Заморозки (или повесть о том, как изменчива бывает погода) (1/1)

- Знаешь, было просто дико перечитывать это и понимать, что книга вообще не та, которую я запомнил! Нет, ну серьёзно! В четвёртом классе я как-то упустил момент, когда чёрные скормили белым мясо убитого человека… Да и лесбийскую линию я тогда как-то не заметил… всё самое интересное!Азирафаэль сидел с широкой улыбкой и заинтересованным блеском в глазах. Периодически в голове снова и снова возникала мысль: ?Как вообще всё свелось к этому?!? Вот уж действительно, мог ли он сегодня с утра подумать, что вечером будет сидеть за столом в кухне и с упоением слушать разглагольствования новенького одноклассника, ?демона?, попавшего в немилость к Гавриилу, найденного им на просторах школьной санчасти с окровавленным лицом, о литературе XX века?! И уж тем более о каннибализме в ней! И вдвойне тем более, что это будет настолько интересно! Но у парня пока что не было времени обдумать это, потому что Антон продолжал с жаром что-то рассказывать. Чайник в тот вечер трудился в поту и мыле, обеспечивая владельца и гостя новыми дозами кипятка, а разговор всё никак не мог закончится. С литературы он плавно перетёк к природе и путешествиям, Зира рассказал о Париже, куда они с тётей ездили, там тогда было очень неспокойно, но, к счастью, им повезло убраться невредимыми, а Антон, в свою очередь, поделился впечатлениями об экскурсии в БТА (?большой телескоп азимутальный? и да, Азирафаэль честно постарался запомнить все объяснения Кровлея; получилось ли… ну, он сам, если бы его спросили, ответил бы, что да и крайне вежливо перевёл разговор на другую тему, но с Антоном Зира готов был обсуждать звёзды часами, так что вопрос неоднозначный). А время текло тихим ручейком, и часы едва слышно журчали стрелками. Парни как раз дискутировали о том, можно ли считать самцов морских коньков самцами, если они вынашивают икринки, и всё ближе подбирались к библейской концепции мироустройства, когда вдруг замок входной двери щёлкнул, и бархатистый женский голос радостно уведомил:- Ази, я дома! Помоги мне с сумками, милый!Азирафаэль обернулся к Антону, тыкая в него указательным пальцем: ?мы ещё не закончили?, и, как истинный джентльмен, не заставляющий просить себя дважды, отправился помогать загадочной мадам с сумками. В прихожей началась возня, а несколькими минутами позже Зира вернулся, нагруженный пакетами с продуктами. Он хотел было что-то сказать, но Кровлей перебил его:- Ази?Зира обернулся и встретился с изящно выгнутой в немом вопросе бровью собеседника.- А. Ну, моё полное имя Азирафаэль, но обычно людям сложно запомнить и выговорить его целиком, так что они сокращают. Рафаэль зовёт меня Зирой, а тётя - Ази. Мне и так, и так нормально, так что на твой вкус.Он одарил Антона мягкой дружелюбной улыбкой и начал разбирать пакеты.- Имя реально сложное. Кто из твоих родителей оказался настолько жестоким?В голосе Кровлея не было издёвки, просто весёлое дружеское подтрунивание. Возможно, что после сегодняшнего вечера у Азирафаэля будет болеть лицо, потому что улыбка, похоже, не собиралась сдавать позиции в ближайшее время, прочно укрепившись на его губах.- Мама.- В таком случае, я просто обязан пожать руку этой прекрасной женщине. В наше время нечасто встречаешь людей с фантазией. Особенно с такой изощрённой.- Боюсь, что это невозможно.- Почему же?- Ну… - Зира очень не любил моменты, когда приходилось поднимать эту тему. Но вопрос всегда был неизбежен, - потому что она умерла.Азирафаэль не любил обсуждать это, потому что каждый раз люди смущались и считали своим долгом ?посочувствовать?, что обычно только делало ситуацию более неловкой. Однако, по шестилетнему опыту знал, что проще сразу расставить все точки над ?i?. Поэтому пока Антон, явно почувствовавший себя не в своей тарелке, не придумал что сказать, Зира продолжил:- Всё в порядке. Это нормально, что ты спросил, так что можешь не выражать соболезнований и всё такое прочее, что люди должны делать в таких случаях. На кухне могла бы повиснуть неловкая пауза. Но, похоже, не в этот вечер:- Ази, это твой новый друг?На кухню вошла тётя Трейси в ярком, прямо-таки орущем цветастом халате, выкрашенными в рыжий волосами и довольно спорным макияжем. Она, видимо, ?пудрила носик? и переодевалась, дабы предстать перед гостем во всём своём ведьмовском великолепии. Или медиумовском? Экстрасенсорном? Азирафаэль в таких тонкостях не разбирался.Женщина быстрым критическим взглядом окинув плоды трудов Гавриила и компании, взволнованно спросила:- Дорогой, как ты себя чувствуешь?- Да всё нормально… меня уже подлатали.Кровлей кривовато улыбнулся, стремясь успокоить её и при этом не потревожить разбитую губу. Ему, похоже, поверили и Азирафаэль счёл момент удачным:- Тётя, это Антон. Антон, это тётя Трейси. - Зови меня просто Аня, милый, - женщина обворожительно улыбнулась. - Так вышло, что Антону нужна была помощь, поэтому я привёл его к нам. Но мы, похоже, немного засиделись… – Азирафаэль глянул в окно. – Ох! Уже темно! Тётя, я провожу его до дома?- Да не надо, я и сам доеду, мне не… - попытался отвертеться Кровлей. Но Зира стрельнул глазами в его сторону, нахмурив брови, и тот предпочёл прикрыть рот.- Конечно, милый. Только сам не задерживайся, поздно уже.