Глава II (1/1)

А в это самое время, когда все четверо узников башенки в здании тюрьмы наконец уснули, в этом же самом здании, только на самом первом этаже, несколько людей не спали. Это были дежурные стражники, которые оставались в тюрьме на ночь, чтобы предотвратить попытки побега, и на случай, если ночью кто-то придёт сюда за помощью – ведь в здании тюрьмы, помимо самой тюрьмы и суда, ещё и находились городские стражи. Эти дежурные сидели в небольшой довольно-таки тёмной комнатке, освещённой одной-единственной свечой, горящей на столике. Поскольку свечи приходилось экономить, это уже, скорее, был огарок, и дальние углы комнатки оставались погружёнными во мрак.Дежурных было пятеро. Трое из них уже дремали, сидя на стульях, положив головы на скрещенные на столе руки и отставив в сторону кружки. В кружках на самом дне плескалось недопитое дешёвое вино, которое стражники пили – на лучшее у них бы не хватило денег. Единственными двумя не спавшими были тот самый стражник, что вёл до камеры Лиссу, и молодой юноша, темноволосый и кажущийся немного мрачноватым. Старший из двоих молчал и курил трубку, хмурясь и покачивая головой. На данный момент его волновало больше качество табака, чем какие-то более серьёзные проблемы. Однако юноше, видимо, хотелось поговорить, а другого собеседника он не нашёл.– Скажите, дядюшка Эд, вот Вы, лично Вы, уверены, что те, кого сегодня задержали, действительно имеют отношение к попытке освободить того воришку? – допытывался молодой человек. Эд устало вздохнул и отложил трубку в сторону.– Том, я уже тысячу раз говорил – это решать не нам.Томас даже подпрыгнул. Он вскочил и опёрся обеими руками о стол.– Решать?! То есть, как решат эти надутые…– Том! – возмутился Эдвард, взволнованно посматривая на остальных стражей, чтобы удостовериться, что они спят и не слышали опрометчивых слов Томаса. Тот замолчал, сжав руки в кулаки, чтобы сдержать гнев. Он всегда быстро вспыхивал.– Я просто не понимаю! – продолжил он уже немного спокойнее, – Ведь, на самом деле, от решения судей ничего не зависит! Либо эти люди виноваты – либо нет. А тут всё зависит от решения людей, не имеющих к этому ни малейшего отношения! И ведь этих несчастных даже допрашивать вряд ли будут…– Том, это зависит не от нас… – Эдвард снова взял трубку и задумчиво выпустил колечко дыма. Томстукнул кулаком по столу.– Но…– Сядь. Для начала – сядь. Ты спрашивал, что я думаю об этом и считаю ли я тех четверых виновными? Вот что, перестанем-ка мы использовать слово “виновный”. Кто из них принимал непосредственное участие в произошедшем, так звучит лучше. Та девушка-танцовщица, которую привели первой – да, без всяких сомнений. Юноша, который так бьётся в камере и пытается всех убедить, что он невиновен – нет. Я слышал, тут дело в другом. Более того, сдаётся мне, что он на самом деле не делал ничего противозаконного. Либо его подставили, либо это ошибка, но такой мальчик просто не мог ничего совершить. Далее, девушка с фиолетовыми глазами. Вот насчёт неё я тоже уверен, что в освобождении осуждённого она участия не принимала. Плохо отозвалась о чиновниках, управляющих городской стражей, только и всего. Это недостаточная причина, чтобы посадить её в тюрьму, если нет других провинностей. Так что это дело просто повесили на неё и посадили сюда. Доказывать её невиновность никому не захочется, но и доказать вину невозможно, потому что её нет. Что касается последней задержанной… Говорят, что она подавала осуждённому знаки из толпы…– Значит, она виновна? – встрял Томас. Эдвард покачал головой:– Не думаю, Том. Я разговаривал с ней. В этой девушке просто взыграла жалость, она решила поддержать осуждённого. Знаешь, что за знак она ему показывала? Символ Шутницы, их покровительницы. Нет, Том, это просто поддержка. Она, конечно, воровка, вот только задержали её не за то, за что следовало… или не следовало.Молодой человек нахмурился:– Ты считаешь, что воров не нужно задерживать? Но ведь они же преступники…– Том. Мы имели бы право называть их преступниками, если бы не одно “но”, – Эдвард выпрямился и в упор, строго и серьёзно, посмотрел на своего племянника. Томас ответил ему таким же серьёзным взглядом:– И что же это?– Шутница. У них есть богиня-покровительница. Таким образом, воровство является абсолютно законным занятием и приравнивается к, например, выступлениям на сцене… да и к нашей службе тоже, если говорить на чистоту. И формально мы не имеем права задерживать воров. А казнить – тем более. Если об этом узнают в столице… Того несчастного, что казнили сегодня, могли бы подержать в тюрьме пару дней, как максимум, если бы не тот факт, насколько уважаемого человека он обворовал. Более того, попался на месте преступления. В этом вся его вина, а не в самом его занятии!Томас закусил губу и задумался:– Но, в таком случае, – медленно начал он, – Убийц мы тоже не можем задерживать, ведь им покровительствует Зверь!– Не совсем так. Зверь не защищает людей, действующих ради собственной выгоды и лишающих жизни других ради неё же. Берсерки, просто воины, люди, для которых убийство является самой целью жизни – они, да. Но таких людей слишком мало, и в городах они встречаются редко. А обычные наёмники не могут считать Зверя своим покровителем и защитником, он даже не посмотрит на них.Молодой стражник провёл ладонью по волосам и кивнул своему дяде:– Хорошо. Ну, а почему ты говорил, что лучше не называть их виновными? Ведь, как ни крути, трое из них действительно совершили преступление!Эдвард выпустил ещё одно колечко дыма, глядя в потолок:– Понимаешь ли, Том… а в чём они, по сути, виноваты? Ну вот скажи мне, как ты считаешь? В чём их вина?Томас снова вскочил:– Но как же?! Одна из них пытался освободить осуждённого, вторая ругала наше начальство, третья тоже, возможно, помогала первой…Эдвард прервал его:– Ты действительно так считаешь? Смотри и слушай. Мы решили, что тот юноша, которого сегодня казнили, невиновен, так как воровство нельзя считать преступлением. Следовательно, первая из этих девушек пыталась, на самом деле, освободить невиновного и избежать несправедливости. К тому же, я слышал её слова. Том, тот юноша был её братом. А это в любом случае уменьшало бы её вину, хотя бы по законам морали. Итак, она невиновна. Вторая… ну, то, что она говорила, опровергнуть нельзя, это я слышал собственными ушами. Но арестовывать её за это никто не имел никакого права. Да и, собственно, была ли она так уж не права, ругая наших чиновников? Они ведь хуже воров и убийц. Они называют своим покровителем Странника, а на самом деле воруют больше, чем те, кому помогает Шутница, и на их совести смертей больше, чем у некоторых фанатиков Зверя. Так что… и её нельзя считать виновной. Что касается третьей девушки, то про неё я тебе уже говорил. Она не подавала никаких знаков, в ней просто взыграла жалость к такому же, как она. И что мы в результате получили? Что арестовали их за стремление к справедливости, правду, и жалость. Нет, Том, их нельзя считать виновными. Только это уже никого не волнует, понимаешь? Им никто не поможет, потому что этот мир прогнил до основания, и такие светлые чувства здесь находятся под запретом. А, может, та попытка поддержать приговорённого к казни, была единственным хорошим делом в жизни той воровки? Но её арестовали именно за это хорошее дело. Том, если ты не хочешь стать изгоем, сгнить заживо в тюрьме, или закончить жизнь на плахе – умерь своё благородство, забудь о чести и не вспоминай, что на свете существует какая-то правда, кроме той, о которой толкуют наши чиновники.Томас нахмурился и снова опустился на стул, словно его пригнули вниз тяжёлые слова дяди. Эдвард продолжал курить, так и не отводя взгляда от потолка. Том барабанил пальцами по столу, стараясь осмыслить услышанное. Наконец, он поднял голову:– Но ты-то, ты, дядя Эд! Ведь ты-то согласен со мной! Но ты ведь остался стражем, не попал в тюрьму или на эшафот… Но ты такой же как я, ты чувствуешь и понимаешь всё так же! Значит, и я смогу?– Нет, Том, – покачал головой старый стражник, – Я просто научился хорошо притворяться. Вот только выше обычного стражника мне уже ни за что не подняться. Да я к этому и не стремлюсь. Чем выше находишься, тем больше людских страданий видишь. Ты не сможешь жить также, как я, ты слишком честолюбив. И ты не сможешь притворяться и скрывать свои истинные чувства. Я, и то чувствую, как черствеет моё сердце. Либо ты действительно позабудешь о чести и всём остальном… либо…– Либо? – насторожился молодой человек.– Я не знаю. Либо тебя ждёт великая судьба. Если, конечно, у тебя действительно получится сохранить в себе это благородство. Вот только благородной душе нужны другие такие же, а где их теперь найдёшь? Боюсь, после моей смерти, тебе будет сложно жить, дорогой племянник…Том задумался. Один из стражников, спящих у стола, проснулся, протёр глаза и сонно огляделся. Вялым жестом он пододвинул к себе кружку и залпом выпил остававшееся там вино. Потом сел, сдвинул шлем, почесал голову и зевнул:– Эд, Том… сколько времени-то уже?