Часть 3 (1/1)

И отчего нам эта явь такие дарит сны? (2002 г.)1.Разругаться с Вовой Важнов мог только по одной причине: не пришли к единому мнению относительно чистки партии. Так уж повелось, что инициатива в вопросе репрессий всегда принадлежала Иванычу, и Папа ему обычно не возражал, а тут, видимо, заартачился, наотрез отказался следовать советам. Костю в подробности никто не посвящал, но речь могла идти только о Генке Заруцком: с ним, как и с Серёгой Бородинским, Карасёв дружил с детства?— одна компания, одна спортшкола, дела общие, и доводы Важнова Вове убедительными не казались?— Заруцкого он трогать не разрешил. Но и Важнов просто так отступать не собирался.Они уже пятый день торчали за городом, в новом доме, обсуждали дела, время от времени на па?ру запирались в кабинете и долго спорили. Косте быстро надоел и видик, и карты, и выпивка, и бессмысленный трёп скучающих парней?— он развалился на диване в коридоре, листал какой-то американский детектив, изредка выбирался на балкончик покурить. Из-за двери кабинета часами доносились раздражённый голос Иваныча и отрывистые реплики Вовы. Костя не вслушивался?— и без того было понятно, что Важнов требовал принять нужные меры?— но задумался, до какой степени сам привык полагаться на его мнение, несмотря на то, что порой подобные подозрения больше смахивали на приступы паранойи. Они ведь так и не выяснили, по чьему заказу их пытались расстрелять на трассе два года назад, и с покушением на Вову толком не разобрались, на исполнителей вышли и всё, вроде как люди Коршуна, и мочканули его потом, хотя вот Важнов и здесь был склонен винить Заруцкого, мол, ты же прекрасно понимаешь, Костик, что мы с тобой у Геннадия Витальевича как бельмо на глазу, товарищ ведь на место Папы нацелился. Может быть. Костя этого не исключал, но доказательств не было, а Иваныч был в своём репертуаре: ?нутром чую, убирать Генку надо, при делах он, при делах?. Нашла коса на камень.—?Смотри, Карасик, как бы поздно не было, уметь надо руку на пульсе держать,?— неожиданно дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился Важнов, нахлобучивая на глаза неизменную кепку. —?Я тебе ультиматум не предъявляю, но если надумаешь чего?— сообщи, а покамест дел у меня выше крыши. Пойдём, Костик, прогуляемся. Я в город, когда вернусь?— не знаю, теперь ты за этим недоумком приглядывай, чтобы проблем не было, лады?Лицо Вовы перекосил нервный тик, и Костя был уверен, что Папа не выдержит, выхватит пушку?— но тот лишь послал Важнова подальше. Не сдался, стало быть.…На улице было хорошо: тёплый, тихий июньский вечер. Днём было пасмурно, дождь накрапывал?— но часам к восьми распогодилось, разъяснило. Костя и Важнов медленно брели по пустой улице вдоль высоких заборов, молчали. Вдалеке лаяли собаки, трещал мотоцикл, шумел проходящий поезд.—?Липа цветёт, мёдом пахнет,?— вдруг сказал Иваныч. —?Легко на сердце становится. Сто лет уж на природе душой не отдыхал, закоченел весь. Сам себе противен стал. А ты, Костик? Домой не собираешься? Ещё ведь не поздно бросить эту канитель.—?Всё ты меня отсюда спровадить хочешь, Иваныч,?— хмыкнул Костя. —?Мне здесь хорошо. В Питере теперь мой дом.—?Нездешний ты, и город тебя никогда не примет,?— Важнов опять начал уже ставший привычным за последнее время разговор. —?Что я, слепой? У тебя душа светлая, свободная, а ты с нами вот… Серёга, тот потемнее был, но тоже?— не наш. И на тот свет ушёл рано. Ты тоже уйдёшь, если здесь останешься. Скажешь, не боишься смерти?—?Боюсь,?— признался Костя. Эзотерика эзотерикой, а Серёга был застрелен из снайперской винтовки реальным человеком. —?Знаешь, у меня затылок жжёт порой… чувствую, что на мушке?— и всегда в тот момент, когда я не хочу умирать, а когда хочу?— ничего не чувствую. —?Пожал плечами. —?Такая вот фигня. Помутнение рассудка. Чёрт знает что в голову приходит.И Маша, то есть следователь Швецова, снится: там, во сне, его манят тёмные, бездонные омуты её глаз, одурманивают сознание, лишают воли, увлекают в бездну забвения…—?Давно ты эту Марию Сергеевну видел? —?словно услышав его мысли, поинтересовался Важнов. —?