Глава 5 (2/2)

Цуна уже ушел домой — Гокудера сам проводил его до школьных ворот, а потом смотрел, как Савада подбегает к идущей чуть впереди Сасагаве и как они продолжают путь уже вместе.

Ступеньки под ногами все не заканчивались и не заканчивались, и Гокудера опасался опоздать — Ямамото за последние несколько дней приобрел навыки успевать собираться в рекордные сроки. Интересно, подозревал ли неладное Цуна...Хотя подозревал, конечно же. Еще как подозревал — Гокудера видел это поприщуренным глазам и поджатым губам, и складке между бровей, и по постоянно готовому сорваться вопросу. Гокудера всякий раз перебивал его и переводил разговор на другую тему, но Цуну он, конечно же, не одурачивал.Слишком не хотелось врать, что все в порядке и хорошо, хотя он был уверен, что ради такого дела Ямамото поддержал бы его. Но это было бы уже слишком.

Хотя со стороны, наверное, казалось, что Ямамото такой же, как и всегда. Но только Гокудера точно знал, что что-то изменилось — он научился видеть дальше. И это умение ясно подсказывало, что Ямамото растерян, что он выжидает, анализирует, сканирует всех вокруг. Онсканирует его, Гокудеру, отслеживает реакции и изменения. И сам в то же время пытается избежать любого контакта.Гокудера думал,что что-то сломалось. Какой-то механизм не работает, иначе с чего бы Такеши так себя вести?Но как бы то ни было, Гокудере хватило и этих нескольких дней на то, чтобы безумно устать. Чтобы понять, насколько он отвык от него такого — закрытого, чужого, сторонящегося его, обходящего по широкой дуге, отводящего взгляд. Осознать, что его это не устраивает и разозлиться.Ямамото был совсем не таким. Ямамото не прячется и не закрывается от него, не отталкивает.

Гокудера был бы дураком, если бы упустил шанс перехватить Такеши и попробовать выяснить все раз и навсегда.

Добежав до раздевалки, Гокудера остановился и отдышался — меньше всего ему хотелось, чтобы Ямамото заподозрил, будто он за ним бегает. Хаято совсем не собирался давать ему повод для раздумий.Открыв дверь, Гокудера засунул руки в карманы брюк и громко поздоровался — здесь были знакомые ребята, которые неплохо к нему относились.

— Привет, — сказал Хаято. — Я к Ямамото.Был здесь и Такеши, при виде Гокудеры заметно насторожившийся и напрягшийся.Ребята с шутками собирались, дружелюбно поглядывая на него. Вскоре раздевалка окончательно опустела. Когда дверь закрылась за последним участником клуба, Ямамото встал около своего шкафчика, набрасывая на плечи легкую светлую рубашку. Он широко улыбался, и только в его глазах застыло тревожное ожидание.

?Тупой придурок?, — раздраженно подумал Гокудера.Наверняка будет снова делать вид, что все в порядке.Так и оказалось.— Знаешь, Гокудера, у тебя такой вид, будто ты убивать пришел, — застегивая мелкие пуговицы, сказал Такеши.

На самого Гокудеру он не смотрел — его взгляд оказывался направлен куда угодно, но только не на него. И дураку стало бы понятно, что Ямамото неловко. И сам он выглядел донельзя фальшиво.

Гокудера фыркнул, поморщился и закрыл дверь на задвижку, чтобы никому не пришло в голову заглянуть в раздевалку посреди разговора. Он и без того оттягивал этот разговор несколько дней. Ждать дольше было просто нельзя.Ямамото посмотрел на запертую дверь и приподнял брови в немом изумлении. Выглядело это вполне натурально, но Гокудера ясно видел, как напряглись его плечи, как сам он весь подобрался, будто ждал, что с минуты на минуту начнется драка, и готовился защищаться.— Я хочу поговорить, — спокойно произнес Хаято, скидывая сумку с плеча на пол. Она гулко грохнула об пол, и Такеши едва заметно вздрогнул.

— Серьезно? — уточнил он и вцепился ладонью в запястье другой руки. Гокудера проследил взглядом — на Такеши был напульсник. Тот самый.

Стало неудобно. Отступать было еще неудобнее.

— Очень серьезно, — ответил он.Ямамото снова погладил напульсник, а потом поднял на Гокудеру взгляд и улыбнулся.— Слушаю тебя очень внимательно, — беспечно отозвался он.Гокудера скрипнул зубами. Ямамото явно не собирался расставаться с маской непонимания, хотя его взгляд, напряженный, тревожный, хмурый, говорил о том, что он все прекрасно понимает. Играть в идиота ему, похоже, нравилось больше всего. Но только перед ним стоит не посторонний, которого можно обмануть парой фраз и брошенной вскользь улыбкой. Перед ним стоит Гокудера. Черт его знает, кто — друг ли, приятель, или кто-то совсем другой. Но Гокудера видел, и этого было достаточно.— Это я тебя слушаю, Ямамото. Думаю, тызадолжал мнепару объяснений.Такеши тяжко вздохнул и снова отвел взгляд. Даже немного покраснел — на смуглой коже расцвело два ярких пятна румянца.

