Глава I. Тевтобургский лес (1/1)

Беспорядочная толпа не более армия,чем куча стройматериалов?— дом.—?СократGermania Magna?— DCCLXII(762 год) от основания Рима или 9 год н.э. (за два месяца до пролога)Германия?— забытая богами земля, находящаяся на краю мира. Здесь нет ни городов, ни дорог, ни цивилизации, одни племена диких германцев и непроходимые заболоченные леса. Сколько раз я задавался вопросом, для чего божественному Августу и Риму эти земли? Больше пяти десятков лет назад гениальный Цезарь вторгся в Галлию, но вот Галлия и галлы были куда цивилизованней тогдашней и нынешней Германии и германцев. У них из-за соседства с Римом были города и подобие государств. Рим тогда получил выгоду от завоевания Галлии, как и сами галлы, которые сейчас живут намного лучше: они имеют законы, дороги и водопроводы, и, что самое главное, мир.Но вот германцы… У них ничего не меняется, как жили полулюдьми в лесах, так и живут, они до последнего отвергают цивилизацию, которую мы хотим им дать. И вот теперь Рим на земле германцев, и есть только одна причина, почему мы здесь?— цивилизация.Так или иначе, силой и насильственным путем, но мы несём цивилизацию в эти земли?— это и есть задача Рима и римского народа: устанавливать порядок там, где его нет. Греция, Испания и Галлия несколько веков назад просто кипели непрекращающимися войнами, но теперь, под властью римского народа и нашего принцепса, там царит мир. Что может ещё интересовать нас здесь? Здесь нет ничего. Мне кажется, что цивилизационная миссия?— это единственное, что интересует нашего императора в Германии. Правда, что есть печально, так это то, что всё это строится кровью римского народа, или мне только хочется верить в это?Меня зовут Луций Эггий Лабиен, я являюсь, по воле народа Рима, его Сената и Принцепса, легатом семнадцатого Галльского легиона.Недавно, из-за донесения этого выродка германца Арминия, мы снялись из лагеря на Везере и двинулись в земли марсов для подавления тамошнего восстания, после мы должны будем отойти на другую сторону Рейна на зимние квартиры.Сейчас наступила осень, и столь отдалённый предпринятый поход в землю марсов в это время года в Германии ещё та глупость. Но наш великий и мудрый пропретор только и делает, что слушается Арминия. Из-за того, что в Германии давно не было выступлений недовольных, и то, что он постоянно пирует с этим варваром, Вар полностью потерял осторожность и стал самоуверен. По совету Арминия, чтобы сократить путь, он попёрся через Тевтобургский лес, мне кажется, что это очень большая ошибка. Этот лес самый преотвратный, что я видел в своей жизни: везде топи и болота, ещё недолго, и начнётся сезон дождей, и уж тогда мы точно ничего не успеем.Если говорить вкратце обо мне, то я полный одноименник моего отца?— Луция Эггия Лабиена. В молодости он был младшим трибуном в армии божественного Августа и сражался против Марка Антония и Клеопатры. А если говорить про моих немного более дальних предков, коих у меня не так уж и много, например, про моего деда Луция Эггия Катула, то он с честью воевал в войске божественного Цезаря. Своей доблестью и отвагой мой дед самостоятельно поднялся к званию примипила. Впоследствии своего пути, сам Цезарь ввёл его в сенат, и он постоянно твердил об этом, когда был ещё жив. Я же, невзирая на свои года, уже успел послужить в звании младшего трибуна в Африке под командованием проконсула Корнелия Лентула и поучаствовать в кампании против гетулов и мусуламиев. После чего был переведён на Рейн и назначен, по милости принцепса, легатом семнадцатого Галльского легиона. Служил я сначала под началом таких военачальников как Тиберий и Германик. Служить при них было одно удовольствие, правда, из-за восстания на Дунае их перекинули туда, как и часть армии, а на замену им был назначен этот глупец Квинтилий Вар, который сведущ только в краже денег и вымогательстве, а не в военном деле.Я пишу эти записки, наверное, подражая гению Цезаря, но как говорил…—?Господин легат! Господин легат!В шатер к Лабиену забежал запыхавшийся трибун из девятнадцатого легиона. Лабиен сразу его узнал и медленно положил стилос, посмотрев на него.—?А, это ты, Бальб, что тебя привело ко мне или, точнее сказать, кто?