Часть 16 (1/1)

Рассеянные серые лучи позднего зимнего рассвета сочились сквозь не самые чистые окна единственной нибельхеймской гостиницы. Сефирот так и не уснул этой ночью, хотя в город они прибыли не так поздно — часы показывали только-только за полночь, когда мощный внедорожник, урча мотором и шурша колёсами, проехал по безлюдным, но хорошо освещённым улицам давно спящего и видящего седьмой сон городишки.По правде говоря, генерал и не ложился.— Как странно, — прошептал Сефирот, растерянно оглядывая городскую площадь, на которую открывался вид из украшенного весёлыми жёлтыми занавесками окна. — Я точно знаю, что никогда не был здесь раньше, но эти места кажутся мне знакомыми…На них с Клаудом была заказана тесная комнатёнка на втором этаже гостиницы со скрипучими деревянными полами и скудной обстановкой, но кадет предпочёл провести эту ночь дома, потому обе постели так и остались нетронутыми.Впрочем, ?предпочёл? — это немного не то слово, которое стоило употребить в данном случае. Скорей, он был вынужден подчиниться. Страйф вообще-то изначально не собирался даже домой зайти, родной матери показаться на глаза, более того, он хотел расхаживать по Нибельхейму в кадетском шлеме, скрывающем пол-лица, однако генерал строго-настрого запретил ему это делать.— Уж не собираешься ли ты использовать свою форму, чтобы трусливо спрятаться, причём от своей же собственной семьи? — вздёрнув бровь, спросил у него Сефирот. — Ну нет, так не пойдёт. Ты хочешь быть солджером? Тогда послушай, что я скажу. Никогда не уходи от последствий. Быть солджером — не значит иметь сильное тело, носить широкий пояс с эмблемой и владеть мечом. Солджером надо быть вот здесь, — генерал постучал пальцем по виску Клауда, — и вот здесь, — рука его скользнула ниже, коснувшись груди кадета.Сефирот не мог не заметить, что его жест вновь заставил парня вздрогнуть и покраснеть — то же самое было в вертолёте и в машине. Генерал идиотом никогда не был, он давно догадался о причинах такого поведения Страйфа. В конце концов, Клауд вряд ли претендовал на уникальность — не он первый парень, влюбившийся в него, не он, скорей всего, последний. Сефирот уже привык к подобному и старался просто не обращать внимания на то, с каким вожделением на него смотрят оба пола. Изменить-то он всё равно ничего не мог…Однако было ещё кое-что, в чём Сефирот не хотел признаваться даже сам себе.Генерал вполне мог бы избежать всех прикосновений, если бы захотел. Но он, выросший без родителей, в стерильной лаборатории, до дрожи ненавидящий, когда нарушают его личное пространство, сейчас словно экзотическое блюдо пробовал, как это — трогать живого тёплого человека, и не по необходимости, а по желанию.Это вызывало лёгкую дрожь и… желание большего? Именно поэтому Сефирот и коснулся груди Клауда, повергнув в смущение не только кадета, но и самого себя.Противное пиликанье выдернуло генерала из задумчивости — это телефон в кармане плаща возвестил о приходе утра — накануне вечером Сефирот поставил будильник, всё-таки надеясь на сон, но, как выяснилось, тщетно. Он так и пролежал на пёстром лоскутном покрывале, не сомкнув глаз и закинув руки за голову, а последние пару часов так и вовсе простоял у заставленного чахлыми цветами окна, то отчаянно пытаясь возродить в памяти знакомые образы, то сбиваясь на мысли о Страйфе.?Надо быстро освежиться и выгнать из головы всякую дурь?, — решительно подумал генерал, скидывая одежду и направляясь в душ.…Из дома Клауд почти что убегал, оскальзываясь на заиндевевших камнях, которыми были вымощены дороги в Нибельхейме. Это была самая ужасная ночь в его жизни — мама, конечно же, принялась плакать, потом расспрашивать, потом советовать и снова расспрашивать, напирая так, что можно было подумать, ей стало стыдно за недавние слёзы. Зная характер матери, Клауд мог сказать, что это так и было — уж слишком сильной она была личностью и уж если когда и давала волю эмоциям, то потом обязательно старалась загладить впечатление своим вечным натиском. Рядом с ней Клауд всегда начинал чувствовать себя маленьким ребёнком.