— Слушай, — сказал он, наконец. — Прости. Я... сказал, не подумав. Если можешь, прости. Я к тебе больше не подойду. Обещаю.Гокудера почувствовал, как внутри что-то обрывается и со свистом летит вниз. Перед глазами стало темно от подступающего бешенства.

Этот... Ямамото!— Ты идиот? — тихо поинтересовался Гокудера.— Что?

— Я спросил, ты идиот? — повторил Хаято прерывающимся от злости голосом. Резко прорезался акцент, и он поморщился, досадуя на себя. Давно же он так не злился. — Если ты думал, что я так просто все это оставлю, то ты ошибся.

Ямамото смотрел на него неподвижными потемневшими глазами.— Как думаешь, — зло бросил Хаято, — хорошо ли это: сначала говорить, а потом забирать слова обратно?Ямамото молча закончил застегивать пуговицы и провел ладонью по влажным волосам — видно, Гокудера зашел как раз после того, как он вышел из душа.

Взгляд у него стал раздраженным.— Я не понимаю, чего ты хочешь, — сказал Ямамото резко. — Я сказал... Да, я сказал, что влюбился в тебя. Я уже понял, что тебе это неприятно, поэтому хочу извиниться. Я ничего не могу с этим поделать. Что я делаю не так?Гокудера вздохнул. Отчего-то именно этот резкий голос и нахмуренное выражение лица заставили его почувствовать себя спокойнее и увереннее. Раздражение будто смыло волной иллюзорного моря, того самого, что грелось под лучами трех солнц.— Ты... просто трус, — сказал Хаято, складывая руки на груди. И наблюдал с неясным торжеством, как меняется выражение лица Ямамото — от непонимания до жгучей обиды. — Воспользоваться случаем, а потом сделать вид, что ничего и не говорил. Интересно, ты и дальше собирался притворяться для меня другом?Такеши сжал зубы и прислонился спиной к прохладному металлическому шкафчику. Гокудера азартно наблюдал, как трескаются его маски одна за другой, постепенно обнажая настоящее лицо. Стоило лишь поднажать.

Отчего-то было не страшно за то, что будет потом.

— Гокудера... — вздохнул Такеши. — Это... не повод для шуток, понимаешь? Да, я твой друг. И я собирался им и оставаться, а то, что я тогда сказал...Он замолчал, мучительно подбирая слова, и только гладил напульсник, будто он мог заставить успокоиться или повернуть разговор вспять.Это и стало последней каплей.Гокудера подобрался, как кот перед прыжком, прицелился и бросился вперед, настолько быстро, что Ямамото не успел сообразить: вот их разделяло несколько метров, и вот Гокудера уже прижимает Ямамото за плечи к несчастно громыхнувшему шкафчику, а Такеши лишь смотрит изумленно и хватает ртом воздух.Гокудера видел все смазанными, яркими обрывками: вот Ямамото совсем близко, его глаза — не карие, янтарные, — широко открыты, под пальцами сминается мягкая ткань рубашки, и стоит такая четкая, звенящая тишина, что становится страшно.— Ты... что?Гокудера склонил голову набок. Слова доносились до него будто через толстый слой ваты. В ушах шумело. Четким было только лицо Ямамото перед глазами, все остальное расплывалось и шло рябью.— Слушай, — снова попытался Ямамото. — Послушай меня. Если собираешься драться — хорошо, я пойму. Только прости и... Гокудера? Ты меня слышишь?Хаято бездумно смотрел на него, пытаясь справиться со злостью.— Тебя еще и слушать? — наконец, выговорил он непослушными губами. — Обойдешься как-нибудь без этого.Ямамото ухватил его за длинные пряди волос и осторожно потянул. Гокудера мотнул головой, зло усмехаясь.

Пьянило чувство, что Ямамото, который намного выше, который мог бы без проблем вывернуться, стоял покорно на одном месте и только хмурился настороженно, пытаясь высмотреть что-то в лице Гокудеры. Приятно было смотреть, как рушатся стены, как с шорохом падают эти чертовы маски.

— Прости, Гокудера, — медленно выговорил Такеши, медленно обхватывая ладонями его лицо.

Гокудера застыл.

— Я... думал, что у меня получится. Прости, — сказал Такеши, гладя егокончиками пальцев.Хаято отвел его руки и медленно отступил. Ямамото длинно выдохнул и мотнул головой, приводя мысли в порядок.

Снова стало очень тихо.— Я, кажется, понял, — сказал вдруг Такеши, разглядывая Гокудеру так, будто раньше никогда не видел. — Кажется, понял.Это был тот Ямамото, к которому привык Хаято: странный, темный, открытый ровно настолько, насколько нужно. Только еще чуточку больше.

Настоящий.— Не знаю, что ты понял, тупой ты придурок, — сердито сказал Хаято, возвращаясь к двери и подхватывая сумку. Было неловко и почему-то очень легко. — Но больше не смей...Ямамото не дал ему закончить — подобрался вплотную, обхватил руками и прижался со спины, касаясь губами встрепанной макушки.

Гокудера не видел, но отчего-то знал, что он улыбается. Затылком чувствовал.— Я больше не буду убегать, — негромко сказал Ямамото, прижимаясь.Гокудера улыбнулся и положил ладонь поверх его рук.— Это мы еще посмотрим, — ответил он.Кто знает, каким станет завтрашний день, и появятся ли снова на иллюзорном небе три громадных солнца.