Глава XIII. Пир на Ройне (1/1)

Не места придают почёт людям, а люди?— местам.—?Агесилай II СпартанскийСтражи грохнули дверями, и под высоким потолком залы приёмов и пиров разнеслось символическое эхо. Ненадолго стихла игравшая музыка, и воцарилась тишина, нарушить которую предоставлено было дворцовому распорядителю на входе, имя которого Лабиен так и не удосужился запомнить. Принявший торжественный вид слуга магистра, оглядев небольшую компанию из римлян и одного дорнийца, громко заговорил:—?Дорогие гости, прибыл Пубрий Квинтий Вара и его отважные командиры из народа романас! —?представил их публике, как заведено у волантийцев, распорядитель, после чего, присмотревшись более внимательно и заметив за спиной Вара и легатов ещё Мартелла, он, поспешно исправляясь, добавил. —?А также сиятельный, как жаркое солнце на его гербе, принц Дорнийский?— Оберин Мартелл! Встречайте!Лабиен, стоявший позади наместника, рядом с Оберином, был готов поспорить на талант золота, что до его уха дошла тихая ругань Вара на латыни. И это было немудрено, распорядитель снова начисто перековеркал имя пропретора. Подобное происходило уже не впервые. Будь они сейчас в каструме, легат не сомневался, кто-то точно отведал бы плетей со свинцом…Гости за столами после представления вяло зааплодировали. Начало пира с лёгкими закусками, как догадывался легат, римляне уже успели пропустить, в конечном счете, прилично опоздав. Молодой офицер был немного рад подобному исходу, ибо беседовать со всеми, кто заинтересуется не виданным ранее иноземцем, у него не было ни малейшего желания.В зале для приёмов в нынешний вечер стояло три больших стола; один размещался в центре, горизонтально, под самой стеной с мозаикой, и ещё два примыкали к нему, обращённые краями к входу. Торговля по реке снова оживилась, и купцы проездом через Валисар устремились к Волантису. Гостей было намного больше, чем раньше, как и самих слуг с яствами на столах. Запах выпечки, различных пряностей, мяса и морепродуктов просто ударил в нос Лабиену, пробуждая у него достаточно ощутимое чувство голода.Пребывавший за центральным столом во главе группы людей магистр Нектогос, судя по виду, успел расстаться со своей меланхолией и теперь покровительственно восседал, давая понять своё исключительно положение в роли хозяина.—?Ах! Храбрые романас! —?поднявшись из-за стола, слащаво начал он. —?Я невероятно рад вас видеть сегодня в этой зале!Вар, не склоняя головы в знак приветствия или настоящей признательности, достаточно громко ответил за всех.—?Мы сердечно благодарим вас, магистр, за ваше гостеприимство и сегодняшнее приглашение.Магистр с напускным благодушием улыбнулся и задумчиво оглядел недавно прибывших гостей.—?Что случилось, друзья мои? Вы и господин Мартелл немного припозднились на банкет… —?протянул Нектогос.Лабиен знал, что тот спросит об этом, знал об этом и пропретор.—?Были неотложные дела,?— дал незамедлительно ответ Вар. —?Извиняемся за эту небольшую оплошность и искренне просим прощения,?— завуалировано произнёс он.—?Аналогично,?— поддакнул дорниец, немного занятый тем, что сейчас цепко высматривал глазами женщин.Лабиен подозревал, что магистр всё же был недоволен их опозданием, но сдерживал себя и улыбался. Горделивости в нём было много, но не менее её было и в пропреторе Республики. Впрочем, Квинтилий Вар мог не хуже местных расплываться в дружелюбных речах.Лицо магистра снова озарила добродушная, но фальшиво-приторная улыбка, скрывающая настоящее его отношение к римлянам и дорнийцу. Для местных все наёмники, независимо от статуса, были варварами. В этом не приходилось сомневаться.—?Тогда же будьте моими гостями и занимайте места за сегодняшним столом,?— присев и посмотрев на группку слуг, что стояли в углу, он дал им приказ. —?Проведите и усадите дорогих гостей на их места.В ту же секунду, как магистр произнёс данные слова, Вара быстро отмежевали от его легатов и повели за главный стол к наместнику и местной аристократии. Лабиена же хотели, как и остальных легатов, отвести за правый стол, но в самую последнюю минуту неожиданно почему-то вмешался Оберин, выступивший вперёд.—?Мой друг и компаньон сядет со мной,?— сказал он прислуге, настойчиво манившей его и Лабиена в противоположные стороны.Хотевший что-то сказать один из слуг бросил обеспокоенный взгляд на хозяина и, только когда получил от него лёгкий положительный кивок, покорно склонил голову.—?Как пожелаете, господин Мартелл. Прошу за тот стол,?— указал слуга на стол, стоявший противоположно тому, куда усаживали коллег Лабиена.Немного помедлив, офицер всё же решил принять непрямое приглашение дорнийца сесть вместе.Как и думал Лабиен, стулья с прямыми спинками снова оказались очень неудобными. Вместо того чтобы, как римляне и греки, пировать, лёжа на клиниях-ложах, разделённых по три кушетки и окружавших со сторон небольшой столик для блюд и напитков, местные почему-то предпочитали варварский способ со столами и стульями. Пытаясь не выдавать собственной смущённости подобным обычаем, легат занял выбитое Оберином специально для него место.