До того, как дядя и племянник успели ему ответить, городские часы на башне, находившейся с другой стороны площади, пробили три часа утра. Стражник снова зевнул и задумчиво покивал головой:– Ага… Надо бы этим, в башенке, отнести воду и еды… – он с трудом встал, потирая затёкшую спину. Томас тут же вскочил:– Да посиди пока тут, я им отнесу. Я же вижу, что ты устал.Стражник заспанно посмотрел на молодого человека:– Вот, спасибо… – он зевнул, – Том… хороший мальчик твой племянник, Эдвард. Честное слово… – он снова уронил голову на стол и заснул. Томас на цыпочках направился к выходу из комнаты. Уже у самой двери он обернулся назад и посмотрел на своего дядю, но Эдвард сидел, закрыв глаза и откинувшись на спинку стула. Трубка лежала рядом на столе. Сделав вывод, что старый стражник уснул, Томас выскользнул из комнатки и прикрыл дверь.Эдвард тут же выпрямился и широко открыл внимательные глаза.– Чувствую, племянник мой что-то затеял… – прошептал он, – Впрочем, Джон прав – он действительно хороший мальчик. Подождём, посмотрим, что из всего этого выйдет…Он налил себе немного вина и медленно выпил.– Посмотрим… – снова повторил он тихонько, – Сомневаюсь, что Тому придёт в голову что-то плохое.Томас, так и не зная, что на самом деле его дядя не спал, забрал полагающуюся заключённым еду и воду, взял ключи, и направился по той самой лестнице, по которой вчера шла Лисса, а перед ней и все остальные, наверх, в маленькую башенку. Стражник, обязанный стоять у двери уже клевал носом и с трудом держал внезапно потяжелевшую пику, которая так и грозила выпасть у него из рук. Приходу Тома он обрадовался ужасно.– О, племянник Эда! Как хорошо, что ты пришёл… Мне, правда, казалось, что прийти должен Джон, ну да не очень-то это и важно… Что, уже три часа пробило, да? Я-то тут совсем времени не замечаю, да и часов чего-то не слышал, задумался верно, – и сам стражник, и Том, понимали, что он просто уснул, но ни один не сказал этого. Стражник рад был поговорить с кем-нибудь, а молодой человек настолько погрузился в свои мысли, что только рассеянно кивал в ответ, абсолютно не слушая мужчину.– Значит, скоро и утро, и завтрак… – протянул стражник, поправляя съехавший шлем и прислоняя злосчастную пику к стене, – Эх, ещё бы отоспаться немного. Да только сменщик мой наверняка опоздает.– Хочешь, иди сейчас вниз, а я вместо тебя дождусь сменщика? – предложил Томас, – Я-то всю ночь спал, – соврал он. Стражник задумался:– А никто об этом не узнает?– Никто. Там внизу все спят, а твоему сменщику – кто там, Сэм? Так он наверняка опоздает! – скажу, что он пришёл поздно, и ты уже ушёл, а я как раз остался дожидаться его. Всё нормально. Там ещё и вино осталось…Упоминание о вине решило всё дело. Стражник кивнул, отдал Томасу ключи от камеры и пику, и направился вниз по лестнице. Ключи от той дверцы перед лестницей у него были свои. Через пару пролётов он остановился.– Том! – раздался снизу крик, – Может, тебе помочь им еду поставить? А то там один больно буйный… А ну как не удержишь? Правда, всю ночь он почти и не шумел, но всё-таки… А то, если что, в моё дежурство ж…– Нет, я сам разберусь! – отозвался юноша, – Иди-иди, я справлюсь!– Ну ладно, как хочешь! – со спокойным сердцем стражник, насвистывая какую-то песенку, отправился вниз. Том подождал, когда раздастся скрип закрываемой им дверцы, и начал открывать дверь в камеру.Едва заслышав звон ключей, поворачивающихся в замке, Одри проснулась. Девушка сразу же села прямо, как-будто и не спала до этого. Жан тоже зашевелился, открыл глаза и попытался сесть. Руки у него совсем затекли.– Это же пришли за нами, да? Нас освободят, потому что мы невиновны, ведь правда? – тут же забормотал он. Одри подошла к нему, села за спиной блондина и начала развязывать его руки:– Пока что не знаю. Потерпи, пока он войдёт.Лисса тоже проснулась, села и потянулась. Она сонно огляделась и пригладила ладонью встрёпанные волосы:– Чего там ещё? Кто пришёл в такую рань? Я и так почти не спала…– Я догадываюсь, кто это… – загадочно улыбнулась Одри, – Но как бы не сглазить… Сейчас сами всё увидим. Вон, дверь уже открывается.Дверь камеры действительно приоткрылась и внутрь, сжимая в руке пику, заглянул Томас. Обвёл всех заключённых суровым взглядом и, удостоверившись, что никто не бросился к двери, вошёл внутрь. Ключи молодой человек повесил на пояс.Одри молчала, с интересом разглядывая его. Лисса молчала, ожидая, когда он уйдёт. Жан молчал, затаив дыхание в ожидании заветных слов “Можете выходить. Вас признали невиновными”. Именно блондин и не выдержал первым из всех:– Ну, что? – хрипло спросил он у Томаса, расставляющего миски, вместо пустых, – Когда нас выпустят отсюда?Темноволосый стражник покосился на него и ничего не сказал, состроив отчуждённое и суровое выражение лица. Жан с отчаянным стоном сполз по стене. Лисса пожала плечами и легла на солому, отвернувшись от двери. Только Одри продолжала сидеть, не мигая, и смотреть на Томаса. Тот не выдержал и сам поднял голову. На пару секунд их взгляды встретились, затем Одри нахально улыбнулась и скрестила руки на груди. Том сжал зубы. Эта девица начинала его раздражать. Что это она так смотрит?Расставив миски, Том собрал пустые, вышел из камеры и закрыл дверь на ключ. Руки у него дрожали от гнева. Что смешного нашла в нём эта рыжая девчонка?! Миски молодой стражник поставил на пол у стены, взял пику и прислонился спиной к двери.Лисса внутри камеры снова села на пол и недоумённо посмотрела на Одри. На губах у девушки играла лёгкая улыбка.– И что это было? – поинтересовалась воровка. В голосе её звучало недоумение. Её новая подруга усмехнулась:– Тот, о ком я тебе говорила. Благородный человек.Жан тихо заплакал в углу.– Я не могу больше… Почему они нас не выпустят? Разве нет того, кто бы доказал нашу невиновность?Одри хмыкнула:– А у тебя есть знакомые в этом городе?Жан с изумлением поднял на неё глаза:– Нет, но…– И у меня нет. У Лиссы есть, но вряд ли их кто-то станет слушать. А Энма странствовала вместе с братьями, она тоже здесь никого не знает. Нечего рассчитывать на других, мы будем выбираться сами! Нас отсюда никто не вытащит, Жан.Юноша опустил голову. Одри села рядом с ним. В камере было темно, и блондину вдруг показалось, что лиловые глаза его сокамерницы слегка светятся. Он моргнул, и это ощущение сразу же пропало.– Вот что, Жан, – начала Одри, – Для начала объясни-ка, как ты умудрился попасть в камеру! Вот уж на кого, а на преступника ты ни капли не похож!Юноша опустил плечи и глубоко вздохнул:– Да я и не преступник. Я младший сын в роду. Мой отец – дворянин, но денег у нас почти и не было. Во всяком случае, я не помню того времени, когда мы могли купить всё, что захочется. Поскольку я младший, родители отправили меня искать в мире счастья. Я и искал. А нашёл… Ох, что сказала бы мама, если бы узнала, где я!.. Я просто… просто стоял в толпе на той площади… Меня толкнули сзади, и я упал на какого-то толстого мужчину. А потом меня сразу схватили и отволокли сюда… Ох, мама, если бы она узнала, где я!– Она не узнала бы. И никогда не узнает. Как раз потому, что ты не должен здесь находиться. Как и я. Как и Лисса. Да и Энма, вообще-то, тоже. Твоим родителям никогда ничего не сообщили бы, –пожала плечами девушка, – Ну да ладно. Я Одри. Это Лисса. Энму ты уже знаешь. Так вот, Жан, сейчас – садись и ешь то, что нам принесли. И ты, Лисса, тоже. А потом мы разбудим Энму и её тоже заставим поесть. Силы понадобятся нам всем.Лисса молча взялась за миску. Жан поколебался пару минут, затем тоже начал есть. Одри встала и подошла к окошку. Подтянулась привычным движением и посмотрела наружу.– Во сколько сменяется караул? – поинтересовалась она непонятно у кого. Блондин растерянно пожал плечами. Лисса вытерла рот ладонью.– В шесть утра.– Шесть утра… Значит, у меня ещё почти три часа. Хорошо…Воровка пожала плечами, так и не понимая, какое отношение это всё имеет к их побегу. Жан выхлебал всю кашицу-размазню и с интересом посмотрел на Одри:– А что, ты собираешься доказать им всем, что мы невиновны?Лисса прыснула со смеху. Её новая подруга тоже рассмеялась, соскользнула на пол и с интересом посмотрела на Жана:– Конечно, нет! Глупости какие придумал! Да кто мне поверит? Вот дурачок! Я просто уйду отсюда и уведу вас, зачем усложнять себе жизнь?В глазах Жана появился почти суеверный страх:– Ты… ты собираешься сбежать?!– Ну да, а что же ещё? – дёрнула плечом девушка. Блондин нахмурился:– Но это же нечестно!Лисса удивлённо уставилась на него:– Нечестно?! Тебя это волнует?! Тебя засадили в тюрьму ни за что, а ты ещё говоришь, что сбегать отсюда – это нечестно?! – Одри заткнула раскричавшейся воровке рот:– Тише, подружка, а то нас услышит тот мрачный молодой человек, что стоит под дверью с пикой в руках! Сомневаюсь, что ему это понравится… во сяком случае, на данный момент. Я, конечно, очень постараюсь его переубедить…Лисса подавилась кашицей и закашлялась. Одри радостно похлопала её по спине. Воровка в шоке повернулась к своей подруге:– Одри! Ты что, совсем сбрендила?! – рыжая приложила палец к губам, и воровка продолжила уже тише, – Ты собираешься взять его с собой?! Но он же стражник!!!