Огонь в небесах. (1/1)

Торн взмахнул крыльями, поднимаясь очень высоко, так высоко, как даже птицы не летают, где воздух разряженный, а изо рта вылетает густой туман замерзших кристалликов воды. От золотистого дракона их скрывали громады кучевых облаков, но его рык постоянно доносился откуда-то снизу, эхом прокатываясь по небосводу. Муртаг судорожно шептал слова древнего языка, восстанавливая смятую в пух и прах защиту своего дракона. Он исцелял его раны, постоянно оглядываясь и косясь на мелькающие по бокам облака.?Они не отпустят нас, - подумал Муртаг. – Но если будет бой, погибнем все?.?Нам ничего не остается, брат! Можно только постараться оглушить их на какое-то время, чтобы вырваться вперед и увеличить дистанцию?, - уверял их обоих Торн.?Раз так, спускайся. Нужно опробовать все варианты?, - с мрачной решимостью приказал Всадник, крепче хватаясь за луку седла.Прижав крылья к телу, Торн помчался вниз, сквозь густые облака, от которых по чешуе заскользили капельки воды. Дракон раскрыл пасть и выпустил длинный язык пламени, заставив белую завесу расступиться перед ним.Глаэдр оглядывался, пытаясь обнаружить Торна с его Всадником. Эти молодые, только вылупившиеся птенцы, умудрились удрать от него в тот момент, когда они с Оромисом уже почти прижали их к земле.-Глаэдр, сзади! – крикнул Оромис.Дракон развернулся, но слишком медленно. Торн с такой силой ударил его в левое плечо, что он, не удержав равновесия, неловко отлетел в сторону. А когда красный дракон попытался снова набрать высоту, зарычал и обхватил единственной передней лапой этого жалкого птенчика, пресекая все пути к отступлению. Ему хотелось уже придушить глупца, чтобы он не покалечился сам и не покалечил его и Оромиса. Торн взревел и рванулся из цепких объятий Глаэдра.

-Аккуратней, аккуратней, - услышал он слова сидевшего у него на спине Оромиса. – Не навредиим, ведь они пока не атакуют всерьез. Еще несколько минут, и Муртагу станет сложно сосредоточиться, и тогда я проникну в его мысли и обрету власть над ними. Или же придется сразить их мечом и клыками. – Эти слова мог расслышать только Глаэдр за шумом от взмахов крыльев и злобным ревом.Наполовину вырвавшись, красный дракон успел вонзить когти в грудь старого дракона, пытаясь тем самым ослабить его хватку. А Глаэдр, выгнув шею, впился зубами в левую заднюю лапу Торна и продолжал удерживать его, хотя он вертелся и отбрыкивался, точно загнанная в угол дикая кошка. Горячая соленая кровь наполнила пасть Глаэдра.Оба дракона камнем летели к земле. Глаэдр услышал звон мечей – это обменивались ударами Оромис и Муртаг. Торн снова задергался, и Глаэдру удалось краем глаза увидеть сына Морзана. Пусть в глазах этого мальчишки и пылал гнев, а меч яростно сталкивался с клинком Оромиса, ему показалось, что Муртаг здорово напуган, но полной уверенности в этом у него не было.Звон мечей вдруг прекратился, и Муртаг воскликнул:-Прошу тебя, отпусти Торна и дай нам уйти! Если мы продолжим сражаться, то кому-то придется погибнуть! - умолял Всадник.-Мы также не хотим этой битвы, но и не можем отпустить вас, - отвечал ему Оромис, в надежде, что этот бессмысленный поединок вскоре может завершиться благополучно для них всех. – Сложи оружие, и спускайся на землю. Я могу пообещать, что никто не причинит тебе вреда!Юноша переменился в лице и с горечью и сожалением ответил:-Ты ничего не понимаешь!

Белые когти ободрали золотистый бок и брюхо дракона, позволяя Торну рвануться в сторону, окончательно высвобождаясь из смертельных объятий, на землю посыпался град из золотистой чешуи. Глаэдр грозно зарычал, он слегка расслабил мышцы хвоста и с силой ударил им страшно оскалившегося и рычащего Торна по лапе, проткнув бедро острыми хвостовыми шипами. Схватка уже вымотала обоих, уничтожив все защитные барьер, открывая их для любого удара. Торн поднырнул под Глаэдра, устремляясь к земле и надеясь, что этот отвлекающий маневр собьет противника с толку.?Я разорву их на куски!? - он был явно разгневан.