Как только второй стул был принесён и втиснут, а они сели, римлянин буквально сразу спросил:—?Это ещё что было со столами? —?хмурясь, задал вопрос непонимающий Лабиен.Дорниец, также заняв место, полушёпотом ответил:—?Я думаю,?— серьёзно начал Мартелл. —?Магистр и посланник хотят переговорить с вашим командиром с глазу на глаз. Вас же хотели посадить за стол к торговцам. Как ты мог заметить, за нашим столом сейчас в основном аристократы пониже и посланники.—?И что я здесь делаю? —?спросил самое главное легат.Оберин как-то натянуто улыбнулся.—?Мне скучно с ними, и как я уже выразился: ты мой компаньон и собутыльник.С этого момента, как подозревал молодой легат, начиналась самая тяжёлая и невыносимая для него пытка?— пытка разговорами. В основном на подобных мероприятиях Лабиен перебрасывался парой реплик с местными или отвечал, когда у него что-то спрашивали, в остальное время он старался молча наблюдать. Карбон в некотором роде был прав, чванливости местным аристократам было не занимать.Лабиен огляделся по сторонам. Они сидели между маленьким загорелым человечком, с которым Мартелл успел переброситься парой вежливых фраз, и высоким угрюмым мужчиной, который вроде как по виду и одеянию казался местным. Римлянин так и хотел поинтересоваться у Оберина, почему ему определили место за вторым по важности столом, но, пересилив себя, сдержался. Ответ на собственный вопрос легат практически знал: местным, скорее всего, было плевать, насколько ты высокородный, коль подался к ним на службу. Квинтилий Вар, как человек, владеющий большим войском, под эту истину, естественно, не подпадал и являлся в данной ситуации исключением.Командир семнадцатого заинтересованно осмотрел просторный чертог, подмечая для себя множество знакомых и множество ещё незнакомых лиц. Среди вполне узнаваемых за главным столом виднелась лысая голова Биронно Марвы, обладающего рудниками в Пестрых горах, и доносился откуда-то оттуда едкий смех Ипаро Орсо, занимающегося перевозкой древесины. Вечные спутники магистра Зонарио во всех пирах и решениях местных дел что-то рьяно втолковывали друг другу и самому наместнику с его спутником. Их вполне можно было, не прогадав, смело наименовать триумвиратом людей, держащих все валисарские земли под собой.Лабиен также увидел на краю их стола несколько новых, еще совсем не встречавшихся ему людей: худощавых, светлокожих, с бритыми головами, длинными усами и пышными, как у германцев, жесткими бородами?— они, как мог предположить легат по их растительности, были с севера.Всё-таки не удержав собственного любопытства, молодой легат подмигнул дорнийцу, привлекая его внимание.—?Кто это? —?шёпотом спросил легат у Оберина, косясь на мрачных бородатых людей.Наёмник немного наклонил голову к римлянину.—?Норвосцы,?— вполголоса дал ответ Мартелл. —?Предполагаю, проездом к Волантису, вполне возможно, заехали встретиться с прибывшим сегодня посланником от триархов.Забывая о бородачах, легат семнадцатого легиона вспомнил о посланнике из Волантиса.—?Ты его знаешь?—?Посланника?—?Ага.—?Его зовут Донифос Пенимион, я о нём немного слышал, но видеть не доводилось. Кстати, вполне возможно, тот человек возле вашего командира и магистра он и есть.Лабиен проследил за указывающим взглядом Оберина на главный стол и только сейчас обратил внимание на две выбивающиеся среди всех фигуры.?И как я мог не заметить???— мысленно сам себя спросил легат.Жажда промочить горло и наполнить чрево сделали его очень невнимательным. Между магистром Нектогосом и Варом сидел белокурый человек, а через несколько гостей от них?— похожая на него молодая девушка. В отличие от магистра, у которого волосы были чистым серебром, незнакомцы обладали кованым, с отливом настоящего золота. Первоначально можно было подумать о старом мужчине и молодой жене, но замысловатое плетение волос с вплетённой в них синей ленточкой мгновенно ответило римлянину о статусе девицы. Как уже узнал молодой легат, это означало, по местному волантийскому обычаю, незамужность девушки.?Он здесь со своей дочкой???— немного удивился подобному Лабиен.Глаза что у неё, что у сидевшего старшего Пенимиона оказались странного пурпурного цвета, как полоса на тунике римлянина. Выглядели они, конечно, очень зловеще. Прекратив рассматривать гостей, Лабиен решил приниматься за блюда.Столы без преуменьшения просто ломились от подносов с различной едой и кулинарных деликатесов. Довольно часто подавали мясные и рыбные блюда, что не слишком и удивляло: река была у самого города, постоянно снабжая горожан, а море с парочкой лесов не слишком далеко, чтобы не поспеть привезти на продажу свежий улов и дичь. Лабиен видел на столе знакомого с детства жареного тунца и скумбрию, целую фаршированную яблоками акулу с чудной головой, омаров под лимонным соусом, а также большие блюда с крабами, креветками и раками. Наряду со всем этим морским ассортиментом можно было увидеть и местную речную рыбу: сомов, щук и форелей, буквально обмазанных и запечённых в пряностях.