Глава I (1/1)

Рыжеволосая девушка в золотистой тунике, коричневых штанах и чёрных сапогах стояла, коленопреклонённая, посреди зала с колоннами, уходящими ввысь. Пёстрые, рябые крылья опускались плащом у неё за спиной. Взгляд лиловых глаз панически блуждал по окружающей обстановке, не находя, за что зацепиться. Вокруг неё собрались ещё пятеро. Прямо перед девушкой стоял высокий старец с посохом в руке. Суровый взгляд его был направлен на рыжеволосую. Мужчина ударил посохом о пол прямо перед лицом девушки. Та вздрогнула и отшатнулась назад. По бокам от неё стояли ещё двое - золотоволосая девушка в белом платье, и юноша с серебристыми волосами в бирюзовой тунике и серых штанах, оба босые. Рыжеволосая обернулась к двум другим. Один - в старых тёмных доспехах, с окровавленным мечом в руке и рыжими волосами, обритыми с одной стороны головы, и падающими на металл доспехов, с другой. Его пустые чёрные глаза не смотрели на девушку, и взгляд был направлен мимо. За спиной были такие же крылья, как у рыжей. Она же ещё чуть сдвинулась назад и прижалась к ногам последнего стоящего рядом. Это был высокий мужчина в чёрном плаще, скрывавшем его до пят. В угольно чёрных волосах на висках уже появилась седина. На прижавшуюся к его ногам рыжеволосую он смотрел почти с презрением, однако иногда за ним проскальзывало иное чувство... какое-то... непонятное.– Пожалуйста... – девушка жалобно подняла на него глаза и ткнулась лбом в его колени. – Ты же не можешь позволить... Ты должен следить за мной, охранять…– Я не обязан охранять тебя от твоей собственной глупости, – отрезал мужчина. Рыжая вздрогнула и обняла его за ноги. Мужчина поморщился и попытался отойти от неё.– Не бросай меня сейчас! – вскрикнула девушка. Во взгляде возникла горечь и какая-то злость. – Какой же ты муж, если готов бросить меня на произвол судьбы в любой момент!– Судьба? Судьба это я, – он всё-таки вырвался и отошёл. – Ты получишь только то, что заслужила!Девушка в панике оглянулась на всех остальных, задержав взгляд на рыжеволосом воине, но он так и не взглянул на неё. В глазах остальных не было видно жалости. Только вторая девушка, светловолосая, вздохнула и отвела глаза.Старец снова ударил посохом о каменный пол и шагнул к девушке. Все остальные, наоборот, отошли подальше от неё. Рыжеволосая бросила последний, полный мольбы, взгляд на темноволосого мужчину. Старец стоял прямо перед ней.– Итак, именем пяти богов, по их согласию, за преступления перед ними, свершенные тобой, я сгоняю тебя с небес на землю людей и лишаю тебя твоих крыльев и всех твоих божественных сил, раз никто не выступит в твою защиту!Темноволосый подошёл к нему и встал чуть сзади:– Тебе позволено будет вернуться, но способ к этому ты должна найти сама!Девушка молча смотрела на него глазами, полными слёз, и молчала. Рябые крылья перьями опадали сзади, исчезая. За её спиной открывался огненный водоворот. Старец взмахнул посохом, и порыв ветра швырнул девушку в распахнувший свою пасть проход в другой мир. Та неловко махнула руками, схватившись за край плаща брюнета, ткань треснула... Рыжая полетела вниз, зажав в кулаке клочок чёрной ткани. Пятеро оставшихся долго смотрели на смыкающийся проход. Затем начали медленно расходиться в стороны. Вскоре около охлаждающегося места на каменном полу остался только мужчина в чёрном плаще. Он стоял и просто смотрел, вспоминая её отчаянный взгляд и пытаясь понять, правильно ли он поступил, не заступившись за неё...Внешне, их с женой разница в возрасте составляла около тридцати лет. На самом деле они были почти ровесниками. Некромант, бог смерти и судьбы, прозванный так смертными, помнил того ребёнка, юную богиню, за которой он тогда, ещё давно, должен был следить. А потом, снова, чтобы он мог следить за неугомонной рыжей, её отдали ему в жёны. Она была Шутницей, и это имя смертных полностью соответствовало её сущности. Некромант даже слишком часто видел рыжеволосую жену с задорной улыбкой. Она никогда не грустила, и сегодня он впервые увидел её слёзы. Впервые подумал, что она тоже может нуждаться в защите. Разве он когда-либо воспринимал её как свою жену? Нет конечно, только как взбалмошного ребёнка, который может в любой момент натворить всяких глупостей."Правильно ли я поступил?.."Да, то, что она совершила, было преступлением. Она украла оберег Странника, один из его атрибутов, уже во второй раз. После первого её и отдали Некроманту в жёны. А он не уследил. Её вина была огромна, но всё же... Если бы он защитил её, если бы взял хоть часть вины на себя - ему бы ничего не было, а её наказание стало бы мягче. Тёмный бог нахмурился и опустил голову. Правильно ли? Он просто хотел быть строже, ради неё самой, но... но это ли было нужно ей? Только сейчас Некромант понял, сколько ошибок он совершил. Может быть, если бы жене доставалось чуть больше его внимания, она бы не стала так хулиганить? Может, она просто, как тот ребёнок из прошлого, пыталась привлечь его внимание разными выходками, чтобы он заметил её?..Некромант коснулся рукой остывающих камней и вздохнул. Что же, когда она вернётся, может быть... Всё-таки хорошо, что Шутница оторвала край его плаща - она сама лишена магии на земле, но вот эта ткань... Может быть, она поможет ей. Бог смерти от всей души пожелал, чтобы девушка смогла позвать его и попросить помощи, если ей станет совсем тяжело... Впрочем, Шутница упряма, и даже если найдёт у клочка плаща такие особенности... Странно. Впервые за очень долгое время он стал действительно беспокоиться за девушку. Нет, есть, конечно, из-за чего беспокоиться, ну так Шутница и раньше была склонна к авантюрам! И сейчас особой опасности ей не грозит. Некромант неуверенно улыбнулся. Наверное, такое беспокойство это хорошо. В конце концов, ведь рыжеволосая смешливая богиня действительно любила его... А они даже почти не виделись, когда оставались в замке. Общие комнаты пустовали с самого дня их свадьбы.Нахмурившись, бог вспомнил и брата Шутницы, кровожадного Зверя, бога безумия, войн и болезней. Почему он не возразил? Почему не стал защищать родную сестру? Некромант на собственном опыте знал, что сильнее сестры воинственный бог не любит никого. Помнил напряжённый взгляд Зверя, преследующий его повсюду, где бы бог смерти ни появлялся с юной женой. Чаще всего именно он появлялся во дворце Некроманта, чтобы следить за сестрой и не дать её в обиду. Даже безумие отступало перед этой привязанностью. И Шутница отвечала старшему брату тем же.Почему же Зверь не выступил в защиту юной богини? Разве во дворце Некроманта для неё больше опасностей, чем среди смертных?..Некромант недоверчиво покачал головой. Нет, верить в то, что Зверь настолько обезумел - глупо. Можно, конечно, спросить у него самого, но...– Но этого я делать не буду, – негромко озвучил он свои мысли. Нет, если в действиях бога войн есть какой-то смысл – а он несомненно должен быть! – Зверь ни за что не расскажет ему. То об этом плане должна знать Шутница. Хотя... Впрочем, что богине обмана и игры какие-то слёзы! Нет, уж она-то точно что-то знала! И, раз Шутница, так любящая своего мужа, ничего не сказала ему, то шанс, что расскажет Зверь, почти равен нулю. Но сейчас лучше даже не влезать в затеянную этими двоими игру. Потом он ещё узнает, в чём тут дело. Потом, когда Шутница вернётся, когда он начнёт делать всё, чтобы её изгнание не повторилось.Или... Новая мысль заставила Некроманта нахмуриться сильнее. Новый вариант ему совсем не понравился. Или Зверь проверяет его. И тогда не факт, что об этом известно рыжеволосой богине. И выводы Зверь мог сделать отнюдь не утешительные, а уж если безумный бог решит, что Некромант не подходит в мужья его сестре... он может и развязать новую войну. Разве в прошлый раз война между богами началась не из-за Шутницы, по воле её брата? Шутница сама рассказывала - это она уговорила брата, чтобы рассерженный Странник отдал её в жёны богу смерти. Хитрее неё, и кровожаднее Зверя не найти никого – ни среди богов, ни в мире смертных.Что ж – заключил про себя бог судеб – а, раз так, то и волноваться за Шутницу нет никакого резона, кто-кто, а она точно справится. Вряд ли даже грустить долго станет, оказавшись в мире смертных. Зато посмотреть, какая волна пройдётся по миру после появления в нём богини, будет забавно. Никогда раньше такого не случалось. Некромант мысленно поклялся себе, что будет следить за происходящим с женой и всё-таки придёт ей на помощь в случае чего. Нельзя же верить просто в клочок ткани. Он поможет, даже если Странник будет против. В конце концов, она его жена, и он действительно обязан о ней заботиться. Даже верховный бог не имеет права вмешиваться в их существование. Несмотря даже на то, что действия Шутницы касаются и остальных. Муж отвечает за жену, так было всегда. Впервые Некромант понял, что скучает по хитрой богине. Он вдруг подумал, что без неё их дворец будет каким-то слишком пустым и тёмным. Больше не будет звучать музыка и вспыхивать по вечерам яркий свет, среди залов, полных душ мёртвых. И никогда раньше Некромант не понимал, как он любит вечера, когда духи замолкали, и Шутница дремала в кресле у камина, пока он сам записывал что-то в свитки, закончив писать судьбы королевств и стран, и переходя к обычным людям. Тишина, умолкающая музыка где-то в комнатах, потрескивание огня, скрип пера и почти неслышное мурлыканье девушки, напевающей что-то почти про себя... Это было чуть ли не единственное, что любил мрачный бог. Ему даже нравилось, когда рыжеволосая девушка, уже полусонная, приходила к нему, садилась на подлокотник и следила за скольжением пера по бумаге, пока не засыпала окончательно. И они - погружённый в написание судеб Некромант, и давно крепко спящая Шутница - могли сидеть в креслах у камина до самого утра. Иногда богиня просыпалась, снова разжигала огонь в камине ярче, пользуясь своей стихийной магией, устраивала голову на плече у мужа, вызывая его недовольное ворчание, и засыпала снова.