– Лисса, Лисса… – Одри покачала головой, – Стражник он только во вторую очередь. А вот в первую…– А в первую кто? – подозрительно прищурилась девушка с алыми волосами. Одри усмехнулась:– Благородный человек. А именно он нам и нужен. Я же тебе говорила.Лисса покачала головой, показывая своё недоверие к подобному решению проблемы. Жан тихо сидел в углу, не решаясь встревать в их разговор. Между тем, Энма у стены слабо зашевелилась и подняла голову. Глаза у неё были красные, под ними залегли глубокие тени. Видимо, танцовщица часто просыпалась, и тут же снова проваливалась в сон. Девушка обвела остальных бессмысленным взглядом и снова уронила голову на колени. Воровка с беспокойством посмотрела на неё:– Что-то я не понимаю. Вчера же всё с ней было нормально!– Вчера она ещё не осознала, что произошло, – возразила Одри. Она повернулась к блондину, – Жан, а кто из богов покровительствует тебе?Юноша удивлённо посмотрел на неё. Девушка нахмурилась и присела рядом с ним:– Странник, наверное? Или Мечтатель?– Я не знаю этих богов… – смущённо пробормотал Жан, – Я из-за моря, приплыл сюда на корабле… и совсем не понимаю, о чём ты говоришь.– Вот это да! – Лисса села с другой стороны от юноши, – Ну ты даёшь! И до сих пор не узнал? Море же так далеко от нашего города…– Я видел храмы со статуями. Но спрашивать у кого-либо я побоялся. Так что я не знаю ни имён богов, ни того, кто из них за что отвечает, – на бледных щеках блондина даже появился неяркий румянец. Одри усмехнулась:– Ну, Лисса, объяснишь ему?Воровка согласно кивнула и села перед Жаном.– Смотри и запоминай! Богов всего шестеро. Из них трое светлых, и трое тёмных. Храмы светлых богов – по правую сторону улицы, тёмных – по левую. Верховный светлый бог – Странник. Он изображается как высокий седовласый старец с длинной бородой и яркими голубыми глазами. На нём длинный, до пола, светлый плащ с капюшоном, высокие сапоги, а в руках он держит посох и оберег. Странник покровительствует правителям, рыцарям и путникам. Он так же защитник справедливости и Судья Богов. Посвящённое ему имя – Томас. Из времён года он воплощает весну. Знак Странника – прямая вертикальная линия с двумя точками по разные стороны. Понял?Жан утвердительно кивнул. Лисса продолжила:– Второй светлый бог – Мечтатель. Он изображается юношей с серебристыми вьющимися волосами и лазурными глазами. На нём голубая туника с коротким рукавом, и белые штаны до колена. У него нет крыльев, но он умеет летать. Этот бог отвечает за ветры и дарит вдохновение поэтам. Он покровительствует всем творческим людям, и всем влюблённым. Посвящённое ему имя – Питер. Из времён года он воплощает первую половину лета. Его знак – прямая линия, вокруг которой с двух сторон идут две волнистых – перо.Юноша снова кивнул, вспоминая, что видел подобную статую.– Хорошо. Единственная светлая богиня – Дева. Она жена Мечтателя и покровительница женщин. Единственная, из всех богов, у кого есть аватара. Девушки со светлыми волосами, как считается, находятся под особой её защитой, поэтому этот цвет волос так ценится среди дворян. Каждая из таких девушек мечтает стать аватарой богини. На деве всегда длинный белый сарафан и цветы в волосах. Как и Мечтатель, она ходит босиком. У неё светлые волосы и голубые глаза. Посвящённое Деве имя – Шелли. Она воплощает вторую половину лета и отвечает так же за плодородие. Её знак – полумесяц с короткой вертикальной линией внутри.Жан внимательно смотрел на воровку, а сама Лисса перевела взгляд на Одри, будто спрашивая, не пропустила ли чего. Но рыжая девушка стояла у окна, повернувшись к ним обоим спиной, так что Лисса просто продолжила.– Ну ладно. Дальше – трое тёмных богов. Верховный тёмный бог – Некромант. Он изображается высоким мужчиной с тёмными волосами с сединой на висках. Он одет в тёмный плащ, длинную тунику и высокие сапоги. У него на поясе меч, а в руке жезл, на конце которого весы. Некромант – бог смерти и судьбы, но так же и волшебства. Он покровительствует магам и помогает правителям. Из времён года он воплощает зиму. Посвящённое имя – Николас. Он самый мрачный бог из всех. Знак – точка.Жан вздрогнул:– А почему тёмные боги – тёмные? И как определяется верховный бог?Лисса беспомощно развела руками, но тут на помощь ей пришла Одри:– Вообще-то, верховным богом считается Странник. Но Некромант тоже хотел власти, так что он стал верховным тёмным, и остальные поровну поделились на тёмных и светлых. Странник и Некромант – старшие из всех, четверых других они видели ещё детьми.Блондин понятливо кивнул и снова повернулся к Лиссе:– А ещё двое?Воровка кивнула:– Второй тёмный бог – Зверь. Он выглядит как молодой мужчина с рыжими волосами, которые обриты с одной стороны и висят до плеча с другой. Глаза у Зверя чёрные. Он одет в старые, немного заржавевшие доспехи, в руках у него два меча, а на поясе кинжал. Он часто предстаёт перед людьми в виде тёмной тени, с постоянно меняющимися очертаниями. Это кровожадный бог, покровитель берсерков и убийц. Он отвечает за войны и болезни. Ему так же приносят жертвы врачи, чтобы умилостивить и избежать эпидемий. Посвящённое ему имя – Дитрих. Зверь воплощает вторую половину осени. Его знак – длинная неровная полоса – след от меча.Лисса остановилась, чтобы перевести дух и нерешительно посмотрела на Одри. Та хитро подмигнула ей. Жан ждал, когда рассказчица продолжит.– М… Так вот. Осталась последняя. Единственная тёмная богиня, младшая сестра Зверя и жена Некроманта. Её называют Шутницей. У неё рыжие вьющиеся волосы, фиолетовые глаза и лёгкий нрав. На ней надета золотая туника, коричневые штаны и чёрные сапоги. На лице её – карнавальная маска, а в руках – бубен и нож. Это покровительница торговцев, странствующих циркачей и – в особенности – воров. Она отдана в жёны Некроманту за то, что украла амулет Странника. Впрочем, сама Шутница не считает это наказанием… В неё верят воры, шулеры, торговцы и циркачи. Люди с рыжими волосами считаются посвящёнными Шутнице, этот цвет счастье для простолюдинов, но горе для дворян. Люди не доверяют тем, у кого рыжие волосы. Посвящённое ей имя – Одри. Она представляет первую половину осени. Так же Шутница – покровительница праздников и безудержного веселья. Её знак – круг, поделённый пополам горизонтальной чертой – монета… - Лисса неловко замолчала, заметив, что Жан во все глаза изумлённо смотрит на Одри. Девушка же будто и не замечала этого.– А… – начал Жан. Одри повернулась, прищурилась, внимательно глядя на него. Блондин подавился собственными словами и замолчал. Лисса пожала плечами, показывая, что тоже заметила сходство их знакомой с Рыжей Богиней, но не придала этому значения. На самом деле, воровку ужасно волновала эта странность, но лучше будет, если Жан не станет думать об этом. Юноша вздохнул, опасливо покосился на остававшуюся невозмутимой Одри и откинул голову назад, прижавшись затылком к стене.Энма выпрямилась, подняв голову, и тут же со стоном прикоснулась рукой к затёкшей шее. Всю ночь она просидела, не меняя позы, так что шея, ноги и спина у танцовщицы ужасно болели. Она устало подняла голову и вяло оглядела своих сокамерников.– Уже утро? – пробормотала она пересохшими губами.– Почти, – Одри подошла к ней и протянула миску с водой. Танцовщица жадно припала к миске, затем просто вылила всю воду себе в рот. Тонкие прозрачнее струйки стекали по подбородку, Энма тяжело дышала. Одри прикоснулась к её лбу. Кожа девушки была горячей. Девушка нахмурилась, Лисса подошла к ней:– Что-то случилось?– Дай ей попить. И покорми. Жан, иди сюда! – Одри подошла к двери и задумчиво осмотрела её. Блондин приблизился, настороженно глядя на рыжую девушку. Та повернулась к нему и нетерпеливо махнула рукой:– Ну, иди сюда! Не видишь, мне нужна твоя помощь!– А что такое? – Жан всё-таки подошёл к девушке, не в силах сдерживать любопытство. Одри указала наверх:– Смотри. Видишь, там прибита дощечка? – Жан задрал голову и кивнул:– Вижу, и что?– Там было окошечко в двери, но его зачем-то забили. Подними меня туда! – блондин удивлённо посмотрел на рыжую:– Зачем?Одри молча вытащила из сапога тонкий прямой клинок с костяной рукояткой и показала Жану. Лисса обернулась и заинтересованно посмотрела на подругу:– Как?! Разве тебя не обыскали, перед тем как вести сюда?!– Обыскали, конечно, – пожала плечами Одри, – Но в подкладку сапог они посмотреть не задумались, а нащупать Клык невозможно. Так что он остался со мной. Я постараюсь отодрать эту дощечку и поговорить с нашим охранником. Жан, сможешь поднять меня?Юноша посмотрел на свои руки, перевёл взгляд на Одри:– Не уверен, но…– … но попробуешь, – резко закончила за него девушка, – Надо, Жан. Ты уж постарайся. Я не такая тяжёлая.