Прозвучал удар в металлический гонг, и в ту же секунду внесли устриц со слоновьим филе. Через некоторое время после этого на больших подносах на каждый стол принесли ещё огромных черепах, от размера которых у римлянина едва ли не полезли на лоб глаза. Он знал об этом древнем ройнарском блюде, перенятом пришлыми валирийцами, но не думал, что именно сегодня будет его подача. С другой стороны, по-другому принимать и чествовать человека из Волантиса попросту не могли.Довольный подобным оборотом Оберин самым первым кинулся пробовать черепашье мясо. Кто бы мог подумать, что любимым блюдом потомка ройнаров будет именно ройнарское блюдо? Особый вид огромных драконьих черепах, обитавших в глубоких водах реки, просто переполнял Ройну, как крокодилы?— Нил. Однако, невзирая на достаток подобной дичи, в землях Ройны существовал особый закон, запрещающий обычным гражданам ловлю черепах. Вкушать их на землях Волантиса было правом и уделом только патрициев.Лабиен взглянул на противоположный стол, где сидели легаты. Заметивший его легат Нумоний помахал рукой в дружеском приветствии и указал на блюдо у себя на столе. Легат понял, что тот рекомендует попробовать ему аналогично стоявшее на его столе. Молодой офицер вздохнул и взял кусочек угря. На удивление даже он оказался очень вкусным. Не хватало лишь залить всё это блюдо отборным тарентским гарумом, и тогда получится настоящий идеал.Легат уже стал забывать о богатой кухне и помпезных блюдах. Последние годы он неуклонно следовал завету собственного деда, пытаясь не выделяться и употреблять в пищу то же, что ели обычные воины. Каша, хлеб, овечий сыр, кусок свинины или сала с чесноком и луком, заправленные оливковым маслом, стали для молодого офицера обыденным набором продуктов. Скромно, но очень сытно.Сколько денег было на это всё потрачено, Лабиен даже не мог себе представить. К сожалению, подобная напасть съедала и сам Рим, из-за чего периодически принимались законы об ограничении расходов на пиры. Гай Орхий, Гай Фанний Страбон, Лициний Муциан и сам Цезарь Август, множество достойных мужей уже почти два века пытались бороться против этого, но всё было тщетно. Люди слишком быстро привыкают к хорошему. А ведь говорят, когда-то раньше было по-другому…Краем глаза Лабиен видел, как посланник и его дочь валили на Вара вопрос за вопросом. Чокнувшись с Оберином наполненными до верха кубками, легат с жадностью припал губами к холодному серебру: это был уже третий по счёту кубок.—?Хорошо начали, правда? —?неожиданно для Лабиена и Оберина спросил сидящий напротив них человек. —?Может, тогда и меня возьмёте к себе?Подняв глаза на молчавшего всё это время соседа, римлянин осмотрел незнакомца с лисьим лицом и напомаженными усами. Его небольшая, аккуратно подстриженная чёрная бородка буквально сверкала, как смола, которую римляне недавно брали в городе для атаки на кочевников. Карие, как у легата, глаза с весёлым задором поддерживали расплывшуюся на его светлом лице улыбку.Переглянувшись между собой, римлянин с дорнийцем кивнули друг другу.—?Так как вы пропустили три кубка, то пьёте сейчас сразу два,?— деловито проговорил Оберин с непроницаемым лицом.—?Я выпил два до того, как вы пришли,?— возразил, ещё шире улыбаясь, человек.—?Но мы ведь этого не видели? —?поднял бровь Оберин. —?Наливать?Незнакомец тяжело вздохнул и махнул рукой.—?Наливайте.Подозвав слугу с кувшином вина, дорниец по-господски забрал у него его из рук.—?Мы на самообслуживании,?— помахав рукой, чтобы тот уходил, сказал дорниец. Заметив удивление на лице нового знакомого, он после объяснил ему. —?У меня рука мягкая, у вас даже похмелья не будет.Лабиен едва подавил просившийся наружу смешок. Мартелл и правда всегда в это верил.—?Кто вы? —?спросил, протягивая руку с кувшином, дориниец.—?Торговец и посланник из Квохора,?— довольно обыденным голосом ответил незнакомец.Ответ, как заметил Лабиен, несколько удивил Мартелла.—?Серьёзно? —?наклонил голову Оберин, наливая незнакомцу в кубок.—?Как вас зовут? —?несколько фамильярно вмешался Лабиен.Человек, представившийся посланником, совсем не смутился подобному обращению со стороны римлянина, а только, ещё больше зарадев, по-лисьи усмехнулся и, выпятив грудь, с торжеством ответил:—?Теодато из благородного колена Бхот! —?прогромыхал он на всю залу, из-за чего в их сторону, как увидел легат, начали коситься гости. Оглянувшись и заметив подобную реакцию, квохорец буквально сразу принёс извинения. —?Прошу меня простить, что привлёк к нам излишнее внимание, просто, по старому квохорскому обычаю, людей нужно извещать о собственном имени так, чтобы сами предки могли из тьмы прослышать о потомке.