Капель (и весна на сердце) (1/1)

Антон натурально готов был побиться своей переполненной головешкой о близлежащую кирпичную стену. Возможно, это помогло бы освободить в ней место. Потому что там определённо было слишком много мыслей, начинающихся с ?а что если?..? и мешающих нажать пару треклятых кнопок. Сраный клуб дискуссий, а не голова, так её разэтак.?А что, если его нет дома? Если он не захочет тебя слушать? Он может быть занят. А если он тебя пошлёт? Может, вообще-то, тебя ведь так-то не звали.?Кровлей раздражённо взвыл, положив большой и толстый на тех, кто мог пялиться и всё-таки треснулся хорошенечко головушкой о стеночку. На пару мгновений в ней и правда всё стихло и настала-таки блаженная тишина, но это всего на пару мгновений. Потом к бесновавшимся сомнениям прибавилась головная боль, ещё больше расшатывая последние оставшиеся нервы. ?Либо я это сделаю, либо придётся его вылавливать после школы?А это достаточно сложно, особенно если учесть ангелка, который постоянно ошивается с Азирафаэлем. И буквально расстреливает Антона взглядом, прямо-таки гарантирующим вечные муки, если Кровлей даже голову повернёт в их сторону. Антон, конечно, поворачивал. Много-много раз, игнорируя Рафаэля (чем наверняка выбесил его окончательно) и стараясь поймать взгляд Зиры. Но тот либо не смотрел на Кровлея вовсе, либо слишком хорошо шифровался. Или это просто Антону так ?везло?. Он надеялся, что когда Азирафаэль посмотрит ему в глаза это… ну, хотя бы наведёт его на мысль, что у Кровлея есть причина не разговаривать с ним в классе. Всё-таки Зира далеко не глуп. А потом, возможно, он захочет узнать, а Кровлей, конечно, расскажет. Антон бы всё ему объяснил, если бы только Азирафаэль задержался после школы где-нибудь за углом, или во дворе. Они смогли бы поговорить. Но увы и ах, Кровлею не повезло (хотя Богиня, для разнообразия, могла бы подкинуть ему козырь в этой партии). И вот теперь он тут, стоит перед закрытой дверью и пытается собрать себя в кучу, чтобы позвонить в домофон. Потому что вчера Антон не удосужился спросить ни номера телефона, ни вообще каких-либо контактов. Знал только языком работал, а вот мозгом – с переменным успехом. Очень переменным. Хорошо хоть номер квартиры как-то запомнил.Парень вдохнул-выдохнул и нажал на кнопки. Это произошло как-то само собой, он даже сам не ожидал, что вот так просто возьмёт и сделает, а не промается на улице ещё пару часов. Пока из динамика вырывалось резкое противное пеликанье, Кровлей отошёл к широкой каменной стенке, ограждавшей лестницу, сел на неё и стал нервно ал подумывать, что ему не ответят и никого нет дома, когда вдруг услышал мягкий голос Азирафаэля: - Да? Кто?Парень от неожиданности даже растерялся и промолчал, но когда его собеседник издал недоумённое ?эм?, собираясь, по-видимому, сбросить его, мозг Кровлея снова заработал. Хрипя, фырча, как двигатель старой ?лады?, но-таки думать начал:- Зира… это… это Антон.Не бог весть что, конечно, но трубку, похоже, не повесили.- Я просто хотел… это… извиниться, короче. Я не говорил с тобой, хотя ты меня позвал…- Может, всё-таки зайдёшь?Азирафаэль не звучал раздражённо. Скорее, что-то в его голосе выдавало усмешку. Кровлей был уверен, что у его глаз сейчас показались морщинки. Хитрожопые такие. Определённо хороший знак. Парень усмехнулся, всё ещё немножко нервно:- Если пустишь.В этот момент домофон приветливо пиликнул и дверь разблокировалась, впуская Кровлея. Он поднялся по пыльной лестнице на второй этаж, вышел на балкон и оказался перед закрытой дверью. Антон стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу. Зира же откроет, да? Он не из тех, кто мог бы кинуть человека, даже если тот кинул его. Не то чтобы Азирафаэль был настолько наивным, чтобы бежать к избившему его как верная псинка с мыслью ?