Табличка IV (1/1)

Письмо к Олинфу. Судебные страсти Диомеда. Необычный способ почтить богов. Я попадаю в безвыходное положение. Засада на крыше и признание Хлои. Снова этот звук! Тень на склоне Везувия. Возвращение крашеной сандалии.Я сидел на террасе со связкой вощёных табличек, покусывая широкий конец стилоса и то и дело отгоняя Снупуса: пёсик устроил настоящую охоту на свободный конец гирлянды, которую доплетала Нидия, примостившись рядом со мной. Послание к наставнику никак не складывалось. Прошла уже неделя, как я обосновался в храме Изиды, и за это время на пути нашего расследования не возникло ни одной новой вехи! Вдобавок Олинф не ответил и на предыдущее письмо, и все вопросы, тревожившие меня, так и висели в воздухе.—?Просто пиши обо всём, что происходит,?— посоветовала Нидия, вынимая из корзины очередной цветок,?— а он разберётся, что важно, а что нет…Восхищённый столь простым и мудрым решением, я пристроил табличку на коленях, попутно цыкнул на Снупуса, опять подбиравшегося к гирлянде, и принялся выводить строку за строкой:?Мастеру Олинфу шлёт привет его друг и ученик Антоний! С тех пор, как я отправил тебе моё первое послание, жизнь в храме вошла в привычную колею и никакими новостями не отмечена. Однако, помня твой рассказ о лепте, которая может перевесить целое состояние, я изложу всё по порядку, в надежде на то, что в общем ворохе событий для тебя блеснёт такая чудо-монетка.За эту неделю я свёл знакомство ещё с двумя постоянными посетителями храма?— Диомедом и его женой Лукрецией. Вот уж кто всерьёз уповает на могущество Изиды: почти каждый день они советуются с оракулом и денег для пущей верности не жалеют. Кстати, спешу тебя обрадовать: Диомед ни разу не упомянул о строительстве нового корабля, так что вряд ли он будет в обиде, если ты оторвёшься от наковальни и выкроишь время для моих писем. Сейчас наш торговец поглощён идеей выставить свою кандидатуру на выборы магистрата, а чтобы привлечь на свою сторону как можно больше людей, собрался устроить игры, каких Помпеи не знавали уже давно?— с гладиаторами и осуждёнными преступниками. И если о первых судачат в каждой харчевне, то со вторыми дело обстоит не так благополучно. Поэтому Диомед целыми днями пропадает на форуме, выведывая, не собираются ли кого-нибудь засудить и отправить на арену. Однако всё, чего он пока добился?— ввязался сам сразу в шесть или семь тяжб, и, если так пойдёт дальше, игр его кошелёк уже не потянет. Спасибо ещё, что наше расследование его не интересует.Теперь о расследовании. При первой же возможности я с помощью Нидии тщательно осмотрел лужайку, где она обнаружила отпечатки лап чудовища. Пусть даже место возле заборчика достаточно укромное, сухая погода и сандалии досужих прихожан сделали своё дело?— от зловещих отметин не осталось и следа. По моей просьбе Нидия, как и обещала когда-то, попыталась нарисовать их палочкой на земле, но ей пришлось бросить это занятие, когда во двор храма заглянул Главк. Случайно услышав наш разговор, он присоединился к нему и даже рассказал пару греческих преданий об адских псах. Правда, в отличие от мемфисского демона, у собак из его историй по нескольку разномастных голов и ещё какая-нибудь пакость на хвосте, так что нам и опыт Геркулеса не в помощь.Надо сказать, что Главк в последнее время зачастил в храм, хотя по-прежнему не поклоняется Изиде?— к немалому раздражению Арбака, который, увы, не разделяет моих дружеских чувств к афинянину. И вдвойне обидно, что их не разделяет Иона, которой он всячески выказывает свою привязанность. На мои расспросы она ответила только, что у Главка нет цели в жизни и совершенно невыносимые друзья. О том же, почему она вдруг поверила в легенду, я и заикаться перестал. Я предположил бы даже, что именно Иона могла видеть светящуюся тень, если бы не одно ?но??— уж Нидия, знавшая все подробности той ночи, не стала бы скрывать это от меня. Любопытно, кстати: когда я исполнил просьбу сестры и передал Арбаку её предупреждение, тот, как мне показалось, не столько встревожился, сколько даже обрадовался. По-видимому, он высоко ценит привязанность Ионы?