—?Мне о таком ещё не доводилось слышать… —?задумчиво пробормотал немного сбитый с толку Оберин.—?Значит, вы ещё попросту не встречали настоящего квохорца,?— мгновенно отшутился тот, кто представился Теодато Бхотом. —?Мы здесь все чужаки… много обычаев, разные нравы, разное происхождение,?— на этом он хитро поглядел на Лабиена. —?О господине Мартелле, помышляющем в Вольных Городах наёмником, разве только ленивый не знает, а вот о вас, римлянах, я слышу впервые. Можете представиться, пожалуйста?—?Коротко или длинно? —?натянуто улыбнулся римлянин.—?Так, чтобы предки услышали,?— снова отшутился квохорец, а после вежливо добавил. —?Как у вас принято, так и представляетесь.Лабиен вздохнул.—?Если кратко, то Луций Лабиен из рода Эггиев и Авентинской трибы.Квохорец одобряюще покивал.—?Приятно познакомиться с вами, Луций Лабиен из рода Эггиев,?— кивнул в знак знакомства Теодато. —?Как у вас принято обращаться? По личному имени или наименованию рода?Легат семнадцатого решил объяснить.—?Так как мы только познакомились, то лучше будет по прозвищу-когномену: Лабиен.—?Хорошо, господин Лабиен, да будет так,?— пригубив кубок с вином, квохорец с блеском в глазах после спросил:?— Так откуда вы прибыли?Лабиен знал, что после всего этого последует именно этот вопрос. Честно признаться, повторять одну и ту же байку у него не имелось ни малейшего желания, а потому он, приняв самый замученный вид, который только мог, проговорил:—?Господин Теодато, если хотите об этом послушать, то вам лучше будет сесть за тот стол,?— кивнул головой на стол магистра Лабиен. —?Господин Пенимион сейчас как раз расспрашивает моего командира об этом.Посмотрев на Вара с Пенимионом, квохорец, тяжело вздыхая от неудачи и понимая суть намёка, покачал головой.—?Вы правы, вас, скорее всего, уже достали все эти расспросы. Не буду тогда настаивать, давайте лучше выпьем за знакомство.—?Вот это по-нашему,?— первым поднял кубок Оберин. —?За нашим столом только пьют.Римлянин, дорниец и квохорец звучно чокнулись сосудами с вином.После нескольких выпитых кубков разговорчивый, как и Мартелл, квохорец принялся рассказывать о родном городе и посланной миссии. Поведал слегка о религии Чёрного Козла и других особенностях родного полиса. Так Лабиену удалось узнать о тридцати благородных коленах Вольного города Квохор, которые были тридцатью старыми семьями, ведущими своё мифическое происхождение от тридцати человек, основавших Квохор по велению таинственной сущности, будто бы указавшей им место. Как несложно догадаться, ею был тот самый Чёрный Козёл. Легату почему-то это сразу напомнило об иудеях и их Коленах Израилевых, а уход от валирийцев в поисках лучшей жизни?— о легенде исхода иудеев из Египта в далёкую древность. Римлянин, не оставаясь в долгу, решил всё-таки отплатить той же монетой квохорцу, впоследствии немного рассказав ему в общих чертах о Риме и нравах, бытовавших у римлян. Буквально самую малость.—?Вы даже не представляете, как у нас в Квохоре обрадовались, узнав о поражении кхала Бхарбо,?— проговорил новый знакомый, когда речь зашла о недавнем свершении римлян.—?Почему? —?поинтересовался легат у покрасневшего от вина квохорца.Теодато небрежно отмахнулся.—?На одного наглого, взимающего дань дикаря стало меньше. Впрочем, другие кхалы берут немного, сначала и этот брал немного, однако в последнее время слишком зазнался и принялся вымогать целые горы сокровищ,?— покривив лицом, разъяснил легату он.—?Прямо целые горы? —?скептически поднял бровь Оберин.Квохорец икнул и залпом осушил серебряный кубок в руках. Вытерев свои чёрные густые усы, он только тогда заговорил:—?Знаете, как это бывает, кто-то приходит, просит несколько монеток, кто-то мешочек золота, а кто-то?— половину дохода города и при этом разоряет половину поместий землевладельцев. Затем он снова приходит на следующий год и требует цену ещё большую, чем ранее, и повторяет свои варварские действия. И, естественно, получает в итоге намного меньше, чем в предыдущий раз,?— глаза квохорца впервые за вечер блеснули злобой и нескрываемою жгучей ненавистью. —?Именно таким и был проклятущий Бхарбо. Раньше и он брал немного, но, объединив в последние годы несколько кхаласаров, слишком зазнался и осмелел. Вот кому из цивилизованных людей такое выгодно?—?Никому,?— кивая, согласился Лабиен.—?То-то же,?— пожал плечами квохорец.Задумавшись на секунду над всем этим, молодой человек, потирая свое гладко выбритое лицо и поглядывая на бородатых норвосцев, проговорил:—?Один человек однажды мне сказал на удивление точные слова, описывающие всё это.Заинтересованный посланник поднял бровь.—?И что же он вам сказал?Римлянин в очередной раз пригубил вина, а после ответил:—??Хороший пастух стрижёт овец, а не сдирает с них шкуры?,?— припомнил любимую поговорку своего патрона, Тиберия Цезаря, молодой легат.Теодато Бхоту данные слова, как мог судить Лабиен по его лицу, явно пришлись по душе, и он не сдержался.