он никогда не сделает этого снова, он же обещал?. Скорее Зира всегда давал людям высказаться и объясниться. Это было… справедливо? Хотя Кровлей больше склонялся к варианту, что ему просто интересно послушать ?и что ты мне скажешь, предатель??. Так или иначе, просто бросить Антона на лестнице Азирафаэль не мог. Правда ведь?Но в этот момент дверь плавно открылась. Зира стоял на пороге в светлых спортивках и старой поношенной толстовке, впрочем, тоже белой и аккуратной. Было как-то непривычно видеть его таким… домашним? Парень отступил в сторону, давая Кровлею пройти. Он поджимал губы, будто не желая демонстрировать ?рожу кирпичом?, но при этом не считая уместным улыбнуться. При мысли о том, что ему Зира возможно действительно больше не захочет улыбаться, у Антона сам собой открылся рот, а слова начали вылетать слишком быстро и, скорее всего, проскакивая мимо мозга:- Азирафаэль, послушай, я правда хотел ответить, но там ведь были все, понимаешь? Они бы все увидели и это плохо, ты же понимаешь, что они не должны видеть, да? Прости меня, я правда…- Успокойся пожалуйста, давай сначала дойдём до моей комнаты. Там поговорим.Лицо Ангел честно пытался держать, но лукавые взгляды исподтишка выдавали парня с потрохами.?Он всё понял!? - догадался Кровлей, - ?вот же сволочь!?Последняя мысль против воли звучала в его голове почти с восхищением. Или не почти. Возможно, восхищения в ней было таки многовато. Антон послушно последовал за Азирафаэлем в квартиру, оставил одежду в гардеробной и отправился в комнату своего, как он надеялся, всё-ещё-приятеля. Зира же пошёл на кухню за чаем. Обитель Азирафаэля выглядела достаточно… в его стиле. Первое, что бросалось в глаза – книги. Они были буквально на всех поверхностях (и Кровлея это почему-то совсем не удивило). Вся комната выглядела светлой, захламлённой и очень уютной. На стенах висели картины, у стены стоял комод, где, видимо, хранились все вещи Зиры, потому что должны же они хоть где-то храниться. В углу стоял доверху забитый немного пыльными талмудами шкаф, кровать у противоположной от комода стены, кресло у подоконника с совершенно безвкусным клетчатым пледом и рабочий стол. Антон как раз перекидывал тартановую тряпку на кровать, дабы сее отсутствие стиля не оскорбляло те части его тела, что желают возлежать на её месте, как появился Азирафаэль. Он поставил одну из чашек на подоконник рядом с креслом, а сам сел напротив и выжидающе взглянул на Кровлея своими невозможно серьёзными глазами.- Кажется, ты собирался мне что-то сказать?И чинно отпил из своей кружки. Ну прямо сама оскорблённая невинность в живом воплощении, честное слово. Наверное, это должно было злить, только почему-то хотелось улыбаться до ушей и ловить на себе хитренькие взгляды, и… ?…надо бы всё-таки извиниться?И не смотреть на Зиру, от греха подальше. Иначе и до больнички недалеко. По крайней мере, всё что творилось с Антоном вело к этому. И только к этому. - Прости, что я тебя игнорил. Просто я подумал, что уёбок-Гаврик начнёт доёбываться, - Кровлей всё-таки поднял глаза, - до тебя.- Ох… ну… такие выражения совершенно ни к чему, но это довольно логично, да… я так и понял, - Азирафаэль робко улыбнулся, - всё хорошо, я не обижаюсь. Антон немного расслабился. Даже подозревая, что Зира давно догадался, было как-то легче от его слов. - Только не защищай эту тварь, Ангел, он этого не заслуживает.Азирафаэль аж поперхнулся. Откашливаясь, он кое-как прохрипел:- Что?!- Что? ?Блябляблябля?Кровлей в этот момент возблагодарил Великого Макаронного Монстра, что они не в аниме и он не выдаст себя свекольной рожей. И очень надеялся, что смог проконтролировать чёртов голос. - Т-ты… - а вот Азирафаэль, похоже, был из аниме, - ты назвал меня…- Конечно, ты ведь мой Ангел-хранитель. Или хочешь, чтобы я звал тебя Принцем? Или, может, Рыцарем? Ты ведь спас меня, так что я имею право, - Антон ухмылялся и чуть ли не пел самым елейным из возможных голосов, а сердце его, видимо, понимая уровень бреда, колотилось о грудную клетку. За неимением лба - всем корпусом.