8. (1/1)
- Повторите?- Финляндия либо отказывалась верить в сказанное, либо до нее еще оно не дошло.- Швеция, Венгрия, Дания, Эстония, США, Великобритания и Норвегия, а также нескольких стран прислали отряды,- сказал один из военных.- Самый многочисленный – это Шведский добровольческий корпус.- И… сколько там человек?- Восемь тысяч… а всего…- Он что, совсем там сдурел?- воскликнула Айла, и скрылась; военный не успел договорить, сколько добровольцев прибыло из других стран. Швед уже начал засыпать под монотонное бурчание одного военного из высшего командования, когда дверь впечаталась в стену, лицо Бервальда чуть не встретилось со столом и в помещение вошла разгневанная Вяйнямейнен.- Простите, но сюда нельзя,- попытался возразить военный, едва выйдя из состояния шока.- А если я его жена?- ляпнула финка первое, что пришло ей в голову. Бервальд от неожиданности услышанного поперхнулся остывшим кофе и закашлял. Девушка не обратила на это внимание, впившись в военного гневным взглядом.- Простите?- настала очередь военного удивляться.- Я его жена,- повторила девушка, на этот раз более уверенно, не сводя с глаз с него.- Я могу поговорить? Тот кивнул, и стремительно исчез. Когда чудом уцелевшая дверь захлопнулась, Айла снова взорвалась:- Какого черта ты прислал мне 8 тысяч человек? Зачем подключил Хенрика, Кетиля, Артура, Альфреда и, мало того, Эмму с Элизабет?- Я за тебя боюсь…- тихо сказал он, чувствуя, как щеки предательски краснеют. Вяйнямейнен подумала, что её ударили чем-то тяжелым по голове. Она не ослышалась? Этот человек, которого боятся абсолютно все, как и Россию, боится за неё? Девушка не хотела верить, что это другой Бервальд. Мужчина с опаской, даже с наивностью поднял на Айлу глаза. Та просто не могла поверить в услышанное и настойчиво поинтересовалась:- Что ты сказал?- Я ск’з’л: я б’юсь за т’бя,- снова проглатывает какие-то буквы, но на этот раз от волнения.- Пойми, ты тот человек, с которым мне спокойно. Я… я чувствую себя куклой без души, когда тебя нет. Я просто теряюсь. Но ты мне подарила мне надежду на нечто большее, чем наша дружба…- Дружба?- Финляндия позволила себе усмехнуться.- Какая может быть дружба, если ты из тех людей, которые считают других собственностью? Пока я была у тебя, я себя ощущала собачкой на привязи. А когда жила у Брагинского…- Не см’й г’в’рить про н’го,- Оксеншерна резко начал злиться, услышав фамилию своего врага. Айла сделала жест рукой, чтобы он помолчал, и продолжила:- Но когда я жила у него, я чувствовала себя свободной. Может, я и моя территория были нужны из-за портов, но мне дышалось намного легче. Знаешь, мне сейчас кажется, что я зря с тобой убежала… Швед почувствовал, как ему резали сердце эти слова. Буквально от каждого слова ему было невыносимо больно…- Что ты еще хочешь сказать?- спросила финка. Видимо, пауза затянулась.- Я люблю тебя за то, какая ты есть,- ответил Бервальд сквозь боль, оставленную в душе.- Пойми, ты первая, кому я раскрываюсь. И… мне больно слышать от тебя такие слова…- Ты их заслужил,- отрезала Айла и ушла, оставив его одного. Когда шаги затихли, Бервальд впервые позволил себе застонать от боли. Не от физической, но больше от душевной. Скупые, но всё же слёзы сами потекли по щекам, и он не хотел их сдерживать. Плевать на слова, что мужчины не плачут. Ледяной ветер дул прямо в лицо, и мелкие крупинки снега, словно ножи, врезались в кожу. Айла, держа винтовку в руках, проходила мимо солдат и старалась подбодрить их.- Пошла бы, погрелась,- сказал знакомый голос. Краем глаза девушка заметила Бервальда. Снова привычная маска на лице, не выражающая никаких эмоций.
Молчание, прерываемое завыванием ветра. После паузы швед кинул:- Война предназначена для того, чтобы в ней участвовали мужчины, а не девушки вроде тебя.- Ты на что намекаешь?- резко спросила Вяйнямейнен.- Предоставь это дело твоему брату… Мне хватило того, что я чуть с ума не сошел, когда ты воевала с Брагинским за независимость… Стоило Оксеншерне закончить мысль, он ощутил, как что-то вонзается в плечо, и вскрикнул, быстро осев в окоп. Начинается перестрелка. Айла в несколько шагов подскакивает к нему и закрывает его своей спиной. Через некоторое время перестрелка прекратилась. Швед упорно молчал, еще сильнее зажимая рану свободной ладонью.- Кажется, я знаю, кто стрелял,- кинул Бервальд, смотря в одну точку, а потом взглянул на девушку.- Кого я вижу: влюбленная парочка,- он услышал издевательский тон.- Извини, что задел. Оксеншерна встал, стараясь не показывать ни Айле, ни Ивану, что ему больно. Они смотрели друг на друга, и каждый из них хотел угадать, о чем думает соперник.
Русский, как обычно, улыбнулся и прикрыл глаза, швед только внимательно следил за противником, не зная, чего ожидать в следующий момент. Внезапно Брагинский вытащил ППД* и замахнулся. Швеция оттолкнул Финляндию, снова подставляя себя под удар. Потом воздух разрывает крик: слишком уж дикой была боль. Но ответ не заставил себя ждать – в глаза Ивану полетел снег, на некоторое время ошарашив его.- Све!!- Финляндия кинулась на помощь, но кто-то её перехватил и начал оттаскивать назад. Удар за ударом. Несколько финских солдат пытались удержать брыкающуюся Айлу. Внезапно для девушки время остановилось: русский со всей дури ударил шведа прикладом оружия по ребрам.
Бервальд ощущает, как трещит кость, и его окутывает чувство, что ему выбили весь кислород. Ещё удар, и швед пропарывает собой траншею, без шанса вдохнуть. Вяйнямёйнен, увидев это, ударила одного солдата, вырвалась из окружения и помчалась к нему. Через секунду ее снова оттолкнули, и раздался выстрел. Поднявшись на локтях, она увидела, как на снег падают капельки крови, а Оксеншерна ссутулился и начал оседать.- Све!!- морозный воздух разрывает крик отчаяния. Потом еще прогремел один выстрел, и Брагинский, шипя про себя ругательства, схватился за плечо. Айла все-таки добежала до Бервальда, чье лицо практически слилось со снегом.- Све…- девушка принялась хлопать его по щекам, чтобы хоть как-то привести в чувство. Она с ужасом наблюдала, как его губы стремительно синеют, а глаза будто стекленеют. Швед с трудом повернул голову и взглянул на Финляндию. Та уже отдавала команды солдатам.
Вдруг подбегает ее брат, Тино, и что-то втолковывает. Всё расплывается, и Швеция погружается в спасительную от боли темноту.* Пистолет-пулемет Дегтярева