1 глава (1/1)

БрондбювестерДания1999 годСтадион ?Брондбю?—?Что они делают? —?шипит сидящий рядом Йенсен.Хью глядит на него сквозь пальцы и, снова уткнувшись в лодочку из ладоней, пытается спрятаться от происходящего на поле. На скамейке тренерского штаба уже никак не реагируют на это безобразие. Петер просто уткнулся в телефон, строча эсэмэску очередной подруге жизни. Вольфган, тренер вратарей, вжал голову в плечи, укутался в клубную куртку и, закрыв глаза, дремал, не реагируя на вой и свист стадиона. Остальные по мере сил следили за игроками. Хью же просто пытается избавиться от головной боли, накатившей от осознания происходящего, массируя переносицу и виски: команда не просто безобразно играет?— одна из титулованных футбольных команд Дании, ?Брондбю?, ?сливает? матч на своём же стадионе. Точнее, они ?сливают? тренера*. Защитники, фактически находясь на поле, по сути отсутствуют, и говорящие ?0:6? на табло полностью характеризуют нынешнюю защиту.И весь?— весь! —?тренерский штаб знает виновника этого провала.Хью поднимает взгляд на поле, где практически у бровки на их половине футболист в желто-синей футболке с номером ?3? делает вид, что ведёт борьбу за мяч. Но, ?отпустив? всё-таки нападающего ?Мидтьюлланна?, картинно взмахивает руками, совершенно равнодушно наблюдая, как в ворота ?Брондбю? забивают ещё один гол.Третий номер будто чувствует, кто на него смотрит: поворачивается всем корпусом к бровке и, поймав взгляд Хью, улыбается открыто и радостно и подмигивает, словно подтверждая: ?Да, я знаю, что делаю. Ну что, я хорош??.И да, он великолепен.Мадс Миккельсен, легенда клуба, чемпион Европы 1992 года в составе сборной Дании. Той самой сборной с Лаудрупами и Шмейхелем. Он почти ветеран, лучший в своём роде.И именно он подстрекает команду на этот бойкот. Чем ему не угодил Хансен?— неясно; наверное, тем же, чем в своё время и Мёллер-Нильсен1. Но холодная война между защитником и главным тренером ?Брондбю? длится уже почти полгода.И пока Мадс её явно выигрывает.Достаётся и Дэнси. Хью, будучи самым молодым помощником тренера, в свои двадцать девять уже имеет тренерскую категорию ?А? и смелость уехать из родного Лондона в чужую страну, чтобы развивать карьеру. В свое время в Лондоне ему не было места, зато в Дании он становится правой рукой Хансена, что жутко бесит Миккельсена. И тот постоянно бросает в его сторону пошлые шуточки: одна хлеще другой.Хью терпит и усердно работает. Его стандарты считаются одними из лучших. И за два года они с командой неплохо продвинулись, пока из аренды не вернулся Мадс.После этого команда катится вниз, а дрязги в раздевалке сводят на нет все старания тренерского штаба и других, не желающих конфликтовать, футболистов.Стадион гудит, на табло появляется финальный счет игры?— ?0:7?. Под свист трибун команды уходят с поля.Соперники уже не празднуют. Забивший последний гол нападающий в красно-белой форме проходит мимо Миккельсена и качает головой. Они осуждают. Все осуждают. Фанаты беснуются, освистывая футболистов и тренера.Мадс вальяжно удаляется с поля одним из последних и совершенно не спешит. Он клыкасто улыбается, и всё, чего хочет сейчас Хью,?— подойти и стереть эту ухмылку с его красивого лица. Желательно кулаком.Футболист доходит до выхода в подтрибунку, картинно разворачивается к болельщикам и посылает им воздушный поцелуй. Свист усиливается, и Мадс наконец удаляется. Хью чертыхается сквозь зубы и идёт к Тео Хансену?— главный тренер всё ещё на бровке, ходит вдоль поля, задумчивый и хмурый.—?Ну что, пойдём. —?Хью становится рядом с пожилым мужчиной, который заправив руки в карманы брюк и непрерывно смотрит, как болельщики покидают трибуны. —?Надо что-то, наверное, им сказать. Боже,?— он потирает лицо руками и смотрит на задумчивого Тео,?— сейчас наверняка грядёт разбирательство, придётся доказывать, что матч не был куплен. Это надо же, слить команде, образовавшейся только в этом году. Что…—?Хью,?— прерывает его Хансен,?— ничего не будет, Хью. Я подал в отставку ещё до матча. На пресс-конференции об этом скажу журналистам.—?Ты серьезно? Серьезно? Вот так просто сдаться из-за этого заносчивого ублюдка?—?Просто подумай, Дэнси,?— Тео наконец разворачивается в его сторону,?— кого они выберут: тренера-середнячка, только-только начавшего свою карьеру в Суперлиге, или легенду Миккельсена? Он до сих пор на высочайшем уровне, а кто мы с тобой?—?Нет, я, чёрт возьми, не верю в это! Ты не можешь! —?Хью злится?— не только на Хансена. Он злится на себя, Миккельсена, на весь этот чёртов мир, манипулятивный и убогий, где хорошего человека и тренера можно таким отвратительным путем убрать с дороги. Грязный жестокий мир футбола.—?Такой молодой. —?Тео теперь смотрит внимательно, прищурившись, и улыбается, как будто то, о чём они сейчас говорят,?— просто шутка. —?Молодой и наивный. Жаль, что твоего энтузиазма не хватит, чтобы компенсировать отсутствие мудрости. Ничего,?— он хлопает Хью по плечу,?— ещё научишься. Пойдём, нужно объявить команде. И мне ещё идти к прессе.***Мадс в восторге. Этот выскочка Хансен наконец увидел, что совершенно ничего не значит в команде. Они утёрли ему нос?