Юноша тяжело вздохнул и подошёл к двери. Уныло посмотрел на девушку, не представляя себе, как её поднимать. Одри вздохнула:– Ладно. Обопрись руками на дверь, я сама залезу, – она скинула с ног сапоги. Блондин упёрся руками в дверь и зажмурился. Одри поморщиласьи ловко забралась к нему на плечи. Осторожно выпрямилась, держась за дверь. Жан сжал зубы и зажмурился сильнее. Одри просунула тонкое лезвие под дощечку и потянула. Раздался хруст, но пока что дерево не поддавалось. Лисса и Энма, позабыв о еде, с интересом следили за ними. Жан тяжело вздохнул и приоткрыл глаз:– Уже скоро?– Да, потерпи, – не отвлекаясь от своего дела, отозвалась Одри, – Что с тобой вообще такое? Неужели трудно?Жан не ответил, крепче сжимая руки в кулаки. В этот момент дощечка треснула по середине, половина её осталась на месте, половина оказалась в руках у рыжеволосой девушки. Одри тихо вскрикнула и отшатнулась назад, взмахнув руками, пытаясь сохранить равновесие. Жан, услышав её крик, машинально выпрямился и тут же сообразил, какую глупость он сделал. Падая, рыжая девушка попала ногой блондину по плечу, тот покачнулся и схватился за дверь, чтобы устоять на ногах. Одри упала на пол, больно ударившись спиной, нож упал рядом с ней.– Что там такое творится?! – прошипел себе под нос Томас, услышав из камеры вопль, грохот и какой-то треск. Перехватив поудобнее одной рукой пику, он приоткрыл дверь в камеру. Услышав звон ключей, Одри поспешно накрыла нож ладонью, чтобы стражник не заметил его. Томас открыл дверь и практически нос к носу столкнулся с Жаном. Блондин отшатнулся назад, испуганно глядя на мрачное лицо стражника.– Что вы тут делаете? – Том обвёл взглядом камеру и остановил его на лежащей на полу Одри.– Я просто упала, – пожала плечами девушка, надеясь, что он не заметит кусок деревяшки, который она сжимала в ладони. Молодой человек, однако, уже обратил на это внимание.– А это ещё что такое? – подозрительно поинтересовался Том, указывая на деревяшку. Рыжеволосая сделала вид, что видит эту вещь впервые:– Это? Ну, когда я упала, то попыталась схватиться за дверь…Стражник осмотрел дверь. Глаза его полезли на лоб, когда он заметил, на какой высоте отодран кусок. Впрочем, с того места, где он стоял, окошка не было видно.– Что, на такой высоте?!– Ну да, – не моргнув глазом, согласилась Одри. Томас смерил взглядом её рост, перевёл взгляд на дверь…– Что ты там делала?– Пыталась успокоить Жана, а то он опять начал буянить! – блондин хотел было возмутиться, но Одри убийственно посмотрела на него, и юноша промолчал. Томас посмотрел на блондина, снова перевёл взгляд на рыжую, прищурился, покачал головой и вышел за дверь. Одри выдохнула и оттолкнула нож к Лиссе:– Подержи!– И что теперь? – Жан запрокинул голову и посмотрел наверх, – Мне опять тебя поднимать, и ты будешь отдирать дальше?– Нет, – возразила Одри, – получившегося отверстия достаточно, – Жан с облегчением выдохнул. Рыжая продолжала,– Но тебе всё равно придётся поднять меня, чтобы я могла говорить.Блондин устало вздохнул:– Может, чуть попозже? Это не может подождать?– Нет, – покачала головой девушка, – Скоро сменится стража. Мне нужно успеть поговорить с ним до этого. Более того, уговорить! Давай! И, будь добр, не выпрямляйся в этот раз так резко!Жан тоскливо вздохнул и снова прислонился к двери. Одри залезла к нему на плечи, не обращая внимания на кряхтение юноши. Она осторожно заглянула в дыру и, удостоверившись, что у дверей действительно стоит Томас, позвала:– Эй!Стражник завертел головой, пытаясь понять, кто его зовёт.– Я здесь, наверху! Вон стоит табуретка, приставь её к двери и залезь! – брюнет кивнул, взял табуретку и поставил её к двери. Прислонив рядом пику, осторожно влез на табуретку. Он с изумлением посмотрел на Одри, довольно улыбающуюся ему сквозь отверстие.– Какого полулысого бога ты тут делаешь?! – зашипел он. Девушка хмыкнула:– Разговариваю с тобой!Томас поднёс к отверстию пику и продемонстрировал остриё рыжей:– Прекрати… Я вынужден буду доложить об этом начальству и…Одри отмахнулась:– По-моему, ты никому ничего не собираешься рассказывать! Послушай, ты же знаешь, что мы невиновны! Ведь знаешь же!– Я могу считать как угодно, – нахмурился Томас, – Это ничего не меняет.– А в этот раз может изменить! Что скажешь? Тебе ведь самому противно, что в тюрьму сажают невиновных!Молодой стражник нахмурился:– И что же я, по-твоему, могу сделать?Одри пожала плечами:– Помоги нам бежать!От неожиданности Том чуть не упал с табуретки. Ему пришлось схватиться за край окошечка, и брюнет до крови ободрал пальцы о дерево. Одри вцепилась в его руку. Брюнет мрачно взглянул на неё и попытался выдернуть ладонь, но девушка только крепче вцепилась в неё.– Ты правда считаешь, что я на это соглашусь?! – прошипел он.– Ну да, а что такого? – пожала плечами рыжая, – У нас нет возможности доказать свою невиновность! Так что плохого в том, что ты поможешь справедливости восторжествовать?Томас растерялся. С одной стороны, Одри была абсолютно права. С другой… тут наверняка есть какой-то подвох! Освобождать заключённых – это не может быть правильно! Стражник нахмурился и закусил губу. Рыжая вытянулась и дёрнула за его руку, привлекая внимание к себе:– Эй! Я знаю, о чём ты думаешь! Так вот: это было бы неправильно, будь мы виновны! Ведь нас же посадили сюда ни за что!– Хорошо. Пока что будем считать, что я согласился с твоими доводами. И что дальше? Мне открыть дверь и выпустить вас?! Далеко всё равно не уйдёте, а заодно и меня отправят к вам же!Одри насмешливо фыркнула в ответ:– Разумеется, я не прошу прямо сейчас выпускать нас! Что касается тебя… пойдём с нами? Нам ведь придётся бежать из города… И ты можешь отправиться с нами!Молодой человек замер. Жажда странствий умоляла согласиться безо всяких раздумий, но голос разума боролся с ней, и пока что Томас склонялся на его сторону.– Но… – начал он. Из камеры донеслось какое-то бормотание, и Одри посмотрела вниз:– Подожди секунду… Что ещё, Жан?Блондин жалобно посмотрел на девушку снизу вверх:– Долго ещё? У меня сейчас, кажется, спина сломается…Одри закусила губу:– Ладно, сейчас заканчиваем. Потерпи ещё немного! – она снова повернулась к Томасу, – Итак, у тебя есть время подумать! Что касается того, как это сделать… нам просто нужен большой переполох в городе, чтобы все стражники вынуждены были уйти, а тебя бы оставили сторожить нас! И, если получится, случай нам представится… ну, скажем… сколько времени тебе нужно на размышления?– До завтра решу, – отрезал Томас.– Чудесно. Значит, послезавтра, чтобы наверняка!Стражник потёр лоб:– И как же, хотелось бы знать, ты намереваешься это устроить?– А это уже моё дело! Тем более что пока что ты не согласился помогать нам! – девушка выпустила его руку, – Меня зовут Одри!– Я Томас, – ответил стражник. Рыжая кивнула и соскочила с плеч Жана. Блондин с облегчением опустился на пол, растирая плечи. Том слез с табуретки, отставил её в сторону и снова встал с пикой у двери. Лисса, с интересом слушавшая разговор, указала на дырку на двери:– Слушай, а если кто-то из стражей её заметит, а? Если бы прикрыть чем-нибудь…Одри хлопнула себя по лбу:– И точно! Подожди-ка… Жан, дотянешься?Блондин встал на носочки и вытянул руку вверх:– Никак…– Тогда тебе придётся потерпеть ещё немного! Вставай к двери, я закрою дыру! – Жан застонал, но покорно встал к двери. Одри подобрала с пола кусок доски, взяла у Лиссы свой нож, влезла юноше на плечи и осторожно воткнула нож в деревяшку, прикрепляя её к двери.– Ладно, держаться будет. Н-да, и какие идиоты забивали это отверстие изнутри?.. Впрочем, спасибо им за это!Она снова спрыгнула на пол, надела сапоги и подошла к Энме. Танцовщица сидела на соломе и удручённо смотрела на миску с кашицей-размазнёй. Девушка села рядом и хлопнула её по плечу:– Не переживай ты так, подружка! Мы скоро выберемся отсюда!– Не в этом дело… – прошептала Энма, закрывая лицо руками, – Просто… мои братья…Одри обняла её за плечи:– Я знаю. Так, может, в том мире им будет лучше? Разве ты не веришь, что Шутница позаботится о них?Танцовщица закрыла лицо руками:– Я… я верю в это, но… они оба так хотели жить! Так почему же я не смогла их спасти?! Почему я жива?! И… – она запнулась, – И как же я буду жить дальше без них?..Одри чуть улыбнулась:– Я понимаю. Это очень сложно. Но, раз они оба хотели жить, так живи дальше ты, за вас троих! Разве твои братья хотели, чтобы ты умерла?– Но ведь и я не хотела, чтобы они умерли! – девушка не выдержала и разрыдалась. Одри погладила её по спине:– Тихо, тихо…Жан подошёл к ним и тоже присел на корточки перед Энмой:– Я посижу с ней, – шепнул он Одри, – Не волнуйся.Девушка пару секунд недоверчиво посмотрела на него, затем кивнул и встала. Лисса посмотрела на них и пожала плечами. Одри встала рядом с воровкой и прислонилась к стене.– Ну, и как ты собираешься выполнять то, что ему пообещала? – нахмурилась Лисса, – Ты же не можешь хотя бы сообщить кому-то наружу и попросить помощи! Может, было бы легче, если бы он просто выпустил нас сейчас… смысл был бы тот же!Одри дёрнула плечом:– Не думай об этом, я сама разберусь. Лучше иди, помоги Жану с Энмой! – Лисса обернулась в сторону танцовщицы. Блондин стоял рядом с ней и что-то негромко говорил, но та продолжала горько плакать. Пожав плечами, воровка послушно отошла к ним. Юноша, услышав её шаги, поднял голову и повернулся.