Часть 2 (1/1)

— Тебе так идет лейтенантская форма и шеврон, что хочется немедленно сорвать их с тебя, — с естественным бесстыдством признается он ей, запуская пальцы под воротник.— Почему ты проголосовал за мое назначение в десятый отряд, а не в девятый ? Вы… вы с капитаном Хитсугайей явно не ладите… ой, Гин… щекотно же, — Рангику тщетно старается высвободиться из тугих ?силков?.— Да? А я полагал, что у нас с ним столько общего… не считая разницы… в сотню лет. Я ведь доверяю этому мальчишке самое драгоценное, что у меня… только есть. И ты сама говорила мне… что он тебе… по нраву. К тому же, еще ни одна декада пройдет, прежде чем эта… малявка начнет тебя домогаться. Перестань вырываться. Я расшалюсь… и из вредности покрою тебя отпечатками… своих губ на самой обозреваемой площади твоего декольте, — предупреждает он и понарошку кусает ее.— Странно, Тоусен же незрячий… и славится своей чопорной добродетелью на весь Готей. С таким же успехом… — Рангику нервно дергает плечом, когда Ичимару заводит ее правую руку за спину.— На такое… даже слепой позарится, — смеясь, отвечает он ей, выписывая языком ?Мое? в ложбинке промеж ее лопаток.— Предусмотрительная сволочь! – восклицает Матсумото, подсыпая горсть перца в прелюдию.***

Мимо Матсумото мелькала асфальтно-цементная серость каракурских улиц с электрическими вкраплениями фонарей. Этот городок живых, казалось ей, засыпал глубже полночного Сейретея, сиреневый камень которого то и дело тревожили строгие тени дозорных и виляющие двойники-балагуры запозднившихся гуляк. Но сейчас… сейчас беспечная Каракура почивала на ложе мнимой монотонии без транквилизаторов, опасаясь лишь неловко пробудиться от внезапного каприза тектонических плит. С недавних пор традиционный репертуар кошмаров несколько разнообразился: кроме землетрясений жителям грозила атака на скрытом фронте.Лейтенант прицельно приземлилась на стеклянный куполок крыши знакомого торгового центра, откуда был доступен широчайший обзор округи. Тщательно оглядевшись, она нахмурилась: или обманывала экспериментальная модель детектора, или нагло лгали ее собственные глаза. Никого, ни единой души, буквально. Значит, скорее всего, противник просто скрывался… где угодно.?Сволочь-сволочь…?Рангику вздохнула. Напоследок, капитан, с которым ей пришлось разделиться, настоятельно посоветовал взять под контроль и угомонить чудаковатое брожение реятсу. Такое возбужденное состояние и, как следствие, сниженная концентрация считались недопустимым в смутно предсказуемых условиях подобных миссий. Прохладный воздух слегка остудил ее пыл, слегка.Шинигами нашарила гарнитуру, припрятанную за бантом оби, чтоб связаться с начальством и доложить о текущей обстановке. Внезапно она услышала звонкий хруст: под ногами разверзлась зияющая пропасть. Матсумото коротко вскрикнула и провалилась вниз, в ливне из осколков.***— Ичимару, ты не был приписан к миссии по устранению дезертиров, — с едва скрываемым недовольством бросил Тоусен своему, к его справедливому сожалению, сообщнику, когда тот, вслед за бывшим капитаном девятого, разверзнул пасть гарганты в Генсей.— Не был, ноооооо… ?Сходил бы ты, Гин, проветрился… подальше от лаборатории?, — великодушно позволил мне капитан Айзен, а я слишком послушен, чтоб перечить ЦУ Вождя. Вот… прогуляюсь-ка с вами заодно, с пользой для нашего общего дела, Тоусен-сан, — как обычно в полушутливо наглой манере заявил Ичимару Гин, с усмешкой оглядываясь на своего собеседника.— Наконец-то твое бренное присутствие надоело даже господину Айзену, — с ощутимым триумфом констатировал Тоусен и добавил безапелляционным тоном: — Я тоже не потерплю твоего вмешательства.Не дожидаясь ответа, он шагнул в чернильную расщелину. С бывшим сослуживцем они контрастировали, как черное и белое, при смешении получалось скучно-серое непонимание.?О! Вы-то оба как мне осточертели… и ты, слепой мотыль, и твой Лжебожок. Я пляшу только под свою собственную дудку… и под ее чарующий смех?, — вздохнул Ичимару и исчез в трескучей червоточине.***Обычно Матсумото стояла по ту строну прилавка. За исключением одного ?однажды?, но тогда она пряталась от капитана Хитсугайи, пышущего праведным гневом по поводу подчиненной-транжиры и внушительной задолженности на его карточке. А не от уродливого похотливого двуглавого чудовища с изысканными гастрономическими пристрастиями. В данный момент лейтенант бы предпочла залп нравоучительных криков и двадцатистраничный рапорт. Ей чудом удалось не лишиться ее двойняшек и с трудом утихомирить свое реятсу. Эта тварь окончательно испоганила ее настроение, надорвав верх косодэ в стратегическом месте. Рангику готова была поотрубать наглому ?