Брюнет устало вздохнул, покачал головой, и закрыл лицо ладонями. Кто бы мог подумать, что без той, что обычно так надоедала ему, будет так тоскливо. Что он сразу же начнёт скучать по ней.– Думаешь, что можешь сделать? – Некромант вздрогнул от неожиданности, услышав совсем рядом, голос другого бога. Среброволосый, с бирюзовыми глазами, Мечтатель стоял у него за спиной, босиком на каменном полу. На лице замерла лёгкая улыбка, которую светлый бог не смог скрыть. Бог смерти прищурился, глядя на него, и не ответил. Слишком не любил делиться своими мыслями и чувствами с остальными. Мечтатель подошёл, чтобы стоять не за спиной Некроманта, а рядом с ним.– Ты скучаешь, – констатировал факт бог ветров, улыбаясь шире. Брюнету совершенно не нравилась эта его непонятная радость. И, как назло, вспомнилась улыбка Шутницы – совсем другая, насмешливая и ехидная, хотя, может быть, тоже чуть непонятная и таинственная. И в глазах - не бирюзовых, сиреневых – такие же сверкающие искорки. Некромант отвернулся от светлого бога, не желая сейчас видеть никого. Он и так слишком остро ощущал свою вину перед Шутницей. Не хватало ещё чужих напоминаний.– Так и будешь стоять тут? – будто не замечая его нежелания говорить, продолжал Мечтатель. Некромант покачал головой. В этом просто нет смысла. Следить за Шутницей гораздо легче из замка. Он остался здесь просто потому, что хотел подумать. И хоть немного разобраться в самом себе. Видимо, не судьба. Теперь это будет невозможно. Бог смерти неприязненно покосился на улыбающегося юношу.– Я уже ухожу, – отрезал он, – Мне нужно было немного подумать, разобраться в происходящем...Мечтатель понимающе кивнул. Затем сел на корточки и палочкой, откуда-то появившейся у него в руке, принялся водить по плитам каменного пола. Некромант нахмурился, следя за ним, отвернулся и пошёл прочь. Они сам так и сказал – уже уходит.Деньги у Лиссы кончались. Девушка в очередной раз пересчитала злосчастные несколько монет мелочи, вздохнула и убрала их в мешочек на поясе, скрытый под жилеткой. Затем поднялась, убрала хвост густых, огненного цвета волос под жилетку и надела капюшон. Этот цвет слишком бросался в глаза, а красить волосы, как дворянки, у неё возможности не было. Приходилось прятать волосы всеми возможными способами, так как выделение из толпы не способствовало зарабатыванию денег в случае Лиссы.Она была воровкой.Девушка выглянула из небольшого и не очень тёмного тупика, в котором стояла. Сегодня был базарный день, так что народу на улицах собралось много. Лисса воровато огляделась, выбирая цель. Наверное,тот купец, что стоит у прилавка с пряностями… Пряности стоят дорого, значит, и денег у купца много. Вот и хорошо. Охраны поблизости не видно, как и городских стражников, а это ещё лучше. А вот девушка, стоящая недалеко от того же прилавка и ничего не выбирающая, Лиссе абсолютно не понравилась. Похожа на конкурентку. Упрямо сжав губы, девушка пошла через улицу, проскальзывая между людьми. Вторая, в коричневом плаще с капюшоном, тоже заметила её и подошла ближе к купцу. Рядом с ним они оказались практически одновременно. Лисса нахмурилась. Вторая девушка прищурилась и улыбнулась. Лисса увидела выбившиеся из-под капюшона рыжие, светлее, чем у неё самой, вьющиеся пряди волос. Значит, девушка тоже посвящена богине… Впрочем, сейчас не важно!Тем временем, купец разобрался со специями и отошёл от прилавка. Воровка еле слышно выругалась и гневно посмотрела на усмехающуюся девушку.– Ты что творишь?! – сквозь зубы прошипела Лисса, приближаясь к ней. Та прищурилась:– Мне просто нужно было, чтобы ты подошла.Лисса поперхнулась:– А другого способа нет, никак не найти?! Да ты хоть представляешь, сколько денег могло быть у того купца?!– Вполне представляю. Потому и была уверена, что ты отреагируешь. Поверь мне, это действительно очень важно.Лисса скрестила руки на груди и недоверчиво посмотрела на девушку, не переставая хмуриться:– Мне-то что? Пусть для тебя это и важно, но для меня абсолютно не выгодно, я в этом уверена.Девушка сверкнула из-под капюшона лиловыми глазами и подошла на пару шагов ближе. Воровка напряглась и положила ладонь на рукоять кинжала, так же незаметного под жилеткой. Рыжая чуть сдвинула капюшон назад и серьёзно произнесла:– Мне нужно попасть в храм Некроманта. Я в городе недавно и не знаю, где он. Отведи меня, и получишь благодарность Шутницы!– Не врёшь? – прищурилась Лисса. Вопрос был чисто риторическим. Первое правило вора – никогда не доверять другим ворам. Тут уж слова ничего не значат. С другой стороны, чего сложного – довести девчонку до храма. Даже если и не получит за это ничего…Лисса задумчиво закусила губу. Её, по сути, злила сама попытка обмана со стороны незнакомки. Да ещё то, что она умудрилась одним своим появлением сорвать такое дело… Но ведь и сама Лисса была в этом виновата – нечего клювом щёлкать!Девушка молча ждала ответа, прищурив лиловые глаза и внимательно глядя на Лиссу. А та, тем временем, по привычке начала изучать внешность собеседницы. У незнакомки, как воровка сразу заметила, были рыжие волосы. Разглядев её ближе, Лисса даже немного исполнилась уважения – во всяком случае, не крашеная. Впрочем, рыжие волосы среди бедняков не редкость. Другое дело – глаза… В другой обстановке, да ещё с крыльями за спиной, незнакомка вполне могла бы сойти за аватару богини воровства– Как твоё имя? – наконец поинтересовалась Лисса. Очередной негласный закон воров, противоречащий дворянскому: никогда не называть своего имени первым, если есть такая возможность.– Одри, – представилась незнакомка, и Лисса вздрогнула. Даже имя, то, что посвящено богине. Нет, всё-таки эта Одри, если она, конечно, не врёт, очень похожа на аватару Шутницы… Если бы у Шутницы были аватары.– Посторонитесь! – какой-то лакей в потрёпанной ливрее оттолкнул их в сторону, заставляя уступить дорогу какой-то знатной девушке. Знатной, да не очень-то богатой. Воровка презрительно оттопырила губу, заметив, что волосы девушки, выкрашенные в тёмный цвет, на самом деле рыжие у корней. Цвет простолюдинов. Цвет воров. Цвет тех, кому нельзя доверять. Цвет, посвящённый Шутнице, рыжей богине.– Я Лисса, – наконец представилась воровка. Одри прикрыла глаза, давая понять, что запомнила, - Итак, ты хочешь, чтобы я отвела тебя к храму Некроманта?– Да, – кивнула Одри.– И больше от меня ничего не требуется? – оставалась такой же подозрительной Лисса, – Ни заходить внутрь, ни ждать тебя снаружи, ни передавать кому-либо что-либо… Просто довести тебя до храма?– Именно. Мне просто нужно попасть в его храм, но я не знаю, где он находится. Больше мне не нужно ничего.– Ладно уж… – пробормотала воровка, – Пошли… провожу… И откуда ты такая взялась…Лиловые глаза чуть блеснули под капюшоном:– Если я отвечу правду, ты не поверишь. А лгать тому, кто чувствует ложь, не интересно.Лисса только пожала плечами на такой ответ. Хочет сохранить это в тайне – пусть хранит. В конце концов, не её это дело, откуда взялась такая странная девушка.На площади, по которой они проходили, какая-то танцовщица собирала деньги за своё выступление. Лисса завистливо покосилась на полную золотых монет шляпу, вздохнула, на всякий случай отметила, куда танцовщица ссыпала деньги, и проследовала дальше. Одри тихо, как тень, шла за ней. Обе девушки молчали.На одной из улиц они наткнулись на толпу. Пройти здесь не представлялось возможным, слишком тесной была толпа. Лисса тихо выругалась – она совсем забыла об этом…– Что здесь творится? – Одри нагнала свою проводницу и теперь шла рядом с ней.– Казнь, – пожала плечами привыкшая к подобным зрелищам воровка, – Вешают кого-то… не помню точно имени. Если хочешь, потом спросишь у кого-нибудь, а сейчас я не собираюсь терять на это время.– Мне абсолютно всё равно, кого там вешают, – отрезала Одри, – Идём.Лисса протиснулась в одну из маленьких тесных улочек и пошла по ней, собираясь по закоулками обойти столпотворение на главной улице. Девушка с лиловыми глазами последовала за ней, осторожно придерживая капюшон рукой. Несколько минут они петляли между теснящимися по обе стороны стенами домов. Здесь не было мостовой, так что извечная грязь противно чавкала под ногами. Наконец, Лисса и Одри вышли на широкую светлую улицу – ту, где стояли храмы всех шести богов. Повсюду стояли торговцы, уверяя, что их товары благословлены, несколько девушек из благородных семейств стояли у храма Девы, скинув с голов капюшоны и сняв шляпки, чтобы все окружающие могли полюбоваться на золотисто-белые волосы. Лисса провела новую знакомую в самый конец улицы, где стояло большое тёмное, жутковатое на вид, здание – храм Некроманта.– Спасибо, – Одри кивнула воровке и нырнула под каменный свод. Лисса пожала плечами и кивнула ей вслед. За спиной девушки послышался какой-то шум, и она обернулась узнать, что творится. Торговцы в спешке разбегались, девушки-аристократки с визгом бросились к храму своей покровительницы. Лиссу передёрнуло.– Пожалуй, я тоже зайду… – пробормотала она, тоже отступая под защиту храма бога смерти, – Не хватало ещё попасться на пути фанатикам Зверя… Эти разорвут и не заметят…И правда, по улице, как волна, неслась толпа молодых людей и девушек, гремя оружием. У каждого была обрита половина головы и надеты маски. Люди, считающие своим покровителем самого неистового и жестокого бога.Лисса заметила Одри в дальнем углу, та о чём-то разговаривала с одним из жрецов. Остальные ходили по храму медленным степенным шагом, будто бы даже и не замечали двух девушек. Лисса осторожно подошла к Одри и встала у неё за спиной. Лучше пока что переждать здесь. В храм Некроманта точно никто не посмеет вломиться. Даже фанатики Зверя слишком уважают этого мрачного бога.– Значит, ты хочешь одна поговорить с Несущим Смерть? – величественно спросил жрец. Одри, нервничая, мяла в руках край плаща:– Да. Мне нужно поговорить с ним.– Ты понимаешь, что никто не может гарантировать, что он захочет слушать тебя?– Понимаю. Но всё же я уверена, что захочет.