?Нет, Торн! Даже не вздумай. Скорее выходи из пике, иначе они вынудят нас спуститься?.Торн не ответил. Да и гнев его мгновенно испарился, когда он понял, что маневр не удался и теперь они попали в крайне невыгодное положение, дав золотому дракону возможность легко прижать их к земле.

Торн пытался маневрировать, выскользнуть из-под бросавшегося на него противника, но он всякий раз успевал сделать выпад и укусить его или ударить крыльями, заставляя метаться и постоянно менять курс.Выждав, наконец, момент, когда красный дракон был на расстоянии каких-то сорока шести футов над полем, Глаэдр налетел на него, впиваясь когтями в спину дракона, и они камнем упали на землю, подняв в воздух облако пыли.Муртаг вылетел из седла, с силой ударившись о землю так, что перед глазами все потемнело. Торн выл и метался, пытаясь сбросить с себя золотого дракона и метнуться к своему Всаднику, но у него ничего не получалось.Сапфира во всю прыть неслась по небу, скользя над вековыми елями, стволы которых жалобно скрипели и раскачивались от потока ветра, скользящего вслед за ней. Эрагон изо всех сил держался за торчавший из ее спины шип и прижимался к драконихе всем телом, чтобы не упасть во время очередного броска вперед.?Мы уже близко?, - сказала Сапфира, когда они смогли разглядеть тревожащийся на ветру красный клевер и нависающий над ним, как коршун, острый утес.?Нам нужно быть там сейчас же! Что-то уже случилось! Мне ужасно страшно?, - Эрагон мысленно выл, молясь всем Богам, каких знал и не знал, чтобы ни с его братом, ни с Оромисом ничего не случилось.

Внезапно Эрагон – и Сапфира, что уже пошла на снижение, - почувствовал сокрушительный удар фантомной боли и вызванный ею крик.?Торн!? - Сапфира узнала его даже по этому бессловесному воплю. И тут же до нее донесся новый крик боли, но на этот раз это был самый обычный крик, долетевший откуда-то с поляны, погруженной в непроглядную завесу из пыли и песка.Эрагон что-то крикнул, согнувшись от боли пополам и прижавшись всем телом к драконьей чешуе. Его спину будто бы прошибло раскаленными прутьями, но боль эта была не его. Сапфира резко начала снижаться, почти что падать вниз от ударившего по ней и Эрагону мысленного потока. Дракониха с грохотом приземлилась на холм и помчалась к поляне, чуть прихрамывая и дрожа.Первое, что они увидели, когда Сапфира взбежала вверх, это Глаэдра. Он стоял в низине, сложив крылья и хлеща хвостом по бокам, а шея его была изогнута так, словно дракон смотрел на что-то у себя под ногами. А потом Эрагон понял; на что он смотрит, - потому что в воздухе разнесся новый крик боли и эхом зазвенел на поляне. Глаэдр прижал Торна к земле и вцепился когтями и зубами в основание крыльев и передних лап – в тех местах шкура была тонкой и чувствительной, а чешуя короткой и тонкой. Эрагон, как и Сапфира, попытался отсечь волны боли, исходящие от сознания Торна; он даже представить себе не мог, что кто-то способен испытывать подобную боль и не считаться с ней. Торн вырывался, бередя раны, брыкался и копошился, стараясь столкнуть Глаэдра. Эрагону и Сапфире удалось проникнуть в мысли обоих драконов.?Успокойся! Не дергайся ты, ящерица ползучая! - шипел Глаэдр, обнажая зубы. – Мы не хотим убивать вас! Просто сдайся!??Засунь свой хвост себе в...? - окончание оскорбительной фразы Торна потонуло в новом крике боли – Глаэдр опять сжал когти.Эрагон уже было хотел крикнуть оцепеневшей Сапфире, чтобы та спускалась со склона, но замер в нерешительности, когда над полем прокатилась волна оглушающего грома. Только сейчас, подняв голову и взглянув на небо, он заметил черные, густые тучи, затянувшие его. Между облаками мелькали молнии, но не белые, как это бывает во время обычной грозы, а красные, иногда даже черные, ломаные линии, бьющие в землю рядом со сцепившимися драконами.

?Остановитесь! Глаэдр!? - крикнула дракониха, от чего Оромис обернулся в ее сторону, но ответить не решился.?Эрагон, это же Муртаг!? - Сапфира, поборовшая колотящую ее дрожь, прыгнула вперед и спланировала на землю чуть дальше двух драконов и оказалась между ними и поднимающимся Вирдфеллом.