кальмару? обе его башки, и еще одну голову придачу, вместе с шестью щупальцами. Но даже со снятой печатью одной лишь грубой силой ей его было явно не одолеть. А подкрепления не предвиделось: передатчик был раздавлен лапой арранкара, к тому же, все остальные были заняты в других битвах. Ее виски блестели россыпью пота, а в горле пересохло, она мысленно перебирала различные боевые тактики. Ей едва ли хватало кратких передышек на то, чтоб отдышаться, когда же тут успеть расставить кидо-ловушку? Еще чуть-чуть, и он опять настигнет Рангику. Ее неуклюжие потуги увеличить дистанцию между ней и противником казались арранкару забавной игрой, в которой водил он.— Рыжая шинигами, — заунывно пробасил ее преследователь, волоча за собой с противным шуршанием набор щупалец. — Рыжая шинигами, где ты? Твое реятсу жутко раззадорило наш аппетит. Мы так проголодались… во всех смыслах. Мы, наконец, пришли к консенсусу насчет раздела нашей дичи: Домо достанется все, что от шеи по пояс, Комо – твои аппетитные ножки… а рыжеволосую головку мы сбережем как трофей. Тебе по вкусу такой компромисс??Ну же, дорогая, выроди хоть что-нибудь. Шикай мы пробовали – не прошло: парочка еле заметных царапин на панцире не аргумент для таких твердолобых. Зато вот их котелки – более ранимые мишени. Что бы такое учудить… да пошустрее, пока сиамские ублюдки церемонятся. Так… руконгайская голь на выдумки хитра, это же торговый зал – твоя стихия!?Она осмотрелась и обнаружила, что ее текущее укрытие оказалось отделом фотоаппаратуры. Предложить попозировать и запустить в них камерой? Стоп. Не зря же Рангику ни одну сотню глянцевых журналов заслонила от зоркого ока капитана своей склоненной в притворном усердии спиной. Точно, та статья про папарацци-маньяка! Вспышки! Где-то в ее досягаемости должны были храниться вспышки. И действительно, на полке слева от нее, за стеклом лежала коробка с надписью: ?Фотовспышка (внешняя) Nukon FG2012, образец для демонстрации?. Она дотянулась до вскрытой упаковки и извлекла увесистый прибор, в котором, к ее облегчению, уже были вставлены аккумуляторы. Дальнейший план действий незамедлительно высветился перспективой с приемлемой вероятностью благополучного исхода, коли не подведет фортуна. Арранкар уверенно приближался к своему заслуженному концу. Она нащупала нужную кнопку…— Смотрим сюда, мальчики! Птичка сейчас вылетит! — выкрикнула лейтенант, выскочив из-за прилавка. Как только враг инстинктивно обернулся, в ее руках сверкнула ?молния?.— Наши глаза… — заорал со звериной свирепостью арранкар, завертевшись вокруг своей оси.— О, Повелитель! Маска из крови и плоти, все сущее, трепетание крыльев, ты, чье имя — Хозяин. На стене из синего пламени начертан двойной лотос. В огненной бездне, в ожидании на дальнем краю небес. Хадо тридцать три. Соурен Сокатсуй! — скороговоркой озвучила Матсумото заклинание в прыжке, целясь в голые, ничем не защищенные затылки.К ее огорчению, она промахнулась с большей погрешностью, чем надеялась: айзеново создание резко накренилось, и двуствольный выстрел испепелил треть отростков, опалив плечо арранкара.— Ах, ты ж сучка! Мы тебя располовиним прямо так! – взвыла гадина, выпустив желтое серо из пасти Домо. Рангику вовремя отклонилась и собралась, было, приказать Хайнеко врезаться острым пеплом в открытую рану, но уцелевшее щупальце Комо уже обвилось вокруг талии шинигами мертвой хваткой до звонкого хруста ее хребта.?Дура я… но гордая дура…?— Мне никогда не нравились извращенцы… — вытолкнула она оскорбление из легких в адрес арранкара, вместе с последним запасом воздуха. Быть может, не стоило бороться с подступавшей мглой, что зачеркнула бы безобразные личины. Однако противно было бы погибнуть с таким отвратительным предсмертным воспоминанием. Она ненавидела боль...***— Болит, Рангику? – его ладонь зависает над ее животом, не касаясь.— Еще как! – кривится она, не зная уже, на какой бок ей улечься.— Рангику бооооооольно, подуть?— Гин, ты рехнулся? Кто туда дует? — от вспыхнувшего раздражения вперемежку со стыдом она даже забывает о недомогании.***

