Глава III (весна 1725) (1/1)
Прошло уже несколько месяцев со смерти батюшки Петра Алексеевича. Россия потеряла своего великого реформатора и продолжила жить по его распорядкам и поручениям. ?Птенцы гнезда Петрова? возвели на российский трон вдову императора?— государыню Екатерину Алексеевну. Новая императрица повелела издать манифест, в котором торжественно объявила своим новым подданным, что намеревается продолжать реформы своего покойного супруга.Анна и Елизавета очень беспокоились за будущее матери, которая теперь выглядела очень опечаленной. Государыня редко появлялась в народе, а только устраивала нескончаемые балы и празднества, чтобы запить вином и водкой всё пережитое. Цесаревна Анна нашла успокоение у герцога Карла, который смог её утешить. Молодые ждали свадьбы, пока младшая сестра Анны, Елизавета, оставалась в полном одиночестве.Елизавета понимала, что герцог может просто-напросто забрать её старшую сестру в Гольштейн в любой момент. Она, конечно, желала своей сестрице только самого хорошего, но боялась её потерять. Анна всегда была для неё лучшей подругой. Сейчас же Элизабет оставалась одна. Мать по-прежнему искала жениха для своей младшей дочери, но поиски затягивались, а на предложения из России никто в Европе не отвечал.***Тёплым весенним днём на весь Петербург звенели церковные колокола, возвещавшие о свадьбе цесаревны Анны Петровны и герцога Карла Фридриха. Церемония была не слишком торжественной, но достаточно достойной для герцога и герцогини. На свадьбе присутствовала и государыня с младшей дочерью. Элизабет поздравила свою сестру со свадьбой. После религиозной церемонии в Летнем саду провели небольшое празднование, на котором присутствовали вельможи и сама императрица.Государыня сидела за небольшим столиком, поставленным специально для неё в парке, и наблюдала за Анной и Карлом, которые танцевали неподалёку на импровизированном балу под мелодии придворных музыкантов.Внезапно появился красиво разодетый Меншиков, который встал рядом с государыней и поклонился ей:—?Екатерина Алексеевна, я хотел бы с вами конфиденциально поговорить. —?Меншиков посмотрел по сторонам и, к своему счастью, не увидел никого, кто мог подслушать разговор.—?Говори, Данилыч, не тяни!Императрица взяла веер, до этого спокойно лежавший на столике, и стала им обмахиваться, а потом жестом подозвала лакея, который поднёс ей и Меншикову вино.—?Государыня, я по долгу страны должен вас предупредить, что ваша старшая дочь теперь считается герцогиней Голштинской, а потому не может быть наследницей российского престола.—?Не понимаю, к чему ты клонишь. —?Екатерина сделала непонимающий вид, хотя давно слышала, что Меншиков надеется сделать её преемником великого князя Петра.—?Екатерина Алексеевна, по закону о престолонаследии монарх, то есть вы, сам волен назначать себе преемника. Чем быстрее вы напишите завещание, тем лучше будет ваше положение как правящей государыни. —?Меншиков посмотрел на графа Толстого, который проходил мимо столика, поклонился государыне и пошёл дальше.—?Не понимаю тебя, Данилыч. Зачем мне писать завещание прямо сейчас, ведь я умирать совершенно не собираюсь!Екатерина усмехнулась. Иногда она признавалась самой себе, что ей нравится издеваться над Меншиковым и смеяться над его словами и заверениями. С Меншиковым её связывали давние отношения, от любовных до дружественных, и она знала его слишком хорошо, чтобы безоговорочно ему доверять. Екатерина и без него понимала, что ей нужен законный наследник, однако не хотела делать выбор.Государыня ответила Меншикову, что сейчас не время для подобных разговоров (ах, как же сильно ей не хотелось признавать себя уже не такой молодой, как раньше!), встала из-за столика и пошла танцевать.—?Элизабет? Почему ты не танцуешь? —?Спросила Екатерина, увидев свою дочь, которая стояла у куста с розовыми цветами и пила вино. —?Тебе нужно беречь здоровье! —?Екатерина отобрала у дочери бокал, выпила вино сама и отдала лакею.—?Ну что вы, матушка, я так устала с этой свадьбой. —?Елизавете сегодня хотелось не танцевать, а просто выспаться как следует.—?Её Высочество не может уставать, Элизабет. Твоё положение обязывает тебя вести весёлую и непринуждённую жизнь, не обращая внимания на обстоятельства. Могу подыскать тебе подходящего кавалера для танцев.—?Ах, матушка, если бы всё было так просто, как ты говоришь.—?Так! Лиза, иди танцевать. —?Екатерина улыбнулась дочери. —?Вон, смотри, Бутурлин, твой камергер, тоже стоит и тоже скучает. Давай-давай, ступай!Елизавета Петровна улыбнулась матери в ответ, сделала реверанс и пошла в сторону Бутурлина.—?Александр Борисович, вы не хотите пригласить меня на танец?Бутурлин одарил цесаревну цветущим взглядом и неглубоко поклонился.—?Что-ж, Ваше Высочество, позвольте пригласить вас на танец!—?Пожалуй, позволяю.Бутурлин и Елизавета не переставали танцевать до самой ночи. Цесаревна, до того почти не замечавшая окружавших её приближённых, теперь рассмотрела этого человека, который был её собственным камергером и о котором она почти ничего не знала, и увидела перед собой красивого молодого человека, не слишком блистающего умом, зато пылкого и романтичного. Он определённо ей нравился, и Елизавета спустя нескольких таких же прекрасных вечеров, балов и танцев с Бутурлиным, себе в этом призналась, но только не ему. Она не думала, что способна вызвать у камергера подобные чувства, и в этом она ошибалась…