?Я убью его, - донесся до Шуртугала, скатывающегося с бока драконихи и спешившего к брату, шепот десятков голосов. Он слышал их и раньше, но тогда они не были такими злыми и разъяренными. – Я убью его! Я с него всю чешую спущу!?Эти мысли были размыты, но и Оромис, и Глаэдр, слышавшие их, поняли, кому они принадлежали. И в глазах Тогиры Иконоки, как и в глазах Глаэдра, мелькнул страх. Такой старый, прижившийся, этот страх никогда не забывался, он просто прятался до поры до времени, пока его обладатель снова не столкнулся с его источником.Муртагу было не до того, чтобы придавать своим мыслям связную форму. Как только он пришел в себя, задыхаясь от пыли и лежа на земле, первое, что он ощутил, это запах крови своего дракона, его боль, снедающую изнутри, и его пронзительный полукрик-полувопль.С первого же взгляда на происходящее Всадника захлестнула ярость. Весь окружающий мир исчез, и осталась лишь ненавистная цель.Чудовищная тяжесть сдавила грудь Муртага, глаза заволокло багровой пеленой, и неожиданно он понял, что рычит, словно разъяренный дикий зверь.Торн взвыл, и переполнявшая Вирдфелла злость вырвалась на волю. Земля задрожала, и из нее вывернулись камни, размером с голову крупного быка и в мгновение ока врезались в зарвавшегося дракона. У Муртага, каким-то чудом, хватило самоконтроля и благоразумия не направлять эти камни в голову Глаэдра. Вместо этого они ударили дракона под ребра. В этот момент дракон находился в очень неустойчивом положении, и потому сила удара сбила его со спины Торна и швырнула оземь, едва не вышибив дух.Глаэдр упал на бок, а Оромис, не удержавшись на его спине, упал в траву и согнулся от не вовремя скрутившего его приступа боли. Дракон был оглушен и не мог даже зарычать. Все, на что его сейчас хватало, - слабо хлопать крыльями, стараясь вздохнуть. Торн тем временем поднялся на ноги и, злобно оскалившись, обернулся в сторону Глаэдра, намереваясь в один прыжок оказаться рядом с ним и перегрызть старику глотку, но на его пути неожиданно возникла Сапфира, перегородившая ему путь.Дракониха рычала в каком-то отчаянии, разрываясь между этими двумя. Ей совершенно не хотелось сражаться. Эрагон бросился к своему учителю, помогая тому подняться на ноги, он был в не меньшем отчаянии, чем его верная подруга. Шуртугал с болью смотрел на происходящее и не знал, что с этим можно поделать.

Муртаг оказался рядом со своим драконом, он был взбешен до белого каления, и кровавые следы когтей на боку Торна отнюдь не смягчили его гнева. Глаэдр кое-как встал и изумленно уставился на Проклятых, слишком удивленный, чтобы что-либо предпринимать. А Муртаг не удивлялся – он действовал. В его голове мелькали совершенно чужие воспоминания, еще с войны драконов.

-Умри! – крикнул он и принялся осыпать Глаэдра градом камней, немного меньших, чем те, что ударили его в бок. – Ненавижу вас! Умри! Умри! Почему ты не нападаешь?! А?! Здоровенная тупая ящерица! Из-за таких, как ты, все они лишились имен!Эрагону показалось, что Муртаг просто начинает бредить, он хотел было крикнуть что-то, как-то позвать, но его остановил Глаэдр, во все глаза смотрящий на Проклятого.Глаэдр пытался уворачиваться от летящих в него камней, но Вирдфелл оказался проворнее, и один из булыжников вмазал ему ровнехонько между глаз. Теперь настала очередь Глаэдра вопить от боли.-Что, не нравится?! – крикнул Муртаг, отправляя в полет с десяток камней одновременно. Глаэдр принялся пятиться, а Проклятый наступал, не давая ему уйти из-под удара. – Я еще не закончил! Попытался бы ты так же напасть на Шрюкна, ты, трус несчастный! Я тебя так отлуплю, что ты станешь черно-фиолетовым!..?Брат!?Вирдфелл настолько сосредоточился на золотом драконе, что не замечал ничего вокруг. И когда его застиг этот оклик, донесшийся словно бы ниоткуда, Проклятый вздрогнул от неожиданности, и последние несколько камней рухнули на землю, так и не долетев до цели. На плечо легла знакомая ладонь, от этого прикосновения стало немного легче, лишь немного.Все еще пылая яростью, Муртаг повернулся и увидел перед собой перепуганное лицо Эрагона.