Табличка I (1/1)

Искусство делать выводы. Бродячий философ превращается в продавщицу цветов. Предание храма Изиды. Раб, жрица и светящаяся тень. Чего Олинф не знал о себе сам. Зловещая находка на влажной земле.—?Так что же ты, Антоний, думаешь об этой трости?Я в недоумении скосил глаза через плечо на своего наставника, но Олинф, поглощённый работой, даже не обернулся.—?Можно подумать,?— признался я, разводя руками,?— что твой бог наградил тебя ясновидением.—?Такой чести я ещё не заслужил,?— раскатисто засмеялся Олинф. —?Однако Бог, читающий в наших душах, не зря заповедовал, чтоб мы на него надеялись, а сами не плошали. Так что дар ясновидения мне ни к чему, если передо мной стоит новёхонький медный панцирь, который я только что начистил до блеска.—?Как же всё просто! —?вздохнул я. —?Особенно когда ты мне растолкуешь. Хотел бы я так же делать выводы из мелочей.—?Вот и попробуй,?— ободряюще прогудел мой наставник. —?Не Изида горшки обжигает. Ну так что ты думаешь об этой трости? Вернее сказать?— об её хозяине, недаром же он забыл её здесь.Я снова взял трость в руки и внимательно осмотрел её сверху донизу. Совсем простая, из некрашеного дерева: нижний конец заметно стёрся, а верхний, загнутый, был до гладкости отполирован руками владельца.—?Ну,?— в задумчивости протянул я,?— надо полагать, хозяин этой трости?— человек довольно высокого роста, почти наверняка мужчина, если ему удобно на неё опираться. Я также склонен думать, что он много ходит пешком.—?Ага,?— Олинф с любопытством прищурился. —?А почему ты так решил?—?А посмотри, как она сбилась. С ней явно не по Помпеям гуляли: из дома в термы, на минуточку в храм и обратно домой. Уверен, хозяин нашей трости исходил немало дорог.—?Ну вот видишь! У тебя уже получается. Ещё что-нибудь?Новое искусство казалось мне всё увлекательнее. Подумать только?— по какой-то деревяшке мы воссоздаём человеческую жизнь! Я повертел трость в руках, и вдруг меня осенила новая догадка:—?А ты заметил, Олинф, что она совсем простая?— ни украшений, ни резьбы! Я лично не представляю её в руках хозяина какой-нибудь виллы под Везувием. Наверняка этот человек не гонится за роскошью. А если к тому же он много ходит пешком… —?я немного помедлил, собираясь с мыслями,?— значит, скорее всего, трость принадлежит какому-нибудь странствующему философу. Постой! —?спохватился я. —?Вчера на рынке говорили, будто стража ищет христианского проповедника из Рима. Если он приходил к тебе… его ведь могли выследить! Чего ж мы сидим, Олинф? Нам надо немедленно предупредить его и отвести в безопасное место!Ещё минута?— и я бы рванул на улицу спасать так явственно увиденного мной бродячего проповедника, но мощная лапа Олинфа вовремя опустилась мне на плечо.—?Подожди, подожди! Дай-ка мне сперва самому посмотреть.—?Но ведь… всё же настолько очевидно! —?растерянно пробормотал я.—?Так… —?Олинф забрал у меня трость и поднёс её к самой бороде. —?Угу. Ну, ты, конечно, перегнул палку, но с кем не бывает по первому разу? Если вспомнить, что я однажды Медону наговорил… Ладно, сейчас не об этом. Насчёт того, что хозяин трости много ходит пешком, ты не ошибся. Молодец! А вот с ростом всё-таки дал маху. Видишь, нижний конец стесался не ровно, а наискось? На неё не опирались, а ощупывали ей дорогу перед собой. Кто так делает? Только незрячие. Мы бы с тобой такой палкой много не нащупали, так что, скорее всего, наш гость не очень-то высокий. Точнее, гостья.—?Ещё и гостья! —?не удержался я.—?Суди сам: дерево, как ты заметил, некрашеное и насквозь пропиталось цветочными ароматами. Так часто с цветами возятся скорее женщины. Ну, а много ты знаешь в Помпеях слепых девушек, которые постоянно ходят пешком и носят с собой цветы? Я, например, только одну.