— то-то же, будет теперь знать, как выставлять Мэсса в дураках перед всеми ребятами.Он дёргает головой, вспоминая этот позорный матч, где тренер, выпустив его на двадцатой минуте на поле, после первого тайма недовольно проворчал в раздевалке что-то о кривоногих левоногих и совершил обратную замену перед вторым таймом с Копенгагеном. Обратная замена! Надо же! Это настоящее унижение для футболиста. Особенно такого футболиста как Мадс. Уж что-что, а дело он своё знал превосходно. То, что он не сказал о плохом самочувствии на осмотре перед матчем, не умалило его прекрасную технику, и он был более чем уверен, что после перерыва докажет свою полезность на полную катушку, к тому же он успел подколоть колено обезболивающим перед вторым таймом.И что? Ему даже не дали шанса. Просто заменили.Мадс был тогда ужасно зол.А теперь просто счастлив.Особенно видеть унылое лицо этой вялой рыбы Хансена, заходящего в раздевалку вместе со своим любимцем Дэнси. И где нашёл, спрашивается? Пацану даже тридцати не было, а всё туда же, в помощники тренеров. Да ещё и Хансен назначил его своей правой рукой.Мадс хмыкает, разглядывая парнишку: красивый, ничего не скажешь, да и умный к тому же, да только…Мысли прерывает наконец решившийся заговорить тренер:—?Молодцы. —?Голос отрешенный, и Мадс переводит взгляд на его унылую рожу.Он поднимается со скамейки, так и не успев переодеться после душа, завёрнутый только в одно полотенце, но даже стоя тут с голой задницей, он был бы готов отстаивать команду. Мадс расправляет плечи, смотрит на парней разной степени одетости, которые притихнув сидят на скамейках и толком не смотрят на Хансена, явно собравшись его игнорировать. Только парочка чернокожих легионеров поглядывает на Дэнси в ожидании перевода.Тот озвучивает произнесенное тренером на английском и поворачивается в его сторону. Ожидает.Ждут все, а этот всё тянет время.Мадс скрипит зубами, готовый уже сам заговорить, но Тео всё-таки решается:—?Добились своего. Я подал в отставку. —?Он обводит удивлённых футболистов взглядом и разворачивается, покидая раздевалку.Дэнси поспешно переводит его слова и следует за ним, но выражение его лица не удивлённое?— огорченное и говорит само за себя. Сейчас и Дэнси попрут из клуба. Кому он нужен без Хансена. Мадсу даже немного жаль парня, но показывать этого он не намерен. Поэтому он набирает побольше воздуха и кричит парочке вслед:—?И подсоса своего забирай! —?Раздевалка вызывается от хохота и улюлюканья.Дэнси, спина которого ещё видна в коридоре, останавливается, замешкавшись, плечи его напрягаются, и он поворачивается. На лице у него такая ярость, что у Мадса внутри всё аж теплеет от удовольствия. Он скалит зубы и вздёргивает подбородок, наблюдая, как парень борется с собой, чтоб не вернуться и не ответить. Дэнси жмурится, мотает головой и всё-таки поспешно ретируется. Мэсс облизывает губы и сглатывает сожаление. Он бы с удовольствием попикировался с Хью?— уж очень забавно тот краснеет и раздувает ноздри, когда злится, становясь таким хорошеньким, как девчонка. Слишком хорошеньким. Миккельсен мотает головой, отгоняя воспоминания о разгорячённом Дэнси, и поворачивается к команде.—?Ну чё, парни. Поздравляю!—?Молодец, Мэсси, красавчик,?— обнимает его за плечи здоровяк-вратарь Ларсен. —?Ну что, отпразднуем?Раздевалка взрывается от восторга.Мадс смеётся, раздаёт пять и шутит. Только какой-то странный неприятный осадок внутри не даёт ему расслабиться.Он же правильно всё сделал.Избавил родной клуб от непутёвого тренера, укрепил репутацию у парней и показал болельщикам, кто в клубе сила. Он снова на пике, у него уже как несколько месяцев не болит колено, и на тренировках, когда надо, он показывает отличные результаты.А матч… этот матч все забудут.Главное?— они добились своего, правду сказал эта снулая рыба Хансен. Мадс захотел, Мадс сделал.Он же правильно всё сделал?Перед глазами встаёт расстроенное лицо Хью, и внутри шевелится сомнение.А правильно ли?***—?Нет! —?Хью отвечает мгновенно: для него не может быть другого ответа. —?Это абсурд! Рихтер, это…—?Хью,?— прерывает его Тео. Интонации его голоса мягкие, но настойчивые. —?Это временно. Но представь, какой это для тебя шанс. Полгода на таком уровне.—?Но как же категория, у меня нет Pro, да и моя ?А? у многих игроков вызывает сомнения. Как вы вообще всё это представляете? Я не смогу даже быть на бровке!—?Мы всё решим, это не проблема. Твои документы на Pro уже поданы, Хью. Ты будешь иметь полное право представлять клуб. Главное, чтобы ты прямо сейчас приступил к обязанностям и ввёл команду в курс дела. Учиться будешь параллельно. Если покажешь себя успешно, подпишем контракт. Пока ты будешь исполняющим обязанности. —?Рихтер, директор клуба, говорит так уверенно и властно, что перечить ему побоялся бы любой.Но Хью так напуган, что уже не думает ни про какие последствия.—?Они ненавидят меня, ненавидят, вы не понимаете. —?Хью буквально в панике. Он чувствует, как к горлу подступает комок, и хрипло произносит, смотря в холодные ледяные глаза Рихтера:?—?Меня распнут на ближайших воротах.—?А это мы ещё посмотрим. Всё. Или остаёшься и.о., или мы прощаемся. —?