Часть 28 (1/1)

Насколько Клауд знал, на Шин-Ра Билдинг до сих пор не было совершено ни одного более или менее серьёзного нападения, мелкие же захлебнулись ещё на подступах. И всё же парень был полностью уверен, что, даже если бы они и были, то ни одно из них не смогло бы повредить кадетской столовой больше, чем самый обычный визит генерала Сефирота.Стоило легендарному солджеру переступить порог, как приборы, тарелки, чашки, подносы и даже столы со стульями полетели в разные стороны — каждый пехотинец старался встать навытяжку быстрее сослуживцев, чтобы отдать честь.— Вольно! — неожиданно громко и звучно гаркнул Сефирот, перекрикивая звон бьющейся посуды и скрип деревянной мебели по полу. — Всем продолжать обедать! Где сержант?В подобной манере приказывать сразу узнавался именно генерал, привыкший командовать не одним и не двумя людьми, а целой армией. До этого дня Клауд ни разу не видел Сефирота таким. Но уж тут-то не возникало никаких сомнений, что этот довольно молодой мужчина носит такое высокое звание…Страйф, первоначально поддавшись всеобщему безумию, тоже вскочил с места, хотя он, по обыкновению, был так погружён в свои мысли, что даже не заметил, кто вошёл, просто почувствовал суету. По своему небольшому, но всё же опыту службы он знал — если не понимаешь, что происходит вокруг, лучше начать делать то же, что и все, а там разберёшься в процессе.Думал же он всё это время о том, что с момента нибельхеймской миссии прошло больше месяца. На улицы Мидгара уже успела прийти весна, принеся с собой бесконечные дожди, ветра, запах первых листиков и повальные болезни. И за всё это время Клауд ни разу не видел Сефирота.Ни разу. Даже мельком.Да и где им было сталкиваться, если тот сам не звал своего помощника?.. Учёбы и тренировок у пехотинцев было всё меньше, зато всё больше и больше времени они проводили на улицах верхнего и нижнего города, патрулируя, следя за порядком, а иногда и выходя на какие-то конкретные задания.После возвращения с миссии сослуживцы буквально прилипли к Клауду с вопросами. Старые распри позабыли даже те, кто всегда был настроен особенно агрессивно к нему. Однако парень отделывался короткими ответами. Самой длинной и наполненной смыслом во всём его рассказе стала фраза: ?Ну… в вертолёте сильно укачивает, так что будьте осторожней?. Именно после этого кадеты поняли, что большего они не добьются от молчаливого и вечно нелюдимого Клауда. Они отстали от него, чему тот был только рад.День шёл за днём. Всё повторялось: звонок на побудку с утра, завтрак, патруль. Вечером ужин и сон — беспокойный, с обрывками нибельхеймских воспоминаний: страшных, красивых, будоражащих. Ночные смены, дежурство на кухне, тренировки — всё одно и то же. Словно из жизни вдруг что-то вырезали, причём тупым зазубренным ножом и наживую.Даже разговоры с Заком больше не радовали так, как раньше, да и времени на них оставалось совсем немного. Фэйр вернулся из Гонгаги совсем другим, он много рассказывал Клауду про их с Анджилом миссию и про то, что случилось потом, про мать, отца… А вот из друга он так и не смог вытянуть ни словечка.Дело осложнялось также и тем, что Зак был одним из немногих, кто знал, что Нибельхейм — родной город Страйфа, оттого любопытство солджера было только сильнее. Врать Клауд никогда не умел, и потому он отмахивался ничего не значащими общими фразами, вроде ?съездили нормально?, ?миссия вполне обычная?.Конечно же, Зак моментально понял, что друг что-то от него скрывает. Это вызвало у него что-то, похожее на обиду… но Страйф ничего не мог с этим поделать. Он обещал себе, обещал Сефироту, что ни одна живая душа не узнает о том, что на самом деле случилось в эти два дня.И да, скорей он потеряет друга, чем обманет ожидания генерала. Хотел бы он никогда не делать этого выбора…Клауду часто снился серебряный поток, спускающийся вниз по широкой мускулистой спине, он прижимался к нему, зарывался лицом и руками, но тут же просыпался, беспомощно сжимая ладони — они были пусты.Всё вокруг казалось каким-то пустым.