—?Этот человек точно был мудрецом, я это сразу понял по словам!Наследнику принцепса Августа, как думалось легату, вполне вероятно, такие лестные слова в свой адрес так же пришлись бы по душе, будь он, конечно, здесь.—?Так у вас ведь, по-моему, есть безупречные? —?припомнил неожиданно римлян. —?Мне доводилось слышать историю, как однажды они защитили ваш город от целой орды кочевников. Вы могли бы их, например, снова использовать против кхала Бхарбо или иного, взимающего дань кхала?Положивший себе в рот мидию посланник Квохора снисходительно улыбнулся.—?Господин Лабиен,?— прожевав и сглотнув, произнёс он. —?Данной истории почти четыре сотни лет. Легенда красивая, конечно, но я хочу вам сказать, что даже мы в Квохоре в неё слабо верим. Поверьте мне, в подобные басни верят разве что только дети или иноземцы.—?Скоро, кстати, будет казнь кхала на площади,?— взяв недавно принесённый кувшин, чтобы разлить вина, отозвался Оберин.Квохорец разочарованно зажмурил глаза.—?Я уже слышал об этом от магистра Зонарио. К моей глубочайшей печали, скорее всего, мне не удастся её застать.—?Волантис? —?задал очевидный вопрос Лабиен.—?Да,?— кивнул посланник. —?Торговля не может ждать.—?Понимаю,?— попытался быть участливым легат.—?Если бы ещё другие понимали,?— печально вздыхая, проговорил квохорец. —?Эта никому не нужная очередная война спутала всем партию…Разговор плавно перешёл на местную политику. Болтливый и порядком выпивший посланник Квохора, понизив голос, принялся тихо вещать о мерзких клеветниках на их бога. Выражая собственное недовольство, не обошёл он стороной и то, что норвосцев усадили за главный стол, а его всего лишь за второй. Так Лабиен из первых уст узнал и о нынешнем заигрывании Волантиса с Норвосом в обход Квохора, и о недовольстве подобным последнего.—?Самые напыщенные и наглые среди всех?— это браавосийцы, волантийцы и тирошийцы,?— скривив лицо и достаточно тихо, чтобы его не слышали, проговорил он. —?Просто терпеть их всех не могу.—?А кого вы тогда любите? —?ехидно улыбаясь, проговорил Оберин.—?Никого, хотя… —?задумчиво произнёс он. —?Лоратийцы?— своеобразные и неплохие ребята. Знаете почему?—?Почему? —?спросил дорниец.—?Они самые слабые среди всех и не суют свой нос, куда не следует,?— снова в своей манере, посмеиваясь, произнёс квохорец.—?А как же Норвос? —?буквально сразу спросил удивлённый Мартелл. —?У вас же вроде действует какой-то договор?Посланник незамедлительно дал ответ:—?Политическая необходимость,?— хмыкнул Теодато, а затем широко улыбнулся. —?Не вам ли, вестеросцам, об этом знать? Сегодня одни друзья, завтра другие. Норвос хочет перещеголять нас в поставках древесины для воющих сторон. Всем нужна древесина на флот, и только два Вольных города могут обеспечить такой спрос на неё. Ах, норвосцы… пожри их всех Чёрных Козёл и их гнилые души в придачу,?— окончил он свою речь, недовольно при этом зыркнув исподлобья на норвосцев и местных аристократов.Молчавший и слушавший посланника римлянин, задумавшись, понемногу формировал взгляд на текущую ситуацию в нынешних землях. Теодато Бхот хоть и был торговцем по своему существу, но вёл себя, по мнению Лабиена, намного менее высокомерно и вычурно, чем местные аристократы. С ним и правда можно было о многом поболтать, не слишком подбирая слова для беседы. Как казалось римлянину, одиноко сидящий квохорец намеренно набился к ним в компанию, так как сам являлся для здешних чужаком. Взгляды, которые он периодические бросал на местных аристократов, как и его слова, лишь подтверждали его отношение к Волантису. Он оказался очень ценным источником знаний.Всё это время власть города чего-то выжидала, и Лабиен был уверен, что этим чем-то был именно сегодняшний приезд представителя из Волантиса. Сопоставлять полученные сведения и ситуацию легат вполне умел. Ройна и её притоки, Койна и Нойна, связывали торговлю лесом между Волантисом и Квохором с Норвосом. За счёт этого леса, как понял римлянин, и строилось могущество флота волантийцев, в численности которого они ненамного уступали браавосийцам с севера. Кочевники, перекрывшие поставки древесины на время своего пребывания под Валисаром, порядком сумели пощекотать нервы Волантису.Как думал легат, они вполне могли бы повторить этот шаг, чтобы склонить на колени местных и иметь ощутимый рычаг в будущих переговорах. Однако имелся и большой шанс, что Волантис попросту откажется от уступки римлянам севера Ройны. Если такое произойдёт, решать всё будет уже лязг мечей и треск доспехов.Лабиен так до конца и не понял, чего добивался Вар, затягивая с взятием города и продолжая заискивать с местной властью. В последние дни он мало чего сообщал о дальнейших их шагах, лишь несколько раз собирая легатов для обсуждения насущих дел, провизии, продажи пленных или настроения людей. Неожиданная мысль посетила голову легата семнадцатого легиона, и он кинул взгляд на посланника из Волантиса, с которым пропретор о чём-то вяло и нехотя беседовал.?