Он поворачивается к Тео и разочарованно произносит:?— Я не понимаю, зачем ты вообще так настаивал, если парень боится даже попробовать. Мне придется спешно искать тренера из-за вас обоих. Один не смог договориться с командой, другой просто трусит. Разбирайтесь сами, я озвучил свою позицию.Он оставляет так и не допитый кофе и, пожав руку Хансену, выходит из кабинета для переговоров.Хью привычно утыкается лицом в ладони и чувствует, как на спину ему ложится теплая тяжёлая рука.Тео одобряюще похлопывает его между лопаток и произносит:—?Мы так долго с тобой работали, так много положили на них сил, чтобы просто так сдаться? Ты знаешь потенциал всех игроков, всё самое важное, что я хотел реализовать, тебе просто нужно продолжить.—?Вот именно! —?Хью вскакивает, сбросив с себя руку мужчины, разворачивается и тычет в него указательным пальцем. —?Именно! Мы так много работали, а ты просто сбегаешь. И кто тут трус, Тео? Кто? Ты бросаешь меня на растерзание этим… —?Он замолкает, трёт ладонью подбородок, заросший щетиной, и говорит уже спокойнее:?— Миккельсену недостаточно будет твоего ухода, он хочет изжить всю твою команду и в первую очередь?— меня! Ты разве не понимаешь, что мы ему как кость в горле…—?Хью. Хорошо. Я сбегаю. Да. Но я хотя бы пытался. Так почему бы не попытаться тебе. К концу сезона они найдут именитого тренера, все будут довольны, но ты за это время приобретешь бесценный опыт. Воспринимай это как вызов. Самый молодой тренер Дании. Каково??Дэнси смотрит на него скептически. Но, если сказать по правде, он не готов сейчас терять работу. Да ещё и так, досрочно, считай с позором. Что он скажет отцу, который ко всей этой затее с тренерством с самого начала относился скептически: он растил футболиста, звезду, мечтал о трофеях сына, а тот, получив травму в двадцать лет, играя в молодежной сборной Англии, вместо того, чтобы кинуть все свои силы на восстановление и достижение новых высот, всё бросил и пошёл учиться на футбольного тренера.Но что поделать, если игра изнутри была ему не так интересна? Он хотел иметь полный обзор, он хотел помогать команде не только своими индивидуальными действиями?— он хотел строить эту игру. Тактика, долгие ночи размышлений над разными схемами, новые интересные тренировки для игроков, чтобы развить их лучшие качества.Ему было интереснее на бровке: он буквально представлял поле как шахматную доску, сопоставляя способности игроков и мгновенно меняющиеся в голове схемы. Его травма была больше поводом, чем причиной оставить карьеру игрока. Хью мечтал стать великим тренером. Он упорно учился и работал в молодежных клубах Англии помощником тренера, получал лицензию за лицензией: ?D?, ?C?, ?B? и неимоверными силами?— ?А?. В таком молодом возрасте (Хью тогда было всего 26) это стало практически чудом?— он иногда сам в это не верил. И когда старый друг отца, Тео Хансен, предложил ему место во взрослой команде другой страны, он даже не задумался?— покинул родину и стал младшим его помощником. Просто одним из многих. Он провёл два с половиной года в Дании, выучил язык, старался как мог. И вот теперь, когда он из младшего тренера стал правой рукой, тренером по стандартам, да и вообще одним из людей, которым Тео действительно доверял, появился Миккельсен.Он вплыл в их жизни избалованной звездой, от которой уже пытались избавиться предыдущие тренерские штабы, отправляя в аренду. Но, вернувшись из очередной, он стал началом их конца.И сейчас перед Хью стоял выбор?— приехать домой с позором, безработным, но по крайней мере сохранившим достоинство, или рискнуть, в результате опозорившись ещё сильнее. Хотя куда, казалось бы, сильнее.Контракт всё равно закончится через полгода, но появиться на бровке в качестве главного тренера, хоть и исполняющего обязанности,?— разве не об этом он всегда мечтал?—?Ладно,?— тянет Дэнси,?— наверное, так будет лучше.—?Ты как будто мне одолжение делаешь,?— посмеиваясь, произносит Тео.Хью поворачивается к нему, рассматривая зелёные добрые глаза на морщинистом лице, и, качая головой, произносит:—?Скорее себе.Он снова отворачивается, и, пока Тео бубнит что-то о том, что будет подсказывать и помогать, Хью думает, во что же он ввязался…***Голова болит нестерпимо. Мадс, уже переодевшийся для тренировки, трет виски и рассматривает счастливых парней. Настроение в команде отличное. Все ждут новостей?— которые в виде директора клуба вплывают в раздевалку:—?Парни. Всех приветствую,?— громко произносит Янсен Рихтер.—?Здравствуйте, сэр Рихтер,?— доносится откуда-то из угла раздевалки. Остальные футболисты, наконец заметив его присутствие, рассаживаются по скамейкам. Мадс косится на директора, допивая остатки энергетика, вылитого в бутылку из-под ?Колы?. Вчера он перебрал с пивом и сегодня еле проснулся. Ханне всё утро пыталась его добудиться, пока не плюнула и не уехала отвозить Виолу в школу. Разбудить его смогла лишь домработница, которая шумела во время уборки так, что проснулся бы и глухой. Мэдс не успел даже выпить кофе?— купил две баночки Рэд Булла, выпив одну по дороге, а вторую взяв с собой на тренировку своеобразной контрабандой.