Глава 2 (1/1)

Они сидели у стены старой заброшенной мельницы на берегу Трента. Речная вода плескалась у самых ног, глухо кричала вдали какая-то птица. Ночь выдалась теплой, но верный Торнтон все равно зябко кутался в плащ, и Робину невольно приходило в голову, что их сумеречные посиделки запросто могут обернуться еще одной бедой. Старику и так легко подхватить простуду, а тут еще это поветрие… Тихим, будто треснувшим как сухое дерево голосом управляющий делился с прежним хозяином Локсли последними новостями?— куда отправились обитатели манора после того, как стражники Гисборна велели им покинуть дома и стали готовить деревню под прием заболевших.—?У Беатрис Поттер нашелся какой-то кум в Донкастере. Туда она и подалась со всеми своими ребятишками, только ее горластая девка все возмущалась, что не дали им времени вещи собрать и на телегу погрузить… Мать ей толкует: наплевать, дескать, кому эта посуда нужна будет, если помирать станем. Уходить отсюда надо, пока малышня не перезаразилась, а ее дочурка опять свое про горшки гнет…Робин давно не виделся с Торнтоном?— не хотел навлекать на старого слугу неприятностей от нового хозяина. Так по крайней мере мятежный граф объяснял самому себе то неловкое, тоскливое чувство, которое всякий раз возникало у него во время их последних встреч. Пожилой управляющий смотрел на предводителя шервудской ватаги усталыми, грустными глазами, будто хотел сказать что-то, но не решался, и на все вопросы отвечал односложно: у него, благодарение Богу, все хорошо…И всякий раз Робина подмывало спросить собеседника: каково ему там, с Гаем Гисборном? Каково жить под одной крышей?— да что там, каково прислуживать этому негодяю? Беда только в том, что этот негодяй когда-то был лучшим другом детства и не раз вытаскивал сына лорда Малькольма из всяческих передряг… О чем, конечно, не мог не догадываться управляющий поместьем, столько лет прослуживший Хантингтонам. Торнтон и сам частенько закрывал глаза на проказы двух сорванцов…Конечно, весь этот бесконечный год, проведенный в Шервуде, опальный граф беспокоился за старого слугу. А как было не беспокоиться? Недели не проходило, чтобы из Клана, Неттлстоуна и других окрестных селений не приходило известий об очередных бесчинствах шерифа и его людей. О том, что творил теперь новый хозяин Локсли. Именно это больше всего мучило и бесило Робина в его нынешней?— обалдеть какой развеселой! —?жизни. Каким образом добрый и застенчивый парнишка, которого он так хорошо помнил по их ребяческим проделкам, мог превратиться в неумолимого исполнителя преступных приказов? И можно ли было его считать простым исполнителем? Гай, похоже, находил какое-то странное удовлетворение, отнимая у окрестных жителей последнее нажитое добро и расправляясь с неугодными. Он что?— мстил этим несчастным крестьянам за собственное изгнание? Но что могли поделать простые, темные люди, когда потом, через несколько лет, отвечая на недоуменные вопросы молодого графа Хантингтона, сэр Эдвард лишь отводил глаза и уговаривал не ворошить прошлое. Найтон тогда довольно прозрачно намекал, что друзей у Гисборнов в графстве не было, а вот могущественных врагов, судя по всему, хватало, и даже лорд Малькольм, останься он жив, вряд ли бы утвердил за Гаем отцовский манор… Во всей этой давней истории была какая-то фатальная неизбежность, и даже тот злополучный выстрел самого малолетнего Робина по прошествии лет все больше и больше казался ему зловещим знаком судьбы, враз перечеркнувшим беззаботные годы детства для них обоих. Локсли не любил вспоминать о том времени?