Глава 1 (1/1)

Система из двух звезд — Леиле и Сина, состояла из трех планет. Две из них были нежилыми и считались спутниками первой, самой большой — Альты. Планета эта из далека могла показаться такой же как и Земля, та же вода и та же суша, те же облака, окутывающие ее, словно теплые пуховые одеяла. Но если присмотреться лучше, то сразу становилось видно, что на Земле намного больше материков. Здесь же их было всего два. Планета только начинала свое формирование и на одном из материков постоянно происходили землетрясения и извержения вулканов, от чего тот был нежилым, а вот на втором, или как его еще называли жители планеты — Большой материк, вот как раз на нем и началась эта история.* * *

Леиле освещала лес своим теплым желтоватым светом. Казалось, этот зеленый исполин дремлет, время от времени ухая, как старый филин под порывами легкого теплого ветра. Тонкие лучики пробирались сквозь густые кроны вековых дубов, скользя по их выщербленным временем стволам и в конце концов путаясь в высокой изумрудной траве. На все лады щебетали проснувшиеся птицы, летали бабочки, трещали кузнечики, под засохшей корягой полз маленький ужик, потрескивая настом иголок и палых листьев. Лес оживал от ночного сна. Все казалось немного волшебным, не таким как всегда.

На небольшой опушке, где-то не очень далеко от дворцового парка, который как раз и сливался с севера с этим самым лесом, гармония была нарушена: утопая в густой траве, ровно посередине поляны, лежал мальчишка лет шести-семи на вид. Рыжие волосы резко контрастировали с чересчур бледной аристократической кожей, из-за этого собственно на щеках так сильно и выделялись веснушки. Тонкие черты лица и очень хрупкое, даже для ребенка, телосложение. Что, кстати, примечательно — из-за тех самых, рыжих как Леиле на закате волос, растрепанных и не уложенных, торчали кончики острых ушек, что смотрелось донельзя мило. Одет ребенок был в свободную льняную тунику, коричневые шорты и кожаные полусапожки на шнуровке. Он лежал на спине, забросив руки за голову и задумчиво грызя сорванный колосок. Что удивительно, эльфенок этот не выделялся среди общей картины. Лес, словно заботливый отец, прятал свое дитя от любых злых глаз и языков. Природа любила маленькое живое существо всем своим необъятным добрым сердцем.

Но золотая тишина, которая вовсе тишиной и не являлась, ибо была наполнена тихими звуками, рассыпалась на острые осколки, когда на поляну выбежал еще один представитель народа эльфийского.— Аэлирейнн!!! — завопил он, от чего мальчишка, мирно дремавший под теплыми лучами, встрепенулся и тут же подскочил на ноги. — Душенька! Вас матушка четверть дана* ищет! — с этими словами эльфенок был схвачен за руку чуть повыше локтя и куда-то потащен.Что до новоявленного персонажа. Был он в зеленой рубашке с жилеткой и трико, что с его пухлой комплекцией и эльфийской наружностью смотрелось глупо и комично. Это был фрейлин, если можно так назвать эльфа, приставленного прислуживать другому эльфу.

— Что-то случилось, Эльнард? — поинтересовался рыжеволосый мальчишка еще по-детски ломким голосом.— Дурные известия. — только и ответил эльф.

Они пересекли быстрым шагом парк и на полном ходу ворвались в мраморный холл дворца. Что удивительно все действо происходило именно там, среди высоких белых колон, которые поддерживали ажурные своды.

Известия и правда были очень дурными. Плачущая эльфийка-мать не смогла сказать ни одного связного слова, все кое как пояснил отец, который утешал ее. Он поведал Аэлирейнну, что его старший брат, который вот уже как четыре года служил на границе с Вальтрой, страной вампиров, был убит, что завтра доставят его тело и состоится обряд перехода. Эльфенок слушал и неотрывно смотрел на плачущую мать, еще не понимая, какие последствия несет за собой смерть его старшего брата для всей их страны и для него в частности.