Тот, кого назвали Бальбом, быстро выпрямился и отдал римский салют.—?Ave, легат! Вас вызывает господин пропретор к себе в палатку. Он собирает на совещание легатов, трибунов, префектов и старших центурионов-примипилов первых когорт, он просит вас также явиться, господин легат!—?Да не кричи так, Бальб, я понял тебя, можешь идти.Младший трибун, кинув прощальный салют, быстро удалился.Лабиен, посидев ещё пару минут, вздохнул, встал из-за стола и подошёл к деревянному манекену, на котором висели доспехи. Подозвав своего слугу, пребывавшего в шатре, он приказал себя облачить. Слуга машинально и быстро надел на него поверх красной туники ещё матерчатый льняной торакомах из птеругами, а после же, поверх торакомаха, железную, отполированную до блеска кирасу лорику мускулату. Потом слуга надел на господина другие достоинства легата легиона: красный плащ палудаментума и офицерский аттический шлем с гребнем из конских волос, покрашенных в ярко-красный цвет. Перекинув на себя портупею с гравированными серебряными ножнами, в которых лежал гладий, он двинулся к зеркалу.Подойдя к бронзовому зеркалу, что стояло в шатре, легат посмотрел на себя: на него смотрел черноволосый и чутка загорелый молодой мужчина лет двадцати-тридцати с карими глазами, среднего роста и среднего телосложения с довольно приятным лицом. От серьёзного взгляда карих глаз легата некоторых передёргивало, и это он часто замечал. Немного заострённый нос, часто называемый орлиным, не сильно портил внешность, впрочем, она была у него, как у обычного римлянина, и он этим очень гордился. Лабиен никогда не отлынивал от физических тренировок и был вполне поджар и мускулист, бывало, что для поднятия духа он вполне мог размяться со своими легионерами. Во время же марша на привалах он никогда не брезговал есть со своими солдатами ту же еду, что и они, это вселяло в них чувство единства со своим командиром, что было очень важно. По словам его деда, который часто ему говорил: ?Настоящий римлянин не должен чураться своих подчинённых, будь он простой центурион или сам Цезарь. А также никогда не показывать трусости и всегда вести своих воинов в бой, не боясь погибнуть, так делал божественный Цезарь?,?— этому завету деда он всегда будет следовать. Марс его спасёт, а если нет, то он погибнет, но не сдастся в плен.Лабиен, немного посмотрев на себя, двинулся к выходу и, отогнув подол шатра, вышел. Его взор сразу пал на типичный временный походный римский каструм, разбитый на большой поляне на возвышении в лесу. Он был обнесён по всему периметру частоколом, рвами, а также несколькими сторожевыми башнями. Сам же римский каструм имел типичную прямоугольную сетку улиц из палаток легионеров, на пересечении которых размещался форум?— площадь для военных совещаний у шатра командующего военачальника. В большом шатре в центре находился пропретор Квинтилий Вар, остальные старшие офицеры?— легаты, трибуны и префекты?— разместились в палатках поменьше около шатра командующего, вокруг них уже размещались простые палатки легионеров и их офицеров. Некоторые гражданские лица вроде специалистов, врачей и простого люда с торговцами, потащившиеся за армией, находились за периметром каструма, так было положено.Лабиен, окинув взором лагерь, вспомнил, как он и префекты с центурионами убеждали пропретора обустроить лагерь по всем правилам похода. Чуток поупиравшись, ссылаясь на то, что они находятся на дружественной территории и никто не нападёт, он всё же уступил их напору.То тут, то там можно было заметить ходящих легионеров, одни были в доспехах и шлемах, другие без них. Лабиен знал, сновавшие по лагерю легионеры без доспехов не принадлежали к его легиону. Перед постройкой лагеря он дал своим центурионам разъяснения о том, что по римским военным правилам на территории врага при лагерных работах и на марше все воины должны быть при полном снаряжении, чтобы внезапное нападение врагов не застало их врасплох. Это, конечно, очень выматывает воинов, но что было поделать, их доблестные предки возвели Империю не робостью. К большому огорчению молодого легата, пропретор и некоторые другие офицеры пренебрегали этим, чувствуя полную безопасность, которой по настоящему не наблюдалось и в помине,?