Неужели важный пленник???— промелькнула догадка в мыслях Лабиена.На лице римлянина проступила лёгкая усмешка. Если догадка легата была верна, и он не переоценивал Вара, то они получат неплохое звено для переговоров. Оказывалось, наместник мог работать головой, когда хотел. Теперь легат начал немного понимать, почему Вар дожидался прибытия Пенимиона. Вероятней всего, предметом нынешнего их разговора была передача римлян из рук магистра Валисара в непосредственное подчинение Волантиса и выступление римлян в Спорные земли, где сейчас шли боевые действие сразу между четырьмя полисами. Как бы то ни было, у самих римлян на этот счёт было совсем другое мнение, и тут никто не сможет его изменить.Неожиданно взгляд легата на Пенимиона и Вара заметила и перехватила девушка, приехавшая с посланником триархов. Подле неё не было и намёка на кубок с вином или хоть какую-нибудь чашу. Он давно заметил, что она весь вечер скучала, лишь изредка беря что-то с подносов. Её глаза были слишком необычными. На минутку римлянин странно себя почувствовал, и он, не выдержав её взгляда, быстро перевёл глаза на что-то говорившего квохорца. Ему доводилось слышать о подобном цвете глаз, но увидеть воочию…Цвет императорского пурпура…Магистр Нектогос, как и его друзья, был аристократом и тоже возводил свою родословную к Валирии, так как цвет их волос был словно снег, однако цвет глаз они все имели голубой. Теперь Лабиен начал понимать, как выглядели настоящие валирийцы раньше. Белое злато и пурпур…Возможно, ходившие легенды о колдовстве валирийцев были не таким уж и вымыслом?За их столом местные вельможи говорили на нейтральные темы. Больше обсуждали необходимость какого-то глупого нового карнавала в городе, чем важные вещи. У римлянина складывалось ощущение, что после снятия осады их не заботило ничего, кроме дурацких развлечений.?Одна праздность?,?— недовольно думал легат.Игравшая в зале тихая мелодия, поднимаясь к высокому потолку, отражалась от него и, усиливаясь, звучала на порядок громче. Гостям, возможно, это ходившее по зале эхо и нравилось, но у римлянина со временем от него принялась болеть голова, будто бы ему стучали по ней молотком, как сегодня стучали его легионеры, прибивая варваров к крестам. Пытаясь не обращать на подобный дискомфорт внимания, легат хорошенько пригубил ещё вина.От добавленной выпивки не стало лучше, а голова Лабиена через некоторое время стала вдобавок ещё тяжелой, он уже не помнил, сколько раз Мартелл наполнял его кубок из кувшина. Стоявшая пред глазами картина начала стремительно меняться, как и отношение римлянина ко всему этому пиру, включая людей. Понемногу Лабиен начал самоустраняться от участия в разговоре. В конечном счете, его ненадолго хватило, и он попросту стал уставать от постоянной болтовни со всех сторон.Что бы он ни думал, что бы он ни делал, все мысли по-прежнему возвращались туда, в Рим…В голове выпившего Лабиена всплыл образ родного деда. Припомнив дедулю Катула, молодому человеку стало стыдно и отвратительно упиваться сейчас вином и объедаться как свинья. Их род никогда не принадлежал к настоящим патрициям или даже к старым плебейским нобилям. Выскочки?— так шептались, когда поблизости не было их или принцепса. Где-то там, далеко, остался Рим, отец, мать и невеста, а он предаётся чревоугодию и пытается забыться в выпивке. Что он сейчас делает? Чем он сейчас вообще занимается?Mos maiorum?— старые добродетели и нравы римлян. Лабиен всегда пытался следовать им и равняться на отца и деда, а также на такую фигуру, как Марк Порций Катон Утический, поборник честности и противник Цезаря, о котором даже его дед, будучи ярым цезаринцем, отзывался с большим уважением. Он слишком далеко ушёл от того человека, которым хотел быть. Одно коварство, хитрость и предательство. Ложь, ложь и ещё раз ложь, он стал уставать от неё.Буквально краем уха легат услышал хвастливую речь Донифоса Пенимиона о волантийской победе над кхалом Бхарбо и его дотракийцами. Поднявшийся во весь рост посланник триархов взял слово и, разливаясь петухом, начал какую-то торжественную речь, сравнивая Волантис с Валирией, а волантийцев с валирийцами. Он говорил об их победе, об их триумфе…Вар и все остальные легаты отлично играли свои роли, не выдавая никакого негодования. Фальшь, они все умели хорошо фальшивить, как двуликий Янус, глядящий сразу в обе стороны.Его повсюду окружали фальшивые улыбки и притворство, легат чувствовал себя здесь лишним. Высшая аристократия в самом её естественном проявлении, какой бы она ни являлась. Как же Лабиену сильно хотелось быстрее отсюда убраться. Теперь легат хорошо понимал, отчего ему нравилось общение с такими простыми людьми, как Карбон или Гаста. Их эмоции, в отличие от подобных людей, были настоящими, пускай и простыми, несколько грубыми, но они всегда были искренними. С такими людьми он мог быть просто самим собой, не выдавая себя за того, кем не является. Настоящее низкое происхождение Лабиена не стереть всего лишь за три поколения.