Часть 2 (1/1)

Клауд, как и остальные из его отряда, прилежно чистил картошку. А вернее всё-таки дочищал — избавлял от ?глазков?, заканчивая работу машин, ковыряя не самым острым ножом ненавистный овощ. Он сидел уже часа два, а картошки, казалось, меньше не становилось. ?Я в жизни больше не буду её есть?, — клятвенно обещал себе Страйф каждый раз, опуская очередную картофелину в чан с холодной водой. Руки задубели, пальцы не слушались.Да, как успело выясниться за прошедшие пару месяцев, служба в рядах ВПМ (Клауд никак не мог теперь выкинуть из головы эту аббревиатуру и подсознательно пользовался ею) подразумевала и эти обязанности тоже. ?Вступай в армию Шин-Ра, сражайся с монстрами, становись героем Планеты!? — всё это звучало красиво только с экрана телевизора или же со страниц газет. На деле же можно было смело менять лозунг на ?Вступай в армию Шин-Ра, сражайся с картошкой, становись героем швабры и веника!?.Нет, конечно же, Страйф преувеличивал. Были и тренировки — обязательные каждый день утром и вечером. Физические нагрузки, стрельба, учения, различные занятия, подготовка. Примерно через две недели после поступления, когда кадеты уже знали основы полевой медицины и что делать при той или иной команде старшего по званию, знали, каким концом держать автомат и как его собрать, как реагировать в непредвиденной ситуации и чем это грозит, их стали выпускать с различными миссиями в город. Сначала в более-менее благополучные сектора, конечно же.Клауд очень надеялся когда-нибудь побывать в Трущобах, но пока об этом можно было только мечтать. Наверное, тогда он бы мог проявить себя по-настоящему… Старшие товарищи рассказывали, что там настоящий монстрятник.Страйф хмыкнул, сразив ещё один овощ, отшвырнув ?поверженного противника? в чан и тут же взяв нового. Ну да, ?товарищи рассказывали?, как же. Скорей можно было сказать, что он сам слышал краем уха. Товарищей у него не было, как не было друзей, приятелей и союзников. Отряд его, мягко говоря, ненавидел — а всё из-за того, что с самого первого дня своего вступления в ВПМ он нежданно-негаданно был назначен ординарцем самого генерала Сефирота.?Как будто бы я виноват в этом?, — подумал Клауд, отложив нож и разминая пальцы одной руки, с тихим вздохом сжимая и разжимая кулак.Удалось это сделать только дважды, потому что дальше мысли спутались, и парень так и застыл с картофелиной в другой руке. Спокойно думать о Сефироте он не мог. Да, поступок генерала перечеркнул любую возможную дружбу Клауда с ребятами из его же отряда, но…Но он готов был заплатить эту цену за те редкие моменты, когда генерал вызывал его к себе в кабинет и усталым голосом просил сделать кофе, отнести бумаги в кабинет директора Лазарда или другой шишки или хотя бы просто убраться на его вечно заваленном какими-то картами и документами столе — не потому, что Сефироту самому лень, а потому что он банально не успевал.Теперь-то Клауд знал, как и чем живёт этот человек. О, десять тысяч Бахамутов, теперь он вообще знал, что он человек, а не военная машина! Он видел уставшие зелёные глаза с красными от недосыпа белками и тёмные круги под ними, видел очки в тонкой металлической оправе (о Лайфстрим, неужели это правда — бог носит очки!). Видел сведенные в задумчивости серебристые брови и залёгшую морщинку между ними, видел губы, бормочущие бессмысленные обрывки фраз, видел скачущие от усталости строчки на листах, видел затекающую левую руку, которую он растирал правой, откладывая авторучку.Оказывается, работа генерала вовсе не состояла только в том, чтобы воевать. Страйфу и в голову не приходило, что это всё — и есть серебряный идол, вутайский демон, Сефирот, его кумир, тот, кем он восхищался.И, что странно, чем более человечным он становился, тем больше впечатления он производил на Клауда.Так что да, к ифритам не сдалась ему эта дружба. К тому же что-то ему подсказывало, что всё равно ни с кем бы он не сошёлся. Клауд по натуре был белой вороной, застенчивым нелюдимым молчаливым одиночкой. Так что вряд ли он потерял что-то очень уж важное.Скрипнула дверь — старшина заглянул в кухню.— Который из вас Страйф? — спросил он.— Я, сэр, — поднялся Клауд с табурета, только тогда в полной мере ощутив, насколько затекла его бедная спина.— Дуй к генералу, быстро, — сказав это, старшина исчез в коридоре.Отряд тут же зароптал — Клауд физически ощутил угрозу. Чистить картошку не нравилось никому. Любимчики нравились ещё меньше…— Давай-давай, Страйф, — съязвил кто-то. — Потом расскажешь, что он тебе… приказал. И в какой позе.— Да пошёл ты! — разозлился Клауд и, не очень-то думая, что делает, прицельно кинул картофель прямо в лоб смутьяну.Бросок получился неплохим — парень навернулся с табурета навзничь. Страйф в этот момент не отвечал за свои действия — ему было просто обидно, причём не столько за себя, сколько за генерала. Какой-то отморозок посмел сказать гадость про Сефирота!Очнувшись через мгновение от своего внезапного приступа смелости, кадет решил, что сейчас самое время валить, причём валить как можно быстрее. Клауд быстро шмыгнул за дверь — его в очередной раз в жизни выручило то, что он, не будучи самым сильным, вместо этого был весьма ловким, и отряд просто не успел опомниться, как его и след простыл.Рыся по коридору к лифтам, парень думал о том, что его возвращение в казарму будет жарким. Даже чересчур… То, что ему после всего этого устроят ?тёмную?, можно было даже не сомневаться. ?Ну, Бахамут раздери, уж не генералу же мне жаловаться! Разберусь сам как-нибудь…? — куража в мыслях Страйфа было куда больше, чем уверенности.Но главное, что обижало во всей этой ситуации — весь отряд уже, видимо, решил, что генерал развлекается с молодым кадетом, как сочтёт нужным, но ведь это совершенно не так! И ночами Клауд ловил себя на мысли, что отчаянно хотел бы, чтобы это было правдой…И, честно говоря, он бы не удивился, если бы узнал, что в его сослуживцах играет самая обычная зависть. Потому что генерал Сефирот стоял выше половых различий, будучи одинаково привлекательным для всех.Уже выходя на нужном этаже, Страйф бегло оглядел себя на предмет того, можно ли вообще в таком виде идти к генералу. Вроде более-менее прилично, только вот руки… Быстро отерев их о форменные штаны, он достал перчатки из заднего кармана и нацепил их, чтобы скрыть уродливые мозоли, вздувшиеся на пальцах.Сделав ещё несколько шагов по коридору, Клауд, как обычно волнуясь, выдохнул и постучал в дверь.