Он ушёл из дома, чтобы больше никогда не ощущать этого. Чтобы стать взрослым состоявшимся человеком. И вот опять. ?Ох, Клауд, да ты теперь мидгарец!?, ?А эта штука… настоящий автомат? И ты умеешь стрелять??, ?Клауд, как ты повзрослел и возмужал, должно быть, поклонницы к тебе так и липнут??, ?Клауд, ты там втихаря от матери жениться не собрался??, ?Клауд, а давай мы найдём тебе девушку постарше, чтобы заботилась о тебе??, ?Клауд, может, позвонить Тифе? Знаешь, она так переживала…?, ?Клауд…?, ?Клауд…?Снова и снова эти вопросы, ответить на которые парню было просто нечего.Ну что ж, по крайней мере, она ничего не сказала о том, что её сын так и не стал солджером — и на том спасибо…Хоть мама и настаивала на отдыхе, полноценно уснуть парень всё равно не смог. Собственная спальня ошарашила его количеством газетных и журнальных вырезок, пестревших по стенам. И на всех — знакомое лицо, вызывающее жуткое чувство, что грудную клетку насквозь прошили горячей острой спицей.Бахамут подери, он уже и забыл, как когда-то отчаянно старался заклеить всё свободное пространство обоев! Стало так неуютно, словно бы Сефирот стоял тут же и видел этот позор…Родная кровать, на которой он спал всё детство, казалась маленькой и слишком мягкой, в комнате было непривычно тихо — ни храпа соседей по казарме, ни шорохов и шепотков…

Невольно вспомнились первые ночи в Шин-Ра Билдинге, когда Страйф вырубался только благодаря тому, что слишком выматывался днём. Иначе уснуть было просто невозможно — именно из-за посторонних звуков и неудобных кроватей. ?Надо же, как я, оказывается, привык?, — удивлённо думал Клауд, ворочаясь и крутясь с боку на бок, пытаясь найти хоть сколько-нибудь удобное положение. Плюс ко всему эти плакаты — ему казалось, что генерал Сефирот — множество генералов Сефиротов! — смотрит на него неодобрительно, качает головой, хмыкает и отворачивается…Не выдержав к утру, Клауд вскочил и начал нервно срывать плакаты со стен. Кое-где скотч отдирался вместе с обоями, но Страйфу было уже всё равно. Впрочем, скомкать и выкинуть вырезки, на которых был изображён его кумир, у парня всё равно не хватило духу — он просто спрятал их в ящик стола, после чего вновь лёг. Однако спать было уже бесполезно: до подъёма оставалось всего полчаса.Мама так, похоже, совсем не ложилась — утром Клауд застал её всё там же, на кухне. Наскоро позавтракав, парень чмокнул мать в щёку и ушёл. К восьми ему уже нужно было быть у гостиницы.Уже по пути Страйф понял, что опаздывает — пришлось прибавить ходу. Вначале было страшновато идти по улицам родного города в ?низшей? голубой форме (а ну как сейчас его кто узнает?), однако вскоре, встретив парочку знакомых ребят и послушав их восторженные возгласы, Клауд понял, что, похоже, они, как и мама, не очень-то понимают разницу между солджерами и кадетами.Соблазн сказать, что он действительно поступил в подразделение солджеров, был очень велик, однако парень прикусил язык, вспомнив слова Сефирота, и честно признался, что он всего лишь служит в пехоте.Впрочем, на мнение ребят это всё равно не повлияло — они всё равно смотрели на Клауда круглыми глазами. Подумать только, а ещё полгода назад они его ненавидели и при любом удобном случае готовы были отмутузить!.. Неужели всему виной то, что он в форме и при оружии?Или изменилось что-то ещё? Что-то в нём самом?..Страйфу некогда было об этом думать. Распрощавшись с парнями, он уже бегом двинулся в сторону гостиницы. Автомат, который он зачем-то так и таскал с собой, при каждом шаге, болтаясь, бил по спине.