Голова болела ещё с пробуждения. Перед тренировками не следовало пить, но вчера вечером Мадс снова чувствовал себя как кусок никому не нужного дерьма, бесполезного и старого. Ещё чуть-чуть?— и его выкинут из клуба. Он давно перестал показывать результаты, что были раньше. В свои тридцать пять, когда звёзды большинства футболистов уходят с футбольного небосвода, он доигрывал последние годы в родном клубе, которому, по сути, тоже был не нужен. Сколько раз за последние четыре года его сплавляли в аренду? Три? И никакие показательные выступления со сливом тренера не изменили бы эту тенденцию. Он прекрасно понимал, что Тео не первый тренер, у которого к нему были претензии. Но Мадс не собирался подавать вид, что понимал, что его значимость для команды не такая уж и большая. Он хотел доказать, что всё ещё способен на большее. И новый тренер, который должен приступить сегодня к работе, будет его последним шансом.Рихтер заливается соловьём про политику клуба и прочее. Мэсс не слушает: он рассеянно блуждает взглядом по сторонам, пытаясь хоть как-то прийти в себя, пока в раздевалку не заходит Дэнси. Миккельсен сразу выпрямляет спину и сделал вид, что внимательно слушает Рихтера.Мальчишку всё-таки оставили.От осознания этого внутри теплым комком сворачивается предвкушение. Парень и вправду ведь неплох, зазнайка немного, но это ничего. Обтешется, привыкнет. Хансен слишком много ему позволял. Сейчас новый главный придёт?— и всё изменится. Само осознание, что Хью остался в штабе, как-то даже приободряет Мадса; он нетерпеливо ерзает на лавке и, дождавшись очередной паузы в речи директора, замечает:—?Уважаемый господин Рихтер. Мы всё понимаем. Всё это ну о-о-очень интересно. Но, может, вы наконец представите нам нового тренера. Где он? Опоздание в первый рабочий день не лучшее начало для знакомства с командой.Рихтер аж зеленеет от его наглости, но Мадс не смотрит на него?— он глядит прямо на Дэнси, наблюдает, как ходят желваки на его красивом лице, как окрашиваются розовым щеки, как страстно горят глаза и плотно сжаты пухлые губы. Хью, стрельнув в сторону директора взглядом и не дав сказать ни слова, чеканит:—?Я?— новый главный тренер, Миккельсен.Его слова оглушают. Мадс не слышит, как гудит команда, не слышит наставлений Рихтера.Мадс смотрит на Хью, на лице которого читается триумф, и понимает: у него больше нет шанса.***Хью показывает Йенсену предстоящий план тренировки, пока команда разминается с инструктором по физподготовке. Удивительно, но весь тренерский штаб остался прежним?— с Тео ушёл лишь тренер вратарей, его давний друг и соратник, но остальные предпочли остаться в клубе. Йенсен, второй помощник Хансена, теперь, соответственно, стал помощником Хью. Это намного упрощало работу: всё было по-прежнему, с той лишь разницей, что на Дэнси ложилась главная миссия?— найти общий язык с командой. Пока Йенсен пролистывает его записи, параллельно что-то спрашивая, Хью наблюдает за футболистами. Обычно улыбчивый и болтливый Миккельсен, бегущий в самом конце рядом с вратарями, сегодня молчалив и угрюм. Но, к удивлению Дэнси, он не устраивает скандалы и не возмущается назначением Хью на должность.Если подумать, представление его команде как главного тренера прошло на удивление спокойно. Хью всю ночь не спал, подготавливая речь. Размышлял, как будет лучше?— говорить самому или дать возможность Рихтеру всё объяснить. Представлял полночи, как его всей командой гонят из раздевалки, устраивая бунт, или начинают засыпать неудобными вопросами. Он накрутил себя так, что утром у него начал дёргаться глаз, а желание идти на работу стремилось к нулю. Он даже в красках представил, как едет в аэропорт и берёт билет на ближайший рейс в Лондон, представил разочарованное лицо отца… Но реальность как всегда не совпала с фантазиями. После того, как Хью ответил на очередной наглый вопрос Миккельсена, остальную работу взял на себя Рихтер, пояснив футболистам все нюансы. Те, погудев немного, спокойно собрались и последовали на поле.Футболисты не вели себя как-то необычно: может, проскальзывали смешки, разговоры, но это не было чем-то из ряда вон. Лишь Мадс бросал на Хью долгие изучающие взгляды, и это нервировало.С одной стороны, Дэнси понимал, что избежал главного?— саботажа. Ему дали работать. Но Миккельсен не тот человек, который сдаётся так просто, его нельзя списывать со счетов.—?А Дэнси-то каков, а,?— смеясь произносит Ларсен,?— трёх лет не прошло, а он уже главный! —?Они заходят на третий круг вокруг поля, а вратарь, бегущий по правую руку от Мадса, всё не может уняться. —?Ты в курсе, что у него даже Pro нет?—?Ага. —?Мадс кивает, краям глаза наблюдая за группой тренеров, готовящих снаряды рядом с Дэнси. Сам Хью улыбается, что-то рассказывая одному из них, и у Миккельсена во рту становится кисло.—?Да он всего на три года старше меня,?— возмущается Ларсен,?— этот говнюк даже пяти лет профи не играл, сразу свалил в тренеры. ?Кресты?2, да у кого не было ?крестов?, надо же, какой нежный.