— когда в доме у Гисборнов по праздникам так вкусно пахло всякими необыкновенными лакомствами, а маленькая Изабелла показывала ему посиневший от черничного сока длинный язычок и обзывалась непонятными французскими словами…Торнтон, конечно, тоже все это помнил. Помнил?— и молчал. Отказался уйти из поместья, даже когда Робин несколько раз прямо предложил ему свою помощь. Отговорился своими годами?— старые кости, дескать, ломит к ночи, куда ему с насиженного места уходить?Больше приставать к управляющему Робин не стал. И вообще все последнее время за несколько миль обходил стороной родительский дом. Не хотелось, чтобы при встрече верный слуга отца снова отводил глаза и натянуто улыбался безрадостной, неловкой улыбкой.И все-таки поведение Торнтона вызывало в глубине души смутное, неприятное чувство. Была ли это обида за то, что старик не спешил отвернуться от Гая даже теперь, когда тот вполне показал себя? Ревность к Гисборну за то, что оказывается не только он, граф Хантингтон, умеет вызывать к себе нерассуждающую собачью преданность? Или все же это было чувство вины, которое нет-нет да терзало мальчишку Робина после той истории с крутящимся колесом? Разбираться в этом совершенно не хотелось.Нынешняя встреча с Торнтоном была вызвана объективной необходимостью?— предводитель шердвудского Сопротивления просто обязан был убедиться, что главный каратель графства действительно намеревается устроить в собственном маноре госпиталь для заразившихся новым поветрием, а не воплощает в жизнь какие-то очередные абсурдистские махинации Вейзи. Ответы управляющего оказались обнадеживающими?— неожиданно Гай сделал что-то действительно нужное в это непростое время. Конечно, надо будет проследить, как дальше будут развиваться события в Локсли, но эффективным противоэпидемическим мерам Робин Гуд никогда не станет вставлять палки в колеса. Вот только что будет с самим Торнтоном? Неужели у Гисборна поднимется рука и он просто выставит беднягу за порог, как его люди поступили с другими обитателями поместья?!—?Нет-нет, что ты Робин! Не беспокойся! —?Морщинистые, в старческих родинках руки управляющего слегка затряслись от волнения. —?Сэр Гай… он предлагал перебраться в замок… Сказал, что найдет мне место подальше от этого полоумного гоблина… Но я отказался… Конечно, страшно немного… Но это пройдет?— все проходит. Родных у меня нет, так что… в общем, горевать по мне никто не станет, ну и сэру Гаю будет легче, если я здесь на хозяйстве останусь… Не сердись, милый, я знаю, тебе это не понравится…***Лежать на земляном полу было совсем неуютно. В ушах еще слегка звенело от удара, ноги предательски дрожали.Сначала приподнимись и встань на коленки, потом попробуй выпрямиться. Осторожн-е-е!Поднятая во время драки белая пыль кружилась в воздухе, оседая на волосах и коже, лезла в рот, мешая дышать.Пресвятая дева, меня сейчас стошнит…Уцепившись наконец за ручку двери, леди Найтон невольно зажмурилась на мгновение. Неужели ей все же померещилось, и Гай в кои-то веки проявил хладнокровие? Но нет, дверь действительно не была заперта на засов снаружи. Значит ее вечный воздыхатель оказался верен себе: разглядев в чадящем свете коптилки лицо Ночного дозорного, отшатнулся, потерял дар речи, а потом бросился бежать прочь со всех ног… Спрашивается?