Молодой человек кинул затуманенный взгляд по зале с гостями. Он хорошо знал, что подобные лица пировали на виллах и в самом Риме, покамест другие, подобные Карбону, добывали славу на полях сражений, как и их предки. Такие, как Карбон, и были настоящими римлянами и самим Римом. Пускай на вид кому-то и неотёсанными, но эти же люди сумели покорить мир. Они римляне, не греки и даже не варвары, они всегда были чем-то средним, взяв лучшее от тех и других. Уподобление кому-то до добра не доводит, ибо, когда такое происходит, люди начинают забывать, кем они являются по-настоящему. Народ, взращённый на холмах, внизу которых были болота. Народ, не единожды битый соседями и не единожды втоптаный в эти же самые болота, в самую грязь, но при этом каждый раз не ронявший клинка, поднимающийся и учащийся на ошибках. Кучка отщепенцев, наполненных злобой и собственным бессилием на сильных мира сего, у которых не было даже женщин…Они сумели в итоге завоевать мир. Им не понадобились драконы или магия, только мужество и кровь… собственная кровь…Как так получилось? Ответ на этот вопрос могли знать только их предки, но никак не они, их потомки. На мгновение, когда Лабиен глядел на местных аристократов, ему показалось, что вот возможное будущее Рима. Народ, сильный в прошлом и владеющий миром, но отныне не в состоянии защитить даже самих себя, предпочитающий защите родных земель наём наёмников и постоянные пиры с довольством, утешающий себя рассказами о давно минувших днях славы и побед. Кто защищал Валисар и его земли от врага? Наполняемые злобой из-за убитых родных его граждане? К сожалению, нет, ими были наёмники, но никак не граждане этого самого города. Когда такое происходит, судьба народа уже предречена. Пока остаются люди, подобные Карбону, покуда и будет существовать Рим во всём его блеске славы. Стоит им исчезнуть, и на этом настанет конец. На чужих мечах собственную власть не удержать, если найдётся народ, нацелившийся на тебя.Выпив залпом полный кубок с вином и хлопком поставив его на стол, Лабиен, обращая на себя внимание, громко и демонстративно причмокнул губами. Что эти люди могут сделать? Если так же, как они защищали родную землю, то ничего. Они могут лишь одно?— самодовольно кичиться тем, чего уже давно нет. Их власть, как туман поутру, несколько минут поднявшегося в зенит солнца?— и её уже нет.Донифос Пенимион всё ещё продолжал свою речь. Римлянин сморщил лоб, голос посланника действовал ему на нервы. Лабиен, сам того не понимая, отчего-то очень сильно захотел заткнуть этого раздутого и хвастливого павлина. Он присвоил победу римского народа своему народу, в тот момент молодому офицеру подобное показалось просто непростительным. Хмель в крови раззадорил его разум, и легат неожиданно для всех и даже самого себя громко произнёс на всю залу:?— Господин Донифос! —?достаточно громко, чтобы перебить посланника и привлечь его внимание, проговорил он. —?У вас, между прочим, хорошая речь, но о какой это вы вообще победе говорите?Во всей зале наступила тишина и утихли все тосты. Глаза всех присутствующих мгновенно перескочили на римлянина. Никто не ожидал, что чужак заговорит на весь зал и оборвёт самого посланника триархов. Выпивший офицер видел, как глаза Вара метнулись к нему и недовольно сузились. Все смотрели на него. Почему-то Лабиену показалось это довольно забавным.—?Господин Ла… —?попытался начать магистр Нектогос, но его перервала поднятая рука волантийца.—?Что вы, простите, только что сказали? —?едва сдерживая себя, но демонстративно спокойным тоном спросил посланник.Его лицо выражало явную степень недовольства. Белая, как каррарский мрамор, кожа Донифоса Пенимиона, не знавшая ни тягот, ни тяжёлых трудов, в отблесках огней обнажая состояние посланника, немного покраснела. Легат был доволен результатом.В пьяном кураже он затем широко усмехнулся.—?Вы говорили, что вы разбили кочевников, но ведь, если говорить откровенно, разбили их вовсе не вы? —?откидываясь на спинку стула, достаточно фривольно разъяснил Лабиен.—?Не мы? —?переспросил, нахмурившись, волантиец. —?А кто тогда?Под направленными на него взглядами Лабиен не замешкался, а только сильнее распалился. Он поглядел на Квинтилия Вара, который моргнул ему, подавая знак замолчать.—?Ну, а как вы могли их разбить? —?воздел руку в театральном жесте легат, проигнорировав сигнал пропретора. —?Ваши мужи не держали оружия. Мне вот интересно, чем они вообще занимаются, помимо гражданского управления? У вас сплошь наёмники да евнухи, а где же граждане? Я слышал, что в Новом Гисе все свободнорождённые мужчины, начиная аристократией, заканчивая простолюдинами, служат в войске. Неужели граждане Волантиса никогда не сражаются за своё Отечество?