— или её намерение, в отличие от меня, принести обеты.Наш таинственный бородач из лектики больше не появлялся, однако вчера произошёл странный случай, вновь напомнивший о нём. В то утро я ходил с Нидией срезать цветы для гирлянд и, освободившись к полудню, заторопился назад в храм. Заглянув во двор, я вдруг увидел в тени крыльца Иону и Арбака, который, крепко держа её за руки, что-то горячо и убеждённо говорил ей. Слов я, правда, разобрать не мог?— до меня долетел лишь обрывок фразы, вроде бы ?белый ибис на пруду?. Я уже собрался уйти, чтобы ненароком не попасться им на глаза, но тут случилось неожиданное: что-то, крутясь в воздухе, просвистело почти над самой головой Арбака и с глухим стуком шмякнулось в траву. Иона?— её, по счастью, даже близко не задело?— вскрикнула и убежала на крыльцо, а я, тут же вспомнив про стрелка с тростниковой трубкой, со всех ног бросился к месту падения снаряда. В этот раз он никуда не девался: на земле лежал диск, с каким обычно упражняются атлеты.Пока мы разглядывали новую улику, со стороны лужайки к нам вдруг подбежал Главк, весь взмокший и запыхавшийся, в одной набедренной повязке.?Осторожнее! —?выпалил он. —?Я же тебя убить мог!??И у тебя почти получилось,?— огрызнулся Арбак. —?Позволь напомнить, что здесь у нас Помпеи, а не Олимпия, и в храм вообще-то приходят молиться, а не играть мускулами!?Я не стал дальше вслушиваться в их ссору и поднялся к Ионе. Она нисколько не пострадала, но вид у неё был какой-то растерянный: она только отмахнулась от меня и молча проводила глазами афинянина, который круто повернулся и исчез за воротами.Я ни на минуту бы не поверил, что мой новый друг способен причинить кому-то вред, тем более вот так, средь бела дня. Впрочем, не прошло и двух часов, как всё прояснилось само собой. После богослужения, когда мы с Арбаком играли на террасе в сенет* (вернее, он пытался обучить меня этой мудрёной игре), Главк появился снова?— на этот раз приличествующе одетый и донельзя смущённый.?Я хочу попросить прощения,?— произнёс он, виновато опустив голову. —?Видите ли, на моей родине говорят, что всякие упражнения тела угодны богам. Красотой движений мы радуем их не меньше, чем красотой поступков. Я всего лишь хотел по греческому обычаю почтить Изиду, которую так любят в вашем городе?— но немного не рассчитал силы броска… и, конечно, испугался за тебя и за прекрасную Иону. Я бы не простил себе, если бы с вами что-то случилось?,?— добавил он, подняв на нас свои чистые голубые глаза.Слушая его, Арбак постепенно смягчался и под конец намекнул, что Главку стоило бы познакомиться с египетскими обрядами?— так, дескать, будет спокойнее для всех, в том числе и для храмового имущества.Итак, по крайней мере, одна из загадок разрешилась быстро и благополучно, чего нельзя сказать о ночных прогулках Петра. За эту неделю я ещё дважды просыпался от его шагов, и всякий раз повторялось то же самое?— крыша, светильник и непонятный знак в воздухе. Я пробовал заговорить с ним, но Пётр?— орешек ещё потвёрже Ионы и при первых же намёках уходит в глухую оборону. А что бы ты мне посоветовал, учитель?..?На моё письмо упала тень. Я вздрогнул, выронил стилос и, подняв голову, увидел перед собой Арбака.—?Вот ты где, Антоний! Пойдём, нам нужно поговорить наедине.Я отложил недописанную табличку в сторону?— подальше от Снупусовых лап?— и отошёл вслед за ним в дальний угол террасы.—?Олинф ведь подозревал Петра, верно? —?с места в карьер начал Арбак, внимательно глядя мне в глаза. Я растерянно закивал, ещё не понимая толком, куда он клонит. —?Ну так, скажу я тебе, не зря. Ты знаешь, что этот раб ночью бродит по крыше?Я снова кивнул, понимая, что скрывать правду уже бесполезно.—?И что бы сделал в таком случае наш прозорливец? —?продолжал жрец, по-прежнему не сводя с меня глаз.—?Не рубил бы сплеча,?— ответил я, с трудом сдерживая волнение.—?