Жрец передёрнул плечами с выражением лица, говорящим что-то вроде “все так думают”. Но, тем не менее, кивнул и знаком указал девушке следовать за собой. Лисса дёрнула Одри за рукав:– Эй, подруга… Я пойду с тобой, а? Услуга за услугу. Если меня отсюда выгонят – мне конец!Одри ненадолго задумалась, затем кивнула:– Хорошо, иди. Услуга за услугу.Жрец остановился у двери, практически не заметной в толще стены, и обернулся, дожидаясь, когда они подойдут. Затем открыл дверь небольшим ключиком, извлечённым из мешочка, висящего у него на поясе, и впустил внутрь Одри.– Ей можно? – он указал на Лиссу, собравшуюся было войти следом.– Да, – кивнула девушка, – Она со мной.Лисса проскользнула мимо жреца в комнатку.– Я буду ждать здесь, – равнодушно сообщил мужчина, – Не беспокойся, отсюда никто не услышит.Одри кивнула с благодарностью и закрыла за Лиссой дверь.Они оказались в небольшой комнатке без окон. Единственным источником света здесь была свеча, горевшая в нише стены. Посреди комнаты на полу лежал маленький довольно потрёпанный коврик. Одри опустилась на него на колени и повернулась к Лиссе:– Закрой уши. Тебе не нужно слышать, как я буду разговаривать с Некромантом.Воровка кивнула и закрыла уши руками, размышляя про себя, кем бы могла быть её новая знакомая, и что ей нужно было от бога смерти.“Она не странствующая жрица, это уж точно… Они никогда не называют своего бога по имени, чаще Несущим Смерть… Да и не стала бы жрица Некроманта просить помощи у меня, нашла бы кого-нибудь из своих! Нет, больше всего она похожа на такую же воровку, как и я, но тогда непонятно, что ей нужно здесь. А, впрочем, никто не мешает мне узнать это!” – рассудив всё таким образом,Лисса осторожно убрала ладони от ушей на небольшое расстояние. В темноте невозможно было разглядеть, слушает ли она.Одри стояла на коленях на коврике и молчала, будто собираясь с силами. Затем глубоко вздохнула и подняла голову.– Я знаю, что ты слышишь меня, и знаешь, о чём я буду просить. Но, так же, ты должен понимать, что я имею право на то, что у меня отобрали, а ты, именно ты, не должен был допустить такого! Разве тебе не поручено было охранять меня и защищать?! Так-то ты выполняешь свой долг и держишь данное слово?! – она стукнула кулаком по каменному полу, – Верни мне меня! Ну, ну что ты молчишь?! Разве я не имею права на свою сущность и свою силу?! Ответь! Ты обязан ответить мне, ну же! Верни! Верни меня! Слышишь, верни!!! – раздался рокот, будто грянул гром, где-то вблизи. Лисса, до глубины души поражённая этими словами, отняла руки от ушей, забыв притворяться и медленно сползла по двери,у которой стояла. Одри пронзительно вскрикнула и упала на пол без сил. Воровка пару минут, мелко дрожа, ждала, когда затихнут отзвуки грома, затем встала, подошла к девушке и тронула её за плечо:– Эй… ты в порядке? Одри, ты слышишь меня? Эй!– Он услышал меня… услышал и не захотел слушать дальше… – прошептала Одри настолько тихо, что воровке пришлось напрягать слух, чтобы различить слова. Она вздохнула:– Я уж поняла. Ну, хватит сидеть здесь, вставай! Пошли, горемычная ты моя… Вставай! – она опустилась перед Одри на корточки и похлопала её по щекам. Девушка тихо вздохнула, но взгляд её медленно сфокусировался на Лиссе. Та удовлетворённо кивнула:– Ну, жива, и то хорошо!Она встала на ноги и подняла Одри. Девушка с лиловыми глазами тихо вздохнула и прислонилась к воровке, не в силах стоять на ногах. Выругавшись себе под нос, Лисса поволокла новую знакомую к двери и осторожно потянула на себя. Жрец, стоящий снаружи, тут же открыл дверь, проводил их взглядом, вздохнул, покачал головой и снова запер комнатку на ключ.Лисса дотащила Одри до выхода из храма и осторожно выглянула на улицу. Люди, испуганные толпой фанатиков, уже начали возвращаться. Торговцы, кряхтя, расставляли снова свои товары. Группа дворянок у храма Девы оживлённо переговаривалась. Воровка огляделась по сторонам:– Ну, и куда же мне тебя отвести-то?.. Только в город приехала, никаких знакомых у тебя нет. Кроме меня, естественно. Ну, ладно… Ничего уж тут не поделаешь… – она закинула руку Одри, так и продолжавшей шептать что-то, себе на плечо и повела девушку к храму Шутницы. Боязливо покосилась на святилище Зверя, постаравшись побыстрее прошмыгнуть мимо него, и постучалась в маленькую неприметную дверку в стене. Дверка тут же отворилась.На пороге стояла высокая худая женщина. Несмотря на возраст, заметный по морщинкам на лице, она совсем не выглядела старой. Женщина посмотрела на Лиссу и её спутницу и кивнула. Затем отошла в сторону, пропуская девушек внутрь.– Ну, рассказывай, что на этот раз, – обернулась она к Лиссе, едва закрыв дверь. Та поморщилась и указала на Одри, которую усадила рядом с собой на небольшой кушетке. Остановившийся взгляд девушки был устремлён куда-то на пол, пальцы перебирали ткань плаща, натянувшуюся на коленях, губы беззвучно шевелились, девушка вся раскачивалась вперёд и назад. Больше всего она сейчас походила на сумасшедшую. Лисса совсем не узнавала в ней ту девушку, с которой познакомилась всего полчаса назад. Женщина покачала головой, вышла из комнатки в соседнюю, откинув ткань, закрывавшую проход, и вернулась через пару минут, неся в руках маленькую глиняную чашечку.– Подержи её, – женщина указал Лиссе на Одри. Воровка, довольно привыкшая к подобным процедурам, обхватила одной рукой Одри, прижимая руки к телу, а второй взяла её под подбородок, заставляя поднять голову и открыть рот. Женщина кивнула и осторожно влила тёплую жидкость в рот девушке. Та задёргалась, зрачки расширились, она вскрикнула, застонала и попыталась вырваться. Затем затихла, закашлялась и обвисла в руках у Лиссы. Рыжая воровка с интересом следила за ней – каждый раз реакция на напиток оказывалась несколько различной. Женщина внимательно осмотрела Одри.– Спит. Положи её на кушетку и можешь идти, я за ней посмотрю. Приходи вечером. Что с бедняжкой хоть случилось-то?Лиссе абсолютно не хотелось никому рассказывать о том, что она услышала в храме Некроманта, в тёмной комнатке. Никому – даже целительнице Марте, живущей в святилище Шутницы, которую Лисса давно знала, и которой готова была доверять.– Точно не знаю, – солгала она, – Что-то просила у Некроманта. Она только и повторяет, что он её услышал, но не захотел слушать…– Понятно… – Марта внимательно посмотрела на Лиссу и перевела взгляд на Одри, – Я никогда её не видела. Твоя знакомая?– Можно и так сказать. Она только с сегодняшнего дня в городе, отвести её больше было некуда, вот я и подумала…– Правильно подумала. Но надолго оставлять я её здесь не могу. Куда ты поведёшь её вечером?Лисса неопределённо повела плечом:– Там посмотрим. Если она в себя придёт, так, может, и сама разберётся, куда идти. В крайнем случае, оставлю в храме, там за ней приглядят, да и ты недалеко будешь. Тем более, Шутница-то должна её защитить…– Должна-то должна… – покачала головой Марта, – Да вот только слухи ходят…– Какие слухи? – навострила уши воровка. Целительница закусила губу, покачивая головой, но затем всё-таки ответила:– Что с сегодняшнего утра никто не может дозваться Шутницу. Будто пропала, нет её и всё. И огонь почти затух. Как бы не было беды…Лиссу передёрнуло, но, после слов, сказанных Мартой, она вдруг вспомнила, что хотела показать старой целительнице.– Марта, Марта! А ты заметила, какого цвета глаза у Одри?Женщина помолчала, затем кивнула:– Да. Я слишком долго была жрицей Шутницы, чтобы не заметить этого, – они обе подошли к спящей на кушетке девушке. Несколько минут смотрели на вьющиеся рыжие волосы, на веснушки, покрывавшие щёки и чуть задранный носик, вспоминали лиловый цвет глаз странной девушки…– Вот что, Лисса, сними-ка с неё плащ! – каким-то напряжённым голосом попросила воровку Марта. Лисса вздрогнула, потому что голос целительницы отвлёк её от собственных мыслей, кивнула и осторожно стянула с девушки старый плащ.На Одри была надета золотистая туника, коричневые штаны и высокие чёрные сапоги. Женщина и девушка переглянулись.– Я бы решила, что она аватара богини, если бы у Шутницы были аватары, – выразила вслух давно мелькавшую у неё в голове мысль Лисса. Марта кивнула:– Да… Но это, скорее всего, просто совпадение. Мало ли таких девушек… – Лисса прекрасно знала, что её старая подруга врёт, чтобы скрыть волнение. А в ушах у самой воровки вновь и вновь вставали слова, произнесённые Одри в храме Некроманта.– Нет, бред какой-то! – пробормотала она. Затем отвернулась от кушетки, – Ладно, Марта, мне пора! Я зайду вечером и заберу её!Целительница задумчиво кивнула, и Лисса выскользнула за дверцу на улицу, где снова всё окончательно успокоилось, и на небе из-за туч вышло яркое солнце.Снова по переулкам воровка добралась до того места, где происходила казнь. Толпа там так и не разошлась, люди волновались и шумели. Заинтересовавшись, Лисса подошла к какому-то торговцу сдобой, как раз выкладывавшему на прилавок из стоящей прямо здесь же печи новую порцию пирожков.– Милейший, а что это тут происходит? – поинтересовалась она, – Казнь, вроде, уже должна была кончиться, а толпа всё стоит…– Казнь пришлось отложить, – даже не отвлёкся от своего дела торговец, – Видите ли, кто-то пытался освободить виновного. Какие-то сумасшедшие, двое. Одного стража сразу и заколола, а девчонку схватили – и в тюрьму. Народ разбушевался, так что приговорённый пока что в здании тюрьмы. Чуть позже и казнят, как только девчонку допросят. Хотят удостовериться, что больше попыток не будет.– А что? – удивилась Лисса, – Разве это такой важный преступник? Тогда почему его казнят у здания тюрьмы, а не на главной площади?– Да нет! – отмахнулся торговец, – Обычный воришка, просто попался в доме у кого-то из министров! Ограбь он кого другого, его бы только в тюрьме пару деньков подержали, и всё… А эти двое, скорее всего, его родственники, лично я так думаю.– Понятно… – пробормотала воровка, проникшись справедливым сочувствием к неудачливому коллеге. Затем, убедившись, что торговец занят печью, быстро схватила с прилавка пирожок и нырнула в толпу.