– Ну, как? – Лисса заправила волосы за ухо и села перед Энмой. Жан неопределённо дёрнул плечом. Воровка вздохнула и подняла голову Энмы за подбородок. Танцовщица продолжала плакать, даже не замечая этого. Затем вдруг открыла ярко зелёные глаза и практически прорычала:– Не трогай меня!!!Лисса отшатнулась назад от неожиданности. Девушка же снова уткнулась лицом себе в колени. Жан осторожно потрепал её по волосам:– Ей надо выплакаться, – прошептал он, подняв голову к воровке, – Давай просто пока рядом посидим.– Ладно. Ты, кажется, в этом больше понимаешь, чем я, – пожала плечами девушка. Жан пожал плечами и ничего не ответил. Энма продолжала плакать. В камеру проник сквозь зарешёченное окошко первый луч света.Одри выглянула наружу. Над домами ещё не было видно солнца, но небо уже посветлело. Рыжая закрыла глаза:“Брат, ты же слышал, что мне нужно! Так помоги, ведь это-то ты можешь сделать!”На пару мгновений набежавшие тучи закрыли солнце, и девушка вздохнула с облегчением. Старший брат не оставит её, не бросит, он сделаёт всё, чтобы помочь. Удовлетворённо кивнув, Одри отошла от окна. На небе снова светило солнце.– И что мы теперь будем делать? – Лисса мерила шагами камеру. Шесть в длину, четыре в ширину… Слишком мало места для четырёх людей. Воровка всегда больше всего на свете ценила свободу, её угнетало это место… Энма снова уснула, Жан тоже дремал, периодически перемещаясь на новое место вслед за солнечным лучом. Одри, наоборот, сидела в тени, откинув голову назад и прижавшись затылком к стене. Услышав голос подруги, она встрепенулась, выпрямилась и повернулась к воровке:– Мы? Ждать. От нас теперь больше ничего не зависит. По-моему, как раз можно отдохнуть. В скором времени нам придётся много бегать, так не лучше ли пока побездельничать?Лисса сжала зубы. Бездействие тоже раздражало её. Девушку практически трясло от желания сейчас же начать действовать. Спать ей не хотелось, свет упорно бил в глаза, ничуть не согревая, камеру она исходила вдоль и поперёк, расшвыряв солому по углам. Одри только прикрыла ладонью лицо, когда охапка соломы полетела в неё, и задумчиво вытащила пару соломинок из волос. Жан даже не отреагировал на передвижения воровки и снова погрузился в дрёму.Снаружи слышались голоса, и они ещё сильнее заставляли Лиссу сожалеть об утраченной свободе. Она хотела туда, наружу, к этим голосам, к этим людям, к настоящему солнцу! Туда, где была жизнь! Жизнь, а не жалкое существование в жалкой камере, как у крыс в коробке!Одри встала, быстрым шагом подошла к ней и хлопнула по плечу:– Ну, не нервничай так, подружка! Послезавтра выберемся отсюда!– С чего это ты так в этом уверена? – буркнула воровка, – Кто знает этого стражника, согласится ли он? Да и потом, куда остальные стражники-то куда денутся? Что такого должно случиться, чтобы все – все! – стражники ушли в город?!– О, об этом не беспокойся – обязательно случится! Это довольно просто, если знаешь, кого просить. Что касается Томаса… Он согласится. Потому что он благородный человек.Лисса дёрнула плечом и поморщилась, показывая, что не очень-то верит в это. Одри не отреагировала и снова села на пол, прижавшись к холодной стене.День, казалось, тянулся бесконечно. Заняться было абсолютно нечем, спать не хотелось уже даже Жану. Юноша сел, зевая, и обвёл камеру мутным взглядом.Одри села рядом с ним и хлопнула по плечу так, что блондин поморщился.– Слушай, Жан… Ты же из-за моря, правильно я поняла? – уточнила она. Жан потёр плечо:– Ну да… А что?– Заняться всё равно нечем… А до вечера ещё очень далеко! Расскажи нам, как живут люди там, за морями?Лисса, заинтересовавшись, подсела к ним. Даже проснувшаяся Энма подняла голову. Жан замялся:– Ну… что там рассказывать-то?..– Например, в каких богов вы верите, – предположила Одри. Блондин скрестил ноги, подпёр лицо рукой:– Ну… мы верим в двух богов. В Отца и Праматерь. Они оба защищают всех жителей нашей страны, не деля их на мужчин, женщин, по тому, чем они занимаются, или как-нибудь ещё. У них нет определённого облика, и любой встреченный человек, любая птица или зверь, любая вещь – могут оказаться воплощением Отца или Праматери,которое они выбрали на этот раз. Мы не приносим богам жертв, а их святилища стоят в лесах и горах, далеко от городов, скрытые от глаз простых людей. В эти святилища не может войти никто, кроме Посвящённых – людей, решивших всю жизнь служить нашим богам. Посвящённые редко выходят из тайных мест – только если Двое велели им передать что-либо кому-то из правителей, но в последний раз такое происходило много тысяч лет назад. Отец и Праматерь – два неразделимых начала Жизни. Они дают нам бытие, и они же забирают его.Лисса нахмурилась:– Подожди-ка! А как же вы узнаёте, кто осенён особой милостью богов?! У нас это можно понять по внешности – цвету волос. Но ведь у ваших богов нет собственной внешности, так как же…Жан покачал головой:– Нет, мы верим в то, что все люди одинаково принадлежат Праматери и Отцу, все равны пред их ликом, даже Посвящённые. Невозможно, чтобы кто-то был избран – это может привести к войнам за власть, ведущимся от имени богов, а такого Двое не могут допустить.Несколько минут все сидели молча. Одри, Лисса и Энма пытались осмыслить услышанное. Странно было слышать о людях, чьё мировоззрение так отличалось от привычного им. Все трое и раньше слышали о другой вере – кочевники с юга поклонялись только одному богу. Но этот их кровавый покровитель так напоминал Зверя, что все жители королевства давно привыкли считать, что это просто одно из его воплощений. В конце концов, оказываясь в их городах, кочевники всегда поклонялись Зверю. Таким был и отец Лиссы. И воровка, хоть и видела его только один раз, да и то очень давно, знала, что он гордился ярко рыжими, чуть ли не алыми, волосами дочери. Вольный Народ, как называли кочевников здесь, всё-таки слишком походил на своих соседей, подданных королевства. Если даже кожа у них была темнее, лица округлые, нос с горбинкой, тёмные, чуть суженные глаза, и сами они были выше ростом, образ их мыслей всё равно походил на то, как мыслили жители королевства Аштар. Даже язык был тот же, только говорили южане удивительно медленно, плавно и тягуче.– А… – начала робко Энма, – А если боги злятся – как же вы можете умилостивить их, если не приносите жертв, и даже не можете зайти в храм и помолиться?!– Мы молимся богам в своих домах. Отец и Праматерь услышат своих детей всюду, – последовал ответ. Жан, естественно, не видел ничего странного в своих словах.– Дети? – удивилась на этот раз Одри. Блондин пожал плечами:– Конечно. Все мы – дети Отца и Праматери, они вырастили нас и научили всему, что мы знаем и умеем! Разве у вас не так?– Нет, – ответила Лисса, – У богов нет детей… а если бы были – они бы тоже стали богами. Богов шестеро, и всегда было столько, хотя двое из них старше остальных.– Откуда же тогда взялись люди? – пришла очередь Жана удивляться, – Разве не боги создали младший из народов?!– Нас, конечно, создали боги. Но мы не можем считаться их детьми! Людей создавали все Шестеро вместе. Шутница слепила форму, Дева дала внешность, Мечтатель – вселил в нас бессмертные души, Странник дал разум, Зверь – плоть, Некромант дал нам Смерть. Ими созданы и остальные расы Аиштара. Насчёт других королевств я ничего не могу сказать – они верят в иных богов, их слишком много, и мы ничего о них не знаем. Разве что, наши соседи-южане почитают Кровавого. Настоящее имя этого бога они никогда не разглашают чужеземцам, - снова принялась объяснять ему Лисса.Жан потёр нос и задумался.– А какие ещё расы населяют ваше королевство? – наконец, поинтересовался он, – И, разве они согласны, чтобы ими управлял король-человек?– Ну… рас здесь не очень много. Дальше на запад и север, там где больше лесов, живут эльфы. Лично я их никогда не видела, так далеко на юг они заходят редко. В горах живут гномы. А южную степь делят с Вольным Народом орки. Что касается короля… Король не совсем человек. То есть, в нём самом преобладает человеческая кровь, но жену он всегда берёт из народа лесов. Так что, через много-много поколений, можно будет считать, что нами правит эльф. Гномам же до этого нет никакого дела, лишь бы им позволяли торговать, да не лезли в их подгорные дела.Жан понимающе кивнул. Среди сокамерников снова установилось молчание. Потом Лисса осторожно поинтересовалась:– А море… какое оно? Владыки Аиштара гордятся тем, что королевство имеет выход к морю, но я, например, никогда его не видела! – она посмотрела на Одри и Энму, - А вы?– Нет, – покачала головой танцовщица, – Так далеко на запад мы не заходили.– Видела. Очень давно, – кратко ответила Одри, показывая, что не хочет развивать эту тему. Воровка пожала плечами и снова жадно воззрилась на блондина:– Ну! Расскажи, какое оно!