Страйф делал привычные дела механически — выполнял приказы, сражался с монстрами, если таковые появлялись (теперь он реагировал на них более чем спокойно), чистил ненавистную картошку, убирался в казарме… Вот и сейчас — сидел и ел, глядя только в свою тарелку, ни с кем не разговаривая, не обращая внимания на реальность вокруг.Именно поэтому когда длинный стол пошатнулся и чуть не опрокинулся, первое, что сделал Клауд — даже не моргнув глазом, резко дёрнул его на себя, таким образом, удержав. Правда, пришлось пожертвовать парой чашек с чаем, которые не удержались, покатившись и расплескав всё своё содержимое, но это были мелочи. Уже потом Страйф сообразил, что происходит что-то важное, а значит, надо как минимум встать. Невысокий рост не сразу позволил ему разглядеть вошедшего, однако уж голос-то он, конечно же, узнал.В груди что-то ёкнуло, перевернулось и оборвалось, упав бесконечно вниз.Кадеты начали бестолково поднимать стулья, которые сами же и свалили в суматохе. Они пытались выполнить приказ генерала, хотя, конечно, ни о каком продолжении обеда не могло быть и речи — есть было просто нечего. То, что не было размазано по полу и тяжёлым ботинкам пехотинцев, было щедро перемешано с осколками посуды.Клауд сел — благодаря ему, подносы на его столе уцелели, но еда в горло всё равно не лезла. Парень украдкой поглядывал на знакомую фигуру, облачённую в длинный кожаный плащ. Вот сержант, сбиваясь с ног, подбежал к генералу и встал перед ним, вытянувшись в струнку. Они начали о чём-то тихо говорить… Страйф напряг слух, но всё равно ничего не услышал.— Да, сэр, как скажете, сэр, — отчеканил сержант напоследок.Сефирот быстро оглядел собравшихся, после чего развернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Клауду захотелось, наплевав на логику, субординацию и прочие слова, ставшие вдруг просто бессмысленными осколками звуков, на глазах у всех перемахнуть через чудом удержавшийся стол, всё-таки перевернув его, и недоумённо спросить: ?А я? Разве ты не за мной приходил? Ты ведь говорил, что будешь обучать меня, но прошёл уже месяц, за это время тебе даже кофе ни разу не понадобился…?.Осознав, какая дурь лезет ему в голову, Клауд встряхнулся и, горестно вздохнув, принялся доедать, не заметив, что чай пролился в недоеденный суп…Естественно, он не стал бы говорить ничего подобного. Генерал Сефирот сам разберётся, что правильно, а что нет — и если он ушёл, значит, так было надо… Сделалось так тоскливо, что захотелось завыть, но Клауд с упорством маньяка доедал то, что осталось на его тарелке.…Кадеты начали потихоньку выходить из столовой — Страйф попал как раз в самый поток. Парень не смотрел вокруг, просто топтался по ту сторону выхода, оттого цепкое прикосновение к его плечу и сильный рывок в сторону стали для него настоящей неожиданностью.Некая сила протащила его пару метров по коридору до поворота и лишь затем отпустила — благо Клауду хватило ума не издать ни звука.— Сорок девятый, третья тренировочная.Внутри всё снова подскочило.— Да сэр, — ответил Клауд, глядя на Сефирота снизу вверх.Он понял логику генерала. Не стоило разговаривать при всех — может быть, сейчас это бы и не понесло таких губительных последствий, как осенью, когда кадет только начинал служить, но лишнее внимание всё равно было ни к чему.— А вы? — не удержался Клауд, видя, что Сефирот разворачивается, направляясь в другую сторону.— Дело сделаю и приду, — коротко ответил тот. — Давай, дуй.Клауд отдал честь и, пытаясь задушить в себе безудержную радость подобранного щенка, со всех ног побежал к лифтам. Через несколько секунд, он резко, словно кто-то окатил его ведром ледяной воды, затормозил и оглянулся — генерал широким шагом удалялся по коридору. Едва заметно опущенные плечи и подбородок, задумчивое выражение лица… ?Его что-то беспокоит?, — понял кадет, и веселье сразу куда-то делось.Но ничем помочь он всё равно не мог хотя бы по причине своего незнания ситуации, а потому единственное, что оставалось делать — выполнять приказ.