Не идёт у меня из головы, как она на тебя тогда в больнице смотрела. Оценивающе так, словно запоминала. Ведьма ещё та. Интересен ты ей стал. И отнюдь не с профессиональной точки зрения, уж поверь мне.—?Да ну? —?хмыкнул Костя. —?Опять ахинею несёшь, юморист? Два года прошло, какой тут интерес?—?Да хоть десять! А я справки наводил,?— сообщил Важнов. —?Странные вещи о Швецовой говорят.—?Мало ли кто что говорит,?— отмахнулся Костя, но всё же дал слабину:?— Ну и?—?Присказка такая есть: ?Маша?— смертушка ты наша?. И не оттого что прокурорская она, не оттого вовсе,?— Важнов вдруг цепко схватил его за локоть, развернул Костю к себе лицом. —?Не вздумай, слышишь! Не вздумай!…Совсем умом мужик тронулся.2.В воздухе с самого утра стояла влажная духота; пожертвовав лишним часом сна, Маша решила пойти на работу пешком?— всё лучше, чем толкаться в переполненном автобусе. С удовольствием сняла жакет, оставшись в лёгкой блузке без рукавов, подставила открытые плечи летнему солнцу, ловила на себе заинтересованные мужские взгляды?— она уже и забыла, как приятно чувствовать себя молодой, привлекательной, а главное?— свободной женщиной. Только что начался июль, дети были на даче с Андреем?— воистину, всё познаётся в сравнении! Дома тихо, на работе спокойно, жизнь прекрасна…Но Кораблёв так не думал, о чём не преминул сообщить с порога.—?Мать честная, чего только мне не подсовывают! Жлобьё. Это не одежда форменная, это тряпки какие-то несуразные! Да ещё и ростовка не моя, я ж не портной, штаны-то подшивать! Рубашки в груди тесные. Благо, шестую фуражку не вручили, а то ведь так и норовят одарить этим бесполезным головным убором.И бухнул на стол большой пакет, смахнув при этом на пол несколько папок.—?Лёнечка, не устраивай бардак в кабинете, пожалуйста,?— вздохнула Маша, поднимая документы. —?Ну что случилось? Сядь, отдохни. Водички выпей.—?Ничего не случилось, у меня всё средней степени паршивости, то есть, вполне сносно, а вы, смотрю, расцветаете на глазах. Я был прав, развод вам на пользу пошёл.—?Мы с Андреем ещё не развелись, только разъехались.Кораблёв налил себе воды из графина, прищурился, посмотрел сквозь стакан на Машу.—?Квартиру разменяли? Разменяли. Развод?— это формальность. Кто вас из роддома забирал? Винокуров. По-моему, всё очевидно. Для Винокурова, конечно. Что до вас, тут, признаю, никакой определенности нет и быть не может.—?Лёня, твоё внимание к моей личной жизни меня очень беспокоит. Кто-то не так давно утверждал, что после развода и смотреть в мою сторону не будет.Кораблёв усмехнулся, изобразил в воздухе нечто похожее на фигуру с тонкой талией и крутыми бёдрами.—?Сложно не смотреть на женщину, которая так активно демонстрирует свою красоту.Маша неожиданно почувствовала, как вспыхнули её щёки, и она поспешно накинула на плечи жакет.—?Ты ведь по делу сюда пришёл? Вот и говори по делу. Не срывай рабочий процесс.—?Мало ли, что я говорю. Вы же профессионал, опытный специалист, легко отсеиваете ненужную информацию. И вообще, вам что, комплименты не нравятся? Ну нравятся ведь, я же вижу, как у вас глаза блестят!…Во время декрета Маша мечтала о работе, как об отпуске, но вернувшись, поняла, что выражение ?нельзя войти дважды в одну и ту же реку? относится и к ней тоже. Всё воспринималось как-то не так… Да и без Лёшки поначалу было очень грустно, а натянутые отношения с Евгенией Анатольевной вызывали определённый дискомфорт, поэтому общение с Лёней действовало как бальзам на душу?— разве что с Горчаковым всё было просто и понятно, а вот с Кораблёвым?— не совсем. Иногда Маше казалось: то ли он от неё чего-то ждёт, то ли сдерживает себя, и эта зыбкость отношений смущала и раздражала, но чаще всего всё ограничивалось дружескими подколками и безобидным флиртом.А ещё Маша не знала, стоит ли ей отвечать на чувства Винокурова, потому что чем больше она думала об этом, тем меньше ей хотелось начинать какие-либо близкие отношения. И дело тут, конечно же, было не в Володе, а в ней самой. Он ей нравился, а человеку, который тебе симпатичен, портить жизнь ну никак не хотелось.