Милая ты моя, да не боишься ли ты меня? (Ричард Э. Грант) (1/1)

Первые порывы предгрозового ветра налетели с болот в ту минуту, когда Бэрримор торжественно распахнул перед гостями двери столовой. Замок отозвался жалобной дрожью стёкол в окнах, завздыхал на сотню ладов щелями, отдушинами, старинными водостоками. Миссис Мортимер незаметно потянула мужа за руку, увлекая его в направлении зимнего сада.—?У меня дурное предчувствие, Джеймс.Доктор, подавив досадливый вздох, понимающе глянул на неё поверх очков.—?Мы с тобой оба перенервничали, Сибил,?— мягко напомнил он. —?Не будем портить праздник сэру Генри. А звуки… в старых замках никогда не бывает тихо, особенно в скверную погоду.Миссис Мортимер понизила голос:—?Я говорю о другом звуке, Джеймс. О том, что мы слышали в церкви, когда священник произнёс: ?Говорите сейчас или молчите вечно?.Доктор нахмурился и, словно отгоняя тревожащее воспоминание, выдавил из себя нервную улыбку:—?Мы, кажется, ещё не отвыкли от дурной славы наших болот. Всё непонятное приписываем проклятью. Но мистер Холмс покончил с ним навсегда, разве не так?Миссис Мортимер серьёзно покачала головой:—?Это была она, Джеймс.—?Идём, дорогая,?— Мортимер, возможно, впервые за годы семейной жизни прервал жену. —?Нас ждут.Раскаты грома доносились с разных сторон, всё ближе и мощнее, будто гроза вознамерилась взять Баскервиль-холл в кольцо. Как ни ярко горели свечи в старинной люстре под потолком, их огни, ломаясь в многоцветных витражах и перемежаясь далёкими вспышками молний, бросали на лица гостей рваные колеблющиеся тени и вселяли ощущение чего-то неотвратимого и скверного. Бэрил?— теперь уже молодая леди Баскервиль?— сидела во главе стола, неестественно прямая, в наглухо закрытом платье цвета слоновой кости, и казалась белее своего наряда, лишь отблески пламени временами румянили её точёные скулы. Сэр Генри, не выпускавший её руки, улыбался с такой же натужной жизнерадостностью, до боли в щеках, раскрасневшихся, в свою очередь, не то от напряжения, не то от старого вина.Застольная беседа шла столь же неровно, как горели свечи?— завязывалась и вновь угасала, сменяясь тишиной и нервной пляской теней. Не выдержав затянувшегося молчания, сэр Генри знаком приказал Бэрримору наполнить бокалы и встал.—?Господа! —?провозгласил он немного охрипшим голосом. —?Как хозяин дома, я предлагаю тост за то, что наша семья,?— он выдержал паузу,?— и наш род, который сегодня начинает, без преувеличения, новую жизнь?— одним словом, за то, что мы навсегда избавились от груза тягостного прошлого!Он поднёс бокал к губам, но так и не успел сделать ни глотка. Новый порыв ветра сотряс замок от фундамента до самых шпилей. С грохотом и звоном распахнулись рамы, ледяное дыхание болот разом погасило почти все свечи. Ослепительная, иззелена-белая молния наискось вспорола почерневшее небо и обрисовала в проёме окна высокую худую фигуру в чёрном.—?Что ж, я вернулся,?— прозвучал в звенящей тишине знакомый мягкий, чуть глуховатый голос. —?Хотя, скажу тебе прямо, Генри, это не по-родственному?— не позвать меня на свадьбу моей собственной жены.Бэрил, словно окаменев, не сводила застывшего взгляда с лица незваного гостя. В любом мраке она узнала бы его из тысячи?— высокий лоб, обнажённые в улыбке белоснежные зубы и глаза, голубые до прозрачности, как иглистый горный лёд. Вот только на левом виске густо алела струйка не до конца запёкшейся крови. И этот запах болотной гнили, незаметно заполнивший комнату…Бокал с жалобным звоном выскользнул из рук сэра Генри. Брызги вина в лицо рассеяли наваждение.—?Ты же умер! —?владелец поместья стиснул кулаки.—?Это не такое уж серьёзное препятствие,?— улыбнулся Джек, глядя мимо него, словно сквозь пустоту. —?Ты ведь понимаешь, Бэрил, верно? Как поняла и то, что хотела сказать наша собака. Ведь именно этих слов ждал священник. Говорите сейчас или молчите вечно, не так ли?Ещё одна свеча затрепетала и погасла. Лица оцепеневших гостей медленно уплывали во мрак?— казалось, в огромной столовой остались только они трое. Два брата и женщина, стоявшая между ними.—?Ты не имеешь на неё права! —?Генри шагнул вперёд, заслоняя собой жену.—?Имею, дорогой кузен, во всяком случае, больше, чем ты,?— ледяные глаза насмешливо сощурились. —?Кто хоть раз бывал за гранью, тот больше не принадлежит миру живых?— как и ты, Бэрил, пусть даже Ватсон и дал тебе отсрочку. К сожалению, пуля в голову такой возможности не предоставляет. Ну что же, любимая? Мне пришлось долго ждать. Не верь, будто время там не ощущается?— я сам зря не верил.Бэрил медленно, как во сне, подняла голову. Неподвижные чёрные глаза казались бездонными?— словно южная ночь гляделась в зеркало ледника.—?Наши клятвы теперь принадлежат иному миру, любимая. Миру, который всегда возьмёт своё. Мы уходили в один день, но ты вернулась с полпути. И вот?— я пришёл за тобой.Бэрил шагнула вперёд. Отчаянным, неверным движением, как утопающий за соломинкой, Генри потянулся к её руке?— но она лишь тенью скользнула мимо. Он пошатнулся и упал без чувств, навалившись грудью на подоконник.Два силуэта?— белый и чёрный?— медленно и плавно, точно ступая по воздуху, исчезли в проёме распахнутого окна и растаяли в сгущающемся тумане.В тот самый миг, когда погасла под ветром последняя свеча, на пол возле сэра Генри с холодным звоном упало что-то маленькое и блестящее. Женское обручальное кольцо с бериллом.—?Что же теперь будет? —?потерянно прошептал Мортимер. —?Неужели конец? Ты сможешь её… позвать?—?Не думаю, что она ответит,?— покачала головой Сибил. —?Вряд ли для них сейчас существует кто-то, кроме них самих.