Мадс сжимает челюсть, вспоминая адскую боль в колене, как рухнул на поле, носилки и взволнованных парней рядом. Слёзы, которые с трудом сдерживал, запах больницы, отвратительный в своей стерильности, месяцы восстановления после операции и практически рухнувшие надежды. Практически. Но он справился с болью, пришёл в былую физическую форму. Но травма не осталась бесследной: помимо тонкого шрама на колене она оставила шрамы на душе.—??Кресты?,?— вторит вратарю Мадс и от раздражения приподнимает верхнюю губу. Он вновь косится на Дэнси и, ощущая, как уныние сменяется зудящей потребностью что-то сделать, хрипит:?— Слабак.Раздаётся свисток, и они останавливаются. Хью кричит с конца поля:—?Сейчас раздадим манишки, красные два-три-пять3 направо, голубые четыре-два-четыре3 налево. Играем три тайма по пятнадцать. Вратари меняются каждый тайм. Пятнадцатый, сороковой, двадцать четвертый и семнадцатый пока сидят.Мадс идёт за своей манишкой, но не берёт ближайшую. Он приближается к Дэнси, который тоже принимает участие. Хью протягивает накидку, стараясь не смотреть в его сторону, но Мадс не доставит ему такого удовольствия. Он хватает ткань чуть выше, чем надо, цепляясь пальцами за пальцы. Хью удивлённо приподнимает брови и наконец смотрит ему в глаза. Мадс усиливает хватку и притягивает его руку ближе к себе.—?Тренер. —?Хрипло и тихо, смотря прямо в глаза, голубую радужку которых почти полностью затягивает зрачок. Дэнси рассеянно кивает и нервно облизывает губы. Мадс быстро опускает взгляд на красный влажный рот, чувствует, как сердце пропускает удар, и отпускает руку. Мадс отходит быстро, будто сбегая: внутри переворачивается застарелое и давно забытое. Он мотает головой и идёт на свою сторону поля.Всю оставшуюся часть тренировки Хью чувствует себя как в прострации. Ощущение приближающихся проблем не покидает его, но мозг воспринимает их как должное. Он не может оторвать взгляд от Миккельсена: тот сегодня особенно хорош, и его команда пропускает всего два мяча, в отличие от их соперников, пропустивших десять. Мадс отрабатывает в обороне почти как в прежние времена, и Хью понимает, что игнорировать его нынешнюю отличную форму не получится. Одно пугает Дэнси больше опасности, исходящей от Миккельсена: Хью смотрит на него не только как на футболиста. Безумно привлекательный пугающей, холодной красотой, ловкий, гибкий и мощный Миккельсен будит в нём восхищение иного рода. Восхищение, которое нужно бы припрятать подальше. В первую очередь от самого себя.***Хью по привычке шагает с работы в сторону своего съемного домика через парк. Так намного дольше, но Хью нравится прогуливаться по громадному спортивному комплексу, расположенному посреди огромного паркового массива. Так он может немного отвлечься и сосредоточиться одновременно: мысли становятся в ровный ряд образов, а напряжение, скопившееся за день, постепенно рассеивается. На всю дорогу обычно уходит чуть меньше часа. Вся команда и тренеры гоняют на машинах, поддразнивая Дэнси, на что Хью только отмахивается. Вон тот же Миккельсен. Как только вернулся, купил себе последнюю модель ?Бентли?, дорогую красную красотку. Хью не был уверен, что клуб платит ему такие деньги, чтобы тот позволил себе подобную роскошь, но Мадс давно заработал всё, что мог, в ?Челси? и в Дании и сейчас, по сути, заканчивал карьеру. Ещё чуть-чуть?— и его контракт закончится, как и у Хью. От мысли об этом становится как-то не по себе, и он морщится, пытаясь прогнать неприятное чувство.От дум отвлекает звонок.—?Да,?— нажав кнопку вызова, отвечает Хью. Он рассматривает гравийную дорожку под ногами и немного сбавляет шаг. На том конце Рихтер говорит о каком-то безумно талантливом модельере, фотосессии в модном журнале и ещё что-то про спонсорство. Хью ничего не понимает толком из его хвалебной оды, кроме того, что у части команды завтра в двенадцать дня фотосессия, и что он может не досчитаться самых ?красивых? игроков на тренировке. Рихтер иронично смеётся, произнося ?красивые? ещё несколько раз, отчего Хью понимает, что фраза явно не его, а кого-то, кто занимался отбором игроков для фотосессии. Дэнси хмыкает и переспрашивает:—?Среди ?красивых?, я так понимаю, Миккельсен?—?О да, редактор буквально светилась от счастья, увидев его фото,?— цедит Рихтер и, немного помолчав, вдруг произносит:?— Слушай, Дэнси, им одного не хватило, говорят, остальные ?страшненькие?. Вот что я скажу?— ты тоже поедешь, я даже…—?Подождите,?— пытается соскочить Хью,?— им же наверняка нужны игроки. Я тренер.—?Так и одежда не спортивная. Костюмы. —?Воодушевленный своей идеей, Рихтер пускает в ход последний аргумент:?—?Давай, Дэнси. Это шанс наладить общение с командой. Я знаю, что у тебя нет тачки. Довезу.—?Ла-а-дно,?— тянет Хью, и слышит бодрое в ответ:—?Всё, утром в одиннадцать у тебя. И скажи Йенсену?— он завтра главный. —?И Рихтер отключается.Хью от раздражения захлопывает ?раскладушку? так сильно, что приходится потом проверять, цел ли экран телефона._____—?Ну давай, Мэсси, просто наклони корпус немного влево, да, вот так, да, хорошо, ну просто отлично. —?Фотограф, нахваливающий его за любое действие, жутко раздражает; пиджак практически в облипку, сковывает; а узкие кожаные ботинки натирают ноги при малейшем движении.