Дополнение: откуда пошло заблуждение про объективную мораль и благодаря чему эта химера паразитирует на нас. (1/1)

Смысл софизма Достоевского глубже, чем принято считать. Он вовсе не в том, что ?будешь плохо вести?— боженька изобьёт, изнасилует и бросит в ад догорать, а будешь хорошо вести?— получишь пакет печенья, банку варенья и райских гурий??— нет, он про то, что бог является гарантом существования объективной морали, которая самим фактом своего бытия спасает от экзистенциального кризиса того, кто не хочет в глазах безразличной Вселенной стоять вровень с Чикатилой. Теперь пора бы задаться вопросом, откуда есть и пошло само представление об этой самой объективной морали. Из ложной объективизации языка, конечно же. Я уже разбирал эту тему несколько раз в данном цикле: ощущения человека делятся на субъективно-придуманные (осознано вызванные вашей волей: вы представили кошку или рожу Гитлера), субъективно-непридуманные (порождённые бессознательным: вам мельком почудилась или приснилась кошка; Гитлеру вон казалось, что Провидение привело его в Рейх и многим другим верующим тоже кажется, что бог им помогает по жизни) и объективные (поражённые внешним миром: вы увидели кошку или картинку Гитлера), раньше люди ошибочно признавали второе за третье, да и сейчас большинство людей признаёт второе за третье, лишь изучение когнитивной психологии позволяет рациональным людям отходить от этого заблуждения всё дальше и осознание?— потому раньше в эпохи рождения основных понятий языка наши предки полагали субъективно-непридуманное реальным?— это породило все религиозные представления (то есть тот самый пресловутый религиозный опыт верующий) и представление об объективизации самого языка. О последнем я говорил в части про доказательство бытия божьего, на примере сложных и простых предметов, заключая что эти характеристики мнимы (скажем, в отличие от объективного процента содержания того или иного металла в сплаве)?— они искусственно созданы нашим языком для нашего удобства. То же самое касается объективности морали.Чтобы понять процесс рождения химеры объективной морали, проследим это на примере рождения теории мира идей Платона. Процитирую статью Немировского ?О первоначальной природе философии?:?Итак, Платон и его аудитория отлично знали, чем доказывается его теория касательно [мира вещей и] идей. Раз у человека есть понятие о ?столе вообще? (а оно есть, как есть и соответствующее слово?— ?стол?), и раз в его семантической структуре размытый образ этого ?стола вообще? оказывается центральным и первичным по отношению к образам отдельных столов (а он оказывается), и, наконец, раз ничего этого человек сознательно не придумывал (а он и не придумывал),?— то, значит, в мире обязательно существует некий ?стол вообще??— мать всех столов, а иначе откуда у всех людей независимо друг от друга появились такие ощущения? Отлично понимал Платон и то, что при ином представлении о происхождении языка философия потеряет всякую силу. Однажды некий сторонник искусственного изобретения языка сказал ему: ?Стол, Платон, я вижу, а стольности (идеи стола)?— не вижу!? ?У тебя есть глаза, чтобы видеть стол, но нет ума, чтоб увидеть стольность!??— ответил Платон, укоряя оппонента в том, что тот пренебрегает особым ?органом чувств??— ?умом?, собственным понятийным аппаратом, являющимся на деле ничуть не худшим каналом получения объективной информации, чем зрение? [1].Замените столы на мораль?— её ведь тоже ?видит ум?, и вы получите полное представление о появлении на свет этой химеры.Пока отвлеч?мся от темы морали и посмотрим на ещё один пример, где ложная объективизация языка берётся за объективный опыт:?Вообще в целом дело обстоит так, что наличие души вещь вполне очевидная для нашего опыта. Мы ведь способны отличить предмет одушевлённый от неодушевлённого. Как были способны и наши предки, сформулировавшие такое разделение для языка. Это чтобы отрицать наличие души приходится выдумывать массу сложных спекулятивных философских оправданий, ?замыливающих? данные непосредственного опыта.По философскому определению душа?— самодвижимое начало. И нам в собственном опыте дано переживание себя как самодвижимого начала. Например это происходит в опыте самонаблюдения. Мы способны в качестве субъекта наблюдать за своей физической и психической жизнью как за объектами. Значит сами мы (душа, дух) не сводимы ни к тому, ни к другому.Психоневролог и психиатр Виктор Франкл поясняет это так: ?С помощью телескопа можно наблюдать все планеты Солнечной системы с единственным исключением: нельзя наблюдать планету Земля. Аналогичным образом обстоит дело с любым человеческим познанием: любое познание, поскольку оно осуществляется человеком, привязано к точке опоры. Но там, где находится эта точка опоры, не может находиться предмет, поэтому субъект никогда не может окончательно стать своим собственным объектом.