- Ч-чего?! Нет!- Значит, Ангел?- Нет!- Но как же? А моё право Прекрасной-Дамы-в-беде?! Будь джентльменом! - Антон!Кровлей рассмеялся. Сложно сказать, на какую долю этот смех был истерическим, но ситуация начала доходить до абсурда. И, похоже, именно в тот момент он осознал, насколько влип. Что тоже было смешным, потому что, цитата:?Ну это же, блять, просто пиздец? Азирафаэль попытался смотреть осуждающе, но надолго его не хватило и скоро ржали они уже вдвоём. До выступивших слёз и колик в животе. Потом, когда тема себя исчерпала, переглянулись – и снова раздался взрыв хохота. Они сами уже не понимали, над чем смеются, но какая разница? Сходить с ума не страшно, если идти в приятной компании. И всё-таки истерический припадок сошёл на нет. Антон сосредоточенно подышал, дабы не скончаться от гипервентиляции, а потом спросил:- Значит, всё-таки Ангел?Азирафаэль страдальчески вздохнул, а затем обречённо посмотрел на Кровлея, который буквально видел в этом его взгляде ?несносный дебил? бегущей строкой.- Я побуду джентльменом и признаю все твои дамские права, но если ты хоть раз назовёшь меня так прилюдно, то я… - Азирафаэль честно пытался быть грозным, - никогда больше с тобой не заговорю.- Конечно, Ангел.Антону слишком понравилось произносить это прозвище, чтобы думать о том, насколько его голос был похож на щебет кисейной барышни.***- Припёрся-таки.Кровлей не был уверен, что именно так матери стоит приветствовать сына. Но от данной конкретной матери слышать подобное он уже привык.- Я тоже тебя люблю, - его голос звучал так, будто он говорил с помойным ведром. Антон, не снимая ботинок, юркнул в свою комнату и захлопнул дверь. ?Своей?, на самом деле он мог назвать её лишь на половину, потому что приходилось делить сию скудную обитель ещё с младшим братом. Тот как раз развалился на нижнем ярусе кровати и играл в какую-то игрушку в телефоне, ничего и никого не замечая. И это было неплохо. Лучше когда внимание Хари обращено на что угодно, кроме тебя. Потому что иначе заканчивалось дракой и пиздюлями от отчима. А больше всего прилетало, естественно, Кровлею. Парень скинул обувь и вскарабкался в своё логово. Несмотря на то, что конфликтов Антон, в общем-то всегда старался избегать, предпочитая решать дело пиздабольством, даже Харитон не рисковал соваться сюда. А он любил быть везде, где быть не следовало. Видимо, всё-таки запомнил полёт с лестницы и сотряс после последней попытки. Это была территория Антона, надёжное укрытие, когда приходилось оставаться у матери. Он даже шторку повесил – конфиденциальность, все дела. Кровлей включил свет, уселся по-турецки и достал из портфеля свой ужин: ланчбокс из KFC за триста рублей. Всё лучше, чем стряпня матери, тем более, что тараканов ещё не травили и ему вообще не улыбалось закусить одним. Парень здраво рассудил, что шансов отравиться фастфудом у него меньше. В этот момент одеяло в изголовье кровати шевельнулось, и из-под него вылез Чёрт. Он сладко потянулся, принюхался и решительно двинулся в сторону бумажного пакета Кровлея.- Нет, старичок, это не тебе. – Антон убрал еду с линии атаки, а кот осуждающе посмотрел на него. У сфинксов талант в этом плане, им очень хорошо удаются осуждающие взгляды. Кровлей погладил мягкую гладкую кожу и полез в рюкзак. Он выудил оттуда пластиковый пакетик. Затем потянулся за миской, стоявшей на одной из привинченных у окна полок и выдавил туда жижу, которая, как писали на упаковке, настоящий деликатес и вообще кошки от неё без ума. Чёрт принюхался и решил, что это достойная замена стритфуду, так что, видимо, производители знали, о чём говорили. Человек и кот начали трапезу.