Мадсу душно, неудобно и скучно. Он просто бездумно пялится то в один, то во второй угол комнаты и изображает на лице вселенскую тоску и скорбь. Но, похоже, всей съёмочной команде нравится, потому что парней отсняли каждого по разу и в одном костюме, тогда как на него напялили уже третий, и фотограф вздыхает так, будто Мэсс не просто позирует, а как минимум запускает руку ему в штаны.На очередной ?смене поз?, когда ему вручают мяч, в студию входит Рихтер. Он немного задерживается в проёме, а когда отступает в сторону, в дверях появляется… мать-твою-Дэнси. Хью Дэнси в сером приталенном костюме и черной угольной рубашке, и это настолько… даже в уме Мадс буквально теряет дар речи, поэтому крепче вцепляется в мяч и смотрит на Хью не отрываясь. Под очередную порцию ?да-да, посмотрите, какой огонь, сейчас просто спалишь этот мяч, да, вот так? и щелчки камеры Миккельсен глядит на потрясающе красивого Дэнси и пытается прямо там, на освещённой софитами площадке, действительно не воспламениться.Хью выглядит как смесь благородства и почему-то?— разврата. Заманчиво расстёгнутые пуговки чёрной рубашки, серый, с лёгким блеском костюм и абсолютно невинная внешность?— сочетание несочетаемого. Его вечная щетина сбрита, отчего скулы выглядят ещё более острыми: прикоснись?— порежешься; гладкая кожа окрашена лёгким румянцем смущения. Он общается с гримёршей, которая припудривает какие-то только ей видимые ?несовершенства?, и улыбается одним уголком губ, стеснительно, но почему-то в этой немного косой улыбке Мадс видит призыв. Нечто, похожее на ревность, шевелится внутри, но он отгоняет неуместное чувство, продолжая любоваться. Глаза Хью, обычно неясного цвета, сейчас выглядят аквамариновыми?— такие они яркие. А вечно растрёпанные кудри уложены хаотично, но в то же время блестят, как локоны ангела,?— насколько идеален каждый завиток.Мадс сглатывает и переводит взгляд на камеру, повинуясь просьбе фотографа. Тот так щебечет и стонет, что, похоже, прямо сейчас получит оргазм. Мадс презрительно поднимает верхнюю губу, и фотограф щелкает затвором, прося ?да, порычи на меня?. Мадс закатывает глаза и переводит взгляд на Дэнси, который смеётся в кулак, наблюдая за этой сценой. Миккельсен не выдерживает и привычно подмигивает ему, и то, как краснеет уже не от злости их нынешний главный тренер, поднимает внутри него ураган неясных желаний. Под громкое ?всё снято? Хью наконец отводит взгляд, а Мадс вырывается из-под ослепляющих ламп, скидывает пиджак и направляется к столу с напитками. Он берет в руки бутылочку ?Колы?, садится, оседлав задом наперёд ближайший стул?, и продолжает пялиться на фотосессию Дэнси. Ему бы ехать домой, к Ханне, но он смотрит, как складывает бантиком свой блядский рот их красавчик-тренер, и раздражение мешается внутри с мазохистским удовольствием?— смотреть, но не трогать.______Хью даже подумать не мог, что позирование перед камерами может так выматывать. Кажется, у него зубы болят от улыбки. Он наконец переодевается из жутко неудобного костюма и, попрощавшись с персоналом, собирается выйти, как где-то в куртке брякает. Кое-как найдя во внутреннем (а не во внешнем, как всегда) кармане телефон, он читает SMS от Рихтера:Сил моих нет большетерпеть этот цирк.Я уехал.Вызови такси.И вот сейчас Хью, как дурак, стоит у входа какого-то полуподвального помещения Копенгагена, не зная адреса, чтобы вызвать такси, а ему нужно добираться до другого города. Только он разворачивается, чтобы спросить адрес у кого-нибудь из персонала, его окликают:—?Подвезти?От звука этого хриплого низкого голоса Хью замирает и с опаской разворачивается. Миккельсен, в жёлтом спортивном костюме, стоит, привалившись задницей к своей красной ?Бентли?, и улыбается во все тридцать два зуба, выглядя при этом одновременно нелепо и мило, как пёс, дождавшийся хозяина. О последней ассоциации Хью даже думать не хочет. Добираться до дома как-то надо, и как там говорил директор? ?Наладь общение с командой?.—?Ну что ж,?— бубнит себе под нос Дэнси и уже громче говорит Мадсу:?— Конечно.—?Запрыгивай на переднее,?— весело произносит Миккельсен и, косо взглянув на Хью, ловко забирается в машину.Почти полчаса они едут молча. От Миккельсена не чувствуется никакой враждебности или напряжения, наоборот, он удивительно расслаблен, только поглядывает на Хью задумчиво, но Дэнси делает вид, что не замечает. Он глядит вперёд, на проносящиеся мимо дома, потом?— деревья с полями и постоянно цепляется взглядом за руку Миккельсена. Она лежит свободно, пальцы не зажимают руль крепко, как обычно у самого Хью, который умеет водить, но не сильно любит?, а сам Мадс ведёт машину спокойно, слегка поворачивая локтем и запястьем, касаясь кожаной оплётки так нежно, словно гладит женщину. От таких мыслей к щекам приливает жар, и Хью сглатывает накатившую слюну. Мадс как будто чувствует: слегка поворачивает голову и приподнимает бровь.—?Ты теперь тренер, тебе нужна тачка,?— тянет он по-доброму.Хью от удивления распахивает глаза; Мэсс тонко улыбается и смотрит на него с хитрым прищуром.—?На полгода? Чтобы потом долго и нудно её продавать?—?Какой-то ты пессимист, Хьюстон. Думаешь, тебя не подпишут на контракт? —?