белые, острые как у хорька зубы или вывихнуть руку, всё ещё ровняющую пластилин. Но Кибергений взял над ним верх и безэмоционально кивнул.― Ты прав. Мне не хочется приобрести ещё один повод казнить себя. Подумай, кому бы хотелось, Феган?Впервые назвал по имени. Так просто… удивительно, странно. Пальцы Флупа вытянули кусочек пластилина вперед ― получился острый нос. Кибергений сгладил на носу горбинку.― Один мальчик когда-то сказал мне… ― начал телеведущий, ― точно не помню, как именно… но смысл был в том, что я не трус. Я ему поверил. С тех пор верю всегда.― И к чему ты мне это рассказываешь?Пальцы снова задели его кисть. Забрали пластилин, начали выравнивать. Голова получалась женская, но взрослая, какая-то совсем незнакомая. Кибергений невольно засмотрелся на движения аккуратных тонких фаланг. Ловкие, привычные. Пальцы скульптора, мелькнула мысль, пальцы самого настоящего гения. В своей области, конечно. И при этом даже не знает, как включить процессор.― Моя очередь передавать эстафету и говорить, Себастьян. Ты не трус. И… лично от меня ещё кое-что. Все свои эксперименты надо доводить до конца. Даже Шекспир, если я не ошибаюсь, дописал сонеты о Двоих, хотя это причиняло ему боль.― Ты читал Шекспира?Телеведущий выразительно закатил глаза.― И почему все так удивляются… только не говори, что ты думал, будто из всей поэзии я знаю только собственные песни.Кибергений снова понял, что улыбнуться получается. ― Спасибо, Феган. И, память вороша, я стоны множу ―Оплаканных печалей пересказ,И счет их горький для себя итожу,И заново плачу, как в первый раз.Но…И всё же он не стал произносить последние строки. Кажется, собеседник и так их помнил. Глаза снова лукаво блеснули.― Тридцатый. Не о Тёмной Леди, а о Белокуром Друге. И к чему же этот нонсенс?― Мне пора. Флуп пожал узкими плечами и сделал ещё глоток чая.― Подумай о моём совете.*Он подумал. Ему хватило нескольких часов. Набирая номер, – было уже за полночь, ― он не рассчитывал, что трубку поднимут, и, едва услышав голос, сразу сказал:― Ты мне нужен. ― Как неожиданно.― Я отправляюсь в штаб-квартиру OSS. Сможешь связаться с Джуни?Феган Флуп торжествующе рассмеялся.