—?Ну конечно! —?запоздало сообразил я. —?Это же Нидия, фессалийка, которая продаёт цветы у храма Изиды! Тогда надо скорее найти её и вернуть ей трость!—?Всё бы тебе бежать и искать,?— добродушно укорил Олинф. —?Тем более наша цветочница и без трости вполне справляется. Иначе зачем ей собака?—?Постой! —?взмолился я. —?Я уже за твоими мыслями не поспеваю. Откуда ты вообще взял про собаку?—?Да всё из той же трости. Видишь на ней две отметины прямо посередине? Это следы зубов. Собака шла впереди хозяйки на поводке, а палку несла в пасти. А судя по расстоянию между отметинами, она крупнее комнатной собачонки, но уж, конечно, меньше молосса… Ах, да,?— небрежно прибавил Олинф, остановившись возле окна,?— она длинноухая, курчавая и всё время вертит хвостом.—?И ты узнал это по отметинам от зубов? —?я ошарашенно вытаращился на него, едва успев подумать, что подобных вершин в искусстве делать выводы мне никогда не достичь.—?Ну, если честно,?— Олинф хитро глянул на меня из-под мохнатых бровей,?— именно такая собака сейчас ведёт свою хозяйку прямо к нашей мастерской. Похоже, бежать на поиски тебе не придётся.—?Мы уже пришли, Снупус? —?послышался нежный девичий голос. В ответ раздался звонкий лай, и кто-то требовательно заскрёбся в дверь.Не успел я откинуть запор, как в ноги мне с бодрым тявканьем кинулся какой-то рыжий кудрявый клубок, так что я еле устоял и не сразу сумел поприветствовать нашу гостью?— невысокую хрупкую девушку с пышной светлой косой. На левой руке она несла корзину с цветами, а в правой держала кожаный поводок, привязанный другим концом к ошейнику собаки и непостижимым образом успевший запутаться вокруг моих ног. Ума не приложу, как мне удалось протянуть ей трость и не грохнуться.—?Какое счастье! —?воскликнула Нидия. —?А я думала, что забыла её в таверне. Не хотелось бы туда лишний раз возвращаться. Снупус, конечно, меня очень выручает, но иногда с ним нет никакого сладу!—?Что же тебя сюда привело, дружок? —?поинтересовался Олинф, помогая цветочнице сесть на перевёрнутую корзину и устроиться поудобнее. —?Может быть, оковать твою трость железом? Или ты хочешь послушать об апостоле Павле?Нидия отрицательно покачала головой.—?Меня прислали жрецы храма Изиды. —?При этих словах Олинф неодобрительно поморщился, но промолчал. —?Однако прежде я должна поведать вам одну историю,?— продолжала девушка,?— вернее, предание. Жрец Кален велел мне пересказать его слово в слово, как оно записано в папирусе, потому что иначе я не смогу объяснить моего поручения. Вы знаете, даже Арбак до недавнего времени в него не верил, а теперь… Впрочем, я, наверное, лучше начну по порядку.Олинф нахмурился ещё сильнее, потому что египтянина Арбака он жаловал даже меньше, чем богов, которым тот поклонялся. Что же до меня, то я не мог скрыть восхищения: хоть я к тому времени и раздумал становиться жрецом, но древние предания о богах Египта по-прежнему захватывали меня. Поэтому, выпутавшись, наконец, из поводка, я устроился на полу и приготовился слушать, а Нидия, положив руку на кудрявые уши притихшего Снупуса, неторопливо повела рассказ.—?Много есть свидетельств о чудовище храма Изиды в Мемфисе, но, поскольку Помпеи стали второй родиной для святынь этого культа, то жрецам и прихожанам надлежит знать: нет столь тяжкого проклятия, коего нельзя было бы искупить молитвой и щедрыми жертвоприношениями.Да будет вам известно, что в годы правления Тутанхамона верховным жрецом храма Изиды был Яхмос, сын Имхотепа, и этот Яхмос прослыл столь ярым ревнителем богини, что имя его снискало недобрую славу во всём Мемфисе. Всю свою жизнь он подчинил одной лишь мысли: что хорошо для храма, хорошо и для остального мира,?