12 (1/1)

Вилхелм встряхнулся, попытался прогнать липкое чувство: как будто вспотел, а пот не только не впитался в одежду, но и каким-то непостижимым образом попал под кожу.Сказывалась накопившаяся усталость. Напоминали о себе старые раны."Как жаль, что не удалось уйти от всего этого", – подумал он.Вилхелм чувствовал себя столетним стариком, которого заставляли сражаться наравне с молодыми. И он сражался, а что делать?Экипаж "Амбиции" выдержал первый приступ, однако в отсеках СH-022 и СH-023 чужаки нашли лазейку. Из трюма тут же стали приходить вести о нападениях.Наёмники, которые только-только выписались из госпиталя, снова туда отправились, теперь уже в качестве охотников.Где-то там лечился и Нере, а поэтому Вилхелм хотел вытащить старого приятеля – не так уж много их у него осталось.Раздалось шипение, и противовзрывные двери в отсек плавно заскользили в пазы на стенах. CH-022 встретил группу зачистки мерцающими лампами и гробовой тишиной. Отсек представлял собой вытянутый коридор достаточно широкий, чтобы могли разойтись роботы-погрузчики, с несколькими переходами на склады. Первые два перехода, расположенные друг напротив друга, вели в дополнительные палаты для раненых. Ещё одно справа чуть дальше переоборудовали под операционную, а обыкновенно в CH-022 хранили запасные части к самолётам и транспортным челнокам компании. Classis Libera давным-давно лишился как штурмовой, так и истребительной авиации, поэтому половина всех помещений пустовала. Перед тем, как сделать шаг, Вилхелм крикнул:– Есть кто живой?!Тишина.Вилхелм перехватил пробивное лазерное ружьё одной рукой, а другой вытащил из-за пояса ауспик. Он расправил зубами две антенны и нажал кнопку на рукоятке. В центре небольшого экрана замигала светящаяся точка – Вилхелм и команда – от неё на равном расстоянии были нанесены полукружия с указанием дистанции в метрах.Ауспик размеренно попискивал. Поначалу этот звук успокаивает, но долго работать с прибором не могут даже ветераны – после пары часов устройство только злит.Пока Вилхелм не чувствовал никакого раздражения, разве что резь в глазах и ноющую боль от старого осколка в пояснице. Квартирмейстер окликнул бойцов:– Действуем предельно осторожно: следим друг за другом, не разделяемся.Двери на склад, превращённый в больничную палату, не закрывались. Створки постоянно натыкались на чужака и откатывались обратно.Вилхелм поморщился. Этот вид тиранидов – один из самых опасных. Вытянутая лукавица головы с коротким гребнем, который тянулся со лба и до макушки. Гладкая бледная кожа, но в основном тело закрыто сегментированным хитиновым панцирем тёмно-фиолетового оттенка. Четыре руки оканчивались длинными когтями – Вилхелм был свидетелем того, как эти органические ножи без видимых усилий прошли сквозь панцирную броню, мясо и кости. Твари различались размерами: квартирмейстер встречал и здоровенных, как космические десантники, и крох, которые ему и до груди не доставали. Именно последние – самые опасные, потому что двигались даже быстрее вышеупомянутых десантников.Вилхелм бросил лазерное ружьё болтаться на гофрированном шланге с питающим кабелем и потянул из кобуры пистолет – не хотел растрачивать заряд силового ранца на проверку. Вилхелм проделал пару отверстий в черепе чужака и только тогда решился подойти.Бережёного Бог-Император бережёт.Оказалось, что пули от Вилхелма не единственные, которые поймал чужак – панцирь на груди раскрошился от целой очереди. Однако это чудовище проникло сюда не в одиночку, и сородичи отомстили за его гибель.Когда склад переоборудовали в палаты для раненых, из помещения вынесли многоуровневые полки и расставили вместо них несколько рядов кроватей и раскладушек. Кое-где к ним на тележках подкатили комплексы жизнеобеспечения. Чтобы болезненная атмосфера не давила на пациентов, их друг от друга отделяли тонкими ширмами.Теперь всё это было скомкано, перекручено, щедро залито кровью и ихором. Вилхелм зажмурился, досчитал до трёх, а потом снова открыл глаза. Место, которое давало людям хотя бы каплю надежды, превратилось в бойню. Особенно запомнилась картина полуоторванной руки, свисающей с медицинской каталки. Между застывшими пальцами и полом протянулась и загустела тёмно-красная ниточка крови.Вилхелм забросил в рот пару таблеток успокоительного.Люди отчаянно сражались за собственную жизнь – немногие встретили смерть в кроватях – и даже возвели в дальнем конце помещения баррикаду. Но, в конце концов, от существ, созданных убивать, такие хлипкие препятствия не спасают. Вилхелм заметил несколько чужацких трупов, но те терялись на фоне десятков погибших наёмников и нонкомбатантов.– Если, – Вилхелм понял, что охрип, а поэтому прочистил горло и продолжил, – если кто увидит Нере, дайте знать.– Есть, – хмуро отозвались наёмники.