Люди о чём-то переговаривались, ругались, кто-то пытался добраться до знакомых, кто-то сочувствовал преступнику, кто-то, наоборот, не мог дождаться его казни… Около помоста, на котором была установлена виселица, мостовая была залита кровью. Лисса дотолкалась до передних рядов и замерла примерно в метре от помоста, понимая, что дальше протолкнуться не выйдет. Тут двери здания тюрьмы открылись и из них, под конвоем охраны, вышел осуждённый. Это оказался ничем особо не примечательный юноша. Как и ожидалось, волосы у него были огненно рыжие. Лисса протиснулась между двумя людьми и оказалась у прохода, созданного стражей, чтобы провести юношу к помосту. Воровка на какой-то краткий момент встретилась с юношей взглядом и поспешно подняла руки и сложила пальцы в знак Шутницы – пальцы левой руки в кольцо, указательный палец правой за этим кольцом. Юноша горько улыбнулся ей и гордо поднял голову, глаза его сверкнули. Лисса отвернулась, закусив губу и понимая, что больше она для него ничего не сможет сделать. Она попыталась как можно дальше отойти от помоста, и в результате толпа, с криками хлынувшая вперёд, оттеснила её к стене. Стараясь не смотреть на виселицу, Лисса поспешно нырнула в переулок и побежала в сторону рынка, только бы не слышать восторженных криков толпы, обезумевшей от жажды крови. Воровка не сомневалась, что и фанатики кровожадного бога, виденные ею сегодня на улице перед храмом, тоже где-то там. Уж они-то точно не смогли бы отказаться от такого зрелища!Самой Лиссе была чужда всякая кровожадность.Осторожно, чтобы не нарваться на грабителей, девушка добралась до отдалённых от центра города кварталов, где прозябали самые бедные люди. Именно здесь и находился её собственный дом, если это можно было так назвать. Воровка жила в старом заброшенном здании, ранее, видимо, являвшемся конюшней. Там ещё местами оставалось сено, на котором Лисса и спала. Зимой здесь было довольно холодно, но всё-таки стены защищали от ветра, и это было лучше, чем жить на улице. И сейчас девушка, слишком потрясённая произошедшим за день, свернулась калачиком в старом сене, постаравшись найти место посуше – крыша протекала, так что в дождь холодные капли падали прямо на её постель.Едва опустившись на показавшуюся ужасно мягкой солому, Лисса поняла, как же сильно она устала. В конце концов, деньги можно достать и завтра, а сегодня ей уже перепал пирожок, да и у Марты можно будет чем-нибудь поужинать. Да, так что сейчас она поспит, а вечером сходит к Марте и заберёт эту странную Одри…С этими мыслями, Лисса погрузилась в сон. И снилась ей её новая знакомая, у которой из спины вдруг, прямо в храме Некроманта, вырастали крылья…Проснулась воровка от того, что кто-то тряс её за плечо. Сначала Лисса испугалась, что это стражи, которые сейчас арестуют её, а потом отведут на виселицу, но потом, проснувшись, девушка сообразила, что ничего настолько серьёзного она не сделала. Более того, где она живёт, знает только Марта, так что, скорее всего, это от неё.Это и правда оказался посыльный старой целительницы – худенький невысокий смуглый кареглазый и темноволосый мальчик Арим. Именно он и разбудил Лиссу. Девушка села и протёрла глаза.– Ты от Марты, так?Арим кивнул. Он явно запыхался и пока что был неспособен говорить.– Марта велела тебе срочно приходить! – наконец выдохнул он, как только отдышался и обрёл способность разговаривать. Лисса хотела было спросить, в чём дело, но передумала. Марта не велела бы её торопиться, не произойди чего-то серьёзного. Значит, нужно поторопиться.– Хорошо, я иду! – она отряхнулась от соломы, затянула потуже хвост на голове и побежала вслед за Аримом, уже выскочившим на улицу. Первое время мальчик бежал впереди, ведя её за собой, но уже через пару минут снова запыхался, и Лисса обогнала его. Теперь уже Арим вынужден был пытаться не отстать от воровки.На храмовой улице было теперь полно народу – совершались вечерние жертвоприношения и молитвы, верующие торопились обратиться с просьбами к своим покровителям. Теперь девушке и мальчику пришлось пробираться сквозь толпу, но Лисса, схватив своего провожатого за руку, довольно быстро вытащила его к дверке, ведущей в комнату травницы.– Я привёл её, бабушка Марта! – завопил Арим, влетая внутрь. Лисса вбежала вслед за ни, раскрасневшаяся от быстрого бега, с горящими глазами. Марта нервно кусала губы, поджидая их.– Да, вижу, вижу… Арим, иди внутрь! – мальчик радостно кивнул, сообразив, что ещё успеет на ужин, и исчез за занавеской.– Лисса, – тут же повернулась к девушке Марта, – Твоя знакомая ушла.– Ушла?! – поразилась Лисса. Только тут она заметила, что кушетка пустует, – Куда она собралась в таком состоянии?!– Не знаю, – покачала головой женщина, – Она вдруг вскочила, поблагодарила меня и сказала, что ей срочно нужно идти.– И вы не удержали её?!– Мы?! Я, старуха, и Арим, ещё ребёнок?! Я даже не успела его позвать, как она уже убежала!.. Как её зовут, кстати?– Одри… – тихо вздохнула Лисса. Марта нахмурила брови:– Одри, значит… Ну, ладно. Что ты теперь собираешься делать, Лисса? – она внимательно посмотрела на девушку. Та пожала плечами:– А что мне остаётся? Похожу по городу, поищу её… не найду, так и не моё это дело. Я же почти её не знаю. Раз ушла, значит, есть куда идти. Ну и прекрасно. Спасибо тебе за всё, Марта. Я, пожалуй, пойду.– Не останешься поужинать? – предложила травница. Воровка, уже взявшаяся за дверную ручку, остановилась и обернулась. Лицо у неё сияло:– С радостью, если ты предложишь! За весь день мне удалось перехватить и сунуть в рот только пирожок! Да и тот попался без мяса, с капустой…– И, разумеется, ты за него не заплатила, – покачала головой Марта. Лисса не ответила – ответ был очевиден.Странная была это Марта. Сначала, в молодости, она была воровкой, одной из тех, о ком рассказывают по вечерам, в которые и верится с трудом. Тем не менее, вымысла в этих сказках было немного. Когда-то давно и Лисса слышала о ней истории и ужасно удивилась, узнав, что травница Марта, вечно осуждавшая всех за воровство, и есть та самая, о которой ей рассказывали родители. Никто не знал, что такого случилось с Мартой, что так разительно изменило её взгляд на жизнь. Факт оставался фактом – в какой-то момент, из-за какого-то происшествия, женщина отказалась от воровства. С тех пор она жила при храме своей покровительницы и ухаживала за больными и ранеными, у которых не хватало денег на лечение. Марта была благословением для всех воров города. Лисса знала её очень давно, тогда у Марты ещё не было седины в медных волосах… И Лисса не знала, сколько лет её старой подруге. Не счесть, сколько раз воровка приходила к целительнице, и Марта ни разу не отказала в помощи. Такой же тайной, как и сама Марта, был окружён Арим, живущий у неё мальчик-южанин, её воспитанник, посланец и наследник всех её умений. Как и у всех южан, у Арима была смуглая кожа, карие глаза и нос с горбинкой. Лисса от своего отца, которого она никогда не знала, но который, по словам матери, тоже был уроженцем южных стран, получила чуть смугловатый цвет кожи, разрез глаз и форма носы. Зелёные глаза и огненного цвета волосы достались воровке от матери.Ужин, как всегда, был довольно скромным, ведь Марта помогала всем бескорыстно и жила на деньги, которые выделял ей храм, но Лиссе и этого было достаточно – сама бы Лисса никогда не достала столько еды, тем более в горячем виде. Ела девушка с удовольствием и быстро. Марта чуть улыбалась:– Не торопись, Лисса. Этого ужина у тебя никто не отнимет.Воровка хмыкнула и постаралась есть медленнее, но это было слишком непривычно – Лисса слишком привыкла, что любую еду нужно съедать быстро или прятать ото всех.– Ладно, Марта, спасибо за ужин, – доев, девушка встала из-за стола, вытерла рот ладонью и кивнула целительнице, которая всё ещё сидела на своём месте. Арим, так и не доев, вскочил из-за стола, что-то шепнул Марте и, дождавшись её одобрительного кивка, сунул Лиссе в руку конфету:– Держи, – шепнул мальчик, – Мне её сегодня дала какая-то высокородная барышня, за то, что я отогнал от неё собаку! Это тебе.– Спасибо, – так же шёпотом ответила Лисса и сунула конфету в рот. Махнула Марте и Ариму рукой и вышла на улицу.Толпа на улице значительно уменьшилась – все желающие уже скрылись в храмах, и только несколько человек прогуливались, время от времени поглядывая на товары, предлагаемые торговцами.– И где же мне теперь искать эту Одри… – задумчиво пробормотала она. Поскольку идей у неё на этот счёт не была, Лисса решила просто пройтись по городу – авось, где-нибудь да увидит новую знакомую…С самого начала Одри показалась воровке немного странной. Но только теперь она поняла, в чём было дело. Девушка была слишком сильно потрясена реакцией Некроманта, точнее ей почти полным отсутствием, если не считать раскатов грома. Она была поражена до глубины души тем, что он не захотел исполнить её просьбу… или требование? Разве слова девушки звучали как просьба? Нет, что-то тут не то… Никогда Лисса не видела такой реакции – либо Одри была сумасшедшей, либо было в ней что-то такое, чего девушка пока что не могла понять. Да и внешность Одри. Марта ведь сама не верила своим словам, когда говорила, что таких девушек полно!Лисса остановилась и почти бегом бросилась назад, на храмовую улицу. Она остановилась перед святилищем Шутницы, где стояла статуя богини, раскрашенная водостойкими красками. Девушка задрала голову, и ей вдруг показалось, что даже черты лица её новой знакомой совпадают с чертами статуи. Впрочем, нельзя гарантировать, что богиня воровства как две капли воды похожа на это своё изображение, но, всё же…Вздохнув и покачав головой, Лисса направилась дальше. Она сама не заметила, как вышла на окраину города. Здесь улицы стали совсем пустынными с наступлением вечера, так что Лисса, ничего не опасаясь, шла прямо посередине улицы. Подул холодный ночной ветер, и воровка плотнее завернулась в плащ.