— и вскоре дошло до того, что он окончательно перестал считаться не только с чужими, но и с близкими, и оттолкнул от себя всех, кроме нескольких молодых жрецов, привыкших ловить каждое его слово, не задумываясь над их смыслом.Случилось же так, что однажды Яхмос встретил на берегу Нила молодую чужестранку, и она внушила ему такое восхищение (если в его душе ещё оставалось место для подобных чувств!), что он тут же предложил ей принести священные обеты и сделаться жрицей Изиды. Однако девица держалась верований своей родины, а возможно, её отпугнула его мрачная настойчивость?— но, так или иначе, она отвергла его предложение. Тогда, проследив за ней до дома, в глухую ночь Яхмос со своими учениками выкрал её прямо из постели, принёс на носилках в храм, запер в уединённом покое, а сам удалился в главный зал, дабы принести жертву и заручиться благосклонностью Изиды. Страх перед могуществом богини толкнул девицу на поступок, на который отважился бы не всякий смелый и ловкий мужчина: она выбралась наружу через окно под крышей, спустилась вниз по плетям дикого винограда, увивавшего колонны храма с южной стороны, и побежала вдоль берега Нила к отчему дому.Тем временем Яхмос завершил обряд и вернулся к пленнице, надеясь, что заточение прибавило ей сговорчивости, но обнаружил, что клетка опустела и птичка вылетела на волю. —?Лицо Нидии осветилось лукавой улыбкой, но почти сразу же вновь помрачнело. —?И тогда его обуяли тёмные силы. Словно забыв о покровительстве Изиды, которой ещё недавно возносил молитвы, он при учениках поклялся отдать своё тело и душу во власть Сета, если ему удастся вернуть беглянку в храм. С этими словами он выбежал во двор, сам заложил колесницу и, нахлёстывая коня, бросился в погоню.Когда ученики Яхмоса уразумели, что задумал их наставник, они встревожились и поспешили за ним. Не успели они выбежать за городские стены, как мимо них промчалась взмыленная лошадь?— без колесницы, с оборванной упряжью. Объятые страхом, молодые люди двинулись по её следу и вскоре у берега реки наткнулись на разбитую колесницу. Беглянка точно сквозь землю провалилась, а внизу, возле кромки воды, замертво лежал Яхмос.И тут,?— голос Нидии задрожал,?— волосы встали бы дыбом на головах у учеников, не будь они обриты наголо. Над бездыханным телом жреца стояло страшное чудовище?— огромный, чёрной масти остроухий зверь, сходный видом с собакой или шакалом, но величиной с молодую львицу. Чудовище повернуло к ним свою клыкастую пасть и сверкнуло горящими глазами.Никто не помнил, как вернулся домой. Но один из учеников наутро умер, двое других лишились рассудка, а остальные навсегда покинули храм, успев лишь поведать о том, чему стали свидетелями в ту роковую ночь.Таково предание храма Изиды, дошедшее до нас из Мемфиса. Кто станет отрицать, что иных жрецов, свернувших с пути истинного служения, постигала страшная и загадочная участь? А посему заклинаю вас: вверяйте свою судьбу Изиде и не ходите мимо храма в ночное время, когда силы тьмы властвуют безраздельно.Повисло молчание. Лишь бодрый лай Снупуса нарушил его и помог мне стряхнуть с себя наваждение. Однако, повернувшись к Олинфу, я с удивлением увидел на его широком лице выражение христианского смирения и полной покорности судьбе, как будто только любовь к ближнему заставила его выслушать эту загадочную историю до конца. Когда рассказчица смолкла, он украдкой зевнул в кулак, но острый слух Нидии тут же уловил столь сомнительный знак внимания.—?Тебе неинтересно, Олинф? —?спросила она с ноткой укоризны.—?Нет, почему же,?— отозвался тот. —?Интересно для учёных, которые записывают басни приезжих мореходов.—?А при чём здесь Арбак? —?