Он не издевается, говорит обыденно, с полной уверенностью в своих словах, и Хью лишь отрицательно качает головой.—?Вот подпишут?— и куплю. —?Он смотрит на Мадса и не может сдержать улыбку. Миккельсен?— последний человек, который должен верить в Дэнси. Эти сомнения он и озвучивает:?— Может, меня выкинут через пару недель. Твоими молитвами.Перемены в Мадсе разительны: расслабленный, вальяжный, словно большой кот, он мгновенно подбирается и становится похож на сгусток негатива:—?Знаешь что, Дэнси…—?Ну что? Что? —?прорывает Хью. Напряжение последней недели вырывается из него возмущением. —?Что ты хочешь? Чтобы я ушёл, как Тео? Не дождешься! У меня появился шанс, и я скорее опозорюсь, чем сдамся, так ни разу и не попробовав. Мадс молчит, смотря вперёд, на дорогу, и лицо его неживое, словно маска, а Хью продолжает говорить, всё больше и больше повышая голос:—?Так что устраивай дальше свои концерты, а я просто хочу заниматься любимым делом. Пока есть такая возможность. Чего и тебе советую.Он говорит словно капризный ребенок с родителем, а не тренер профессионального клуба со своим футболистом. Быть может, он не привык ещё, а может, их отношения с Мадсом давно вышли за пределы профессиональных. При полном отсутствии более близких контрактов, присутствие рядом Мадса всегда ощущалось как нечто личное. Даже их короткие разговоры, полные перепалок и ссор из-за решения того же Тео на тренировке, были больше похожи на прелюдии. Как бы они оба ни делали вид, что на самом деле между ними ничего не происходит, они были действительно небезразличны друг другу?— и это всё ещё больше запутывало. С Хью такого никогда не случалось, но у него не было сомнений: их с Мадсом отношения не были профессиональными. Назначение Дэнси главным лишь усилило напряжение между ними. Когда Хью, понимая, что перегнул палку, собирается извиниться и поговорить наконец по-человечески, Миккельсен выруливает посреди города на обочину, даже не доехав до ближайшей парковки.Он наклоняется к Хью, близко-близко, почти прикасаясь носом к носу, и зло произносит прямо в лицо:—?Ты конечно тренируй, Хьюстон,?— и это прозвище как пилой по оголённым нервам,?— только не забывай, что футбольная команда?— почти семья, единый сплочённый механизм. Не надо тут изображать из себя Тео с его выбором себе любимцев. Парни всегда за справедливость. И я?— в первую очередь.Хью уже сам не хочет спорить, а с таким Мадсом?— тем более.—?Я обещаю,?— Хью глядит прямо в светло-ореховую радужку, почти теряя себя в колодце тёмных зрачков,?— я обещаю быть непредвзятым.И именно сейчас Хью понимает, что непредвзятость?— это последнее, что он будет чувствовать к Миккельсену.Он сглатывает вязкую слюну, а Мадс всё никак не отстраняется, нависая над ним всем корпусом. От его тела идёт равномерное тепло и пахнет каким-то древесным парфюмом. Хью будто оказался в коконе из жара, пряного мускусно-древесного запаха и почти ощутимого, только руку протяни, желания между ними. По кончикам пальцев словно начинают бегать электрические разряды, а губы покалывать. Хью невольно облизывает кончиком языка рот, стараясь утихомирить покалывание, и втягивает носом воздух.Мадса будто парализует. Он не может отстраниться, чтобы сбросить это наваждение, не может податься вперёд и проследить языком влажный след на этих блядских пухлых и красных губах Дэнси. Мадс, кажется, даже не дышит. Он погружается в бездонный бассейн бирюзы глаз Хью, тонет и не может выбраться. Нужно сделать рывок и наконец глотнуть спасительного воздуха, но Мадс только и может, что слушать бешеную пульсацию в ушах и пытаться не захлебнуться.Хью прикрывает глаза, его ресницы отбрасывают тень на порозовевшие щеки, и Мадс резко выныривает.Он отстраняется, демонстративно кашляет и произносит:—?Хотелось бы верить. —?Он смотрит по сторонам, замечая, что они почти доехали до дома Хью, и сухо произносит:?— Приехали. Дальше доберёшься сам.И когда Хью старается не спеша, делая вид, что ничего не произошло (хотя, быть может, для него ничего и не произошло, и это только у Миккельсена время стало тягучим, словно патока, почти замерев на одном моменте), выйти из машины, он спрашивает у самого себя: ?И кому ты веришь меньше, Мэсс, ему или самому себе?.Потому что после случившегося в себя веры никакой уже не было.***Мадс опять напивается. Напивается вдрызг. Он находит себя в постели утром, даже не помня, как добрался до дома. Выпив аспирин, который оставила ему Ханне на тумбочке, первым делом он проверяет наличие кошелька и ключей от ?Бентли?, которые сдуру взял с собой в бар, слава богу, поехав туда всё-таки на такси. Найдя искомое в карманах джинсов, брошенных рядом с кроватью, он, тяжело вздохнув, оседает на постель. Изо рта воняет сдохшим и много раз сгнившим животным, голова болит, а глаза режет от дневного света. Мадс бросает взгляд на часы, стоящие на тумбочке,?— через час тренировка,?— и идёт в ванную комнату. Пока он отмокает под душем, мысли, которые он безуспешно пытался утопить на дне стакана вчера вечером, опять возвращаются, назойливо свербя в висках.