Поев, Антон растянулся на кровати, а Чёрт у него под боком. По природе своей он был лысым и поэтому вечно мёрз.- У меня проблемы, - сказал Кровлей коту вполголоса, - похоже… мне нравится Ангел. В том смысле, что… в котором он точно не хотел бы. Вот.Чёрт лишь мурчал, свернувшись калачиком. Парень страдальчески вздохнул и начал поглаживать кота по гладкой спине, продолжая при этом ныть о делах своих душевных, да терзаньях любовных:- Я имею в виду… бля, ну он же натурал… вроде как. Типа, да, с виду он голубее, чем небо над Бали с плаката какого-нибудь вшивого турагенства, но!.. Ну реально, кто судит об ориентации человека по тому, как он выглядит?Кровлей погладил Чёрта по голове. Тот с удовольствием подставился под ласку и замурчал ещё громче.- Дебилы, вот кто, - Антон повернул голову и взглянул на кота. Улыбнулся, - маленький трактор.Чёрт зажмурился. Кровлей прикрыл глаза. Это был один из нечастых приятных вечеров в этой квартире. Домом для Антона это место не было, не только потому что единственным по-настоящему родным существом здесь для парня был лежавший сейчас под боком кот, но также потому, что это место вообще больше походило на помойку, чем на жильё: кучи грязных, мятых вещей повсюду, тараканы (хорошо ещё, что клопов нет), откровенно засранный в конец пол с липкими разводами и комками пыли, катающимися из угла в угол как перекати-поле в американских мультиках. Обои кое-где отклеились, а где-то были разрисованы фломастерами, потому что мамаша не могла уследить за своим выводком, и те росли как придётся. Ели что пошлёт старина Люцифер, жили в отвратительном гадюшнике, как помойные коты, а у матери всё одно: ?У меня работа. Я вкалываю всем вам на пожрать, а вы даже убраться не в состоянии!?. О, Кровлей убирался, вообще-то, да только бросил это занятие, потому что всем было откровенно насрать на его труд, и квартира за пару дней снова приобретала вид городской свалки. Как можно было называть домом место, где даже существовать нормально трудно?! О чём уж тут говорить…У Ангела не было идеальной чистоты, но и срача тоже. Скорее уютный творческий беспорядок. И его комната… она походила на гнездо, специально свитое этим невозможным пернатым созданием для собственной его персоны. Азирафаэлю было настолько комфортно там, что даже посторонний человек, как Антон, это видел, потому что ангел так идеально смотрелся там, так гармонично. И из-за этого ты сам чувствовал себя как-то… хорошо. Ты мог расслабиться. Ты был в безопасности. Не то чтобы Кровлей когда-либо где-либо чувствовал себя так.Ангел не шёл из головы. Они были знакомы всего пару дней, но Антон, похоже, действительно влип, потому что это был необыкновенный человек. Азирафаэль не был глуп, но всегда старался видеть в людях хорошее. Ангел искренне сочувствовал Кровлею и заботился тоже искренне. Это было… необычно. Потому что раньше если кто-то и делал это, то только потому, что хотел чего-то. Родители – поддерживать видимость нормальной семьи. Братья – потому что им были нужны деньги, жратва, шмотки или ещё что-нибудь. Девчонки хотели трахаться. Азирафаэль же поступал по совести. По сердцу. Кому-то плохо – он помог, вот и всё. И неважно, что у Ангела самого могли бы быть проблемы из-за этого. Антон раньше думал, что умные люди всегда в какой-то степени разочарованы в мире, ведь не могут же они на самом деле понимать, какое дерьмо творится вокруг и жить спокойно! Но он… он просто хотел помочь. Кому мог. Как мог. Хоть немного. И в этом, наверное, было больше мудрости, чем во всех философских трактатах о смысле жизни.Человеческая рука мягко приобнимала кота, дыхание Кровлея стало ровным. Чёрт искоса взглянул на спящего, зашевелился и аккуратно выбрался из-под безвольной конечности. С наслаждением потянулся, разминая косточки и тихонько отправился по своим кошачьим делам, оставив Антона мягко улыбающимся своим снам.