7 (1/1)

Храм Императора-Привратника перенял черты "Злого Рока". Крейсер превозносил смерть, и святое место, построенное на борту, следовало этой противоестественной идее. Кости гирляндами украшали стрельчатые арки. Подсвечники представляли собой вытянутые медные столбы, изображавшие грешников, сгорающих в пекле Варпа. Для каждой свечи в таком сооружении чашу делали из человеческого черепа, и, казалось, что нечто потустороннее обитает в храме. Оно смотрит на прихожан тысячью глаз и как бы говорит: "Мы были вами. Вы будете нами".Высокие нервюрные своды потемнели со временем. Они стали ночью, прогоняющей лишний свет из храма.Атмосфера таинства смешивалась с ладаном. Достаточно одного вздоха, чтобы ощутить покалывание и пробирающий холод. Достаточно одного взгляда на образы святых и работы Георга Густава Магнуса, знаменитого резчика по кости, чтобы почувствовать присутствие смерти. Достаточно одной мысли, чтобы понять собственную ничтожную роль в этой вселенной.Как и крейсер, храм давил, вызывал страх, не оставлял сомнений, что к нему следует относиться с наивысшим уважением или вообще никогда не ступать по каменным плитам, выровненным миллионами шагов. Многие члены экипажа завещали свои останки, чтобы отдать должное святому место. Оно заслуживало того, чтобы стать ещё более величественным.Даже Сам Владыка Человечества здесь походил не на старца на золотом троне и не на воина с мечом или молотом. Император – Ангел Смерти. Он не продукт бионического и генного перестроения, ради создания совершенного солдата, но мифологическое существо, а, возможно, олицетворение мыслей о смерти почти всех верующих людей. Император – скрытый балахоном великан, который поставил чудовищную косу на пяту и терпеливо ждал усопших у врат в загробный мир.Однако в тот день Император встретил больше живых людей. Они пришли проститься с жертвами войны в системе Эсек и на Салеме.Пока капеллан Цезон отпевал команду "Мушруша" у престола, по обе стороны от алтаря совершались другие служения. По правую руку от дредноута – Сёстры Битвы с церковного мира Вавилон-IV. Выжившие воительницы не могли провести обряд самостоятельно из-за ограничений родного мира, и тогда на помощь пришёл инквизитор. Он – некогда храмовый страж – облачился в чёрные одежды. Омар стал "черноголовым", повязав тёмную куфию. Вчетвером земляки внесли в храм Императора-Привратника носилки с останками погибших женщин. Почти все тела накрыли простынями, чтобы не смущать прихожан, ведь тиранидское зверьё не останавливалось даже после гибели противника.Когда носилки с телами положили кольцом, символизирующим бесконечный цикл, две Сестры Битвы взяли барабаны. Они выбивали мерный ритм, чтобы Омар в сопровождении Бахиры не сбивался с шага. "Черноголовый" инквизитор читал поминальную речь на гортанном наречии Вавилона и резал ножом руку. Так как в жилах Омара не было крови, эту часть ритуала взяла на себя Бахира, хотя воительница понимала, на какое кощунство ей пришлось пойти. Крупные капли окропляли белые простыни.Зато по левую руку от Цезона все традиции были соблюдены. Под щелчки и потрескивания Канта Механикус, магос Фордин отдавал последние почести погибшим братьям и сёстрам. Когда сестра Бахира, перевязав порезанные руки, принялась класть монеты в рты погибших, генетор перешёл к Кси-Вар. Без колебаний Фордин расчленил её тело: прах к праху, пепел к пеплу, плоть в крематорий, а благословенные Омниссией аугментации обратно в работу. Машина никогда не должна останавливаться. Только так можно достичь бессмертия.Торгнюр попрощался со всеми соратниками и однополчанами, с которыми шёл в бой. Проводил десантников, штурмовиков, Сестёр Битвы, магосов, инквизиторов. Он не стал дожидаться только лишь мига, когда Цезон перестанет перечислять людей из команды "Мушруша".У скальда были дела. Он тоже помогал с обрядами. Взял на себя похороны десантников из капитулов, чьи верования показались Цезону слишком дикими, чтобы отпевать воинов в соответствии с правилами церкви. А ещё Торгнюр провожал в последний путь Варлама и Угэдэя. Их тела скальд жечь не стал. Для них он приготовил другой способ отправиться в земли вечной охоты.Рабочие закрепили транспортные суда и убрали с десантной палубы любые другие вещи – будь то бочки с топливом или ящики со снарядами. Потом ушли сами.Торгнюр остался наедине с двумя цинковыми гробами. Скальд ночь не спал, занимался чеканкой. Он превратил последнее пристанище боевых братьев в корабли. И собирался спустить их на воду.Разгерметизация. Тросы выдержали натяжение. Когда ураган прекратился, и вокруг разлился океан мёртвого космоса, Торгнюр отстегнул гробы. Слегка подталкивая их к опущенной аппарели, зашагал следом. Торгнюр правил направление, если вдруг "корабли" летели не в ту сторону.– Плывите, друзья. Плывите, – скальд хотел сказать что-нибудь ещё, может быть, спеть, но слова застряли в горле. Наконец за пару шагов до чёрной бездны Торгнюр схватился за края гробов. Он удержал их несколько мгновений.Вздохнул.Отпустил.Торгнюр провожал их взглядом, пока "корабли" удалялись всё дальше от "Злого Рока".– Покойся с миром, Угэдэй, – проговорил Торгнюр. – Становись по правую руку от Императора и гони всех ревенанов прочь. Пусть мой топор поможет тебе в этом. Скальд перевёл взгляд на другого погибшего брата.– Покойся с миром, Варлам. Не бойся, я состриг твои ногти. Прошу, если несложно, разыщи душу Геральта на том свете. Ты – хороший охотник.Торгнюр рассеял прах остальных десантников.– До встречи, эйнхерии. Наслаждайтесь небесными чертогами. Мы ещё встретимся. В час последней битвы... в час, когда вернётся Великий Волк.Скальд пошёл обратно. В ту ночь он собирался напиться сюмбелем.