Тот совсем стушевался:– Э… море… Праматерь, я просто не знаю, как его описать… Не говорить же, что это просто очень много воды…– Опиши, что ты чувствовал, – предложила Одри, – И, кстати говоря, лучше тебе не поминать здесь своих богов. Они тебя не услышат, а Шестерых ты можешь здорово разозлить. Здесь другие небеса, и по ним бродят другие хозяева.Жан послушно кивнул:– Хорошо. Ну, а море… Как же описать, что я чувствовал… Наверное, я испугался, – Лисса насмешливо фыркнула, – Нет, не смейся! Я испугался не чего-то конкретного, а… ох… той силы, кажется, что исходит от всей этой воды, её бесконечности! Никто никогда не спускался до дна моря… по крайне мере, живым. Кто знает, какие там обитают чудовища…Ему никто не ответил. Лисса и Энма пытались представить себе сказанное юношей – бесконечную и бездонную гладь воды. Одри просто молчала, погрузившись в какие-то свои мысли.– А почему ваши боги создали вас, если не считают своими детьми? – снова нарушил молчание Жан. Лисса посмотрела на него:– Во-первых, не боги наши, а мы их! Ну… почему создали… сразу видно, что ты не из наших краёв. Я же сказала – сама идея создания принадлежала Шутнице, которая и вылепила наши тела. Для ней это была просто очередная забава. Боги смотрят на нас и готовы помочь, но Мечтателем нам дана свобода – нам просто совеют, приказы очень редки. Мы сами решаем, как поступать. Просто если понадобятся защита и помощь – они всегда будут. Если честно, мне кажется, это лучше постоянной опеки. Ты говорил, Отец и Праматерь следят за всеми своими детьми. Шестеро – абсолютно другие. Они не следят ни за кем, им есть до нас дело, только если мы сами просим о помощи. Они никогда не приходят в наш мир, лишь советуют сверху. Всё остальное решают люди!Одри как-то странно вздрогнула, лицо её исказилось… тем не менее, она поддержала подругу:– И именно поэтому иногда людям приходится брать на себя то, что не хотят сделать одни боги, и не могут другие.Воровка изумлённо посмотрела на девушку. То, чего не могут боги? О чём это она? Одри сделала вид, что не заметила её взгляда, и Лисса решила оставить расспросы об этом на потом.– А сколько у тебя братьев и сестёр? – продолжила допытываться у Жана о его странном заморском мире воровка, – И, кстати говоря, неужели вы говорите на том же языке, что и мы?– Нет, – блондин смутился, уши у него заалели, – Когда я впервые попал сюда, ни слова не понимал из вашего языка! Меня научил немного один человек с корабля, на котором я плыл, а дальше я разбирался и учил новые слова сам… теперь, кажется, я и думать начинаю на вашем языке…– Ясно… ну, а с братьями и сёстрами?Жан даже выпрямился от гордости:– У меня есть старший брат!– Один?! – вырвалось у поражённой Лиссы. Даже Одри распахнула лиловые глаза и изумлённо взглянула на юношу.Жан потёр голову, пытаясь понять, что же так удивило девушек.– Ну да… а сколько же ещё? В наших семьях два ребёнка – большая редкость. Ни к чему испытывать доброту Праматери, женщина может и умереть в родах… так едва не случилось с моей мамой… – он запнулся.– Ну, дела… – протянула ошеломлённая воровка, – А у нас, кажется, меньше пяти-шести детей в семьях и не бывает! Энма, сколько у тебя братьев и сестёр?– Я – третья. Двое старших… погибли теперь, – она замолчала ненадолго, сдерживая слёзы, и продолжила, - Когда мы уходили из дома, у мамы как раз родились ещё двое, мальчики-близнецы. Я странствую долго, наверное, теперь уже есть и ещё… Нам троим пришлось уйти из дома, потому что родители не могли прокормить такую ораву.– Я своего отца не знаю, – дёрнула плечом Лисса, – Но мать живёт в этом городе. Я иногда навещаю её – там всегда полно ребятни. Не все, конечно, её – многих оставляют соседи, а родных моих братьев и сестёр там вообще нет, только сводные. Но, тем не менее… Одри?– У меня только старший брат. Наши родители… погибли, – девушка пожала плечами, – За нами следил другой человек.– Ну, тогда понятно, что вас только двое! Но ты всё равно видишь, у нас в семьях действительно много детей, - Лисса повернулась к Жану. Тот только плечами пожал. Он и сам был удивлён услышанным. Юноша знал, что этот странный заморский мир отличается от его родины, но то, что рассказали сокамерницы действительно поразило его.– А с кем у вас идут войны? – поинтересовался он. На этот раз ответила Энма:– Войны? Ни с кем. Кто же осмелится напасть на Аиштар? Это самое крупное королевство на континенте, к тому же, на нашей стороне выступили бы южные кочевники, а это страшная сила… Нет, не думаю, что кто-то может решиться на такое!– А сами кочевники? Они, разве, не беспокоят вас?Лисса пожала плечами:– А какой им смысл на нас нападать? Кочевников пугает север, пугают живущие там. Если падёт Аиштар – северяне не побоятся атаковать степь. Нет, южане всегда с нами, пусть и называют себя Вольными людьми. Сами северяне Аиштар ни за что не атакуют. Это забавно, но они боятся кочевников не меньше, чем кочевники их! Пока наше королевство разделяет эти два народа, все могут спать спокойно. Так что и северяне пойдут с нами – им тоже не нужно падения Аштара. Конечно, они выступят только в крайнем случае, если не будет другого выхода, но союзники с севера у нас есть.– Как называется королевство этих северян? – тут же заинтересовался Жан. Одри развела руками:– У них много разрозненных королевств и княжеств, правители которых постоянно борются между собой…Блондин задумчиво кивнул:– Ну ладно. А что находится дальше на востоке?Одри села и выпрямилась:– Слушай, Жан! Когда выберемся отсюда – купим карту и всё покажем тебе, обещаю! Но не сейчас. Расскажи лучше ещё про свою родину.– Ну… сами мы ни с кем войны не ведём, но нашим соседям периодически приходится помогать, когда кочевники атакуют их.– Подожди! – встряла Энма, – А как вообще называется ваше королевство?– Немлор.Девушки задумались на некоторое время и замолчали. Жан, воспользовавшись моментом, передвинулся вслед за солнечным лучом. В камере было довольно тепло, снаружи всё слышались голоса…– У вас тут так странно, – заметил блондин, – Много воров, ужасно шумно… У нас я такого никогда не видел. Да ещё солнце так печёт…Лисса насмешливо фыркнула:– Не смеши меня! Печёт?! Да оно едва греет! Ты ещё не видел, что такое “печёт”! И не шумно ещё совсем – сегодня же даже не базарный день! Да и воров в нашем городе не так много… И ты не понимаешь, что значит “много”, если не был в Тамисе, а мне кажется, что ты там не был.– Что такое Тамис? – заинтересовался Жан.– Город воров, – мечтательно протянула Лисса, – Говорят, Шутница создала его специально для нас… Он находится далеко на востоке, у самых границ Аиштара… Я бы хотела когда-нибудь добраться туда!– Может, и доберёшься ещё, – усмехнулась Одри.Блондин посмотрел на них и тихонько вздохнул. Что ж, придётся мириться с тем фактом, что две из его спутниц – воровки. Энма молчала. Ей было не привыкать.– Лисса, подружка, ты умеешь читать? – внезапно спросила Одри.– Ну да, – кивнула воровка, – Немного, конечно. Древние тексты не осилю, но какие-то надписи… вполне.– И где же ты научилась?..– У Марты, – рыжая подняла глаза к потолку, – Она довольно многому научила меня…– Я тоже умею, – Одри тоже смотрела в потолок, – Жан, а ты?– Конечно! – гордо кивнул блондин.У Энмы мучительно закраснели щёки, шея и уши:– А я не умею… у нашей семьи и так было мало денег, так что никого из нас никогда не учили читать и писать...Одри пожала плечами. Энма вздохнула и поудобнее прислонилась к стене в своём углу. Оторванного от юбки подола она даже не заметила – вся её одежда и так была изорвана в странствиях и пестрела заплатками. За дверью послышались голоса и стук деревянных древок пик о пол – снова менялась стража. Скоро должны были занести еду и воду на вторую половину дня. Лисса зевнула и свернулась на полу калачиком. От солнца и тепла хотелось спать.– А как мы незамеченными выберемся из города? – спросила Энма у Одри. Лиловоглазая таинственно улыбнулась:– Есть у меня одна идея… Ну да пока что не важно – сначала нужно выйти из тюрьмы. Я вам всё расскажу, как только окажемся на свободе…Оставшуюся часть дня они просто лежали на соломе и дремали, время от времени лениво перекидываясь какими-то фразами. Солнце действительно пекло, и теперь все четверо радовались, что окошечко в их камере такое маленькое. На еду они практически не обратили внимания, зато к мискам с холодной водой бросились, как только их принесли. Одри и Лисса благоразумно оставили половину на потом, Жан и Энма выпили всё сразу и снова улеглись на соломе, подальше от солнечного луча, который, казалось, чуть ли не прожигал каменный пол. Стало жарко. Камень нагревался быстро, так что они забились подальше по углам, куда не доставало солнце. Только Одри время от времени подходила к окну и смотрела наружу.– Что ты там такое увидела? – сонно поинтересовалась Лисса. Её подруга прижалась к решётке, жадно глядя на улицу:– Стражи. Понимаешь, я просто смотрю, как им плохо на таком солнце в доспехах и понимаю, что нам ещё повезло.Воровка закатила глаза и ничего не ответила. В конце концов, каждый имеет право на свои странности. Если Одри так легче переживать жару – пожалуйста, пускай смотрит. Тем более, она немного загораживает остальных от солнца.