Хорошо хоть Андрей с разводом смирился, перестал фрукты корзинами да цветы охапками носить, только детей на выходные к матери своей забирал и спрашивал изредка, не нужно ли чего. Маша успешно делала вид, что ей все равно, и даже не припоминала, что он ни разу не навестил их со Златой в роддоме и на выписку не заявился?— наверное, ждал особого приглашения. Что ж, мелочи жизни.3.И месяца не прошло, как Важнова повязали. Менты в ?Смарагд? посреди обеда заявились и под белы рученьки увели. Правда, через час уже выпустили: то ли поспешили, то ли вообще задерживать не планировали, но Иваныч дураком не был, дожидаться результатов не стал?— тут же дал дёру, никого в известность не поставил, хмырь болотный.Костя, понятное дело, поначалу опешил и возмутился, сразу у Вовы поинтересовался, мол, чего ты удумал, помирились же вроде, но Вова с негодованием открестился: не он это, не он, зачем ему Иваныча сдавать, Иваныч всем нужен.У Важнова, конечно, доброжелателей было полно, но Костя такие совпадения не любил. И сам собой напрашивающийся вывод его не устроил. Заруцкий ожидаемо делал вид, что его вообще ничего не касается, но что-то мутил втихаря, тут не надо быть семи пядей во лбу, чтоб понять.Ну, а потом в Папу снова стреляли: он как раз вечером домой возвращался, только из машины вышли, Костя как раз дверцу авто распахнул: один из охранников дёрнулся и под ноги ему свалился?— и Вову на землю уронил, к счастью, потому Вову и не задело… Они сразу, вперёд ментов, всю округу прочесали, винтовку на чердаке в доме напротив нашли?— но и только-то, стрелок как в воздухе растворился.Вова тут же решил, что это конкуренты, он как раз банк у Лютого отжал, но Костя готов был поклясться, что если Лютый тут и при чём, то не его это инициатива, а Заруцкого. Прав был Иваныч, при взгляде на Генку чутьё говорило, что замешан Генка во всём, по уши втянут, но… Как только Костя завёл об этом речь, Вова и его послал лесом.Весь этот дурдом напомнил Косте последние годы жизни деда, который угасал на глазах, но наотрез отказывался лечиться?— тоже мне, чего удумали, всё со мной в порядке?— а потом как-то утром не смог встать с постели, да так там и помер к обеду, пока фельдшер до них из соседнего села добирался.…Через пару дней Костя выходил из ресторана несколько в подпитии, злой на Генку, на Вову, на свалившего неизвестно куда Важнова, на самого себя, на весь мир?— злость в последнее время с трудом удавалось сдерживать; и сейчас, пребывая в алкогольном дурмане, Костя ощущал, как в мозгах пульсирует глухое бешенство, глаза застилает кровавая пелена и хочется только одного: чтобы этот чёртов снайпер, наконец, нажал на курок и прекратил его дурацкое существование.чтобы больше не чувствоватьне желать забвенияисчезнутьС ночного неба хлестал дождь, и Костя, застыв посреди тротуара, тут же промок до нитки, зато протрезвел и психовать перестал. Вдохнул сырой воздух?— стало гораздо легче.—?Ты чего, паря? —?раздался за спиной голос Важнова. —?Продрогнешь ведь. Айда в тачку, домой отвезу.4.Женя оглянулась, посмотрела на Винокурова, игравшего с детьми на площадке, отвернулась, нервно повела плечиком, убрала за уши ярко-рыжие пряди, откинулась на спинку скамьи.—?Маша, скажите… нам ведь не впервые одного мужчину на двоих делить приходится… хотелось бы понять, на что я вообще могу рассчитывать.Маша, прищурившись, посмотрела на солнце. Дни стояли чудесные, тихие, безоблачные, и настроение у неё было под стать погоде?— спокойное, ленивое даже. Умиротворённое.—?Путь свободен, Евгения Анатольевна. Я на Винокурова не претендую.Женя недовольно поджала губы.—?Зато Винокуров на вас претендует и надежды не теряет. А мне повторения истории с Тарабриным не хочется. Я, конечно, понимаю, что женская дружба?— миф, но…—?Отойдите в сторону и не мешайте,?— закончила за неё Маша. —?Евгения, вам что, пятнадцать лет? Поступайте так, как считаете нужным, как хочется именно вам. Только другим в этом праве не отказывайте. Володя?— мой друг и коллега, и я не собираюсь ради вас лишать себя его общества.Женя вздохнула.—?Увы, до уровня вашей стервозности мне ещё далеко. —?