Пять очков Гриффиндору (Рэндалл/Габриэла, пропущенная сцена) (1/1)

Габриэла просыпается, окруженная запахами сандалового дерева и мокрой земли, а еще того необъяснимого аромата десятка алкогольных коктейлей, разлитых по всему дому. Дому, к счастью, не ее (не то чтобы у нее сейчас было что-то помимо каморки в университетской общаге); и, как показывает практика, если не можешь опознать, в чьей спальне ты уснула после вечеринки, пора ограничить себя на пару недель и перестать пить что-то крепче кофе.Или хотя бы попытаться.Подушка под щекой мягко спружинивает, как бывает обычно в самые ленивые из дней, когда не хочется даже открывать глаза. Габриэла жмурится от странной тяжести в теле, прижимаясь к холодному краю серой наволочки. Постель огромная,?— и Дюпре, вообще-то, думала, будто уже успела привыкнуть к чересчур большому окружающему миру, но спросонья все вокруг оказывается декорацией из ?Алисы в стране чудес??— несуразное, оно пугает сильнее, чем должно. Конечно, когда в тебе полтора метра роста, даже каблуки не помогут, стоят они десять долларов или двести; в горизонтальном положении каблуки?— вообще не аргумент. В этой кровати определенно можно утонуть, настолько она широкая, нож остался где-то в кармане пиджака, а без него никакого заклинания бодрости не выйдет, и, наверное, если Габриэла полежит тут еще несколько минут, хуже не станет…Рука на ее талии, тяжелая и очень, очень теплая, почти горячая, напрягается; Габриэлу тянут к себе, как игрушку, и она против воли взвизгивает.—?Не вздумай колдовать,?— сонно бормочут ей в макушку знакомым голосом,?— если не хочешь, чтобы я обратился прямо тут. А еще у тебя занятие через час, поменяй звук уведомлений на телефоне.Габриэла разворачивается,?— под недовольное бормотание Рэндалла, приподнявшего руку, чтобы не переломать случайно человеческие ребра,?— и утыкается носом Карпио прямиком в ключицы. Он голый. Ну конечно, он голый, этому уже давно можно не удивляться, но Габриэла удивляется все равно, словно обнаружить себя в чужой постели с горячим (в прямом смысле) голым парнем после вечеринки?— это что-то из ряда вон. Особенно если это Рэндалл Карпио. Эти псины вечно разгуливают без одежды.Габриэла даже мысленно спотыкается на ?псинах?.Запах сандала усиливается.—?Если ты скажешь, что мы вчера переспали, я тебя прокляну,?— шипит Габриэла, и Рэндалл смеется. Голос у него охрипший, и у нее, понимает Габриэла, тоже, наверняка она сейчас выглядит как сущий кошмар, ради всего сущего, пусть он скажет, что они не…Рэндалл упирается щекой ей в макушку и сопит, будто собирается уснуть обратно, и он действительно похож на огромного ручного пса, разве что хвоста не хватает. Габриэла не хочет обманываться: там, под кожей, есть еще одна, если Карпио соберется, он успеет обратиться и перекусить шею Дюпре раньше, чем она дотянется до ножа. Или не шею: судя по трупам членов ордена, ведьмовские сердца оборотням больше по вкусу.Глубоко в душе Габриэла признается, что отдать свое сердце оборотню лучше, чем спрятать его в розарии или Храме.Рэндалл может казаться милым, добродушным и, в общем-то, довольно порядочным, но это не отменяет факта, что их стая использует победу в пиво-понге как аргумент при убийстве людей. Ответственный староста, хороший спортсмен, будущий медик, серийный убийца по выходным. У Стоун поехала крыша, раз она решила держать такое при себе, но иногда, когда мальчик-?я тебя не оставлю? улыбается ей, Габриэла начинает понимать Магистра.—?Тебя вчера пришлось тащить на руках,?— зевает Рэндалл. Слова его звучат невнятно, и Габриэле приходится поднять голову, чтобы читать по губам. Читать, а не просто смотреть на заспанный вид, с которым медиков, в общем-то, можно увидеть в любой день учебной недели. Может, Габриэла смотрит внимательнее необходимого. Это не ее вина. —?Ты шаталась и чуть не упала с лестницы на своих каблучищах. А еще ты разделась, потому что Алисса пролила на твою блузку пиво. Я не знаю, зачем надо было снимать штаны, но спорить себе дороже…—?Ты все еще не ответил,?