– Чушь какая-то… – пробормотала воровка себе под нос. Мысли у неё в голове путались, девушка прижала ладони к вискам, стараясь заставить себя не думать о странностях Одри. Сначала эту самую Одри нужно найти, а потом можно и порасспросить её обо всём! И хорошо бы узнать, откуда она пришла. Не свалилась же, в конце концов, с неба!Лисса задумчиво осмотрелась по сторонам. Ей нужно было срочно занять себя чем-нибудь, чтобы не думать об этом. Можно было бы попробовать достать денег, но ведь сейчас уже на улицах почти пусто, так что надежды на удачу почти никакой… И тут воровку осенило.– Точно! – прошептала она, – Можно сейчас пойти на площадь перед зданием тюрьмы, где была казнь! Там же наверняка завалялась на земле пара монет… А потом и торговую площадь… Да, точно! Именно это я и сделаю. К тому же, там можно встретить кого-нибудь из наших, а их я могу расспросить, не видели ли они Одри… Да, это, пожалуй, хорошая идея. Нужно идти на площадь.Ей очень хотелось припуститься бегом, чтобы поскорее оказаться на месте, но Лисса сдержалась и пошла просто быстрым шагом, как и раньше. Чуть ли не впервые за всю жизнь воровка остро почувствовала собственное одиночество. Ей ужасно нужно было сейчас поделиться с кем-нибудь своими мыслями, но, не считая Арима и Марты, у Лисса совсем не было друзей. Она всегда считала, что это лишнее. Поддерживала отношения с некоторыми другими ворами, чтобы узнавать новости, общалась с торговцами и стражами для того же… У Лиссы не было того, с кем она могла бы просто поговорить о том, что её волновало. И теперь это стало вдруг угнетать девушку.– О, Шутница! Глупости одни в голову лезут! – с досады она хлопнула ладонью по бедру, – Что это со мной, никогда такого не было! Нет, точно, нужно заняться делом и набрать, наконец, денег! Хватит жить в этой дыре.С такими мыслями девушка вышла на площадь, где сегодня состоялась казнь, и принялась собирать на ней мелкие монетки, выроненные горожанами. Когда девушка вдруг внезапно почувствовала на своём плече чью-то руку, первым её движением было дёрнуться вверх, так что она умудрилась удариться головой о челюсть нападавшего. Это оказался один из городских стражей. Более того, небольшой отряд стражников уже окружил ничего не понимающую девушку и наставил на неё пики. Лисса непонимающе обвела их взглядом:– В чём дело? Что, теперь запрещено собирать на площади мелочь? – один из стражников заставил её замолчать, приставив остриё пики к горлу.– Молчать! Отвечай правду и только правду – это ты подавала приговорённому к казни преступнику знаки из толпы?– Нет, – удивлённо ответила Лисса. Стражник махнул рукой двум другим, стоящим рядом. Те подошли и присмотрелись к девушке.– Она, она! Точно она! – тут же вскрикнул один. Второй поразглядывал Лиссу чуть подольше, но затем тоже кивнул:– Она самая.– Да не подавала я никаких знаков! – возмутилась Лисса, – Я просто показала символ Шутницы, его богини!– А зачем ты это сделала? – тут же как когтями впился в неё взглядом командир отряда. Лисса пожала плечами:– Чтобы поддержать его. Не так-то легко умирать, знаете ли!– Ага, – торжествовал командир, – То есть, ты признаёшь, что сочувствовала виновному и подавала ему из толпы знак?!– Да не подавала я ему знаков! Я показала ему символ нашей богини… – Лисса прикусила язык, но было уже поздно.– Так ты ещё и воровка! Тогда всё понятно… В здание тюрьмы её, ребята, там разберутся, что делать дальше. Наверняка она принимала участие в подготовке побега. А что этот знак – символ богини… ну что ж, наверняка заговорщики думали, что тогда их не заподозрят! – он торжествующе хмыкнул, и остальные стражники, не слушая возражений и сдавленных ругательств Лиссы, потащили её к тюрьме, благо та располагалась совсем рядом.– Вот тебе и благодарность Шутницы… – ошарашено пробормотала воровка себе под нос. Она бы, наверное, спокойно отнеслась, если бы когда-нибудь её задержали за воровство, это было бы хотя бы справедливой карой. Но сейчас Лисса даже плохо понимала, за что её арестовали. За знаки… да какие знаки?! За жалость и сочувствие её арестовали! За то, что она пожалела того, кто был виноват не более чем другие, и кому просто не повезло! Да как-будто разные богачи-чиновники, типа того, которого пытался ограбить несчастный юноша, как-будто они воруют меньше, чем те, кто хотя бы признаёт это и с гордостью признаёт себя последователем рыжей богини! От злости у Лиссы прибавилось сил, и она попыталась было вырваться, но её тут же ткнули пиками под рёбра, так что девушке осталось только скрежетать зубами от бессилия и бросать на своих провожатых гневные взгляды.Её втолкнули в мрачное тёмное здание, в котором одновременно и содержали преступников, и вершили суд. Всё-таки их городок был слишком маленьким, чтобы существовала возможность разделять эти функции. Лисса вяло огляделась вокруг. Она почти не слышала даже, как командир отряда беседовал о чём-то, состроив подобострастное выражение лица, с толстым чиновником в накрахмаленном воротничке. Чиновник явно нервничал, потому что мял кружевные манжеты на рукавах абсолютно нещадно.– Так Вы уверены, что она имеет отношение к этому делу?Командир браво отдал честь:– Конечно, Ваша светлость! Именно, что имеет, да притом и самое прямое! Кто ж, как не она, подавал осуждённому знаки из толпы, которые мои подчинённые – слава Страннику – заметили?Чиновник поспешно закивал и взволнованно покосился на Лиссу. Затем снова повернулся к стражнику:– Ну что ж, раз вы полностью уверены, препроводите её в камеру. Помните, я полагаюсь на Вас, и постараюсь напомнить о вас высшим мира сего…Глаза стражника загорелись при этих его словах:– Конечно, Ваша светлость, всенепременно! Только скажите…– Да, что? – уже собиравшийся выходить, чиновник остановился у двери, нетерпеливо глядя на стражника.– Только скажите, Ваша светлость, поместить её с остальными, или лучше отдельно?– С остальными, с остальными. Нет нужды тратить на них одиночные камеры. Помните, я полагаюсь на Вас и надеюсь, что они не сбегут.У мужчины даже усы встали дыбом от возмущения:– Как можно, Ваша светлость?! Усиленный караул, на окнах решётки, верхний этаж… Нет-нет, возможность побега просто исключена!Чиновник важно кивнул и вышел из здания тюрьмы. Выйдя на улицу, он практически сразу забыл об обещании, данном командиру отряда. Во-первых, у него и без того было полно срочных, важных и неотложных дел, а, во-вторых, нужно взглянуть правде в глаза – чтобы провинциальный чиновник мог привлечь к кому-нибудь внимание, нужно сначала, чтобы кто-то стоящий выше бросил взгляд на этого самого чиновника. На что тот собственно и рассчитывал, идя вечером по пустынной улице от здания городской тюрьмы.– Заговор… – бормотал он себе под нос, – Я уверен, на самом деле это заговор, нужно только докопаться… только заставить говорить, и сразу станет понятно, что это заговор… И открою на него всем глаза я, именно я! Обыскать её! – повернулся он к своим подчинённым.Тем временем, Лиссу, которая так и не слышала этого разговора, а потому не знала даже, что в камере её ожидает хотя бы общество других людей, что, в условиях тюрьмы, быть может, не так уж и мало. Девушка вовсе не думала, как можно было бы предположить, о побеге, или о том, как доказать свою невиновность…Сам арест за то, чего она не совершала, стал для воровки, по сути, закоренелой преступницы, страшным шоком. Арест ни за что – вот чего она меньше всего ожидала в жизни. Если бы Лиссу задержали за воровство, даже если бы посадили за него в тюрьму, она бы не унывала, попыталась бежать и, если бы это ей удалось, просто стала бы более осторожной. Девушка ни разу не думала, что поступает неправильно, присваивая себе чужие деньги. Для неё это было абсолютно естественно. К тому же,разве не защищает её богиня? Разве Шутница сама не крала оберег у самого Странника? Да, за это она была наказана, но, кто знает, наказанием ли стало то, что её отдали в жёны Некроманту… Исходя из этой простой истины, свято веря, что богиня, по сути, добилась, чего хотела, Лисса была уверена, что, если она получает справедливое наказание, то, в конце концов, оно приведёт её к ожидаемой награде.Но задержать её за проявление простых человеческих чувств?.. За сочувствие, за жалость к осуждённому на смерть? За желание поддержать его? Разве так должно было случиться? Нет, из такого наказания за несуществующую провинность просто не может выйти ничего хорошего! Провинности не было, было лишь наказание. А для получения награды должно было быть и то, и другое.– Вам никогда не было жаль тех, кого вы ведёте на казнь? – задумчиво поинтересовалась девушка у стражника, ведущего её по коридору.– Мы ведём тебя не на казнь. Пока что, – удивился тот. Впрочем, он уже начал привыкать к тому, что люди видят в тюрьме свою смерть, забывая, что заключение может кончиться свободой, а не смертью, что их, наконец, могут признать невиновными!..– Я не про себя говорю, – с досадой мотнула головой Лисса, – Я спрашиваю в общем и целом. Например, вам было жаль того юношу, которого казнили сегодня?– Таков приказ. Его нельзя было жалеть.– И всё-таки?Стражник остановился и внимательно посмотрел в глаза Лиссе. Этот человек был уже не очень молод, и на лице его жизнь уже оставила несколько морщинок.– А разве моя жалость что-либо изменила бы?– Нет. Но столько людей в толпе сочувствовали ему… а арестовали именно меня. Разве у, скажем, командира отряда, что задержал меня, нет сердца? Разве ему не жаль было самому этого человека?Охранник покачал головой:– Уж поверь мне, девочка, если жалеть всех, кто достоин жалости, сердце разорвётся – слишком уж этот мир несправедлив. Я в этом кое-что понимаю. Лучше уж не жалеть никого. Или, если уж не можешь сдержаться, никому не показывать этой жалости. Ты ещё молода, ты можешь не соглашаться. Да ведь всем не поможешь. А просто жалость… Смотри, где ты оказалась из-за неё! – он обвёл руками вокруг себя.Лисса хотела сказать “Так ведь и Вы ещё не старик!”, но что-то заставило её замолчать. Стражник с жалостью посмотрел на девушку и повёл её дальше.