***- Ну… тогда пока?Антон улыбнулся и Азирафаэль ответил тем же.- Хорошего вечера.Зира протянул приятелю (он решил, что Кровлея вполне можно так назвать) руку и тот несильно сжал её. Так юные влюблённые джентльмены жали нежные ручки своих леди в английских романах. Азирафаэль коротко хихикнул над этой глупой ассоциацией, тут же изобразив кашель. Антон явно не поверил, но спрашивать не стал. Вместо этого он повернулся и, открыв ключами дверь, вошёл в парадную. Зира остался один. Он чувствовал… отсутствие. Стало как будто слишком пусто.?Такое всегда происходит, когда встречаешь интересного человека, а потом вы расстаётесь?Да, всегда. Но это не отменяло того, что его не хватало. Парень отправился в обратный путь к метро. Он хорошо запомнил, как они с Кровлеем шли сюда, поэтому не боялся заблудиться. Фонари освещали тёплым оранжевым светом асфальтированную дорожку и под ними как-то даже становилось теплее, что в последнее время стало актуально, ведь осень вступала в свои права. А возможно, это просто Питер с его непредсказуемой погодой. На фоне тёмного неба вырисовывались ещё более тёмные силуэты домов, уже не новостроек, а маленьких частных домиков, хаотичной кучкой прозябающих здесь. Зира был бы не против иметь такой дом. Только, наверное, в более… уединённом месте. Хотя, здесь тоже есть свой шарм, ты вроде в городе, но не совсем. Будто бы живёшь сразу в двух мирах. Захотел – оделся и поехал в центр, нет – оставайся на своём участке, развались в шезлонге и читай, или копай грядки, сажай цветы. Антон вроде говорил что-то про цветы, что он их любит. И ещё, что им надо как-нибудь вдвоём за ними съездить. Азирафаэлю бы очень, действительно очень хотелось этого. С Кровлеем было весело. С ним было интересно. С ним Зире хотелось говорить обо всём на свете и, казалось, было действительно можно. С ним за спиной будто распахивались два сияющих белоснежных крыла и будто воздушный поток подхватывал тебя, и ты летел, летел куда-то с сумасшедшей скоростью, головокружительными пируэтами и совершенно нелепой, безумной, счастливой улыбкой. А в реальности в тебе будто просыпался вулкан и вся его энергия заставляла твои глаза сиять, руки выводить непонятные жесты, а ноги подпрыгивать. Каждый разговор, о чём бы вы не говорили, водоворотом затягивал тебя так, что ты просто не мог выбраться, не мог его прекратить. Именно эта окрылённость и кипучая энергия внутри заставляли Азирафаэля улыбаться от уха до уха, идти быстро и при этом замечать что-то прекрасное везде вокруг себя: этот фонарь с проводами невероятно эстетичен, а та девушка в длинном чёрном пальто очень милая (или это парень? А, какая разница), те тени так красиво легли на дорожку! Всё-всё-всё так прекрасно!Временами парень стыдился излишней, по его мнению, эмоциональности и старался вести себя более спокойно, а потом опять начинал думать о том, что ещё можно было бы обсудить с Антоном, увлекался и снова чуть ли не порхал над асфальтом. Так он, незаметно для самого себя, добрался до дома. ***На следующий день Азирафаэль перед началом уроков нетерпеливо ёрзал и крутился на своём стуле, будто ожидая чего-то. Рафаэль, вопреки обыкновению не щебетал, аки голодный птенец, а несколько настороженно наблюдал за другом, чего тот, казалось, не замечал. Зира не привык скрывать что-либо от него, поэтому в красках описал вчерашний вечер и то, каким интересным оказался Кровлей, и как здорово было обсуждать книги и фильмы, и уток, и Карибский кризис, и убийство Кеннеди, и сестру Кеннеди, и книжных блоггеров, и потом снова Кеннеди! Если бы Азирафаэль не был настолько увлечён собственным рассказом, он бы удивился странно отчуждённому поведению Рафаэля, который обычно был инициатором его социализации (в большинстве случаев провальной, но попытки всё равно не оставлялись). Нет, конечно, новые друзья это прекрасно, но парню почему-то отчаянно не нравилась идея дружбы с данным конкретным Антоном. При чём сложно сказать, что именно было не так, об этом знал лишь сам Рафаэль и явно не хотел делиться информацией с кем-то ещё. Он смотрел на чуть ли не светящегося энтузиазмом друга, слушал бесконечное восторженное щебетание и чувствовал, как холодное, отвратительно склизкое чувство заполняет грудную клетку. Злость, обида и…Азирафаэль взглянул куда-то Рафаэлю за спину, махнул кому-то. Его улыбка стала шире. Рафаэль обернулся.?Ну конечно?В класс вошёл Антон Кровлей собственной персоной. И даже не опоздал, вот уж удивительно! Настроение лучше не стало. Зира чуть смущённо ещё раз махнул ему, но тот даже не посмотрел в их сторону и направился к задним партам, где, несмотря на то, что до начала уроков оставалось целых 5 минут, таки сидела пара ?демонов?. Азирафаэль стушевался, но всё же окликнул Антона. Кровлей как будто не слышал.?Вот же мразь?Рафаэль мысленно оставил себе пометку держать эту тварь подальше от друга и развернулся к нему. Зира отвёл взгляд, полез за чем-то в рюкзак. Или сделал вид, что полез. Он достал книгу, уткнулся в неё. Рафаэль лишь стрельнул злобным взглядом в сторону Антона, мысленно обматерил его ещё раз, для верности и открыл учебник, делая вид, что готовится к уроку. Азирафаэлю он ничего не сказал. Рафаэль посчитал, что тот и сам всё понял.