— ждать от варваров на их территории можно всего, чего угодно. Об этом нельзя забывать ни на секунду.Немного поджав губы, вспомнив, как было при Тиберии, легат всё же улыбнулся себе, подумав, что вот он, римский порядок! Без него не существовало бы и Рима.Посмотрев на легионера справа, охраняющего вход в его шатер, он сказал:—?Гней, быстро иди к нашему примипилу и префекту и сообщи им, что пропретор собирает всех у себя в шатре, я же пойду к трибунам.Над римским лагерем медленно садилось солнце, но легионеры продолжали обустраивать каструм. Скоро настанет ночь, и лучше провести её в защищённом лагере со рвом, стеной и башнями, чем просто в поле.***Идя быстрой вычурной военной походкой, Лабиен со своими офицерами двигался к палатке пропретора. Справа от него шёл сорокалетний, чутка седоватый примипил его легиона?— Децим Ноний Карбон, с коим они часто выпивали бутылочку другую вина и который являлся хорошим другом для молодого легата. Карбон был немного ниже своего легата, но массивная челюсть и вполне мощное телосложения с толстыми руками, а также шрам на подбородке выдавали в нём ещё того вояку, повидавшего немало кампаний и походов. Увидев его издалека, сразу можно было сказать, что он центурион!Децим решил спросить у своего легата:—?Лабиен, ты не знаешь, какого хрена, лысого или волосатого, наш досточтимый господин пропретор решил нас собрать?Молодой легат усмехнулся.—?Не знаю, но могу предположить: из-за того, что мы слишком много времени каждый день тратим на разбивку полноценного лагеря, или потому, что его любимец Арминий где-то запропастился, такое вполне вероятно.Примипил на эти слова лишь смачно харкнул на землю.—?При Тиберии было лучше?— тот был настоящим военачальником, а не как этот изнеженный сенаторушка!Лабиен сразу же посмотрел на него с ухмылкой, из-за чего примипил быстро решил извиниться:—?Извини, ты хоть и сын сенатора и очень молод, но ты это заслужил, в отличие от других, а твой дед вообще был простым воякой, как и я! В сенат он попал благодаря Цезарю, вот бы и мне так! —?на его лице появилась мечтательная улыбка, как у ребёнка.Младший трибун Гай Семпроний Марцелл, который шёл сзади, хрюкнул и засмеялся на эти мечты старого вояки.—?Чего ржёшь, щенок, я из тебя всё дерьмо выбью, если ещё раз услышу, как ты смеешься с меня, понял?!Тот резко сделал грустную мину.—?Я всё понял, только не надо опять устраивать показательные бои с тренировочными мечами.Старый примипил усмехнулся и почесал нос.—?То-то же.Так в разговорах они дошли до шатра пропретора, зайдя в него, они увидели, что все уже собрались. Возле большого стола стоял с кубком вина сам пропретор Германии: Публий Квинтилий Вар был не слишком высок и не слишком низок, примерно такого же роста, как и Лабиен. Седые волосы на его голове выдавали возраст, а глубокие скулы и запавшие мешки под глазами говорили о том, что тяготы походного марша вызывают у него не слишком радостные эмоции. Кожа его была очень белая, что контрастировало с обычными легионерами, которые от тягот и солнца были совсем не белоснежными. В остальном он был вполне похож на своих соотечественников.Вар сразу же перевёл взгляд на вошедших и молвил:—?А вот и вы, семнадцатый легион! Можете без приветствия, проходите. Уже пора начинать.После, немного подождав, пока все займут свои места, он продолжил.—?Как вы можете знать, пару дней назад начальник вспомогательных войск и наш проводник Арминий отправился назад к Везеру к своему племени херусков и должен был прислать нам провизии, но вот уже несколько дней от него нет никаких уведомлений. На это я решил, не дожидаясь Арминия, двинуться ускоренным маршем через проклятый лес к племени хаттов, там мы сможем пополнить кончающиеся запасы. Насчёт прежней нашей задачи, я считаю, что племя марсов и их восстание могут немного подождать.После слов пропретора многие сразу начали обсуждать и кричать, что сволочь германец их предал и бросил и что он завёл их в этот лес специально и это западня. На это Вар, не выдержав, громко крикнул:—?Тихо! Я сказал тихо! —?увидев, что офицеры после его окрика притихли, он решил их успокоить. —?Я понимаю, что вы напуганы этим местом и тем, что про него говорят, но могу вас заверить, нам нечего бояться. Германия является римской провинцией, и эти варвары бояться нас и нашей армии, они не выступят против нас, я в этом уверен.