— Доброе утро, — поприветствовал его Сефирот, стоявший у входа в отель. — Я не был уверен, насколько хорошо ты знаешь здешние горы, потому нашёл нам проводника. Знакомься, мисс Локхарт. Эта юная леди говорит, что знает окрестности лучше всех.В коленях у Клауда защекотало, когда из-за широкого плеча Сефирота выступила… да-да, именно Тифа! На девушке была короткая коричневая куртка, брюки и удобные высокие сапоги, длинные чёрные волосы были уложены в низкий хвост.Ноги стали ватными, голова закружилась.— Клауд! — карие глаза Тифы расширились. — Лайфстрим милосердный, Клауд Страйф!— О, так вы знакомы, — Сефирот быстро опустил взгляд, и, достав из кармана мобильник, уткнулся в него. — Прошу прощения, у меня срочный звонок…Генерал отошёл от них на достаточное расстояние, и кадету сразу стало понятно, что нет никакого звонка, просто им с Тифой была дана возможность спокойно пообщаться. Поразившись деликатности генерала и одновременно с ужасом и стыдом ощущая желание, чтобы на месте девушки оказался кто-нибудь другой, желательно незнакомый, Клауд закусил губу, не поднимая взгляда на подругу детства.— Клауд, я тебя сто лет не видела, — Тифа обняла парня, едва ли не повиснув у него на шее. Не получив, однако, ответа, она удивлённо отстранилась. — Что с тобой? Не молчи уже, Клауд!— Всё хорошо, Тифа, — выдавил из себя кадет, — я тоже рад тебя видеть.— Да уж заметно, — всплеснула руками девушка. — Мы все так беспокоились, ты не представляешь себе! Почему ты даже ни разу не написал, не позвонил? Твоя мама чуть с ума не сошла, ты знаешь об этом? Клауд! Клауд…Снова-здорово, а он только обрадовался, что сбежал от этого — и вот, пожалуйста, всё повторяется! Тифа отчитывала его так, словно была его второй матерью, и это не могло не раздражать. Парень не без оснований считал, что в его жизни вполне достаточно одной миссис Страйф… а временами напор был так силён, что ему даже казалось — и её-то многовато.— Тифа, — твёрдо сказал Клауд, поднимая голубые глаза на девушку. — Я уже поговорил с мамой, и пожалуйста, давай мои семейные дела останутся таковыми.— Конечно, — подруга даже отступила на шаг. — Извини, я не хотела обидеть тебя. Просто я очень переживала, — девушка помолчала, затем вдруг сказала, внимательно оглядев Клауда. — Послушай, а эта форма, и оружие… я слышала, что солджеры носят специальные пояса и мечи. Разве ты не стал солджером?Страйф стиснул зубы — сама того не поняв, Тифа ударила по самому больному.— Простите, что прерываю вас, молодые люди, но нам нужно идти, иначе мы не успеем вернуться до темноты, — Сефирот появился тихо и неожиданно. — Юная леди, — обратился он к Тифе, — если вас это так интересует, то рядовой Страйф на данный момент служит в пехотных войсках Шин-Ра. И нет, пока он не является солджером, но думаю, следующие тесты он обязательно сдаст, ведь до сих пор он проявлял неплохие задатки. К тому же я лично готовлю его к поступлению в подразделение, — тонкие цепкие пальцы легли на плечо Клауда, отчего тот едва ощутимо дёрнулся. — Теперь, если мы всё выяснили, я попрошу вас идти к машине.Сефирот нажал на кнопку на ключах, и внедорожник, сверкнув габаритками, разблокировал двери.— Да, конечно, — ошарашено пробормотала Тифа и стала усаживаться на пассажирское сиденье, чтобы удобнее было показывать дорогу.Генерал развернулся и двинулся следом, и Клауд только заметил, что всё это время подмышкой он держал шлем. Сефирот мгновенно, словно почувствовав взгляд, развернулся и без предупреждения бросил его кадету. Тот, чуть припав на одно колено, ловко поймал летящий предмет, сам поразившись своей реакции.— Возьми, мы идём в горы, мало ли что может случиться. Ведь я в ответе за твою лохматую голову… ученик, — с загадочной полуулыбкой сказал Сефирот.Кивнув, Клауд закусил губу, чтобы сдержать идиотский, но счастливый смех, а затем нацепил шлем, всё ещё хранящий тепло рук генерала.