Я и не собираюсь. Сперва подстерегу его, выясню, что он замышляет, прижму к стенке и потребую объяснений. Вернее, мы потребуем. Разве не твоя задача?— оберегать меня в ночное время, когда силы тьмы властвуют безраздельно?Не знаю, как насчёт Петра, а вот я действительно почувствовал себя припёртым к стенке. С одной стороны, указания Олинфа были чёткими и ясными?— следить за всеми в храме, выведывать правду и, да, охранять Арбака. Притом же мой наставник и сам не снимал подозрений с Петра! А с другой?— я не мог отделаться от мысли, что моё участие в этой затее сильно смахивает на предательство. Если бы Олинф и вправду мог дать нам совет!—?Так что же? —?Арбак смерил меня долгим испытующим взглядом. —?Ты согласен?Я подумал о том, что без меня Петру, если его накроют, наверняка придётся ещё хуже, а я хотя бы смогу облегчить его участь. И, главное, до ночи ещё есть время, чтобы известить наставника, а уж он непременно что-нибудь придумает!—?Согласен,?— выдавил я. Сердце ухнуло куда-то в желудок, точно в жерло Везувия. —?Но… может быть, стоит предупредить о нашем плане Олинфа?—?Отчего же, предупреди,?— неожиданно легко согласился Арбак. —?Вдруг любопытство в нём пересилит отвращение к нашим святыням?Весь вечер я тщетно прождал Нидию с ответом и совсем бы упал духом, если бы вчерашняя история с диском не получила неожиданного продолжения. Перед ужином в храм доставили шесть амфор с лучшим фалернским вином?— от Главка в знак примирения. Довольные жрецы позвали к столу Ксению и Хлою, и трапеза затянулась допоздна. К ночи Кален уже похрапывал в подушку, и, глядя на Арбака, клюющего носом над кистью винограда, я приготовился вздохнуть с облегчением, но тут он встряхнул головой и слегка нетвёрдо, но решительно спросил:—?Так что там насчёт нашей засады?—?Может, не стоит? —?я робко кивнул на стол со следами пирушки. —?Вино всё-таки было крепкое, да и в легенде говорится…—?А дикие орхидеи уже отцветают,?— Арбак многозначительно усмехнулся и встал с ложа. —?Сговорились вы, что ли, с сестрицей?— пугаете непонятно чем… Нет уж, пора положить конец загадкам. Идём!По пути в мою спальню, расположенную ближе всех к лестнице на крышу, я клял себя на чём свет стоит. Право, легче было бы выйти с голыми руками на арену против Лидона или даже самой Стратоники! Что же я не открылся Петру раньше, не предупредил его, в конце концов?!..Минуту за минутой мы молча сидели в полной темноте и тишине, которую нарушал только шорох сквозняков. Я молился всем богам подряд, чтобы Арбака сморил сон, а Петру хватило благоразумия не высовываться хотя бы сегодня. ?Завтра же сам побегу к Олинфу,?— пообещал я себе,?— что бы там у него ни стряслось, и гори оно всё огнём?. От напряжения и от выпитого вина у меня тоже начали слипаться глаза, но внезапно я почувствовал на своём плече крепкую хватку Арбака, разом выдернувшую меня из забытья.—?Слышишь? —?раздалось у меня над ухом. —?Шаги! Он опять здесь.Я встряхнул головой, прогоняя остатки дремоты, и тоже различил в глубине коридора приближающийся стук подошв. Вот мимо двери прошла высокая худая фигура в знакомой мешковатой тунике и задержалась на миг, прислушиваясь. Как ни старался Пётр прикрыть ладонью трепещущий огонёк лампы, нам хватило и отсветов, чтобы узнать его лицо.—?Вот и попался, голубок,?— Арбак довольно потёр руки. —?За ним!Он тихо поднялся и, придерживая край одежды, исчез за дверью. Мысленно взывая ко всем известным мне богам, я поспешил следом, надеясь, что ещё не слишком поздно. Пару раз я споткнулся на лестнице под гневное шиканье Арбака, но Пётр даже не обернулся. Как и в первую ночь, он подошёл к краю крыши и обрисовал в воздухе ту же фигуру. Он был, похоже, настолько поглощён своими заботами, что не расслышал и наших шагов за спиной.—?Что здесь происходит? —?осведомился Арбак почти вкрадчиво, но в гулкой тишине его голос прозвучал так резко, что меня самого бросило в дрожь.Пётр обернулся и при виде нас отпрянул, едва не рухнув вниз. Его смуглое тонкое лицо побелело от страха.—?Я услышал на площади какие-то звуки,?— запинаясь, ответил он,?— и решил проверить, в чём дело.