В другой палате произошла точно такая же кровавая вакханалия, и только в операционной группа зачистки наткнулась на что-то новое. Здесь освещение погасло, но лучи фонарей выхватили из тьмы изувеченного чужака. Тот был ещё жив, постарался спрятаться, но слишком поздно. Генокрад прошипел и бросился в атаку. Пусть стопы оторваны взрывом – кто-то из охранения отчаялся настолько, что подорвал гранату – но генокрад на удивление ловко бегал и на руках. Не так ловко, чтобы уклониться от пуль и лазерных лучей, но всё же. Наёмники изрешетили тварь и продолжали стрелять, пока Вилхелм не крикнул:– Прекратить огонь!Чудовище стало похоже на своих жертв. Один наёмник подошёл к порванному в клочья куску дымящегося мяса и сплюнул, проговорив:– Убил бы тебя ещё раз, сука!Вилхелм не мог поспорить, он бы с большим удовольствием истребил вообще весь тиранидский род. Вот только где взять на это сил?Наёмники осмотрели ещё и складские помещения, а потом шли по алым следам, которые оставили либо те, кто здесь лечился или лечил, либо чужаки, с ног до головы перемазанные кровью. Вилхелм увидел, как окончилась история множества несчастных, но вот генокрады не спешили ни нападать на группу зачистки, ни даже следить за ней. Экран ауспика оставался подозрительно чист.Между тем устройство своим писком вызывало в памяти примерно те же ощущения, которые испытываешь в стоматологическом кресле с занесённой над тобой бормашиной.– Вилхелм, отключи звук, а! – попросил один из наёмников.– Не, ребята. Терпите, – отозвался квартирмейстер, – с этими гадами шутки плохи.Последний кровавый след привёл наёмников в подпалубное пространство, в царство труб самого разного назначения. В одних пролегали электрические кабели: какие-то питали освещение, другие обогрев, третьи оборудование. Где-то в листах металла образовались свищи, и наружу вырывались клубы пара. В иных местах из стыков время от времени срывались капли воды. Они не собирались в лужи, пол здесь представлял собой решётку. Его и сделали именно так, чтобы возвращать драгоценную на космических кораблях воду обратно в систему. Другое дело, что какую только нержавеющую сталь не используй, но коррозия рано или поздно возьмёт вверх. Здесь она победила давным-давно.Ещё Вилхелм заметил крысиное дерьмо, но эти паразиты на фоне генокрадов уже не казались такой уж серьёзной бедой.Ауспик сбился с ритма и впервые выдал мерцающую точку где-то ещё, кроме центра экрана.– К бою! – приказал Вилхелм. – Смотрите под ноги, по сторонам!Квартирмейстер убрал пищащий ауспик за пояс, а сам перехватил ружьё обеими руками. В подпалубном пространстве тоже было освещение, но такое рассеянное, что только вредило – слишком много теней. Кто-то из наёмников даже выстрелил, вскрикнул – громко, не иначе как ветеран – а потом выругался:– Сука, бля… Парни, отбой! Нервы шалят!По стечению обстоятельств пуля угодила как раз в ближайший светильник. Стало ещё темнее, перебитые провода искрили и шипели. Ауспик же докладывал, что движущийся объект неумолимо приближается.– Приготовиться! – воскликнул Вилхелм.Квартирмейстер прищурился, направил ствол ружья именно туда, откуда по показаниям устройства и должна была появиться цель. Но вместо звериного рёва, от которого стынет кровь в жилах, и когтей, рассекающих воздух со свистом, Вилхелм услышал тоненький голосок:– Человека! Не стреляй! Не стреляй!Вилхелм многое узнал о генокрадах в ходе войны, но не помнил, чтобы те разговаривали.– Кто там? Покажись! – крикнул он.– Не стреляй тока!– Не буду!– Вот я!Вилхелм никого не увидел.– Ниже свети! – предупредил неизвестный.Лучи фонарей осветили худосочного гретчина в грязной майке и шортах. На тоненькой шее чужак носил ожерелье из свиных, грокских, рыбьих, костей многой другой живности, которой питались на "Амбиции". Гретчин поднял руки вверх и воскликнул:– Не убивайте, людики! Я знаю, где страшилы! Страшилы заняли наши хаты!– Блядский гретчин, – прошептал Вилхелм.Квартирмейстер осмотрел пространство вокруг – мало ли, наживка – и только потом подошёл.– Што?! Што эта ты?!Вилхелм схватил гретчина за голову, повернул сначала в одну, потом в другую сторону, глядя на шею.– Смотрю, заразили тебя или нет, чужак.– Не-не! Мы бежать! Мы маленький! Нас не паймать!– Вас?Гретчин повернулся и прикрикнул:– Выхадите, парни!Ауспик чуть было не сломался, если судить по лихорадочному завыванию. Всё это время чужаки находились пугающе близко к отряду Вилхелма. Они прятались внутри воздуховодов, в проходах, которые наёмники приняли сначала за крысиные, кое-какие гретчины спокойно пробегали под ногами, хотя расстояние от воды и до решётки не превышало и полметра.– Так, – проговорил Вилхелм, – и что же вам надо?– Двайте прагоним страшил!Некоторые гретчины вскинули в воздух кривые ножи и кустарные пистолеты.– Двайте вместе прагоним! – повторил гретчин. – Они людиков рвут! Наши хаты заняли!– Вилхелм, это же засада, – проговорил один наёмник. – Что генокрады, что гретчины – одна чужацкая мразь.Квартирмейстер поднял руку вверх, призывая к тишине.– Ну да, – согласился гретчин. – Я вас отвиду к страшилам, а вы их забабахаете! Лады?Вилхелм терпеть не мог эту породу – их сородичи чуть его не убили на Нагаре – но всё-таки вздохнул и ответил:– Лады.Эту охоту стоило завершить как можно быстрее, пока генокрады не устроили ещё одну кровавую баню.