К вечеру, когда жара стала спадать, стало немного легче. Абсолютно одуревший от солнца Жан выполз на середину камеры и распластался на животе. Камень ещё не остыл, но теперь это было приятное тепло, а не испепеляющий жар. Солнце медленно заходило за горизонт. Ярко алый закат пылал на безоблачном небе, обещая завтра такой же жаркий день. В конце концов, Энма, Жан и Лисса уснули там же, где и лежали, как только в воздухе появилась долгожданная ночная прохлада. Даже дышать было легче, чем днём, когда раскалённый воздух, казалось, сгущался вокруг людей, грозя задушить их.Одри не спала. Она снова подошла к окну и посмотрела на небо. Сияли звёзды в бархатной черноте небосклона, но на этот раз присутствия кого-то из богов лиловоглазая совсем не чувствовала. Одри задумалась. Девушке не верилось, что Некромант просто так перестал следить за ней. Нет, он бы обязательно вернулся… Стало быть, это просто она не чувствует его присутствия? Но почему тогда вчера…– Наверное, у них не получилось сразу лишить меня всех сил, – прошептала она себе под нос, – Так что часть способностей у меня ещё оставалась. Значит, надо быть готовой, что со временем исчезнет и ещё что-нибудь. А что, если я не смогу говорить с братом?.. Впрочем, не так уж и важно, я смогу со всем разобраться сама. С помощью этих людей, конечно.Девушка постояла ещё немного, размышляя о произошедшем, затем снова подняла голову к небу:– Спокойной ночи, мой возлюбленный супруг! – усмехнулась она. Отошла от окна, легла на солому и закрыла глаза.Утром все четверо проснулись от странного стука в дверь камеры. Одри вскочила и посмотрела на окошечко. В нём виднелось лицо Тома – это он стучал о дверь древком пики, встав на табуретку и повернув деревяшку, державшуюся на ноже Одри, в сторону.Жан тяжело вздохнул и встал к двери. Одри скинула сапоги и залезла к нему на плечи.– Ну? Ты решил? – быстро поинтересовалась она у брюнета. Тот серьёзно кивнул:– Да. Я помогу вам. Если, конечно, смогу. Сегодня ночью я остаюсь в здании тюрьмы, так что буду здесь с самого утра. Но вот что делать с остальными стражами?Одри беспечно махнула рукой:– О, об этом уже можно не волноваться, всё будет готово завтра с утра! Главное, чтобы тебя оставили здесь.Томас кивнул:– Я не очень давно в стражах, так что, если будет что-то серьёзное, меня оставят сторожить заключённых. У меня была ещё пара вопросов к тебе…– У меня тоже. Спрашивай ты первым.– Куда мы пойдём отсюда? И, главное, как выберемся из города? Полагаю, вы же не собираетесь после побега оставаться здесь?Лиловоглазая кивнула:– Не собираемся. То, с помощью чего мы выберемся из города, ты уже видел, просто не понимал, что это нам пригодится. Завтра поймёшь. Что касается того, куда идти… мы отправимся на восток. Пока что. Обходить города не будем, пойдём через них. Потом, возможно, придётся свернуть на север или ещё куда-либо. А, может, и вообще пойти на восток, к морю. Я пока что не знаю, где искать то, что мне нужно.Том поморщился:– Если честно, я ожидал более… конкретных объяснений.Одри кивнула стражнику:– Я понимаю. Просто пока что не могу тебе их дать. Я ведь и сама не всё знаю, и во многом не уверена. То есть, кое-что, конечно, я могла бы рассказать и тебе, и остальным… но это не особо важно, да и вы мне не поверите. Всё узнаете в своё время, приятель!Томас снова поморщился. Девица ему не особо нравилась, но, раз уж она страдает в камере ни за что… Впрочем – страдает ли?– Я тебе не приятель! – буркнул стражник неприязненно, - Всё, заканчиваем разговор, раз так! Завтра утром, когда в городе случится что-то серьёзное, я должен остаться сторожить вас – правильно я понял?– Да, – кивнула Одри, – И, кстати говоря, о моих вопроса: постарайся выяснить, где находятся вещи, которые у нас отобрали, мне хотелось бы их вернуть.Томас кивнул и спустился с табуретки. Одри поправила дощечку и спрыгнула со спины Жана на пол.– Получилось! – Лисса даже подпрыгнула от радости. Через пару минут дверь отворилась, внутрь вошёл Томас и поставил новые миски с водой и кашицей. За спиной у него маячил другой стражник, принёсший эти самые миски. Молодой человек многозначительно посмотрел на Одри и вышел. Ключ повернулся в замке, закрывая дверь.Жан блаженно заулыбался:– Поверить не могу… завтра мы уже выберемся отсюда!– Тс-с-с! – Одри приложила палец к губам, – Лучше всё-таки не говорить об этом так громко, мало ли что…Блондин поспешно кивнул и закрыл рот ладонями, но глаза его сияли от радости. Лисса снова принялась мерить камеру шагами, не в силах поверить, что завтра уже снова окажется на свободе. Даже Энма, казалось, приободрилась. Одри вздохнула с облегчением и снова села у прохладной стены. Осталось пережить один день. Потом будет легче.Сегодня жара казалась ещё нестерпимее, солнце жгло, озаряя даже самые дальние уголки камеры, воздух сгустился и застывал маревом перед лицами. Редкие порывы ветерка, залетающего в окно, казались узникам благословением.В конце концов, Лисса и Энма снова задремали. Жан, ужасно волнуясь, принялся ходить по камере, так же, как воровка до него. Блондин то сжимал руки в кулаки, то бросался к окну, то подбегал к двери… его поведение снова начинало напоминать безумие.– Поспи! – предложила Одри, вытирая пот со лба, – Так ждать будет легче. День будет долгим…Жан остановился посреди камеры и помотал головой:– Не могу! Я слишком волнуюсь перед тем, что будет завтра! Я сейчас точно не усну…Рыжая вздохнула и прислонилась к стене, прикрыв глаза:– Тогда, хотя бы, прекрати маячить перед глазами!Жан дошёл до угла и встал там, нервно барабаня пальцами по камню и топая ногой по полу. Одри покачала головой, понимая, что его сейчас не успокоить.– Жан… – наконец протянула она, – Если уж не можешь просто спокойно посидеть – давай потянем время… Заняться больше всё равно нечем.– И как мы его потянем? – встрепенулся юноша. Его собеседница пожал плечами:– Ну… например, расскажи о своей семье. Где ты жил? Кто твои родители? Ну, и так далее… Давай, вперёд, я слушаю.Жан подошёл к ней и сел рядом:– Что тут рассказывать-то… Отец мой – капитан гвардии при дворе Его величества. Отца зовут Мортимер Аренс. Отец участвовал во многих войнах с кочевниками, у него даже есть один орден. Отец всегда мечтал, чтобы мы с братом были похожи на него… - Жан вздохнул, - Наверное, у моего старшего брата, Эзриля, это вышло лучше, чем у меня. Хотя внешностью мы оба пошли в маму. Наша мама, леди Элизабет Аренс, одна из придворных дам. Она очень красивая, по-моему, самая красивая в королевстве. У неё светлые волосы и голубые глаза. Как и у нас с Эзрилем. У отца волосы каштановые, а глаза тоже голубые, как и у большинства в нашем королевстве… Мама очень добрая, любит отца и почти никогда не возражает ему. Я ни разу не видел, чтобы они ссорились. Мой старший брат больше унаследовал от отца, чем я. У них есть схожие черты лица, да и характер… А я, кажется, полностью пошёл в маму… – он неловко запнулся и посмотрел на Одри, – А твой старший брат? Расскажи о нём. Ты помнишь… помнишь своих родителей?– Нет, – безразлично пожала плечами рыжая девушка, – Отец умер до моего рождения, мама через пару месяцев… Брат старше меня почти на десять лет. Внешне мы с ним похожи, только волосы у него темнее, вон, как у Лиссы, практически. А глаза карие, но иногда даже кажутся красными. Его зовут Дитрихом. Брат участвовал в каких-то сражениях между князьями севера, так что на лице у него есть несколько шрамов. Дитрих вообще очень любит воевать.Жана передёрнуло:– Я бы, наверное, побоялся жить с ним…Одри безмятежно улыбнулась:– Я люблю брата, а он любит меня. Дитрих всегда, с самого детства, был моей единственной защитой, как ты понимаешь. Мы, конечно, росли не в полном одиночестве, но он всё равно остаётся самым близким мне человеком…Блондин кивнул и улыбнулся:– У вас, кажется, семейная традиция называть детей именами богов… – вспомнил он рассказы воровки. Одри необычайно серьёзно кивнула:– Вроде того.Они замолчали. Жан пододвинул к себе миску с водой, намочил край рубашки и вытер лицо. Одри тоже взяла свою миску, отпила немного и вытерла губы. Стало ещё жарче. На небе не было ни облачка. Даже ветерок сдался, больше не пытаясь победить страшную жару. Юноша тяжело вздохнул:– У вас здесь всегда так жарко?– Жарко-то жарко… но обычно всё-таки не так. Кажется, сегодня Серебряный бог решил больше не выходить на небо…– Серебряный бог? – удивился Жан, – Кто это?– Мечтатель. Его так называют за цвет волос. Он ведь повелитель ветра и облаков… а ни того, ни другого сегодня не наблюдается… Вон, как солнце шпарит!– А кто тогда повелитель солнца? – устало поинтересовался юноша. Одри пожала плечами:– Шутница. Впрочем, иногда боги не желают следить за небесными светилами и погодой… Ладно. Подождём – увидим. На улице в любом случае станет легче. А, если моя задумка удастся, нам ещё и не придётся брести пешком. Главное, выйти, пока солнце ещё не встало… Жан, ты умеешь ездить на лошади?– Конечно! – встрепенулся блондин, – А что?– Нет, пока ничего. Но это нам определённо пригодится. А деньги у тебя какие-нибудь были?