— куда? Докладывать своему гнусному шерифу, что наконец поймал опасного преступника? Но при этом оставил ей возможность тихо исчезнуть… Нарочно? Или просто потому, что в кризисных ситуациях способность соображать здраво у сэра Гая как всегда сильно запаздывала?.. Уж лучше бы помог своей прекрасной даме подняться. Конечно, Ночной дозорный не может просто так взять и потерять сознание, но есть же ведь и слабые девушки, на которых всегда нападают драконы, маньяки… Такие, вероятно, и должны нравиться сэру Гаю, а он почему-то влюбился в нее…За дверью амбара Мэриан окружила густая мгла, пахнущая липой и еще какими-то цветами и травами. Тихий, теплый ветер мягко шевелил листву. Откуда-то сбоку отчетливо доносилось легкое пофыркивание.Моя лошадь. Не может быть, чтобы Гай ее не заметил. Значит, оставил специально. Хочет, чтобы я сбежала…Молодая женщина невольно улыбнулась, но тут же сморщила нос, от досады скорчив смешную гримасу.Просто успокаивает свою совесть, как тогда с лордом Винчестером. Знает, что бежать ей некуда, только в лес к Робину, а в лесу она уже была, там мошкара, комары, клещи и гадюки под каждым кустом! Заниматься бессмысленной и никому не нужной беготней по болотам? Слушать бесконечные рассказы бывшего жениха о славном короле Ричарде? Давиться овсянкой Мача? Ловить на себе загадочные взгляды сарацинки Джак? И никакой она не ?командный игрок?, а одинокая… кошка. Кошка, которая гуляет сама по себе. Своя среди чужих, чужая среди своих… Однако блистательная карьера ноттингемского резидента, похоже, бесславно закончилась, и что теперь делать?— непонятно.Боже мой! Да ведь завтра она должна была вести и без того упирающегося героя Шервудского Резистанса на переговоры к потенциальному союзнику в лице главного местного карателя, ставшего в одночасье последней надеждой в борьбе с непонятной заразой…Только тут леди Найтон наконец осознала всю глубину разверзнувшейся у нее под ногами бездны.Впрочем, нет, это была не бездна, а всего лишь какая-то старая коряга. Но лететь все равно было больно. Черт! Сначала Гисборн смог сбить ее с ног, теперь она сама забыла смотреть, куда ступает…***Гай стоял у раскрытого окна и немигающим взглядом смотрел на подернутый ряской старый пруд перед домом. Он знал, что ведет себя как строптивый ребенок: ждет, что Мэриан все равно придет, боится, что она сбежит, растворится в темноте ночи, и тогда он больше не увидит ее. Останется вековать здесь с вконец свихнувшимся от мании величия шерифом и набившим оскомину закадычным вражиной. Вейзи будет орать, издеваясь над скудоумием своего помощника, строить коварные планы по захвату всего христианского мира, а Локсли привычно рушить эти завиральные идеи, а потом гоготать над ними во все горло вместе со своими дружками… Когда-нибудь, лет через семнадцать-двадцать, Робин Гуд все же промахнется (говорят, к старости зрение слабеет), стрела попадет прямо в сонную артерию, а еще лучше?— прямо под сердце. Гай покачнется в седле, и эта проклятая жизнь для него наконец закончится. Но за ней, вероятно, начнется вторая такая же. Где отец снова уйдет на войну и вернется спустя годы прокаженным, мама будет отчаянно пытаться сохранить манор, бейлиф Лонгторн?— обвинять ее в колдовстве. Потом Гая предаст друг, дом сгорит, родители погибнут, и они с Изабеллой отправятся скитаться по дорогам Англии, Нормандии и Анжу. Там их разыщет двоюродный дядюшка по отцовской линии?— малоимущий рыцарь по имени Вейзи с большим боевым опытом, непомерными амбициями и избытком черного юмора. И повторится все: несчастное замужество Изабеллы, бесконечные интриги и заговоры, фарс с покушением на короля, возвращение в Ноттингем, самодовольно ухмыляющаяся рожа Робина, ложь Мэриан, Шервудский лес, раскаленный песок пустыни?— и стрела под самое сердце.За спиной тихо скрипнула половица. Ну вот, любовь всей твоей жизни все же пришла к тебе. Что ты ей скажешь? Что она лгунья, между вами все кончено, и ты уже послал известить шерифа?