Однако именно этот разговор заставил воровку более-менее прийти в себя. Она не шла, не замечая ничего вокруг и глядя себе под ноги, а с интересом смотрела по сторонам, машинально пытаясь выдумать план побега. Пока её вели, она бежать бы точно не решилась – этот стражник пробудил в довольно-таки чёрством сердце Лиссы симпатию, какую редко вызывали у неё люди. Если бы она сбежала сейчас, это могло бы обернуться для него большими неприятностями. К тому же, и возможности для побега пока не представлялось. Но на всякий случай девушка всё же внимательным взглядом изучала каменные блоки, из которых были построены стены тюрьмы, окна, забранные решётками даже в этом коридоре, потому что через него вели либо таких задержанных, как она сама, либо осуждённых на казнь.Вскоре они остановились перед какой-то дверью, и стражник зазвенел ключами. Больше он не заговаривал с Лиссой. Открыв дверь, он вошёл туда следом за Лиссой и повёл её вверх по длинной и очень узкой винтовой лестнице, которая вела в одну из башенок тюрьмы.“Как?” – удивилась девушка, – “В башне?! Но там же, вроде бы, нет одиночных камер… Значит, у меня будут соседи?.. Впрочем, раз меня обвиняют в сговоре с целью освобождения преступника… Да, пожалуй, меня и должны были посадить с остальными, кто обвиняется в том же! Ну, что ж, раз так, то мои шансы на побег увеличиваются…”Они поднялись на самый верх башенки. Стены здесь были не такими сырыми, как, к примеру, в подземельях, да и крыс водилось меньше. К тому же, сквозь зарешёченное окно башенки, в солнечные дни то и дело попадал свет, что давало заключённым хоть немного радости.У камеры постоянно стоял ещё один страж с пикой в руках, который должен был следить за тем, что приносят заключённым, не пытаются ли им передать какие-либо предметы, и не предпринимают ли сами заключённые попыток к бегству. Изнутри камеры раздавались какие-то глухие удары. Провожатый Лиссы встревожено посмотрел на дверь:– Что, он так и не успокоился?Стражник флегматично покачал головой. Удары продолжались. К ним присоединились ещё и отчаянные крики.– Бедный мальчик, – устало посмотрел на дверь страж, что стоял здесь всё это время, – Его, кажется, уже свело с ума заключение сюда… Впрочем, тех, что сидят с ним там, мне жалко ещё больше. Нелегко, наверное, сидеть рядом с сумасшедшим…Затем он кивнул тому стражнику, что привёл сюда воровку:– Ты открывай дверь, а я уж его поймаю, он же всё время бьётся об дверь. Ещё в коридор вылетит… – он снова покачал головой и встал, отставив пику к стене, чтобы не поранить несчастного сумасшедшего.Второй кивнул и начал отпирать дверь, не сводя глаз с Лиссы. Девушка и не пробовала бежать. Всё-таки, пика находилась слишкомблизко. Из-за двери раздался радостный вскрик, удары прекратились. Вопреки опасениям охранника, оттуда никто не выскочил. Однако, перед дверью стоял высокий светловолосый юноша. Глаза у него блестели.– Нас выпускают? Ведь наша невиновность доказана, правда же?Молча, никак не отреагировав на его слова, стражники втолкнули в камеру Лиссу. Юноша отчаянно вскрикнул и упал на колени. Дверь захлопнулась, толкнув воровку в спину, но, вынужденно сделав шаг вперёд, она споткнулась об юношу и сама чуть не упала на пол, потеряв равновесие. Кто-то схватил её за руку и помог устоять. Подняв глаза, воровка с изумлением узнала танцовщицу с площади, которую видела сегодня.– Ты?! – поразилась она, – Я же видела тебя сегодня, там, на площади у фонтана! Как ты-то оказалась здесь?!Девушка печально улыбнулась:– Я как раз единственная, кто должен здесь находиться. Казнённый сегодня на площади был одним из моих братьев. Второй умер там же, потому что мы вдвоём попытались освободить нашего осуждённого брата. Бедного Фреда убили там же. Сколько раз уже я повторяла, что нас было только двое, но нет, они продолжают хватать других невиновных, лишь бы было, за что посадить их в тюрьму! – лицо её исказилось от боли. Она отвела Лиссу вглубь камеры, подальше от скорчившегося на полу молодого человека.– А это кто? – Лисса указала на юношу. Танцовщица пожала плечами:– Точно я так и не поняла, но его зовут Жаном. Только это он и успел мне сообщить, а потом начал метаться, биться об дверь и кричать, что его должны сейчас же выпустить. Я так и не знаю, чем именно он не угодил господам городским стражам. Меня саму зовут Энмой, а ты кто и за что здесь?– Я Лисса, воровка. Впрочем, здесь я всё равно не за воровство. Защитникам справедливости, господам городским стражам, не понравилось, что я попыталась поддержать осуждённого, показав ему знак Шутницы, – и девушка сложила пальцы в тот же знак, что и на площади. Лицо Энмы просияло:– Так это была ты! Я видела знак, но не успела разглядеть лица… Что ж, благодаря тебе Стив хотя бы умер спокойно, ты смогла поддержать его…Она устало вздохнула и опустилась на пол. Затем закрыла лицо руками:– Ох, великие боги… я, кажется, даже плакать уже не могу… – вопреки этим словам, по её щеке скатилась крупная слеза. Танцовщица придвинулась к стене и замерла там, уткнувшись лицом в колени и тихо переживая своё горе.Лисса с сожалением посмотрела на неё и отвела взгляд. Только в этот момент она заметила, что в камере находится ещё один человек. Четвёртая заключённая, девушка, стояла у окна, держась руками за решётку, и смотрела на улицу. Что-то в её силуэте показалось Лиссе смутно знакомым, но из-за темноты воровка никак не могла разглядеть девушку. Лисса подошла ближе и даже вскрикнула от изумления:– Одри!Одри, а это была именно она, обернулась на голос и улыбнулась знакомой:– Лисса! Какая встреча? Вот тебя-то здесь увидеть я точно не ожидала!– Я тоже. Но как ты сюда попала? И почему ушла от Марты, я же собиралась забрать тебя вечером…– Мне показалось, что не имеет смысла оставаться и ждать тебя, когда я могу спокойно уйти сама. Что касается того, почему я здесь… я имела несчастье нелицеприятно высказаться о господах городских стражах, как вы их называете, в целом, и об одном из них, довольно высокопоставленном, в частности.Лисса изумлённо смотрела на девушку.– Другими словами, – невесело улыбнулась ты, – Обругала их самих, и их начальство. Из чего они сделали вывод, что я точно должна иметь отношение к попытке освободить приговорённого. Странная логика, не правда ли?Воровка смогла только рассеянно кивнуть. Её удивляло скорее не то, что и как говорила сейчас Одри, но то, как переменилась она с того момента, когда Лисса видела её в последний раз.– Что ты так смотришь? – приподняла Одри одну бровь.– У меня такое ощущение, что тебя абсолютно не расстраивает, что ты находишься в тюрьме! – не выдержала Лисса. Её собеседница повела плечом:– Можно и так сказать. Я имею ввиду, что, пока я здесь, мне не нужно задумыватьсяо том, что есть и где ночевать. Здесь сухо, довольно-таки тепло, голодом нас морить не будут… Так что мне ещё надо? На казнь или на пожизненное заключение меня осудить невозможно, потому что ничего серьёзного я не совершила. Так что на свободу я когда-нибудь да выйду. А пока что у меня есть всё, что мне надо, – с этими словами она, абсолютно невозмутимая, села у стены, скрестив руки на груди.Лисса была всё так же растеряна.– Ты не казалась мне такой, когда мы встречались в предыдущий раз… – пробормотала она. Одри кивнула:– Да. Просто я решила, что не стоит терять присутствия духа, что бы ни случилось. Лучше на всё смотреть проще и спокойнее, а не то, – она мотнула головой в сторону Жана, – Сойдёшь с ума.Лисса замерла, абсолютно поражённая таким взглядом на жизнь от девушки, которая недавно казалась потрясённой и сломленной. Зато Жан, кажется, из всех слов Одри услышал только несколько интересующих его.– Нас ведь скоро выпустят на свободу, ведь правда? Раз мы ни в чём не виноваты, то какой смысл держать нас здесь?– А такой, что за то, что мы здесь находимся, неплохо платят, – хладнокровно пояснила ему Одри, – Им нет никакого резона верить в нашу невиновность, и они в неё не поверят.Жан застонал и рухнул на пол, как подкошенный. Затем вскочил, бросился к Одри и схватил её за руки:– Это неправда! Неправда! Ты так говоришь, только, чтобы мучить меня! Ты ведь не человек, ты ведь просто злобный призрак! – он так тряс девушку, что Лисса даже испугалась и попыталась оттащить молодого человека от подруги, но та уже вырвалась сама и плеснула молодому человеку в лицо водой из миски, стоявшей рядом на полу. Жан отпустил её и с рыданиями рухнул на пол. Затем снова подскочил, но на этот раз бросился на дверь, колотя по ней кулаками, крича, умоляя выпустить его и царапая дерево ногтями. Энма в углу тихо, почти беззвучно оплакивала своих погибших братьев и потерянную свободу.После своего ареста, Лисса провела, пожалуй, самую худшую ночь в своей жизни. Заснуть ей так и не удалось. Тихо плакала Энма, не в силах сдержать переполнявших её рыданий, уткнувшись лицом в колени и размазывая слёзы. Жан всё с тем же ожесточением бился о дверь. Лисса не понимала только, откуда у несчастного юноши берутся силы. Но страшнее всего была Одри, с какой-то холодной отчуждённостью сидевшая у стены, а потом улёгшаяся спать спиной ко всем. Её ледяное спокойствие пугало Лиссу больше сумасшествия Жана и страданий Энмы. В этом было даже что-то нечеловеческое.Под утро девушка наконец забылась тяжёлым сном, полном каких-то странных лихорадочных видений. Она то и дело просыпалась, и видела перед собой всё ту же картину: спина спящей Одри, плачущая Энма и бьющийся у двери Жан. В конце концов, утомлённая собственной болью, заснула и танцовщица, продолжая плакать даже во сне. Почти сразу же после этого Одри бесшумно встала и подошла к Лиссе:– Ты ведь не спишь, да?– Да, – не нашла нужным скрывать это воровка. Одри кивнула и указала на Жана:– Помоги связать его.– Зачем? – опешила Лисса. Девушка передёрнула плечами:– Он либо расшибётся об эту дверь, либо доведёт себя до истощения. Вчера он ничего не ел, так что я не понимаю, откуда у него берутся силы.