И окликнула Винокурова. —?Володь, может, по мороженому?Яркая девица Маше не нравилась, причём во всех отношениях. И не в Винокурове было дело: больше всего в Евгении раздражало то, что она во всём пыталась её копировать, и порой довольно успешно. С готовностью бралась за любое дело, выдвигала версии, рвалась в бой?— Маше хотелось бы назвать молодую соперницу жалкой карикатурой, но приходилось признать?— с характером барышня, и неглупая вдобавок.И Ковин её хвалил, и Кораблёв ехидно интересовался, находят ли гражданки следователи общий язык, ну и Винокуров, конечно же, не смотрел на Женю как на пустое место… Особенно после недавнего случая.В прошлую пятницу, провожая Машу до дома, Винокуров попытался её поцеловать в парадной?— обнял, неловко и как-то несмело потянулся к её губам, но потом словно передумал и замер, не решаясь продолжить, но взгляд не отводил.—?Телефон,?— тихо сказала Маша, услышав заливистую трель из квартиры.—?Это твой муж звонит,?— горько сказал Володя. —?Ты ведь из-за него…—?Нет,?— Маша осторожно высвободилась из объятий. —?Извини.И сбежала, не попрощавшись?— не была уверена, что не согласится, если Володя проявит настойчивость.Андрей, кстати, звонил по совершенно дурацкому поводу, спрашивал, нужны ли ей маринованные огурцы?— с мамой слишком много банок накрутили, вот, всем предлагают.…А в понедельник, отправившись с Зоей на обед в кафе, Маша увидела там целующихся за столиком Винокурова и Женю. Рада этой сцене она уж точно не была и начала прикидывать, что бы такое наплести Зое и ретироваться?— к счастью, появился Кораблёв.—?А я по вашу душу, Марья Сергеевна,?— заявил он, подхватив её под руку. —?Поедемте к нам, ОРБ человечка сейчас доставят, вымогательство на нём.—?Это же не наша подследственность, Лёнь, чего задумали-то?Кораблёв радостно просиял.—?Так интересный человечек, Марья Сергеевна, сами увидите, и сюрприз ещё будет. Есть шанс раскрыть убийство двухлетней давности.Прозвучало многообещающе.…Вошедший в кабинет мужчина был ей смутно знаком: лет пятидесяти, русые волосы с проседью, добродушный, но лукавый взгляд.—?Важнов… Алексей Иванович, кажется?—?Надо же! Помните,?— ласково улыбнулся он. —?Рад вас видеть, Мария Сергеевна. Мы с Костиком частенько вас вспоминаем, вы на него неизгладимое впечатление произвели. Хороший мальчик, светлый, вы его не обижайте, если что.Костю Маша помнила: Егоров, два года назад проходил по делу об тройном убийстве в ресторане ?Смарагд? свидетелем. Надо полагать, это и есть обещанный Кораблёвым сюрприз.—?Пойдём выйдем, Лёня.Кораблёв озадаченно посмотрел на неё, но спорить не стал. Прошли за угол, встали у закрытого запасного выхода.—?Так это Важнов вымогал деньги с ресторана Карасёва? Что за бред?Лёня развёл руками.—?Да бред, конечно, но предлог хороший. Тем более заявитель уже от своих слов отказался, но Важнова мы взяли со стволом на кармане, думали незаконное хранение оружия, а из этого ствола летом двухтысячного троих в ресторане положили.Маша скептически подняла бровь.—?Прямо-таки и на кармане? С чего бы нам такие подарочки? Карасёв решил избавиться от своего консильери?—?Мало ли причин? Не сошлись мнениями в вопросах менеджмента и кадровой политики, например.—?Как будто ты не знаешь, как у них решаются подобные проблемы… Тем более на Карасёва постоянно идёт охота, и за последний год на него уже трижды покушались, без Важнова ему придётся туго. Здесь какие-то внутренние подсидки.—?Слушайте, вы такие подробности знаете, поневоле задумаешься,?— нахмурился Кораблёв. —?И что это за Костик, про которого наш задержанный говорил?—?Это к делу не относится,?— сердито отрезала Маша и направилась в сторону кабинета, откуда доносились заунывные песнопения.—?И вот стою я: слева, справа?— конвоиры, и волком смотрит в синей форме прокурор…Кораблёв тут же вскипел:—?Концерт-то прекращай, певец свободы и тоски!Важнов довольно рассмеялся.—?Дело решённое, Мария Сергеевна, я с вами даже спорить не буду. Об одном только и прошу: Костика не трогайте, негоже тёмным светлых мучить.—?Тёмным? —?удивилась Маша.—?Именно так. Ведьмы светлыми не бывают.