Стоявший возле Лабиена легат восемнадцатого Германского легиона Гай Нумоний Вала сморщил лицо, а после цокнул языком.—?Господин пропретор, вы так в этом уверены? Что говорил тесть Арминия, Сегест?Услышав замечание, пропретор недовольно посмотрел на легата Нумония и поднял глаза вверх, показывая, что ему уже надоела эта тема. Но Нумоний не остановился и продолжил.—?Он говорил о том, что Арминий подбивает, помимо своего племени, ещё и бруктеров, марсов и хавков к восстанию, он не будет лгать об этом, ему лучше живётся при нашей власти, и вы это знаете.—?Гай, я это уже слышал! Сегест старый маразматик, который хочет стать вождём херусков, вот и всё!Легат Нумоний, засопев, стушевался и замолк.—?Как знаете, пропретор, вам виднее…Сказав это, он посмотрел на Лабиена, требуя у того поддержки. На взгляд Нумония молодой легат ответил таким же вымученным взглядом, в котором читалось: ?Я уже сотню раз ему говорил, это бесполезно?.После начала молчания Вар пригубил ещё пару глотков вина от нервов и, оперевшись на стол, молвил:—?Я просто не могу поверить, что Арминий мог предать нас и меня… как можно объяснить то, что он все эти годы так отважно сражался за Рим… просто не могу в это поверить, понимаете?Лабиен, положив руку на яблоко своего гладия, уверено посмотрел на пропретора.—?Слепая вера влечёт за собой слепые действия, господин пропретор.Вар устало поднял голову на Лабиена.—?Возможно, ты и прав, Луций, возможно ты и прав… Я и так подавлял недовольство германцев жёстко так же, как в Иудее, когда я был проконсулом Сирии, может, они и вправду, в том числе и Арминий, только заговаривали мне зубы?Все присутствующие в шатре повыпучивали глаза и не могли поверить, что этот упёртый болван, во имя Юпитера Капитолийского, послушал их. Правда, было это уже слишком поздно и то, что они торчали здесь, это, конечно, не меняло, однако говорило о том, что Вар будет более осторожен. Выпив ещё глоток вина и опустошив свой бокал, он решил предпринять меры.—?Правда это или неправда, удвойте бдительность. Префекты кавалерийских ал, посылайте в разъезды назад и вперёд походной колонны патрули, пусть ночью и днём ваши турмы патрулируют колонну и лагерь, вы меня поняли?Стоявшие поодаль от стола, возле входа в шатёр, префекты кавалерийских ал ауксилиев резко, как по струнке, вскинули руки вверх в салюте и хором сказали: ?Будет сделано, господин пропретор!?.—?Хорошо, мы двигаемся к хаттам, но после них пойдём на зимние квартиры на другую сторону Рейна, не идя к марсам. Усильте бдительность караулов в лагере до предела. Припасов хватит ещё на пару недель, мы вполне можем дойти,?— окончив речь, командующий войском с облегчением выдохнул. —?Так, в принципе, на этом всё, вы все можете быть свободны.После окончания совещания все, несколько оживившись, начали прощаться с пропретором и расходиться по палаткам и шатрам. Лабиен, слегка задержавшись, посмотрев на Вара, которому раб наливал ещё вина в бокал, решил сказать:—?Bonum nocte, господин пропретор.Услышав пожелание, Вар отлепился от бокала:—?Bonum nocte, Луций! Смотри, ложись спать, а не шастай по постам, пугая бедных легионеров,?— после своей небольшой шутки он громко засмеялся и, улыбаясь, проговорил:?— Да я шучу, не обижайся ты, это… скажи своим центурионам, пусть делают это за тебя, ведь это их работа, а не твоя.—?Будет сделано, господин пропретор!Усмехнувшись, Лабиен отдал салют и вышел из шатра, но мысли его были не такие уж и радужные?— впереди будет бессонная ночь, он знал это.?Может быть, Вар не так плох, как я считал???— начал подумывать Лабиен насчёт Квинтилия Вара.***Утро встретило римлян новой порцией работы и трудов, такова была жизнь римской армии?— она закалялась в труде.В этот день на небе не было ни единой тучки, солнце медленно вставало из-за горизонта, прогоняя утреннюю прохладу. Был первый месяц осени, и скоро всю Галлию (и в особенности Германию) должны были накрыть ливневые дожди. Такая особенность этих земель очень не нравилась жителям тёплого средиземноморья. Если когорты ауксилиев, состоящие из фракийцев, галлов и даже германцев были вполне привыкшие к таким погодным условия, то вот теплолюбивым легионерам из солнечной и тёплой Италии или Испании это доставляло сильный дискомфорт. Но пока что, во всяком случае сейчас, невзирая на холодное будущее, на удачу римлян, в землях германцев ещё чувствовалось летнее тепло.