—?А почему ты не воспользовался дверью, как все честные люди?—?Клянусь, господин, я не сделал ничего дурного,?— Пётр понемногу овладел собой. —?Я всего лишь посмотрел с крыши во двор.—?Во двор, говоришь? А зачем было лезть так высоко? —?улыбка Арбака стала откровенно плотоядной. —?Антоний, забери у него лампу и посвети в ту сторону. Видишь что-нибудь?Я взял у Петра светильник, едва успев шепнуть ему: ?Я с тобой??— однако, боюсь, мои слова до него не дошли. Держась за черепичную кровлю, я остановился на самом краю крыши и стал всматриваться в ночную тьму. Отсюда даже в неверном звёздном свете хорошо были видны улицы города, уходившие от храмовой площади, за ними?— смутные очертания богатых вилл, окружённых садами, а ещё дальше, у горизонта, высилась тёмная громада Везувия. И вдруг где-то на склоне горы замерцал и вновь погас крошечный, едва различимый огонёк.—?Клянусь ладьёй Ра! —?Арбак стиснул мою руку. —?Это знак! Ну что, нечестивец, признавайся, кому ты его подал?!К Петру окончательно вернулось самообладание. Он выпрямился, вскинув голову и скрестив руки на груди, готовый встретить любой приговор.—?Это не моя тайна,?— произнёс он с достоинством, едва размыкая губы,?— и от меня вы не услышите ни слова.—?Нет, ты полюбуйся, Антоний! —?с издёвкой воскликнул Арбак. —?Ещё один мученик выискался! Пожалуйста, я исполню твоё желание. Тем более Диомед недавно спрашивал, не собирается ли магистрат кого-нибудь отправить на арену…—?Воля ваша,?— хладнокровно ответил Пётр, не опуская глаз.—?Постой, разве так можно?! —?взмолился я. —?Он ведь в самом деле ничего не сделал! Да и потом?— мало ли откуда этот свет взялся… Я слышал, в том месте как раз должна быть пещера с подземным огнём.—?Если бы твой подземный огонь выбрался наружу,?— с недобрым торжеством возразил жрец,?— мы бы увидели зарево куда ярче. Нет, Антоний, это именно сигнал, такой же светильник?— и, уверен, наш гордый друг скоро скажет, кто его зажёг и с кем он сговорился против меня…—?Нет, нет, господин! Не против тебя!Снизу послышались торопливые шаги, и из люка показалась женская фигура, в которой я не сразу узнал Хлою. Она путалась в длинном покрывале, завязанном узлом на груди вместо одежды. Пышные растрёпанные волосы в беспорядке падали ей на плечи, в распахнутых от ужаса глазах стояли слёзы.—?Вот видишь, Хлоя,?— вздохнул Пётр,?— как я и думал, ничего у нас не вышло.—?Он думал! —?возбуждённо перебила та. —?Не слушайте его, господа, он всегда так?— запирается и делает себе только хуже! Поверьте, Пётр пошёл на это только ради меня… и ради наших несчастных собратьев по вере, которые не могут больше прятаться в катакомбах!—?Что?! —?я едва не задохнулся. —?И ты тоже…?—?Да, я помогаю христианам! —?почти обрадованно выпалила Хлоя. —?Пётр лампой подаёт им знак, когда стража далеко. Его только отсюда и видно. Вон там,?— она махнула рукой,?— у подножия вулкана, в той стороне, где Болото колдуньи, там новое место их собраний!—?Хлоя, не надо… —?запротестовал ошеломлённый Пётр.—?А ты не обманываешь? —?Арбак сурово воззрился на неё.—?Нет, клянусь вам! Только отпустите Петра! И, умоляю вас, сохраните нашу тайну! Вам ли нас не понять?— ведь ваша Изида тоже долго пряталась от злокозненного Сета, как говорится в сказаниях!Я так и стоял с лампой в руках, и мысли метались в моей голове растревоженными пчёлами. Почему Олинф не предупредил меня об этом новом месте собраний? Или всё изменилось позже, когда я уже обосновался в храме? А вдруг Арбак не сдержит слова и даже Олинфа отдаст вместе с другими в лапы стражников? И что же?— всему виной только моя нерешительность и недальновидность? Словом, было от чего прийти в отчаяние. И совершенно неожиданно прозвучал в наступившей тишине голос Арбака:—?Убирайтесь вниз, вы оба. Поговорим обо всём утром.Хлоя повисла на шее у Петра и увлекла его в люк, что-то неразборчиво шепча ему на ухо. Мы остались на крыше вдвоём, но легче мне не стало.—?Вот так новости,?— протянул Арбак. —?Подумать только?