—?Зажгите свечи, леди Мэриан. Камин справа от вас. Шандалом, который на нем стоит, можете попытаться ударить меня по затылку.—?Гай… Не надо так…Тихое сопение за спиной. Осторожные шаги. Неужели и правда, она решит последовать его совету?Вокруг разлился золотистый свет, отразившись и задрожав в пруду за окном. Стук каблучков.—?Гай… —?смущенное покашливание за его спиной. Она где-то совсем рядом.Его плечи неестественно напряжены. Обнаженные, без всегдашних черных перчаток руки сцеплены в замок за спиной?— сам себе арестант, сам себе тюремщик. Не поворачивая головы, он цедит сквозь зубы:—?Год назад… я ударил кинжалом Ночного дозорного… и попал ему в бок… Если это правда, я…Мэриан опускает взгляд?— неизвестно почему, но сейчас ей мучительно стыдно. Уши пылают. Словно во сне, она трясущимися руками слегка приподнимает низ дублета. Гай по-прежнему стоит к ней спиной. Край подола медленно сдвигается вверх. В царящей вокруг гробовой тишине внезапно слышится резкое шипение?— что-то попало в огонь, пламя свечи дрожит и возмущенно плюется. От этого звука они оба, не сговариваясь, вздрагивают. Край ее кожаной куртки замирает, побелевшие пальцы судорожно бьются над ним.—?Зацепилось… Черт! Гай! —?В ее голосе слышатся слезы или ему показалось? —?Дай мне твой кинжал! Я сейчас отпорю…Он невольно оборачивается и расширившимися от ужаса глазами наблюдает, как Мэриан ожесточенным движением разрывает какую-то непонятную деталь своего костюма. Раздается громкий треск… Леди Найтон, закусив губу и крепко зажмурившись, прижимает к груди скомканные остатки одежды… В эту минуту Гаю кажется, что между ними бьет молния.С трудом продышавшись, он одними губами хрипит: ?Вы сошли с ума! Одевайтесь обратно!?, но его дрожащие руки помимо воли предательски тянутся прикоснуться к ослепительно белой коже, перечеркнутой кривым, уродливым шрамом.—?Вот. Убедились? Это была я… —?побледневшую Мэриан бьет крупная дрожь. —?Это всегда, все время была я! Это я обокрала вас тогда, накануне нашей несостоявшейся свадьбы! И, между прочим, я ни о чем не жалею! Потому что вы вместе с вашим поганым Вейзи наживаетесь на бедствиях нашего графства! Вы лгали про возвращение Ричарда! Вы соврали про вашу болезнь?— на самом деле вы были в Акре, не отпирайтесь! Вы покушались на жизнь короля и свободу Англии!—?Да наплевать мне на это! Я ВАС тогда мог убить, Мэриан! Понимаете?! Мог! Вас! Убить!!!От вопля Гисборна у нее ненадолго заложило в ушах. Идиот, он думает таким образом что-то ей доказать?—?Чушь какая! Я жива и здорова, а вам нужно больше тренироваться! И вообще, это был запрещенный прием! Но я все равно смогла уйти, а потом даже встать и пойти с вами под венец…—?С проникающим ножевым ранением в брюшной полости! Вы просто сбрендили, Мэриан! А ваш папочка тоже хорош! Поперся к этому лже-королю жаловаться на Вейзи, вместо того чтобы держать вас под присмотром!—?Оставьте в покое память папы! Он ничего не знал!—?Не знал? Так значит, вы и ему морочили голову?! И уж если про короля и Англию, то где был тогда ваш Локсли? Он, отлично знающий Ричарда в лицо и допустивший, чтобы столько преданных его ненаглядному монарху людей попались в эту дешевую ловушку?Этот вопрос Мэриан уже задавала себе много раз. Если честно, ответ оказался не слишком героическим: ее избранник, осознав, что она намерена сдержать данное Гисборну слово, сначала напился в драбадан в ?Паломничестве?, а потом совсем было решил вернуться воевать в Палестину. Так и не встретившись со своим кумиром почему-то. Интересно, что было бы, окажись тогда король настоящим?..—?