– Ладно, – согласилась с этим доводом Лисса, – Ну, а где мы возьмём верёвку?– Придётся оторвать кусок подола от юбки Энмы, – отозвалась Одри, – У меня нет даже пояса. И не смотри на меня так удивлённо. Что случилось на этот раз?– Никак не пойму, какая ты на самом деле… – пробормотала, смутившись, Лисса, – То тебе дела нет до нас всех, то ты заботишься о Жане… Ничего не понимаю. Никогда не встречала таких людей.– Меня настоящую ты ещё не видела, – возразила Одри, – И не увидишь, пока мы не выберемся отсюда.– Ты же говорила Жану, что нас не выпустят! – возмутилась воровка. Одри хитро улыбнулась:– Не выпустят. Но мы выйдем сами. Сбежим уже через пару дней. Но Жану пока не говори. Его окончательно сведёт с ума эта надежда.– Надежда это, конечно, хорошо, – согласилась Лисса, – Только как мы сможем выбраться отсюда?– А вот это предоставь мне. Я говорю, что выберемся, и с тебя этого хватит, – отрезала рыжеволосая девушка.Лисса хотела было возмутиться, но Одри не дала ей этого сделать.– Ты подержишь Жана, пока я свяжу ему руки. А потом его ещё надо будет покормить, чтобы он хотя бы дожил до нашего побега. И откуда он, интересно, такой впечатлительный…– Обедневший дворянин? – предположила Лисса, – Надеюсь, он не всегда выглядит такой размазнёй, как сейчас. Можно подумать, что нам лучше и легче, чем ему.– Ладно, потом разберёмся, – Одри осторожно, чтобы не разбудить девушку, отодрала подол платья танцовщицы, – Давай, держи его.Подкравшись со спины к неожидавшему такого Жану, Лисса навалилась на него всем своим весом, стараясь хоть ненадолго прижать его к полу. Юноша был ужасно худым, но, несмотря на это, ему без сомнения удалось бы скинуть с себя воровку уже хотя бы потому, что безумие и отчаяние придавали ему сил. Одри пришлось прижать коленями его ноги и крепко стянуть руки за спиной. Сначала Жан кричал, грозился, пытался высвободиться и умолял его освободить, потом голос его перешёл в рыдания, а затем несчастный юноша разразился неестественно громким отчаянным смехом. Лиссу передёрнуло, а Жан всё никак не мог остановиться, смех душил его. Одри без колебаний выплеснула на него вторую миску воды – свою собственную. Блондин затих и только смотрел на неё невыразимо печальными серыми глазами. Больше всего он сейчас напоминал щенка, который пытается понять, за что хозяин наказал его. Одри медленно, не сводя с него глаз, взяла в руку плошку с кашицей-размазнёй, которой кормили всех узникови показала юноше:– Сейчас ты съешь всю эту миску, понял? Всё, полностью, до последней крошки. А потом ляжешь и уснёшь, и больше не будешь биться о дверь. Всё понятно? Тогда мы подумаем и, может быть, развяжем тебя.Всёэто она говорила, не отводя внимательного взгляда лиловых глаз от лица Жана. Тот попытался разорвать зрительный контакт, но Одри взяла его за подбородок, заставляя смотреть на себя.– Ты всё понял?– Д-да… – заикаясь, прошептал юноша. Одри улыбнулась, из её движений исчезла прежняя властность, и она снова стала напоминать Лиссе ту девушку, которую она встретила на улице днём. Может быть, это-то и была настоящая Одри?..Лиловоглазая, абсолютно не зная, что творится в голове у воровки, тем временем кормила Жана кашицей, поднеся плошку к его лицу и постепенно наклоняя, чтобы юноша смог поесть. Была ещё глубокая ночь, но Лисса понимала, что не сможет сейчас заснуть, несмотря на ужасную усталость, которую она ощущала всем телом. Тем временем, кашица Жана была доедена, и Одри приставила к его лицу свою собственную плошку. С удивлением Лисса поняла, что это означает, что девушка, как и тот, кого она сейчас кормила, тоже ничего не съела за прошедший день. Конечно, она пила то снадобье, которое варит Марта, оно надолго придаёт сил… но всё-таки это странно. В спокойных и уверенных движениях Одри не было видно ни усталости, ни голода, ни жажды, ни потрясения, от произошедшего всего несколько часов назад в храме Некроманта…– Завтра тоже отдашь всю свою едуЖану? – вяло поинтересовалась она. Лиссе нужно было просто сказать что-то, чтобы Одри ответила…– Нет, – покачала головой та и чуть улыбнулась, – Завтра Жан придёт в себя. Придётся кормить Энму, потому что сама она будет не в состоянии поесть, это уже и сейчас видно.Воровка задумчиво кивнула и отодвинулась в угол. Зябко поёжилась и постаралась спрятаться от лёгкого холода, пришедшего непонятно откуда, в собственной старой жилеткой, на которой и не сосчитать было дыр и заплаток. Жан доел кашицу, улёгся на полу, приняв максимально удобную позу, какую смог найти со связанными руками, и уснул. Одри снова села у стены, скрестив руки, вытянув одну ногу и широко распахнув фиолетовые глаза. Лисса бессильно уронила голову. Ей безумно хотелось спать, но мысли переполняли голову и не давали покоя, уснуть никак не получалось.– Может, всё-таки объяснишь, как ты собираешься бежать отсюда? – тихо спросила она у девушки. Во рту пересохло, и язык еле шевелился. Одри, заметив это, молча подвинула ей миску и подождала, пока Лисса напьётся. Только после этого она ответила:– У меня найдётся помощники.– Кто?! – поразилась такому заявлению Лисса. Одри дёрнула плечом:– Благородство одних людей, излишняя самоуверенность других и собственная ловкость. Не беспокойся, вас я тут не оставлю. С одним условием.– С каким? – нахмурилась воровка. Напоминание о каких-то условиях сделки окончательно привели её в себя.Одри жизнерадостно улыбнулась и подмигнула Лиссе:– Услуга за услугу. Я возвращаю вам свободу, вы помогаете мне вернуть… кое-что очень и очень важное.– То, о чём ты просила Некроманта? – выпалила Лисса, и тут же осеклась, проклиная собственную болтливость. Она же подслушивала! Воистину, язык – злейший враг человека!Но её новая знакомая, кажется, приняла это как должное и ничуть не удивилась. Она кивнула:– Да. Раз мне не помогают боги, значит, помогут люди. Всегда смертным приходится доделывать то, чем не хочется заниматьсябессмертным… – и она рассмеялась. Почему-то теперь от этого смеха Лиссе стало немного спокойнее.– Значит, когда мы вчетвером уйдём отсюда…– Впятером, – прервала её Одри, не дав договорить. Лисса нахмурилась и обвела камеру взглядом:– Почему впятером?– Мало ли что может случиться в дороге. Лучше бы всегда иметь рядом всё тех же трёх союзников. Ловкость моя всегда при мне. Самоуверенных людей мы найдём где угодно в неограниченном количестве. Но вот благородного человека лучше взять с собой.Лисса немного почерпнула из этого объяснения, поняв только, что с собой они возьмут ещё и некоего благородного человека, которого в этой камере нет.“А ведь и правда”, – подумала она, – “Я воровка, меня уж благородной никак не назовёшь. Энма, думаю, такая же, разве что считает себя танцовщицей, но, думаю, воровством и она не побрезгует. Жан, конечно, может быть таким, но что с того проку, если он просто тряпка и от него нет никакой пользы?”– Лучше ляг спать, – посоветовала Одри, – Я-то уже отдохнула до того, как тебя привели. Не знаю пока точно, когда тебе понадобятся силы, чтобы бежать, но, что скоро, это уж точно. Так что мой тебе совет – ложись и засыпай поскорее.– Я не хочу спать, – зевая, пробормотала Лисса. Одри ответила ей полным иронии взглядом и усмехнулась:– Правда? Что-то незаметно! Смотри, как бы ты, ослабев сильнее остальных, не помешала нашему побегу!– А ты-то сама! – возмутилась задетая этими словами до глубины души Лисса, – Ты не ела ничего сегодня, даже не пила! И, если хочешь знать, я абсолютно не верю, что ты спала днём, уж не знаю даже, почему!Одри хмыкнула:– А вот сейчас, подруга, время подумать не обо мне, а о себе, и проявить здоровый эгоизм, что для тебя должно быть абсолютно естественно! С собой я как-нибудь сама разберусь, а вот выхаживать вас троих, тем более что вы все сами доводите себя, Странник не знает до чего, мне не доставляет ни малейшего удовольствия.Лисса закусила губу. Впервые она просто не знала, что на это ответить. Одри права. Она должна сейчас же лечь спать и заставить себя отдохнуть. Но как же хотелось вскочить и закричать на эту девушку с твёрдым выражением фиолетовых глаз! Лисса поняла, что ещё чуть-чуть, и она начнёт кидаться на дверь, как раньше Жан. Чтобы сдержаться, девушка до крови закусила губу и впилась ногтями в ладонь. Как может Одри говорить так спокойно?! Шутница, да что это за девушка такая?! Ей что, вообще нет ни малейшего дела до страданий остальных?!Тем более неожиданным стало, что эта самая Одри села рядом с ней, обняла и прижала к себе, гладя по голове:– Ну, что ты, милая моя подруга? Знаю, я знаю, что и тебе, и Энме, и Жану сейчас просто ужасно тяжело, но что же я могу сделать сейчас? Я сделаю, обязательно сделаю позже, но сейчас ты должна лечь и уснуть.Она разговаривала с Лиссой как с маленьким ребёнком, и, от звуков её неожиданно ласкового голоса, воровка и сама почувствовала себя пятилетней девочкой, которую мама уговаривает лечь, наконец, спать. Как и все дети бедняков, а, тем более, и воров, Лисса повзрослела раньше, чем должна была. К ней довольно быстро привязалась взрослая циничность и корыстность, но, зато, исчезла надобность в слезах.И только сейчас рыжеволосая девушка позволила себе разрыдаться в объятьях Одри. Та гладила её по голове, осторожно, ласково, и голос её звучал ужасно заботливо:– Ну, ну не плачь, Лисса… Ты разбудишь Жана и Энму, и всем сделаешь только хуже… Успокойся, не плачь. Скоро будет новый день, скоро рассвет, и всё это пройдёт. Скоро рассвет, а ты так и не уснула. Тебе сейчас так необходим отдых.Казалось, что Одри гораздо старше тех лет, на сколько выглядит. В самом деле, ну она же на вид не старше девятнадцати, того же возраста, что и сама Лисса, а, может, и младше. Но рядом с ней воровка, привыкшая считать себя взрослой и самостоятельной, ощущала себя глупым ребёнком, ничего не знающем о мире.– Кто же ты такая? – прошептала она, пытаясь сдержать остановившиеся в груди рыдания. Одри рукавом туники стирала с её лица слёзы.– Я? Я такая же воровка, как и ты. Кем же ещё я могу быть, глупенькая?