Ноздри волантийца вздулись.—?А для чего, собственно, проливать собственную кровь, коль есть желающие сделать это за деньги? —?демонстративно разведя руками, ответил посланник.Римлянин, не сдержавшись, хмыкнул.—?Тогда где были желающие пролить её против кочевников?—?Они сидят предо мной,?— с чувством собственного превосходства ответил Пенимион. —?Теперь вы понимаете, в чём состоит наша победа?Лабиен лишь задумчиво кивнул.—?Вы правы, мой вопрос был до жути глупым,?— с нескрываемым сарказмом сказал, усмехаясь, легат.?Вот только меч в руках был не ваш?,?— подумал про себя молодой легат, брезгливо и надменно окинув взглядом местных аристократов и самого посланника.От подобной наглости в свою сторону посланник прищурил глаза, а рядом сидящий Вар предостерегающе протарабанил пальцами по столу, подавая новый знак легату заткнуться.—?Вы хотите сказать, это не так? —?ухмыльнувшись, спросил Пенимион.—??Тот город хорошо укреплен, где вместо кирпича есть стена людей?,?— незамедлительно процитировал Ликурга Спартанского римлянин.—?Вас подобным манерам и поговоркам случайно не кочевники научили?—?А может, у варваров нужно чему-то поучиться? —?продолжил своё римлянин. —?По моему мнению, те же варвары заслуживают больше уважения, чем все вместе взятые местные мужи.Среди гостей послышался злоязычный шёпот. Римлянин сумел оскорбить целый народ лишь парой слов. Глаза потомков Валирии пылали настоящей яростью, однако пока что они всё ещё молчали, ожидая развязки разговора.—?Тебе не кажется, что ты забываешься, наёмник,?— тихо прошипел посланник, переходя на другой тон и выделяя последнее слово. Его голос был всё ещё мягким, но в нём уже появилась сталь, звенящая, как ручей под тонким льдом. —?Если ты не позабыл, ты всё ещё в гостях.—?Я в гостях? —?специально, чтобы позлить местных, паясничал легат, демонстративно оглянувшись вокруг.Молодой человек считал, что надежней собственной руки в защите Отечества попросту не может существовать. Заискивать со столь тщедушными людьми ему попросту уже давно надоело.Сидевший рядом Оберин решил вмешаться. Положив руку на плечо Лабиена, он заливисто засмеялся.—?Ох, какой он шутник! Наверное, немного перебрал вина, дорогие господа, и решил таким способом пошутить! —?громко произнёс дорниец, пытаясь тем самым хоть немного разрядить напряжение.Соотечественники Лабиена тоже не оставались в стороне.—?Да-да, Луций, ты слишком много выпил, шутка оказалась несмешной,?— послышался с противоположного стола голос легата Нумония.—?Дружище, мне кажется, тебе уже хватит,?— весёлым для гостей тоном произнёс Оберин, однако, наклонившись к его уху, дорниец без тени смеха, предельно серьёзно прошептал. —?Не глупи, здесь много стражи. Лучше прямо сейчас выйди в сад и подыши свежим воздухом. Поверь мне, это всё того не стоит.Прозвучавший серьёзный и предостерегающий голос Мартелла несколько отрезвил Лабиена. Тот редко когда говорил подобным тоном, а если быть точнее, то только когда на кону стояла жизнь. Не без собственного удивления пелена алкогольного дурмана немного отступила, и легат услышал свой твёрдый голос:—?Я откланяюсь. Мне нужно срочно подышать свежим воздухом,?— шурша складками тоги и поднимаясь из-за стола, сказал Лабиен, решая всё-таки прислушаться и проявить благоразумие в споре. —?Я и правда очень много выпил и чувствую себе не слишком хорошо.Ему надоело это пиршество во время разорительного мора за стеной города. Если ослы уверены, что они идут, их никогда не выйдет сдвинуть с места.—?Хорошая мысль, Луций,?— резко подхватил пропретор, блестя гневными очами. —?Пойди, подыши свежим воздухом,?— после Вар обратился к посланнику. —?Господин Донифос, прощу простить его, он слишком молодой, да ещё, явно не зная меры, выпил лишнего. Глупые шутки любит шутить.—?А я и вижу… —?хмыкая, протянул посланник.Лабиен, дойдя до дверей, остановился.Обернувшись и напоследок кинув ещё раз взгляд по зале, легат заметил множество презрительных взглядов местных. Среди них виднелись и недовольные лица собственных соотечественников, ещё присутствовали две пары внимательно следивших за ним пурпурных глаз, немного нервный взгляд Оберина и восхищённый?— квохорца, который поддерживал его широкой улыбкой. Как понял Лабиен, среди всех присутствующих открыто разделял с ним мнение лишь Теодато Бхот. Квохорец, ухмыляясь, осматривал гостей с настоящим ликующим торжеством.Только сейчас римлянина постигла мысль, что он за несколько мгновений успел столько всего им наговорить, что они должны были уже давно в гневе его казнить.И он прекрасно знал, почему именно так не случилось… они боялись стоящего под городом римского войска?— малодушие и страх… вот что управляло в нынешний момент их сердцами…Он вполне мог бы извиниться пред ними за подобное неуважение, но не будет, ведь он сказал правду, то, чему его учили с самого отрочества.Хотя бы здесь ему наконец-то не пришлось лгать…