Робин был… кхм… в тяжелой депрессии… Или вы думаете, я вам одному тогда заехала в глаз? Только с ним я разорвала помолвку еще раньше, чем с вами! Если хотите знать, с ним безумно сложно работать вместе: он авторитарен, не слушает ничьих советов, любое несогласие воспринимает как бунт. Он тщеславен и слишком много кричит о своих заслугах перед страной! А еще, он не верит в права и возможности женщин! —?все это Мэриан выпалила на одном дыхании.Тонкие губы Гая, ранее плотно сжатые, невольно приоткрылись от изумления. Таких высказываний от леди Найтон он явно не ожидал.—?Но он хотя бы работает над собой, понимаете? Он делает выводы из своих ошибок и хочет стать лучше!—?Под вашим мудрым руководством… —?Ей показалось, или мрачный, лихорадочный блеск синих глаз на мгновение прочертила ехидная искорка?Глубоко вздохнув, Гай отвернулся, потом прошелся по комнате, открыл стоявший в углу сундук, достал из него какой-то сверток и, не глядя на нее, бросил его прямо в руки Мэриан.—?Вот. Переоденьтесь. Ваш… сногсшибательный костюм, боюсь, безнадёжно испорчен. Кожаную маску не выбрасывайте, кстати! Матильда говорит, нам всем придется надеть такие, если не хотим подцепить эту заразу. Переночуете наверху. Завтра до полудня вы выметаетесь отсюда, из графства, и из моей безнадежно испоганенной жизни!—?Гай… Да какая муха вас укусила?! Я не хочу никуда уходить! Из вашей жизни, в частности, тоже! И потом, вы слишком все драматизируете! Ну да, я понимаю, коронавирус, карантин… Неудобно, конечно, но мы как-нибудь справимся. Я все-таки дочь шерифа, знаю административные и санитарные правила… Что вы на меня так смотрите? Завтра в полдень вы должны быть в замке, я приведу Робина, мы все спокойно обсудим…Точеная, изогнутая как сарацинский лук графа Хантингтона бровь ее собеседника поползла вверх:—?Спокойно обсудим?—?Ну да, как в прошлый раз! А что такого? —?Мэриан упрямо вскинула подбородок. —?Конечно, Робин начал с того, что нахамил мне, попытался унизить вас… и вообще вел себя как испорченный мальчишка, но мы же выше этого, Гай! И потом, он же все-таки помог, нашел вашего лунатика-шерифа…—?Нашего лунатика-шерифа! —?Чаша терпения черного рыцаря, никогда не отличавшаяся глубиной, переполнялась на глазах. —?Не вы ли сами тогда признали, что Вейзи?— наша общая проблема?!По тому, каким злым, холодным бешенством сверкали пронзительные синие глаза, какая темная туча омрачила лицо Гисборна, Мэр поняла, что снова ляпнула что-то не очень удачное. А что он хочет? У нее тоже выдалась тяжелая ночь, мысли путались, ноги подламывались, а еще, надо признать, она довольно сильно приложилась головой об пол. Пожалуй, все же не стоило лишний раз напоминать Гаю, как Робин лишил их обоих возможности героически умереть за родину, сражаясь плечом к плечу в последней решительной битве. Если уж начистоту, Мэриан тоже было немного досадно, что честь стать спасительницей Ноттингема досталась тогда не ей! А мужчины всегда переживают такие вещи гораздо тяжелее.—?Кстати, где он? —?Лихорадочно пытаясь придумать, как повернуть разговор в более безопасное русло, леди Найтон с досадой отметила про себя, что до этого вопроса ей следовало бы додуматься гораздо раньше.—?Кто? Локсли? У вас еще хватает наглости!..—?Да нет же, нет! Где этот ходячий кошмар Ноттингема? Ваш шеф? Где Вейзи?При звуке этого имени рыцарь как-то на глазах поник, отвернулся к стене и, казалось, стал ниже ростом.—?Я никогда не поверю, что это он дал вам добро на устройство госпиталя в Локсли. Гай… —?от внезапно пронзившей ее догадки Мэриан стало сразу неуютно. —?Вы… вы… ничего с ним не сделали? —?неуверенно прошептала она.