вмешался я, ухватившись за знакомое имя. Я без труда мог представить своего теперь уже бывшего наставника рассказывающим такую легенду в кругу молодых жрецов, но верящим в неё… скорее бы уж статуя Изиды свалилась с постамента.—?Как?.. —?ошеломлённо переспросила цветочница. —?Разве вы не знаете, что случилось возле храма неделю назад? Об этом уже полгорода судачит!—?А-а,?— протянул Олинф,?— припоминаю. Но, видишь ли, мы с Антонием как раз тогда просидели два дня в катакомбах, кхм… в поисках разгадки той истории с камеями. —?И подтолкнул меня под рёбра ровно за миг до того, как я собрался открыть рот и спросить: ?Какие такие камеи?? Тычок вышел ощутимым, и я, со своей стороны, постарался хотя бы не охнуть, чтобы Нидия ничего не заподозрила. —?Будет лучше, если ты расскажешь нам всё как есть, без слухов и сплетен.—?Я расскажу то, что мне самой известно от жрецов,?— начала наша гостья. —?Легенда легендой, а жители окрестных улиц действительно побаиваются ходить по ночам мимо храма Изиды. Многие слышали из-за ограды шум, а иные?— какой-то тихий печальный свист… Впрочем, это как раз неважно. Главное, что Арбак?— по крайней мере, до недавнего времени — был одним из немногих, кто не придавал значения пересудам и порой оставался в святилище на всю ночь, хотя именно во двор старался не выходить.Так вот, неделю назад вскоре после полуночи мимо храма проходил Пётр, раб Диомеда, который по какому-то делу отправился в гавань и сильно припозднился. —?Тут Олинф понимающе хмыкнул и подмигнул мне: ещё бы мы не знали, почему припозднился Пётр, если сидели с ним втроём в пресловутых катакомбах! —?Тебе, конечно же, известно, Антоний,?— продолжала Нидия,?— что возле главного входа в храм, слева от крыльца, находится довольно обширная лужайка, поросшая травой, и от соседнего здания её отделяет низенький заборчик. И прямо возле заборчика Пётр увидел неподвижно лежащего Арбака. И то вряд ли разглядел бы что-нибудь в такую тёмную ночь, да вдобавок без огня, если бы не белый плащ.Пётр мигом перелез через заборчик и, как сумел, привёл пострадавшего в чувство. Арбак с виду был цел и невредим, но, когда он очнулся, в глазах его стояло выражение такого ужаса, будто какая-то неведомая опасность всё ещё угрожала ему. Однако что за опасность?— он не мог ни объяснить, ни даже вспомнить.На шум из храма выбежали прислужники; они увели Арбака внутрь, принесли огня и осмотрели весь двор. Вот тут и начались загадки,?— Нидия немного помолчала, словно припоминая. —?От крыльца до того места, где нашли Арбака, вели только его следы, причём очень странной формы?— как будто он шёл на цыпочках.Когда я представил себе жреца в белом одеянии, крадущегося в ночной темноте на цыпочках по зелёной лужайке, меня помимо воли разобрал смех?— пришлось сделать вид, будто я кашляю. Спасибо, что Нидия не обратила внимания!—?А перед тем,?— невозмутимо продолжала она,?— Арбак довольно долго стоял возле крыльца. Именно там нашли много его следов, а ещё брошенный глиняный светильник.—?То есть на эту мысль их навели следы? —?заметно оживившись, прервал Олинф.—?Нет, я думаю, скорее светильник. Ведь всё масло в нём успело сгореть?— насколько я поняла, когда он упал, на плиты не вытекло ни капли, а фитиль уже погас.—?Ай да Нидия! Иным зрячим есть чему у тебя поучиться,?— мой наставник одобрительно хлопнул себя по колену. —?Получается, этот старый пройдоха кого-то ждал, пока не остался без огня, а потом что-то заставило его пуститься наутёк?— неужели, дорогой мой Антоний, ты и вправду подумал, что Арбак будет в темноте к кому-то подкрадываться на цыпочках? Да притом побежал он не в храм, который был у него прямо за спиной, а куда глаза глядят, через лужайку.