Хью Дэнси, Хью, Хью-Хью-Хью, Хьюстон-у нас проблемы-Дэнси. Почти мальчишка, уж внешне точно, дерзкий и амбициозный, отсутствие опыта с лихвой компенсирующий острым умом и упорством. Хью, такой красивый, что аж дыхание захватывает. Да как он в футболе-то такой красивый оказался? С его херувимскими темными локонами и ясными глазами стоило идти в актёры или модели. А этот?— стоит на бровке, а теперь вообще исполняет обязанности главного тренера профессионального футбольного клуба.Хью Дэнси, умный и мстительный, который ненавидит Мадса Миккельсена. После вчерашней поездки это стало очевидно.Злость и раздражение мешаются внутри с апатией. Сейчас Мадсу предстоит очередное противостояние. Снова интриги, снова провокации, если он хочет, чтобы в этой войне победил он, а не молодой тренер. Тот и глазом не моргнёт?— нашепчет Рихтеру, что ему Миккельсен не нужен. Благо, спонсор в этом сезоне хороший, и клуб может позволить себе нового, более молодого и быстрого центрального защитника. А Мадс так хотел просто играть на максимуме, просто заниматься любимым делом и прекратить эту бесконечную войну.Мадс смывает с себя остатки пены, выбирается из душа и подходит к зеркалу. Он глядит исподлобья на мешки под покрасневшими глазами, на темные волосы,?— в короткой чёлке уже отчётливо видна седина,?— на заросший щетиной подбородок и сжатый в гримасе отвращения капризный рот.Отвращения к самому себе.Он ничего больше не хочет.Война?Нет, к чёрту всё.Хватит.Выкинут так выкинут.Мадс устал.Когда он выходит из дома и садится в машину, заводит мотор и слушает его мерное гудение, в голову приходит ещё одна мысль, которую он так тщательно отгонял от себя всё это время: он не просто не хочет воевать— он не хочет воевать с Хью. С Хью хочется делать совсем другое: смотреть, как яркие губы кривятся не от раздражения, а от удовольствия, целовать их, делая ещё ярче; смотреть, как голубые глаза горят, а скулы краснеют не от гнева, а от возбуждения; хочется сжимать в руках его крепкое гибкое тело, прикасаться кожей к коже, втрахивая в каждую горизонтальную поверхность, и слушать его стоны, словно самую лучшую музыку. Для Дэнси хочется быть не соперником, а соратником, другом, любовником. Хочется, но нельзя. У Мадса Ханне, у Мадса семья, Мадс сам себе не позволит.Но даже соратниками им быть не получится. В своей бездумной войне Мадс оттолкнул от себя обаятельного англичанина, и сейчас всё, что он может получить в ответ,?— лишь презрение.Мадс сглатывает горечь и трогается с места.*** Первые недели у Дэнси в роли главного тренера проходят просто превосходно. Хью даже немного расслабляется и не ждёт какого-то подвоха. Он объясняет команде, что ещё одна подобная игра, как с ?Мидтьюлланном?,?— и они скатятся вниз таблицы, рискуя вылететь из суперлиги. Парни всё понимают, они не хотят терять хорошие контракты с приличными деньгами. Они стараются, и на этой неделе ?Брондбю? выигрывает у ?Орхуса? со счетом ?1:0?. Все играют неплохо. Все, кроме Миккельсена, который буквально вычёркивает себя из игры, едва не забив в свои ворота. И когда он в очередной раз подпускает к воротам нападающего соперников, а ситуацию спасает только вратарь, Хью снимает его с игры.Разозлённый Мадс даже не остаётся после матча на разбор ошибок, и Дэнси чувствует иррациональное чувство вины.Мадс ещё две недели назад был в прекрасной форме, а сейчас выглядит, как бледная копия себя. Ребята поговаривают, что он регулярно пьёт. Хью понимает, что им нужно поговорить, но боится. Сам не зная, боится ли он поговорить с Мадсом напрямую или же боится сам себя.—?Отвратительно,?— ворчит стоящий рядом Йенсен. —?Да что с ним снова происходит?—?Может, в семье что-то не так? —?задумчиво произносит Дэнси, смотря на еле волочащего ноги Миккельсена.—?Да не, его видят в любимом баре чуть ли не каждый день. Он, конечно, и раньше любил выпить, но чтобы так. Кошмар какой-то.Он качает головой; Хью свистит к замене и, когда Миккельсен покидает поле, садится на лавку, бездумно наблюдая за происходящим.—?Может, и правда семья?—?А может, всё дело в тебе?—?Что?—?Как ты стал главным,?— мягко тянет Йенсен, объясняя, как ребёнку,?— все думали, он начнёт снова крысить, а он будто сдулся. Ходит хмурый и опухший, пьёт. Его скоро медики к тренировкам не допустят. —?Помощник хитро улыбается, и улыбка на его веснушчатом лице выглядит зловеще. —?Если об этом узнает директор, его могут хорошенько штрафануть, а продолжит?— вообще выгнать в шею. Вот тебе это всё, по идее, на руку. Убрать его сейчас очень просто. Ты только скажи.—?Нет,?— мотает головой Дэнси. —?Если правда во мне причина, мне проблему и решать. Защитников у нас сейчас не много. Лишиться такого опытного будет очень глупо.—?Да он сейчас бесполезен,?— фыркает Йенсен.—?Это называется спад, Мёллер,?— строго говорит Хью и более уныло добавляет:?— Но на игру я его поставить не могу. Слишком рискованно.Он смотрит на сидящего на скамейке Мадса, подпирающего рукой подбородок, на его красивый профиль, на нахмуренные тонкие брови и плотно сжатый рот с пухлой, слегка нависающей верхней губой, и чувствует, как волнительно шевелится внутри: о том, что Хью не выпустит его, им придется разговаривать лично. Один на один. Дэнси не может это озвучить при всех.