—?Он на самоизоляции. —?В голосе черного рыцаря прозвучала такая бесконечная усталость, что леди Найтон невольно почувствовала себя… кем-то вроде инквизитора в юбке. Иногда ради короля и Англии приходится мучить… ну пусть даже не очень хороших людей! Но, во всяком случае, которые имеют хотя бы некоторые шансы стать хорошими!—?Гай, я не понимаю, поясните, пожалуйста!—?Вейзи замуровался в своих покоях. Его пищу предварительно окуривают и привязывают к веревке?— два раза в день он открывает окно и…—?И давно он так?—?Уже две недели.—?А это точно он?—???! —?Давненько ей не доводилось наблюдать на лице ее бывшего жениха такого ошеломленного выражения.—?Его не подменили? У него нет какого-нибудь брата-близнеца, с которым его разлучили в детстве? Нет? Я ни за что не поверю, что наш шериф может две недели сидеть в четырех стенах и не придумать какую-нибудь пакость!—?Он, может быть, придумал и не одну пакость, миледи. Но он пожилой человек, в группе риска.—?Неужели все настолько серьезно?—?А как вы хотите, Мэриан?***Торнтон давно ушел в темноту?— безотказный Мач вызвался проводить его до деревенской околицы, а Робин продолжал сидеть на берегу, молча наблюдая, как предрассветное небо начинает сереть, как занимается алая, беспокойная заря и просыпаются птицы и звери.Вам с сэром Гаем надо наконец помириться.Он и без Торнтона это прекрасно знал. Он это знал в тот день, когда вернулся и увидел Гисборна в Локсли.—?Добро пожаловать домой. Я распоряжался делами в Локсли, поддерживал хозяйство… по поручению шерифа. Я был бы признателен, если бы ко мне относились с большим уважением.—Сколько ты живешь здесь?—?Три года. Четыре зимы.—?И все еще не добился уважения людей?Тех самых, которые настойчиво требовали отца изгнать сэра Роджера из их округи. Тех, кто потом бросились сжигать дом Гисборнов. Кто поверил негодяю Лонгторну. Кто и сейчас, не стесняясь, использует в хозяйстве вещи, найденные на месте сгоревшей усадьбы, как та деревенская дуреха, что явилась просить у Гая разрешения на брак. Робин сразу же узнал ожерелье леди Гислейн: он и у Мэриан забрал его не только потому, что подарок сразу вызвал жгучую ревность. В мерцании старого серебра Робину невольно мерещилось какое-то новое несчастье…Конечно, с Гисборном нужно было объясниться еще тогда, в день несостоявшегося штурма Ноттингема. Точнее, в тот вечер, когда Робин наконец изловил и приволок обратно этого прохвоста Вейзи, бросил его как куль посреди замкового двора. На другом его конце, прислонившись к стене, с бледным, осунувшимся лицом, с рукой, намертво вцепившейся в крестовину меча, стоял Гай.Робин смотрел на него и сам не знал, чего ему больше хотелось в тот момент: обнять товарища, который только что едва не погиб, готовясь защищать город от наемной армии принца Джона? Или на полном скаку затоптать прямо в грязь?— за службу этому упырю, за которым они почти сутки гонялись по всем окрестным лесам, за покушение на короля Ричарда, следствием которого стал сорванный мир с Саладином, за то ранение, после которого Мэр чудом осталась жива… За то, что всё в их общей жизни было совсем не так, как должно было быть… За собственный подлый и трусливый поступок, совершенный тогда, еще ребенком…Солнце взошло, над рекой подул свежий ветерок. Робин потянулся, хрустнул плечами?— пора. Торнтон прав, как права и Мэриан. Все обернулось слишком серьезно, и граф Хантингтон?— пусть и объявленный вне закона?— не имеет права рисковать жизнями людей. Если Гисборн действительно перестал подчиняться шерифу и намерен бороться с новой заразой, долг Робин Гуда?— прийти ему на помощь.