—?Может быть, то, от чего он убегал, пришло как раз из храма? —?предположил я.—?Нет, точно не оттуда,?— возразила Нидия. —?В ту ночь поблизости оказался ещё один свидетель?— вернее, свидетельница… одна из жриц Изиды. Наутро она сообщила, что видела огромную светящуюся тень с острыми ушами и хвостом, которая бесшумно перепрыгнула через главные ворота во двор. От этого зрелища её охватил такой ужас, что она бросилась бежать и больше ничего разглядеть не успела.?Бедняжка! —?подумал я. —?Хорошо, что не Иона натерпелась такого страха. Уж я бы им показал, как пугать мою сестру!?—?Раб, жрица и светящаяся тень,?— задумчиво, с расстановкой повторил Олинф. —?И жрец, напуганный до беспамятства. Я одного не понимаю: что понадобилось этим господам из храма от меня, простого кузнеца? Если они подозревают какое-то злодеяние, так для чего в нашем городе стража?—?Видишь ли, Олинф,?— Нидия помялась, перебирая край плаща,?— есть некая область, где бессильны и стража, и магистрат…—?Так ты веришь, дружок, что тут могут быть замешаны дьявольские козни? —?Олинф испытующе взглянул на неё и вдруг расхохотался. —?Тогда я вовсе ничего не понимаю! На то ведь они и жрецы, чтобы самим находить управу на своих нечистых духов.—?Но в легенде говорится, что чудовище из Мемфиса преследует именно жрецов,?— я попытался рассуждать по порядку. —?Может, поэтому они и не могут с ним справиться?—?Вот! —?взволнованно перебила Нидия. —?Вот почему им и нужен именно ты, Олинф! Всем Помпеям известно, что никто лучше тебя не умеет изгонять силы зла!Надо было видеть лицо моего наставника в эту минуту?— как будто он налетел на невидимую стену.—?Кхм… —?он прокашлялся,?— я, конечно, борюсь с языческими демонами по мере моих скромных сил, но жечь ароматические палочки и плясать с бубном… Ты уж прости, Нидия, только сдаётся мне, эти твои жрецы что-то не договаривают. Ни одна тень, даже светящаяся, не напугает Арбака настолько, чтобы он сам всерьёз поверил в выдумку для доверчивых прихожан, да вдобавок обратился за помощью именно ко мне. Не верю я в такие случайности.Наша гостья ответила не сразу, будто сомневаясь в том, что собиралась произнести вслух. На помощь вновь пришёл пёсик: он громко тявкнул и поскрёб передней лапой воздух.—?Ты прав, Снупус,?— согласилась Нидия. —?Есть одна вещь, о которой не знает никто, кроме Арбака с Каленом и меня. Дело в том, что именно я её и обнаружила…—?Ты? —?от неподдельного удивления у меня глаза полезли на лоб. Чтобы слепая сумела отыскать улику после того, как целая толпа вполне зрячего народа наверняка прочесала каждый скрупул земли вокруг храма?— такое просто в голове не укладывалось!—?В то утро я пришла продавать цветы раньше обычного,?— рассказывала между тем Нидия,?— и удивилась, как тихо кругом. Обычно ведь на площади с утра уже собирается народ, а тут?— ни шагов, ни голосов. Я прошла через ворота на лужайку и села ждать покупателей на каменную скамью возле заборчика, о котором вам рассказывала. От нечего делать я принялась чертить по земле тростью, и вдруг её конец ткнулся в какое-то углубление. А я прекрасно помнила, что ещё накануне его здесь не было!—?Ага! —?снова прервал Олинф. —?А не шёл ли в тот вечер дождь?—?Шёл,?— подтвердила Нидия,?— и именно вечером. Зато утро выдалось ясное, и земля уже начала подсыхать. Мне стало любопытно; я опустилась на колени и обшарила полоску земли между травой и заборчиком. Там действительно были следы, свежие и очень отчётливые.—?Мужские или женские? —?поинтересовался я.Вся краска отхлынула от лица Нидии, всегда безмятежные глаза испуганно распахнулись.—?Олинф, Антоний,?— прошептала она дрогнувшим голосом,?— это были отпечатки лап огромной собаки!