10. Эндрю. (1/1)

Ночь казалась бесконечной, хотя так и не началась толком. Разошедшийся дождь гулко бил в стеклянную крышу, как в барабан, оглашая гостиную и спальню отвратным грохотом. Для чего Мэгги понадобилось убирать стену?В такие дни хорошо было сидеть дома и радоваться теплу и уюту. Хорошо, когда ты не один, и Эндрю не был один – надолго ли? Рана наконец начала заживать, ещё несколько дней, и не останется повода удерживать Майло дольше. Сможет ли он отпустить, хватит ли ему сил?Есть ли у него выбор?Ну конечно, чёртов выбор есть всегда, но выбор между желаниями и совестью всегда самый сложный. Эндрю не хотел, чтобы Майло возненавидел его.Зачем обманываться, Майло и так ненавидит, с первого дня знакомства. Стоя на крыльце и пожимая протянутую руку, он уже ненавидел. Но сейчас, не подозревая о его терзаниях, Майло крепко спал, а Эндрю рассеянно массировал его затёкшие пальцы с отросшими ногтями. Ладно уж, пока он спит, это не опасно. Эндрю сходил за ножницами и привёл ногти в порядок, потом освободил вторую руку и проделал то же самое и с ней. И снова приступил к массажу: тонкие пальцы словно умоляли об этом, они устали от неподвижности, и только он мог помочь им, разгоняя застоявшуюся кровь плавными движениями. Борясь со сном в полумраке спальни, Эндрю размышлял о том, что никогда прежде ему не приходилось дарить другому человеку столько заботы, не надеясь уже на взаимность и не рассчитывая на малейшую благодарность. Майло никогда не сделает для него то же самое. Да что там, он бы и воды умирающему не подал. В голове до сих пор звенели крики Майло. Было ли излишней жестокостью оставить его? Правильнее сказать - убедить в том, что его оставляют, потому что оставить Майло на самом деле Эндрю не посмел бы ни за что на свете.Что ж… Если результат получится именно тем, которого Эндрю и добивался – пожалуй, игра стоила свеч. Но какие Майло сделает выводы после ночного приключения? Именно это и нравилось Эндрю в Майло (не только это, на самом деле) – непредсказуемость. Вот что стимулировало его интеллект – необходимость просчитывать на много шагов вперед. Они играли в шахматы друг с другом, и доской была их жизнь, они – королями, а всё остальное – пешками. И никаких, чёрт подери, вообще никаких правил: пешки ходили, как хотели, короли добирались до конца поля и становились дамками, доску при должном умении можно было сузить до одной клетки. ?Я – белый король?, - подумал Эндрю с самодовольством, ничем не оправданным. По праву начавшего партию. Один король может направить на другого пистолет и нажать на курок, и это намного лучше, не стоит впутывать посторонних в свои личные дела. Они только путаются под ногами, в то время как интересен ему только один человек.В крайнем случае, можно свои пешки выдумать, как выдумал он Мэри, любовницу из Суиндона. Стал бы он изменять Мэгги в то время, как она развлекалась со своим итальянцем? С Майло.Эндрю взглянул на спящего Майло. Вот с этим конкретным итальянцем. В голове не укладывалось, он совершенно не мог себе этого представить – что делил Майло с Мэгги. Мэгги с Майло... Неважно, совершенно. Плевать ему, с кем Мэгги кувыркалась в койке. Он забыл о ней, как сам же и советовал.Пальцем он попытался разгладить вертикальную морщинку на его лбу. Наверное, сон был не из лучших – не удивительно, после всего пережитого.?По моей вине?, - подумал Эндрю, но вины не почувствовал. Это было просто слово, одно из многих, и почти не несло смысла. Просто так говорят. А у него была цель; цель оправдывает средства – так тоже говорят. Если считаешь, что результат важнее – какая разница, виновен ли ты с точки зрения морали? Мораль выдумывают люди, зачастую куда худшие, чем он сам.