Римское войско ещё до первых лучей солнца начало складывать огромный лагерь, чтобы успеть пораньше выступить. Небольшой лагерь за территорией каструма, в коем пребывали торговцы, мастера и даже проститутки, также медленно складывался и готовился выступить вслед за войском.В это самое время легат Луций Эггий Лабиен наблюдал, как его люди из семнадцатого легиона вовсю кипели и работали. Он медленно, прогулочным шагом шёл между палаток вместе с седым и старым префектом его легиона: Сервием Ливием Гастой, коему шёл уже пятый десяток лет. Умудрённый опытом префект лагеря всё ещё вполне уверено держался на ногах, и нынче, идя в ногу вместе с легатом, он на ходу стилосом писал пометки на глиняной табличке, которая была в кожаном планшете. Эти двое, заметив палаточный участок первой когорты, которой командовал примипил Децим Карбон, решили туда подойти.И вот, немного приблизившись, двое офицеров увидели, как старый примипил, ругаясь и матерясь на чём свет стоит, швырнул котелок с похлёбкой в кучку завтракавших возле своей палатки легионеров.—?Какого, блядь, вшивого куска дерьма вы ещё сидите и жрёте?! Вы должны были ещё тридцать минут назад пожрать, посрать и убрать свою палатку! Какого хрена вы сидите и едите, складывайте её, мать ваша шлюха! Вы будете сегодня вечером копать, а после и зарывать нужники в лагере, во всём лагере! Для всех! Вы поняли меня?! Вы?— ослы!Один из легионеров, наверное, очень зелёный, хотел запротестовать, но подлетевший примипил ударил его палкой, которую по обыкновению носили с собой все центурионы, чтобы карать провинившихся. Легионер резко завыл от боли и закричал:—?Господин примипил, всё будет сделано!!! Клянусь Юпитером!Карбон только усмехнулся.—?Вот видите, все, кто не слушаются моих приказов сразу, да ещё и протестуют, будут побиты вот этой палкой! —?помахав палицей из виноградной лозы, Карбон серьёзно добавил:?—?У вас есть одна минута, чтобы собрать палатку и поесть, вы меня поняли?Вся декурия, услышав угрозы центуриона, начала как ошпаренная носиться и складывать палатку, напрочь позабыв об еде. Впрочем, вся еда уже была на земле, как и помятый котелок.Лабиен подошёл вместе с префектом к Карбону и не удержался спросить:—?Хм-м… за что ты их так, Карбон? Ведь в других когортах и легионах ещё завтракают.Старый примипил оскалился как волк.?—?Хе-хе-хе, все остальные могут хоть спать, но моя первая когорта нашего славного семнадцатого должна уже занять место во главе колонны и стоять всех ждать. И мне глубоко плевать, что там у остальных!Легат и префект переглянулись и засмеялись.—?Да, в этом и весь ты, Карбон! Тебе нужно наказать не только этих легионеров, тебе нужно наказать также центуриона их центурии, который командует ими?— это его просчёт,?— сказал префект Ливий Гаста.Примипил просто сплюнул.—?Я тоже тебя люблю, лысая башка Гаста, спасибо, что напомнил! Лабиен?Легат, смотревший на легионеров, которые уже от страху собрали палатку и начали надевать доспехи, смотря то на легата, то на примипила, не слышал, что его зовёт примипил.—?Лабиен?!Легат отлепил взгляд и уставился на Карбона.—?Что?—?Ты чего, мать его, спишь на ходу? Тебе нужно было поспать, а не бегать проверять караулы. Не положено это легату легиона, понимаешь?—?А? Да я и не бегал, просто что-то не спалось, сны идиотские снились. Наверное, Фантазус насылал их мне.Префект Гаста почесал свою щетину.—?Хм-м… и что же вам снилось, господин легат?Лабиен резко помрачнел и желваки заиграли у него на лице.—?Да бред какой-то… что-то типа того, что я умер в этом лесу. Говорю же?— бред.Взгляды префекта и примипила неверяще уставились на легата.—?А что такое? Что это значит?Префект и примипил вместе переглянулись. А Карбон и Гаста одновременно сказали:—?Так и мне тоже!Теперь все трое стояли, обескуражено смотрели друг на друга, не понимая, что происходит. Карбон помрачнел, как и Гаста, а Лабиен озадаченно смотрел на них.—?Что это может значить?Карбон мрачно сказал.—?Беда… будет беда… наверное, все мы в этом лесу и умрём.