— для проформы шипит Габриэла, прогоняя все лишние мысли из головы (не то чтобы после такой попойки там водилось что-то кроме боли и желания задушить тех, кто разбавлял пиво водкой), и Рэндалл приподнимается на локте. Дюпре уже скучает по ощущению дыхания, ерошащего волосы. Полоса солнечного света, проникающая в щель между штор, подсвечивает золотом широкое плечо, не скрытое одеялом, и внутри все тянет. Габриэла списывает это на похмелье. Солнечный свет еще никогда не заставлял ее испытывать что-то кроме раздражения, но вот она здесь, в этой постели, а Рэндалл смотрит на нее так, будто она сошла с ума, и он этим совершенно очарован.—?Нет, конечно,?— лицо у Рэндалла серьезное, вся насмешливость и беззаботность обычного безалаберного студента пропадает из голоса. Габриэла зарывается лицом в подушку, смотрит из-под ресниц с осыпавшейся тушью и хочет завернуться то ли в сандаловый запах, то ли в этот взгляд. Это определенно похмелье. —?Я же не отморозок какой-нибудь. Ну,?— тут он улыбается, и Габриэла притворяется, будто ее внутренности не окатило только что кипятком,?— я на это надеюсь.—?Тогда почему ты голый? —?Рэндалл моргает и заглядывает под одеяло. Потом бормочет что-то про чихуахуа (Габриэла стукает его кулачком в плечо и шипит: будто камень ударила) и откидывается обратно на подушки.—?Во-первых, я не голый. Во-вторых, не ты одна вчера была пьяной, а еще волки не слишком любят спать в одежде.—?То есть, мне стоит поблагодарить тебя?—?Достаточно будет просто меня не проклинать.Приходится стукнуть его еще раз.Кулаки у нее маленькие, как и она вся, и Рэндалл, посмеиваясь, без проблем ловит смуглые ладони, тут же крепко их сжимая. Где-то между размышлениями о том, что нож стоит носить не в кармане, и об общей абсурдности происходящего, из которого она помнит разве что караоке и последующую пустоту, в голове мелькает предательское воспоминание, затертое, одно из немногих хороших за последнее время: ?…разве мне нужна причина, чтобы быть милым??, тепло их бедер и плеч, прижатых друг к другу на маленьком диванчике.Габриэла перекатывается и садится Рэндаллу почти на грудь, нависая и даже не пытаясь вырвать ладони из захвата. Внутренности все еще горят; Рэндалл принюхивается совершенно по-собачьи и ухмыляется как-то особенно раздражающе. Глаза у него вспыхивают оборотнической потусторонней синевой. До занятий остается минут сорок, может, и того меньше, Габриэла склоняется к чужому лицу близко-близко, сгибаясь почти пополам, и чувствует, как мягко отпускают ее кулаки, погладив напоследок по пальцам.—?Я украду твою футболку,?— шепчет она, тянется чуть выше, опираясь на подушку там, где ткань все еще хранит тепло его тела. —?И если ты хоть кому-нибудь об этом скажешь, прокляну тебя на всю жизнь.Глаза Рэндалла все еще светятся, а Габриэла склоняется ниже и целует его так, как давно хотела. Давно?— это, конечно, преувеличение, но оно меркнет, когда талию сжимают чересчур аккуратно, словно Габриэла Дюпре сделана из стекла. Может, если сравнивать с ним, то так оно и есть. А, может, Габриэла просто позволит ему так думать. Рэндалл горячее печки, и вот оно, то самое ощущение чего-то неправильного, нечеловеческого, появляется только в моменты, когда магическое существо находится слишком близко. Ближе, чем должно быть к человеку, слишком живое для того, кто лежит в постели с ведьмой.Она прекрасно отдает себе отчет в том, насколько все это опасно, когда окончательно укладывается на его грудь, осторожно прикусывая язык и сухие после сна губы, целуя в линию челюсти, ластясь под руки.—?Никогда бы не подумал, что ты фанатка утренних поцелуев,?— бормочет Рэндалл почти беспомощно, и Габриэла щурится, когда солнечный свет попадает на лицо.—?Ты вообще многого не знаешь, аколит,?— телефон начинает истошно орать, она бьет пальцем по экрану и спрыгивает с кровати. —?А еще у меня занятие через полчаса, и я опаздываю.—?Сходим вместе на задание, когда Вера перестанет на нас злиться?Габриэла оглядывается, натягивая на себя пропахшую сандалом футболку, откопанную в шкафу, такую длинную, что можно было бы носить ее вместо платья. Лицо у Рэндалла слишком довольное, и Габриэла не была бы собой, не попытайся она испортить кому-нибудь настроение с утра пораньше.—?Разложу Таро и пришлю ответ с совой,?— ядовито улыбается она, завязывая подол футболки в узел до тех пор, пока та не станет напоминать кроп-топ. Рэндалл почему-то совершенно не обижается.—?Буду ждать,?— кричит он напоследок, когда Дюпре уже вылетает из комнаты, на ходу поправляя макияж и стирая черные полоски от туши салфетками. —?И пять очков Гриффиндору!Габриэла прикладывает все усилия, чтобы не упасть с лестницы.