— Рази, Шинсо, — послышалась хладнокровная команда издалека: рассеченный ровно по середке арранкар рухнул с чеканным ?бух-бух?. А заодно и с трупом – ошалевшая Матсумото, на четвереньки. То ли это изощренная галлюцинация вследствие агонии и гипоксии, то ли… то, во что ей верится еще меньше.— Аканна! Какая соблазнительная позиция… — протянул фальцет сверху, а перед ее носом – коленки в белом.Матсумото была все еще не в состоянии толком расправить диафрагму, но ей уже хотелось нашарить рукоять зампакто и разрушить ее унизительное положение. Ведь на такой комментарий осмелился бы лишь… Ичимару Гин, ее бывший возлюбленный. Или около того… чем она для него являлась все эти годы – тайна, покрытая бесчисленными странностями его мироощущения.— Что потерял в Мире Живых, Гин? – хрипло огрызнулась Рангику, поднявшись самостоятельно на шатких ногах: она нарочно проигнорировала протянутую руку.— Ни-че-го, но кое-что таки нашел! – ухмыльнулся нахальный спаситель и тут же исчез в шунпо,возникнув позади. Он поймал ее весьма кстати за кисть, накинув бакудо-наручники. – Ты так напряжена, Ран-ги-ку… одиночество скверно сказывается на нервах. Я пришел к этому банальному выводу длинными тоскливыми ночами в Лас-Ночес.?Сволочь… всезнающая сволочь…?О! Какой пузатый пороховой бочонок упреков она заготовила заранее, случись им встретиться. Но пальцы с наточенными ногтями, по цепочке спустившиеся под порванное косодэ, вмиг остудили ее пыл.— Руку убери! – не сразу прошипела она, наконец, сумев отвергнуть сомнительную ласку.Но Гин только оперся подбородком на ее макушку, будто на мягкую перину, упорствуя в своих манипуляциях.— Зачем так холодно? Я и так зябкий… в первый раз чуть не оледенел в постели без тебя. И сейчас вот борюсь с искушением утащить тебя в качестве личной грелки… — прошептал он полусерьезным тоном.?Ты же только дразнишь…?— А если я соглашусь? – бросила с вызовом она, еще крепче сжав Хайнеко.Ичимару на долю секунды растерялся. Только на долю, а затем хмыкнул, свернув на другую тропку:— Они такие твердые… ты сильно соскучилась? – проговорил он, ущипнув ее за сосок.— Это все твои холодные грабли! Хватит меня тискать! – гневно возмутилась Матсумото.— Ааа… ничего подобного, я только добродетельно прикрываю то, что может растлить твоего капитанчика! Помимо того, так я заслоню твои холмы от северного ветра… — загадочно ответил он.— Чепу… — стекла вокруг изошли морозными узорами, — … ха.Ее буквально оглушил свирепый свист ворвавшегося бурана. В искрящихся доспехах над ними парил рассерженным архангелом Хитсугайя.— Отпусти моего лейтенанта, Ичимару! – властно рявкнул капитан десятого. – И я превращу тебя в оледеневшую лису прямо здесь и сейчас.— Прерывают тут всякие… прости, Рангику, я покину тебя под надежными крыльями, — вполголоса проговорил Ичимару, а затем громко добавил: — Я с превеликим удовольствием удовлетворил бы ваше требование о сатисфакции, капитан десятого отряда, Хитсугайя Тоширо, но... увы-увы бракованная зверушка уже очухалась. Я вам поручу не только блюсти и дальше целомудрие вашего лейтенанта, но и довершить мою работенку.Действительно, к обоюдному изумлению шинигами из недавно разрубленной туши встало два арранкара. И ни у одного из "воскресших" не вышло сдвинуться ни на сяку. Хитсугайя моментально разделался с неокрепшими противниками, разом заключив их в ледяную гробницу.Рангику вздрогнула: взамен его теплой груди к ее спине припала пустота. Хитсугайя пробурчал какое-то ругательство и спустился к подавленной с виду подчиненной. Он вздохнул и небрежно разорвал связывающее заклинание. Браслеты звонко лопнули, и она очнулась, стряхнув с себя наваждение.?Как всегда... предусмотрительная сволочь! Но почему он...?— Матсумото, ты не могла выбрать более дешевую арену для схватки? – последовал сухой укор. — Четверть суммы расходов на погашение порчи общественного имущества будет вычтена из твоего жалованья за следующий месяц!— Но, капитан Хитсугааааааааайя, так нечестно! Я вовсе не виновата! — мгновенно состроила она из себя заложницу ситуации, как всякий заядлый импровизатор.Капитан вздохнул повторно: в этом вся Матсумото – переживать из-за урезанной зарплаты после того, как столкнулась лицом к лицу с одним из главных предателей, за которым числится минимум дюжина особо тяжких преступлений против Общества Душ и мироздания в целом. Да еще при таких подозрительных обстоятельствах... Хитсугайя не собирался, тем не менее, приносить жертвоприношение на алтарь паранойи начальства.— Некоторые детали сегодняшнего происшествия в отчете упоминаться не будут, — хмуро заявил он ей и отвернулся, чтобы утаить красноречивый румянец.— Капитан? – в ее контральто засквозило беспокойство.?Лучше подумай о себе самой, Матсумото?.— Прикройся, ради всех ками! Это все. Возвращаемся, — был ей лаконичный ответ.Пожалуй, теперь Матсумото Рангику и Каракуру пуще прежнего сближала растрескивающаяся маска: видимость спокойствия.