Он просто должен дальше играть свою роль. Например, Майло просил не оставлять его – и он не оставит. И не оставлял ведь, пусть Майло и не знает об этом. Эндрю спустился на первый этаж и принёс кресло, но ясно было, что долго в кресле ему не выдержать, всё равно сон победит. Главное, как и вчера, подняться раньше, чем Майло обнаружит его рядом, иначе благие намерения грозят обернуться очередной катастрофой.?Майло – чёрный король?, - с упоением, присущим любованию прекрасным и страстью к систематизации, решил Эндрю. Ворвался в его благополучную семейную жизнь безжалостным захватчиком, ураганом, сметающим на своём пути все преграды из разумного, взвешенного, стабильного. Разметал всё к чёртовой матери и остался красиво сидеть (лежать) на пепелище. И сам не понимает, что сделал не так.Вот и почему с Майло так сложно? Почему он снова и снова должен обращаться к жестокости, чтобы заставить его вести себя не дружелюбно, не благодарно, о нет – просто по-человечески?Эндрю вспомнил, с каким наслаждением выдумывал Мэри. Будь она настоящей, она никогда не звонила бы ему первой, но выдуманной женщине позволялось куда больше, в том числе и украсть его у Майло. Бедняжка Майло, его так легко напугать! Обрывков разговора хватило ему, чтобы мысленно похоронить себя за жалких два часа и без колебаний поверить в это. Задумывая поездку к любовнице, Эндрю не сомневался, что Майло продержится до утра, или даже до следующего вечера, но то, как быстро Майло сломался, стало для него настоящей неожиданностью. Состояние Майло он явно переоценил, и это было неприятно – снова он не учитывает детали.Кстати о деталях. Стараясь не разбудить, он перевернул Майло на бок. Тот пробормотал что-то и дёрнул свободной рукой, едва не задев Эндрю по носу. И снова спокойно засопел, даже складка на лбу наконец разгладилась. Аккуратными движениями Эндрю принялся массировал ему спину. Не зря Майло жаловался на боль, мышцы под пальцами казались каменными. Торопиться было некуда, и Эндрю разминал их, чувствуя себя обманщиком, безработным бродягой, зашедшим в бутик и меряющим самые дорогие костюмы. Просто померить и уйти, ничего больше, ничего запрещенного, никакого ущерба...Майло убил бы его за это. Майло нужна помощь. То, что грозило ему в случае долгой неподвижности, было куда хуже неприятных прикосновений. Да и неприятны ли они на самом деле? Или он просто рад воспользоваться очередным поводом поскандалить?Лучше не думать об этом. Вообще ни о чём не думать.И не вспоминать о том, как Майло кричал, отчаянно и безумно. Человек не должен так кричать. Не должен так бояться.Но он сам это сделал. И гордится собой – каков выдумщик, каков игрок! Зачем нужны правила, если куда проще задавить страхом, болью, приковать к кровати? Зачем вообще нужна игра, когда есть наручники? Майло вздрогнул во сне и попытался подтянуть колени к животу. Эндрю накрыл его простыней. - Даже если мне однажды станет стыдно за то, что я делаю, ты никогда он этом не узнаешь, - сказал он тихо. И отправился за одеялом и подушкой, но задержался в кабинете, заметив открытый компьютер. ?Улыбчивый человек?, которого он ни слова ни написал за последние четыре дня, смотрел на него с безмолвным осуждением. Ничего не происходило в книге; не потому ли, что столько происходило в жизни? Если так, то его писательской карьере конец, можно поставить на ней красивый надгробный камень и забыть.И камень этот – Майло Тиндл.Майло скоро покинет его жизнь, и снова станет скучно.Покинет, и вернётся, потому что он уже знает, что такое игра. Он такой же, он не сможет теперь иначе. Они навсегда привязаны друг к другу, азартом, ненавистью и жаждой мести. Чёрт с ним, с ?Улыбчивым человеком?, он может написать что-нибудь поинтереснее. Эндрю закрыл файл и создал новый.