— проклятые безбожники использовали мой храм, посмеялись надо мной, жрецом Изиды! Ну ничего. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним! Ты представляешь себе дорогу?— как они сказали? —?в общем, к болоту?—?Главк мне показывал,?— я ухватился за последнюю возможность оттянуть время. —?Но там слишком опасно, даже он не знает, как через него пройти!—?А кто сказал, что надо идти через болото? —?ухмыльнулся жрец, и я понял, что вино всё-таки ударило ему в голову. —?Они не дураки, эти христиане, соберутся где-нибудь поблизости. А вот уйти им будет некуда, кроме как в трясину! Тут-то они и попадутся. Ты со мной?Я покорно кивнул. Уж если трезвого Арбака никому ещё не удавалось переубедить, то во хмелю… я даже и пытаться не стал. Оставалось лишь надеяться, что ночная прогулка охладит его порыв. Но, увы, я недооценил его целеустремлённость. Позади остались улицы и виллы, впереди петляла знакомая дорога, окаймлённая кустарником, а мы шагали всё дальше при свете единственной лампы. Плотные тёмные облака затянули небо, скрыв и луну, и звёзды. Вот уж никому не пожелаешь в такую ночь взаправду угодить в болото!—?Если мы их найдём,?— обернувшись на ходу, распорядился Арбак,?— ты вернёшься в город и приведёшь стражу. У тебя хватит масла в светильнике?—?Боюсь, что нет,?— поспешно возразил я. —?И потом, Олинф не велел оставлять тебя одного…—?Сдаётся мне, Олинфа мы скоро увидим,?— промурлыкал Арбак,?— так что я буду в безопасности. Похоже, мы уже близко,?— он понизил голос,?— чувствуешь, сыростью повеяло? Вот только почему так тихо? Будто и нет никого…—?Может, вернёмся? —?набравшись храбрости, предложил я. —?Недаром же сказано?— не ходите в ночное время, когда силы тьмы властвуют безраздельно…И, словно в ответ на мои слова, над склонами Везувия прокатился уже знакомый мне протяжный вой, ещё более гулкий и зловещий среди ночного безмолвия. И если при свете дня он заставил меня похолодеть, то теперь у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Арбак застыл как вкопанный, и лицо его стало похожим на выгоревший лист папируса.—?Что… что это? —?с содроганием выдохнул он.—?Главк говорит, что такие звуки не редкость под вулканом,?— ответил я, не вполне веря собственным словам. —?То ли извержение, то ли землетрясение…—?Но ведь это не вулкан,?— отрезал Арбак. —?Это голос живого существа… собаки!Я потерянно молчал.—?А что говорят другие здешние жители?—?Будто бы так воет чудовище храма Изиды… —?с неохотой признался я,?— когда ищет свою жертву.—?Я плохо помню саму тень,?— хрипло, с расстановкой заговорил Арбак,?— только свечение… но говорили, что очертаниями она напоминала собаку. С хвостом и острыми ушами. И на лужайке тоже нашли собачьи следы… Значит, легенда не обманывает?—?Тогда подавно лучше вернуться,?— настаивал я. —?Вдруг оно на нас кинется?Только теперь я заметил отходящую от дороги тропинку к поляне у края болота, которую мельком видел во время прогулки с Главком. Мы подошли ближе: росистая трава серебрилась под звёздами, камыши стояли сплошной чёрной стеной?— и ни единого следа человека!—?Если земля говорит правду, нас всё-таки перехитрили,?— раздосадованно процедил Арбак. —?Ты прав, Антоний,?— вернёмся в храм. Теперь нам их уже не поймать.У меня прямо гора с плеч свалилась, даром что вой по-прежнему стоял в ушах. Я оглянулся напоследок и едва удержался от вскрика. Порыв ветра разогнал облака, выглянула луна, и на склоне горы передо мной на миг отчётливо предстала чёрная тень. Но не собачья, а, несомненно, человеческая?— высокая и мощная, как будто сам Вулкан, хозяин подземной кузни, вышел посмотреть на дела смертных. Я потянулся протереть глаза, но видение бесследно исчезло.Уже перевалило далеко за полночь, когда, зевая и еле передвигая ноги, мы добрались до храма Изиды. Поднимаясь на крыльцо, я споткнулся обо что-то небольшое и плоское: это оказалась сандалия из крашеной кожи. Я протянул её Арбаку, и мы увидели на подошве два аккуратных круглых отверстия, похожих на следы клыков?— вот только расстояние между ними было раза в полтора шире моей ладони.