Полная саморефлексия, однако, не только невозможна, но и не требуется, ведь в задачу духа не входит наблюдать и отражать самого себя. Сущность человека включает в себя его направленность вовне, на что-то или на кого-то, на дело или на человека, на идею или на личность! И лишь, поскольку мы интенциональны, постольку мы и экзистенциальны; лишь в той мере, в какой человек духовно соприсутствует чему-то или кому-то, духовной или иной сущности, лишь в меру такого соприсутствия человек соприсутствует себе. Человек не для того здесь, чтобы наблюдать и отражать самого себя; он здесь для того, чтобы предоставлять себя, поступаться собой, чтобы, познавая и любя, отдавать себя? [2].Как можно заметить из указанного выше случайно мною выбранного философского трактата?— тут та же лажовая бодяга, такие философские химеры как ?объекты?, ?субъект?, ?самодвижущее начало? и т.д. тут подаются как реально существующие, а не просто выдуманные нашим языком. Такими приемами испокон веков и работали все философы: их наука целиком основана на объективизации языковой структуры и языковых связей как прямого отражения внешнего мира. Логику соответствующих рассуждений легко проследить или восстановить почти для любого философского сочинения ?.Но возвратимся к морали. Человек здравый плюнет на то, что в глазах Вселенной он ни чем ни лучше и не хуже Чикатилы, ибо какое дело рациональному гедонисту до Вселенной, когда его заботят выпивка и девочки? Или нечто иное по вкусу. Важность объективной морали крайне болезненна для того, кто измучен экзистенциальным кризисом?— именно его я считаю отцом всех сверхценных идеологий, так как они всегда особенно хорошо плодятся на фоне всяческих социальных потрясений?— сверхценный иудаизм породили многочисленные беды еврейского народа, от Вавилонского пленения до ига римлян; кризис античного полиса вытесал Платона; христианство породили социальные и военные катаклизмы в Иудеи, толчок христианству в мир дал кризис Римской империи; кризис монархического абсолютизма сформировал Руссо, Робеспьера и Маркиза де Сада, а также Гегеля, в России шатание самодержавия подарило нам Достоевского, каким мы его знаем; военные конфликты и социальные кризисы в начале 20 века осчастливили человечество коммунизмом и нацизмом; стоило развалиться СССР, как пышным садом Нургла расцвели всевозможные культы/секты и червивыми опарышами в идеологическом трупе падшей империи зашевелились выблдяки нацизма, говоря по личностям, творчество которых я разбирал или по крайней мере затрагивал: появились нацисты Петухов [3] и Верещагин [4], вероятно нацистский культ КОБ, обр?л идейную жизнь технократ-антисексуал Нестеренко [5]; давление авторитаризма в современной России породили ненавидящих государство вообще либертарианцев вроде Светова и Елесева [6]; ну, а в Японии в 90-годы на почве социально-экономического и духовного кризиса в воздухе поселился столь эстетически милый мне апокалиптический и одновременно футуристический дух ?Евангелиона? и жанра sekaikei [7], давший жизнь культу Аум Синрикё, чьи последователи на полном серьёзе собирали атомную бомбу для взрыва Токио во славу объективной морали и своего бога (но аппетиты этих вампиров пришлось ограничить распылением зарина в метро). Экзистенциальный кризис?— наш злейший враг, он подкрадётся к вам в трудную минуту, стоит только машине сбить насмерть вашего родственника, потому будьте начеку. У него есть ещё и обратная сторона, он также уничтожает сверхценную идеологию, если потрясение постигает сверхценника, так что отец этот жизнь да?т, он же её и отнимает, прямо как жрущая своих детей за все щ?ки Шуб-Ниггурат. Да, стоит отметить, что принятие или отказ от сверхценной идеологии всегда, сколь мне известно, происходит на уровне чувств и эмоций, а сам человек, я считаю, не имеет никакой свободы воли и даже не в силах выбрать убеждения, ибо в час потрясения и судорожного искания болезненно дрожащий рассудок накреняется лишь в ту сторону, в которой накоплена критическая масса, увы, но здесь наш разум часто беспомощен и служит лишь игрушкой в руках бессмысленного сердца: в случае принятия сверхценной идеологии сердце позволяет сделать абсурдный прыжок веры, в обратном случае?— накопленная масса переживаний сносит самостоп, который до того блокировал критическое мышление. Как правило, такая переоценка ценностей происходит с человеком раз в жизни и на всю жизнь.Особенно вера в объективную мораль паразитирует на нашей врождённой склонности видеть мир справедливым, этот порок присущ всем приматам как социальным животным [8]. Пора человеку до конца понять, что истина совсем не обязана быть приятной, что после смерти мы отправляемся в небытие, жизнью нашей правит непостижимый хаос [9], который вырвал нас из небытия безо всякой цели прежде, чем швырнуть обратно в лоно забвения, безо всякого замысла, Повелитель Всех Вещей в любой миг может сбить нас машиной или поразить раком, наших грехов и нашей добродетели Хаос-Идиот в принципе не видит; наше место в мироздании?— космическая песчинка Земля. Then, crushing what he chanced to mould in play,The idiot Chaos blew Earth’s dust away.Мужественное, стоическое принятие ужасной реальности сделает человека стойким к экзистенциальному кризису и в дальнейшем убережёт от химеры объективной морали и не позволит ему сделаться рабом бредовой сверхценной идеи [10].