* * *В тот день как на зло из-за горизонта утром показалась светло-голубая Сина. И до самого заката освещала мир серовато-белым светом. Королевский замок был в трауре. Придворные в белом, в белом прислуга, в белом шелке плачущая королева и утешающий ее король, белые лилии украшали гроб, парк и замок. И только рыжие волосы маленького эльфенка, кощунственно выделялись на этом ?празднике? смерти, как насмешка над всем миром и тленностью жизни, как вызов вечной госпоже, которая ходит по мирам с песочными часами, отмеряя время каждого. Аэлирейнн стоял и просто не мог плакать. Он совсем слабо помнил своего брата, чтобы грустить. Ему сейчас хотелось убежать куда-нибудь в лес, спрятаться там среди деревьев и слушать живую тишину, а не прощальные речи. Но теперь уже наследный принц не мог себе этого позволить, положение не отпускало. И это же положение ему не позволяло уже потом, по истечению многих дней, улыбнуться милой девушке на приеме, ускользнуть с урока риторики или дать шпоры коню и сбежать из-под строгого надзора учителя во время верховой езды. Из любимого младшего сына, венценосные родители теперь очень быстрыми темпами делали наследника, поставив его в строгие рамки и нагружая запретами. А он не хотел. Нет, что вы, он безупречно выполнял все просьбы и приказы, за пол цикла наверстав все упущенное ранее, но больше не гулял по лесу, не дарил свою теплую яркую улыбку окружающим, он словно цветок перед бурей, закрыл свои яркие лепестки и пригнулся как можно ниже к земле. ?Где тот ребенок, который пел ручьям?? — спрашивали у него придворные, ?Умер он, вместе с братом? — не по-детски серьезно отвечал им мальчишка, шипя и капризничая когда кто-то донимал его разговорами о прошлом.И в глазах его яблочно-зеленых, поселилась невиданная до селе безбрежная тоска, по счастью, смеху и беззаботному детству.

* * *Не прошло и цикла**, как на войне с вампирами погиб его отец. Теперь вся страна, оставленная без короля, была в трауре. Спущены были флаги в эльфийском королевстве, рыдали женщины и дети, мужчины, те, что выжили, только разводили руками, даже приблизительно не представляя, что дальше будет. Только в маленькой комнатке под самым чердаком, где жил Аэлирейнн, тихонько по вечерам играла флейта.

В один из таких вечеров в комнатушку сына зашла королева.— Добрый вечер, сын мой. — негромко сказала она, войдя и прикрыв за собою дверь.Аэлирейнн сидел на мраморном подоконнике, свесив ноги на ту сторону, он не поздоровался с матерью, даже не повернулся. Мальчишка неотрывно смотрел на небо, наблюдая за тем, как падают звезды. Пусть хоть мир перевернется, но он не хотел пропускать этого зрелища.— Что случилось с тобой, Аэлирейнн? — спросила эльфийка, безуспешно пытаясь добиться до сына через выстроенную их холодную стену отчуждения.— Со мной все хорошо. — холодно и немного дерзко ответил он.— Где твоя улыбка, Аэлирейнн? Где твои слезы, Аэлирейнн? — женщина подошла к окну и положила свою тонкую беленькую ладошку на плечо ребенка от чего тот зашипел и съежился.— Они внутри, матушка. — сказал мальчишка, стряхивая с плеча руку. — Вы же сами говорили что будущий король не должен испытывать эмоций.

— Но разве ты даже не скорбишь об отце? — глаза королевы расширились , а в голосе звенел неприкрытый ужас.— Не скорблю. Что толку почитать память того кто сломал тебе детство? Что толку вообще почитать чью-то память. Воспоминания должны быть у сердца, а не в слезах и пламенных прощальных речах. Я делаю то, что вы мне приказали, матушка, чувствовать — не было в этом приказе. — говоря это он не спеша перебрался в комнату, словно предчувствуя что дальше скажет мать.— Да как ты смеешь! — в чувствах крикнула она и со звоном дала ему пощечину. — Убирайся, неблагодарный! Ты не смеешь больше называться именем рода!!! — кричала она на собственного маленького сына, а тот лишь, стоял и смотрел женщине в глаза.

Мальчишке хотелось плакать. Он помнил ласковые руки матери, которые утешали его когда-то, колыбельные ее помнил, что пела она во время грозы, когда он боялся уснуть. Все помнил, каждый миг, каждый лучик леиле запутавшийся в ее волосах, каждую ее улыбку. Он безгранично любил своих родителей. Но не было приказа чувствовать и он не чувствовал, копя в себе все эмоции. Быть может, случись бы этот разговор на пол цикла раньше, когда был жив брат и отец, когда Аэлирейнн еще улыбался не только звездам но и людям, быть может тогда бы он искренне расплакался и бросился в объятья к матери. Но сейчас. Сейчас он только безэмоционально сказал:— Как прикажете, ваше сиятельство. — потому что не смел больше назвать королеву матерью, развернулся и тихонько вышел из комнаты, а после и из дворца, забрав с собой только дорожный плащ, небольшой кошель с деньгами и свою лошадь из конюшни.

Не с кем не попрощавшись он скакал всю ночь на пролет, его даже лес не провожал, застыв в пугливом молчании. Эльфенок уже не слышал, как на следующее утро королева отреклась от сына. Так и умер наследный принц Аэлирейнн Солнечный, со временем стираясь из памяти все тех, кто когда-то любил милого и улыбчивого рыжеволосого мальчишку.

* * **Дан — мера времени, чуть больше земного часа.

* Цикл — примерно равен одному году.