Вечер-1. Ласка (1/1)

Omnia vincit amor, et nos cedamus amori.

(Все побеждает любовь, и мы покоряемся любви, лат.)Трион утомленно откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза. Он чертовски устал за последние три дня, помогая отцу с государственными делами, коих внезапно навалилась демонова туча.Трион вздыхает и, слыша чьи-то тихие, легкие шаги, поднимает веки. Торрен стоит рядом и пристально смотрит на брата.— Что-то случилось? – в его глазах и голосе – беспокойство.— Ничего, — отвечает Трион с легкой улыбкой. – Просто безумно устал.

Он действительно измучился сверх всякой меры – у него нет сил даже говорить, и он снова закрывает глаза, поудобнее устраиваясь в кресле.

Торрен сдвигает брови – он искренне жалеет брата, — и подходит к нему сзади. Трион чувствует, как он кладет руки ему на плечи и начинает осторожно, не слишком умело, но старательно массировать их. Трион улыбается.— Спасибо, Тор, — он поворачивает голову и касается губами примостившейся на его плече ладони брата. Он нежится под ласками Торрена, довольно жмурится от приятных ощущений, а потом, подняв руку, дотрагивается пальцами до щеки Тора, мягко заставляет его наклониться, откидывает назад голову и ловит губами его губы. Шелковистые волосы брата скользят по его щеке – и Триону неимоверно нравится это ощущение, и он зарывается пальцами в густые черные пряди. Усталость сама собой начинает проходить – когда Тор рядом, у Триона становится удивительно тепло на сердце, одно его присутствие согревает душу и прогоняет дурные мысли. С ним – хорошо, просто хорошо, как ни с кем другим.

Трион разрывает поцелуй и снова прикрывает глаза, наслаждаясь прикосновениями братишки – Тор продолжает разминать его плечи, то с силой сжимая их, то чутко и трепетно лаская. И в какой-то момент Торрен внезапно наклоняется и, оттянув воротник брата, прикасается губами к тому месту, где шея переходит в плечо. Трион улыбается, а Тор медленно взбирается поцелуем выше, до самой скулы – и возвращается назад, к плечу, и его распущенные волосы щекочут кожу Триона.

Руки Тора смещаются ниже, расстегивают рубашку брата, и ладони его ложатся на грудь Триона, а потом скользят вниз, к животу. Трион усмехается про себя – его братишка наконец-то начал смелеть и делать первые шаги сам.

— Тор.

— Мм?— Иди ко мне.Торрен медлит всего мгновение – кажется, его удивил такой неожиданный переход, — огибает кресло брата и садится к нему на колени, обвивая руками его шею. На его щеках – румянец, он смущен тем, что посмел прикоснуться к брату первым и первым позволил себе ласку. Он часто желал проявить подобную нежность – но боялся, что Трион рассердится, и потому никогда не начинал сам – он лишь отвечал на действия брата, на его объятия и поцелуи, не решаясь проявлять инициативу. А ведь Трион так хотел, чтобы его братишка наконец перестал сдерживать себя и осмелел…Старший дроу обнимает брата за талию, с такой силой прижимая его к себе, что тот невольно охает.

— Я люблю тебя, — слова срываются с губ как порывы горячего ветра. Тор касается щекой виска брата, с наслаждением вдыхая запах его волос.

— Я тебя тоже.Они молчат. Трион не двигается – ему хорошо так, как не было уже давно, спокойно, умиротворенно, и хочется, чтобы эти минуты длились вечно, чтобы Тор никогда не покидал его объятий, чтобы всегда, всегда был с ним, прикасался к нему, смотрел на него… чтобы просто был рядом с ним.

Торрен первым нарушает молчание.— Ты устал. Ложись отдохни.Он порывается встать, но Трион с новой силой стискивает его, привлекая к себе.— Подожди. Останься еще ненадолго, прошу.

И Тор, помешкав всего секунду, остается и, обвив руками шею брата, склоняет голову ему на плечо и замирает.

Вечер медленно сменяется ночью.