– Немного. Я как раз думал, где достать, когда эти кончатся, – вздохнул блондин. Одри снова кивнула и откинула голову назад, закрыв глаза:– Ну что ж, это не страшно. Денег сначала можно и украсть, а потом… Что такое? – она открыла глаза и посмотрела на Жана, который вскочил с пола и теперь стоял перед ней.– Воровать это… это…. Бесчестно! – возмутился юноша.Рыжая фыркнула:– А я и не заставляю тебя этим заниматься! Воровать вполне можем и мы с Лиссой. И, вот что я тебе скажу, не переноси мерки своего заморского королевства на Аштар! Здесь воровство можно считать вполне законным занятием! Помни – у нас есть богиня-покровительница, так же как и у, например, тех самых стражей, которые сейчас нас охраняют!Блондин закусил губу. Жизнь Аштара действительно сильно отличалась от жизни его родного Немлоса. Жан сел обратно, заставляя себя успокоиться.– Одри… а остальные расы, эльфы, орки, гномы, они в кого верят? Неужели в тех же богов, что и вы?– Орки верят в Кровавого. Можно сказать – в Зверя. Так же, как и люди-кочевники. Эльфы верят во всех богов, но поклоняются только Деве, Страннику и Мечтателю. Трое светлых богов и есть создатели эльфов. Гномы… вот уж чего не знаю, того не знаю! Никогда не встречалась с гномами, - пожала плечами Одри, - Честно говоря, при взгляде на них создаётся ощущение, что они вообще не верят ни во что, кроме денег. Создала их Шутница, но вот верят ли они в неё… это большой вопрос. Встретим – узнаем!– А мы встретим их? – удивился Жан, – Я думал, мы не собираемся в горы…– Я пока что не знаю точно, куда мы собираемся, и куда занесёт нас дорога. Вполне возможно, что и с гномами повидаемся.Юноша кивнул:– Тогда действительно напомни мне спросить у них об этом!.. А всё-таки, как ты думаешь – верят или нет?Рыжая задумалась:– Не знаю, Жан. Правда – не знаю. Сомневаюсь я, что-то, что они способны верить в девушку, а, тем более, считать её своей покровительницей! Может быть, у них придуманы какие-то свои боги, коих нет на небесах… или же эти боги живут где-то в неизвестном нам месте. Тут невозможно угадать, легче просто найти самих гномов и спросить.Жан понимающе кивнул. Некоторое время они молчали, затем блондин заметил, что его собеседница уснула.Одри проснулась уже ближе к вечеру. На небе появились облака, в камеру задувал лёгкий ветерок. Девушка селя так, чтобы ветер был направлен как раз ей в лицо. Было уже довольно прохладно, по сравнению с дневной жарой, но камень всё ещё не остыл.Рыжая посидела так немного, скрестив ног и прикрыв глаза, затем встала и подошла к двери. Она прислонилась к двери и прислушалась. В коридоре было тихо, но время от времени слышались шаги стражника, переступающего затёкшими ногами. Ничего, если всё удастся – о, а всё обязательно удастся! – завтра там будет гораздо более шумно. Точнее, не только там, а во всём городе.– Брат… Дитрих… ты ведь будешь помогать мне? – прошептала Одри, прикрыв глаза. Увы, на этот раз ответа не было. Последние силы, остававшиеся от богини Шутницы, покинули её. Теперь Одри действительно была просто человеком.Девушка вздохнула, открыла глаза и села на пол. Судя по позам остальных, они так и не просыпались за весь день. Миски с водой и едой стояли нетронутыми.– Надо будет разбудить их ближе к утру… – пробормотала лиловоглазая, – Пускай ещё поедят и попьют, утром нельзя будет терять времени… Ладно, об этом буду думать после.Одри собиралась было лечь поспать, но быстро поняла, что это ей не удастся. Отдохнув за день, она не могла забыться сном сейчас.Промаявшись чуть ли не час, девушка всё-таки встала и решила проверить, на что способно её новое тело по сравнению со старым, божественным. Одри вышла на середину камеры, чтобы не задеть никого, и разложила там немного соломы, на случай, если упадёт.– Посмотрим… – пробормотала она себе под нос.Для начала рыжеволосая встала мостиком. Это оказалось так же просто, как и раньше. Довольно хмыкнув, Одри продолжила – прошлась колесом, встала на руки… прежние ловкость и гибкость оставались при ней. Закончив, тяжело дыша, она легла на расстеленную солому и раскинула руки в стороны. Усталость не появилась, но мышцы начали немного ныть – раньше бывшая богиня не замечала за собой такого.Звёзды насмешливо заглядывали в окошко, будто глядя на неё глазами Некроманта. Одри фыркнула, показала им язык и отвернулась. Отпила немного из миски, провела мокрой ладонью по лбу… Затем откинулась на спину и закрыла глаза, но сон не шёл.– На восток… – пробормотала девушка себе под нос, – Да, сначала – на восток. Туда, где находятся сказочный Город воров и туда, где в скалах находится самая большая библиотека Аштара. Я должна поискать способ вернуться там… А если не найду… Что ж, если не найду, придётся идти к эльфам. Сомневаюсь, что они обрадуются нам, но ничего не поделаешь. Но куда идти, если и у эльфов нет сведений о том, что мне нужно?.. Можно пойти на юг, к кочевникам, в кровавую страну моего брата… А можно, наоборот, на юг. Уж не знаю, кому приносят жертвы северяне, но, если кто-то из Шестерых, то это мой возлюбленный супруг… А если нет – что ж, чужие боги тоже могут мне помочь! Могут и уничтожить, но уж вот этого я им не дам сделать. Что ж, решено! Сначала на восток – потом на запад! А оттуда можно выбирать север и юг, разберёмся на месте, если это будет нужно.Полежав и поразмышляв ещё немного, Одри повернулась на бок и всё-таки уснула.Около трёх часов утра Лисса проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо. Это оказалась Одри. Жан и Энма уже протирали глаза, зевая.– Вставайте! – шепнула девушка, – Скоро сменяется стража, а нам ещё нужно поесть и напиться воды! Кто знает, когда у нас будут еда и вода в следующий раз? Можно, конечно, забраться в комнату стражи… но об этом позже! Вставайте! Думаю, скоро начнётся то, на что мы надеемся. Так что долго поспать вам всё равно не удастся. Я уверена, это случится ещё до смены стражи!Воровка кое-как села и молча взяла протянутые ей Энмой миски с водой и кашицей. Жан ел вяло, слишком волнуясь. Одри уже успела поесть, и теперь стояла у двери, прислушиваясь.Она оказалась права. Через некоторое время в городе раздался какой-то непонятный грохот и практически затих. Затем в тишине утренних улиц послышались крики, будто там зачем-то собралась целая толпа.Потом за дверью раздался топот. Все четверо, не сговариваясь, прижались к ней и прислушались. Раздался возбуждённый голос Томаса:– Сэм, тебя зовут вниз! Там, в городе, что-то случилось – вроде бы, фанатики Зверя устроили беспорядки… В общем, иди, там собирают всех! Мне сказали остаться и ждать, пока вы вернётесь!– Ох, Том! – удивился тот, кого молодой человек назвал Сэмом, – Что-то давно ничего такого не было! Не к добру это, помяни моё слово… Ладно, всё потом! Держи ключи, я побежал вниз! Не забудь занести им воды и каши, я ещё сегодня не кормил их… Эх, придётся тебе самому сбегать… Ладно, я побежал! – стражник бросился вниз по лестнице.– Удачи! – крикнул ему вслед брюнет. Когда Сэмов топот стих, снова на пару минут стало тихо. Затемузники услышали звон оружия и голоса. Одри первой бросилась к окну, повисла на решётке и посмотрела вниз.Стражники выбегали из здания тюрьмы, собирались отрядами и бросались в разные стороны по улице и переулкам. Крики вдалеке становились всё громче, снова послышался грохот… Потом стражники перестали выходить и все разошлись – здание тюрьмы опустело, не считая заключённых, Томаса, да ещё пары стражей с нижних уровней.В замке повернулся ключ, и Томас широко распахнул дверь:– Выходите! Быстро! – когда Одри проскочила мимо него, брюнет схватил её за плечо, – Это что, ты устроила?! Как?!Девушка вывернулась из его хватки:– Потом объясню! Сначала нужно выбраться отсюда!Уже впятером они сбежали вниз, и Том молча указал на уже открытую дверь в маленькую комнатку – там лежали отобранные у арестованных вещи. Лисса подобрала свой кошелёк и ножи. Жан взял голубой плащ и небольшой мешочек, со звенящими в нём монетами. На пояс он повесил кинжал. Энма взяла потрёпанный плащ. Одри тоже накинула на плечи плащ, намотала вокруг талии широкий зелёный пояс и спрятала за голенища сапог и за этот самый пояс кинжал и несколько ножей. Том в это время сбегал в оружейную, сменил пику на длинный меч, висящий у него за спиной, и сунул под мышку шлем. Вместе они зашли в комнату стражей. Одри практически смахнула со стола в подставленный Лиссой мешок всё, что оставили там стражники.

Затем все пятеро бросились к дверям на улицу. У самой двери Томас жестом остановил их и сначала сам выглянул наружу. Улица была пуста – жители города ещё не проснулись, а все стражники ушли туда, откуда был слышен шум и взрывы.– Пошли! – бросил через плечо брюнет. Он накинул капюшон плаща на голову и выскочил из здания тюрьмы.Лисса, Энма и Жан бросились за ним. Надо было добраться до выхода из города, пока стражники не вернулись, и никто не мог их заметить.Едва оказавшись на улице, Одри глубоко вдохнула ещё не раскалившийся утренний воздух, тряхнула головой и прошептала:– Свобода!