После этой её фразы Лиссе захотелось плакать ещё сильнее. Она не ощущала, что Одри ей лжёт. Но это же неправда! Она не может быть, просто не может быть такой же! Она, может, и воровка, но другая, Лиссаникогда не встречала таких.– Ну вот, подруга, ты опять плачешь… Не плачь, слёзы сейчас только помешают. Ты сможешь выплакаться потом, когда мы выберемся отсюда. Ну же, не плачь, успокойся…Однако именно этого Лисса сделать не могла. Как раньше Жан смеялся, не в силах заглушить рвавшийся из груди каркающий страшный смех, так она теперь, впервые за многие годы, не могла утихомирить эти слёзы и рыдания, рвавшиеся откуда-то изнутри.Одри прижала её голову к своему плечу и медленно покачивала. А у воровки совсем не осталось сил, даже на то, чтобы плакать. Она устало прижалась к золотистой ткани туники и закрыла глаза. В дыхании всё ещё проскальзывали всхлипы, но теперь она, хотя бы начала успокаиваться. Страшно хотелось попросить Одри запеть, но вот этого Лисса уже совсем не могла себе позволить. Она обхватила себя руками, и практически сразу же волна тепла захлестнула её. Стало так хорошо и уютно, что Лисса не заметила, как уснула.Одри ещё немного подержала её, затем осторожно опустила счастливо улыбающуюся девушку на пол. Бесшумно встала, чтобы не разбудить своих сокамерников, и подошла к окну. Светила большая, ещё не совсем полная луна. Через несколько дней наступит полнолуние, потом она пойдёт на убыль, а на небо выйдет второй спутник, арил, чтобы совершить свой цикл. Звёзды приветливо сверкали из глубин ночного неба. Одри схватилась за решётку и подтянулась, чтобы оказаться повыше. На какой-то миг ненавистная в самой глубине сердца решётка растворилась, и она оказалась там, на свободе, вместе с небом, звёздами и ветром. Одри вздрогнула, ощутив за спиной знакомый шелест крыльев, и так поторопилась проверить, есть ли они на самом деле, что упала на пол, слишком поспешно отпустив решётку, и ободрала руки. Впрочем, это её не волновало. Сердце замерло, когда девушка провела рукой по спине, и рухнуло в пропасть. Простой обман разгулявшейся фантазии. Крыльев нет, силы не вернулись к ней. Она всё так же простой человек.Впрочем, Одри действительно решила, как и сказала Лиссе, во всём стараться найти что-то хорошее. Так что она села на полу, скрестив ноги, прямо там, где упала, и с интересом принялась разглядывать собственные разодранные до крови локти.– Совсем забыла, что люди такие хрупкие… – прошептала она и улыбнулась. Первым её порывом, когда она только оказалась здесь, было выдрать из стены решётку, закрывающую окно, или выбить дверь. Увы, прежних божественных сил больше не было, и Одри часто забывала об этом. В остальном она совершенно свыклась со своим новым положением.Во-первых, не стоит убеждать людей, что она на самом деле богиня. Ничего хорошего из этого не выйдет, потому что боги никогда раньше не спускались на землю, и потому что у Шутницы нет даже аватары в мире людей. Что касается уважения смертных, к которому она так привыкла, получить его можно и в облике человека, для этого совсем не нужны крылья за спиной. Тем более, что её внешность осталась при ней, следовательно, всем она будет казаться живой копией статуй богини, а это, если уметь воспользоваться, не так уж и мало. Главное не хвастаться этим перед всеми, иначе можно угодить в гораздо более неприятное место, нежели то, в котором она находится сейчас.Во-вторых, следует как можно скорее уйти из тюрьмы. Но это дело несложное, если есть руки и ноги, а главное – уши и глаза. Одной путешествовать в поисках избавления от этого наказания будет неразумно, но ведь у неё есть сокамерники, так что их можно взять с собой! Всё-таки, обстоятельства снова складываются в её пользу… А если будут складывать по-другому, их просто следует немного повернуть и посмотреть с другой стороны. Итак, на первое время у неё есть еда, крыша над головой, компания, и много свободного времени, чтобы выдумать, где найти это всё, когда она уйдёт отсюда.Одри забарабанила пальцами по стене. А вот это может стать проблемой… Еду можно украсть, на то она и воровка, богиня воровства! Компания ей обеспечена. А вот крыша над головой это проблема. Придётся много путешествовать, а, чтобы везде устраиваться с удобством, нужны деньги. Красть столько денег… нет, это довольно затруднительно! К тому же, никогда ничего нельзя гарантировать. Нужен другой способ. Где, не воруя, могут взять деньги две воровки, мальчишка и танцовщица… учитывая, что постоянно приходится передвигаться с места на место…Девушка довольно прищёлкнула языком, осенённая идеей. Вот оно! Танцовщица! Значит, они вполне могут изображать, скажем, труппу бродячих артистов! И деньги, и пропуск в любой город… Да… теперь нужно найти, на чём путешествовать… ну да ладно, на это ещё будет время, и она всё обдумает. Утром можно ещё обсудить всё с Лиссой и Энмой… и Жаном, хотя на него надежды очень мало.Одри сгребла незанятую часть соломы в кучу посреди камеры и легла на неё. Откинулась на спину и положила руки под голову. Лежала она так, чтобы в окно был виден небольшой кусочек звёздного неба. Девушка задумчиво смотрела на него, и на губах у неё сама собой появилась немного мечтательная улыбка.– Ты не ответил мне сегодня… – негромко произнесла она, глядя на это небо, но видя перед собой холодное лицо бога смерти, – Ничего. Ещё много времени, я успею добиться ответов на все свои вопросы и просьбы, я умею добиваться. Можешь пока что молчать, это ничего не изменит.Звёзды холодно блеснули ей в ответ, но Одри только заулыбалась ещё шире.– Надолго избавиться от меня всё равно не выйдет ни у тебя, ни у кого другого. Я уже говорила и повторю ещё раз – если мне не станут помогать боги, помогут люди. Даже если они не захотят этого, всё равно я поверну всё в свою пользу. Я всё равно вернусь. И ты это знаешь лучше всех, верно? – звёзды светились всё так же, но девушка прекрасно понимала, что услышана.– Снова молчишь… Ну и ладно. Я знаю, что говорю. Я всё равно права.Девушка прикрыла глаза и задумчиво начала насвистывать себе под нос какую-то песенку. Она чувствовала, что это не просто светят звёзды, что тёмные, ничего не выражающие глаза тёмного бога следят за ней с небес.– Ты не боишься, что я буду мстить, когда вернусь? Впрочем, что за глупый вопрос… ты никогда не боишься. Но я и не собираюсь мстить тебе.Лисса зашевелилась во сне, приподнялась на локте и, хлопая глазами, растерянно посмотрела на девушку, лежащую под лучом лунного света посреди камеры.– Одри? С кем ты тут разговариваешь?– Ни с кем, не обращай внимания, подруга! Вслух обдумываю детали нашего плана побега! – девушка задорно подмигнула воровке. Та удовлетворенно кивнула, улыбнулась и улеглась обратно, обхватила себя обеими руками и практически сразу снова уснула. Жан пошевелил во сне связанными руками, недовольно свёл светлые брови, но не проснулся. Энма тихонько всхлипнула, руки её безвольно повисли вдоль тела, съехав с колен.Одри встала и быстрым летящим шагом подошла снова к окну. Приподнялась, подтянувшись за решётку, и насмешливо взглянула на звёзды:– Неужели вы все на самом деле верили, что сможете надолго задержать меня здесь, или что это меня исправит? Ну, нет, мой возлюбленный супруг, я не собираюсь меняться ради вас! – она тихонько рассмеялась, – И тебе уже давно пора бы это понять…Туча закрыла звёзды. Одри рассмеялась так, что ей пришлось прикрыть рот ладонями, чтобы не разбудить своих сокамерников.– Хха! Даже здесь я всё ещё продолжаю так раздражать тебя, правда? – на лице девушки появилась нежность, она неожиданно посерьёзнела, – А ведь я действительно люблю тебя. И именно поэтому так стремлюсь вернуться. И я вернусь. Не хочешь – не отвечай мне и даже не слушай. Но я всё равно буду чувствовать, что ты следишь за мной. А это значит, что тебе не так уж и всё равно, что со мной будет.Тучи всё закрывали луну и звёзды. Одри насмешливо дёрнула плечом и отвернулась от окошка. Да, пускай она любит своего мужа, но ради него не собирается меняться и отказываться от своей обычной насмешливости. Это её суть. Не будь она такой, не считалась бы она богиней воровства и вечных шуток. Ничего, проживёт и так. Тем более, брат наверняка не оставит её без помощи, даже если для остальных это будет выглядеть именно так.Меняться рыжая богиня не стала бы ни ради кого. Но притворяться, изображать, играть, как на сцене – на это она всегда готова.– Брат… – тихо позвала Одри, закрыв глаза. Яростные алые глаза на пару секунд возникли перед её взглядом и сразу исчезли, но этого было достаточно, чтобы девушка поняла – старший брат рядом, он её не оставил и не забыл. Он поможет, стоит ей только попросить. Значит, и ему Некромант и Странник не сказали, что ей нужно сделать, чтобы вернуться обратно на небеса. Скорее всего, и Дева с Мечтателем не знают об этом – они не смогли бы не рассказать об этом Зверю просто из жалости, а он сообщил бы любимой сестре. К сожалению, Страннику и Некроманту отлично известно о мягкосердечности младших светлых богов и о привязанности Зверя к своей сестре-воровке.– Ладно. Я разберусь и сама.Одри снова откинулась на спину на свою кучу соломы и закрыла глаза. Усталость, несмотря ни на что, начинала накатывать. Одри совершенно забыла, насколько слабы, недолговечны и хрупки люди.– Спокойной ночи, мой возлюбленный супруг, – не открывая глаз, произнесла девушка. Она уснула довольно быстро, слишком уж много всего произошло с непривычной к такому Одри за день. Обычно дни текли спокойно и мирно, ничего не происходила, и богиня веселья ужасно скучала. Именно это, наверное, и заставляло её заниматься всякой чепухой, воровать у остальных, просто чтобы хоть немного развеять эту скуку.“Всё-таки хорошо, что я оказалась здесь, на земле”, – подумала она, – “В мире людей хотя бы немного веселее. Ничего, когда я выберусь отсюда, развлекусь… и эти люди мне помогут”, – она обвела глазами спящих Лиссу, Энму и Жана.

Да, когда она сбежит.С этими словами девушка провалилась в спокойный глубокий сон без сновидений.