ЭПИЛОГ. Только чудом мы не станем заиками (1/1)

Ксавьер капитулировал. Нашёл шероховатую стену и слился с ней цветом и текстурой. В умных книжках на эту тему были вырваны страницы, но он и без подсказок догадался, кто здесь третий лишний. Вопросы – тоже лишние. Ответ разыграют прямо на этих хреново освещённых подмостках, hic et nunc1, без его участия. Зато все его подспудные страхи и подозрения оправдаются. Он и об этом догадался. Попой почуял.Дезерэтт забрал праздную длань Ангела в две свои, огрубевшие от прополки моркови. Церемонно подвёл в угол подземелья. В какой? Ну конечно, в тот самый – к подозрительному зеркалу. Два отражения, стройное и массивное, на одном крупными буквами подписана непонятная жажда, на другом – честное недоумение. Но продлилась неловкая заминка всего пару лишних секунд. Маленький изъян, ямка, вогнутость на посеребрённой поверхности стекла... она встала точно на груди у отражённого Энджи и колыхнулась. Но не исчезла, не разгладилась, а поползла по зеркалу вверх, порождая новые горбы и впадины, рябь и волны.Ангел окаменел. Оно и понятно, пугаться было чего – зеркало взбесилось! Или не совсем зеркало? Всё равно застыть эффектной статуей с панически расширенными глазами было лучше, чем бегать по кругу и истошно орать. Зато Ксавьер тонко заверещал, отлепившись от стены: ему хватило любопытства вывернуть шею, поглазев в зеркало сбоку, но не увидеть в нём ни себя, ни Джинна. Зато по ту сторону почему-то остался Эндж, точнее пародия на него, с больным восково-бледным лицом... И вот он, оно – преспокойно двигалось. Ходило по мёрзлому земляному полу, померило его неровными, как с похмелья, шагами за пределами бронзовой рамы, затем вернулось. И уголки тех других губ дёргались во все стороны, от отчаянного усилия что-то выразить. Может, пытались улыбнуться... или что-то пафосное ввернуть? Пока зрители молчат, сдурев – кто от удавшегося баловства, а кто от ужаса.Внутри закоченевшей оболочки из кожи, костей и семидесяти кило сексуальности настоящий Ангел тихо простился с миром и умирал: от удушья, остановки сердца, некроза мозга... да всего, всё стопарнулось. Ксавьер пытался развлечь его грохотом своего падающего тела, но зря старался. Дэз прощупал пульс княжича – слабый, но ещё в наличии – поломался для виду, притворяясь, что не знает, как решаются такие проблемы, но потом плюнул на свидетелей и бомбочкой нырнул... да-да, именно туда, в зеркало. Оно пропустило его без единого ?плюха?, рябь пошла сильнее, завернулась кренделем, и всё замерло.А затем живые и обморочные, не успев ахнуть и возмутиться такому кордебалету, услышали голос: Дэз, маленько потоптавшись по другую сторону зеркала и потемнев волосами с ярко-красного до винного, завёл светскую беседу с отражённым луноликим Ангелом. Правда, его вкрадчивые елейные слова... ни одно не удалось разобрать. Покидая тот отражённый мир и пересекая поверхность зеркала, они доносились в этот... шиворот-навыворот?— ˙?d? o??v?? ???? v??ж ? ??онw о? qm???оuКсавьер позеленел не хуже заправского зомби – он нечаянно сумел кое-что расшифровать – приподнялся, помогая себе ногтями, судорожно втыкаемыми в стену, и воскликнул:— Вишну и Шива и все толстопузые дэвы, Энджи, очнись! Позови его! Немедленно, верни его обратно! Что бы Дэз ни задумал, а зеркало с обломом! С дефектом! Внизу расцарапано, скол длиной с мой палец! И поверхность слишком тёмная, мерзкая, как в камере пыток. Это добром не кончится! Чьё это вообще было зеркало?!— Старушки Тарьи, — с трудом вымолвил Шапкин, оттаивая после леденящего ужаса. — То есть... не сама она его изготовила, ясен пень. Украла у какого-то более опытного и рукастого сумрачного гения.— Бллин, да пропади она пропадом со своими ворованными волшебными свистелками и перделками! Дэз всё спланировал заранее! Привёл тебя сюда специально!Златовлас стремительно оттащил чуть живого супруга в сторону, прочь от зеркала, но поздновато заметался. Отражения жили собственной пошлой жизнью, голос Джинна продолжал выговаривать диковинные исковерканные слова, не получая ответа, и злиться. Ксавьер бесился от бессилия, Шапкин меланхолично вспоминал Петруса, Дхарму и Йогу. Пульс у него понемногу учащался, приходя в норму. Время шло.А потом всё пропало пропадом. Зеркало устало от авангардистского бедлама и треснуло напополам. Но прежде, чем это произошло, и не позже, чем ?за секунду до? – Дэз выбрался из него и торжествующе вывел под руку блёклое отражённое нечто.Никем более не поддерживаемое изнутри, зеркало осыпалось и умерло; осколки, разлетаясь и разрезая все встреченные на пути предметы, усеяли даже потолок. Ксавьер завопил и инстинктивно прикрыл самое ценное, но никто не пострадал – чудом или, что куда вероятнее, волей хитрого Джинна. Кси поорал ещё немного, для успокоения нервов, бронзовая рама зияла прямоугольной пустотой, а рядом с широко лыбящимся красноволосым психом, вопреки всем законам природы и уголовного кодекса, хлопало ресницами и источало замогильный холод странное существо. Ангел валялся в полуобмороке – для своего же блага.?Поверхность злобного сбрендившего зеркала была слишком тёмной, при свете тусклых лампадок – и вовсе чёрной. Досадно, но именно поэтому отражённый хмырь облачён в угольно-чёрный мундир. Его ногти и волосы, и даже губы... Но особенно, — с тревогой пометил себе Ксавьер, — глаза. И я, кажется, пару кирпичей в штаны наложил...?Скандальный и невозможный оттенок синевы, сопротивлявшийся переходу до последнего, но так и не перетёкший в чёрный – стал новым цветом в прейскуранте офтальмологов. Единственный возможный – в одной шайке с этим холодом и этой тьмой. Кси дрожащей рукой стрельнул у мужа сигареты. Тот даже не сопротивлялся при обыске.— Я мечтал о таком, как ты, двадцать тысяч лет, — с обидой и злостью зарычал Дэз, крепче сжимая ладонь апатичного зазеркального гостя, который будто спал с открытыми глазами почище студентов-третьекурсников. — Но ты не слушал меня, не поддавался на уговоры, столбом стоял, тебе просто было насрать! Я думал, что останусь в отражённом мире навсегда. Из-за тебя! Почему же ты вдруг пошёл? Что изменилось?— Он, — произнёс некто своё первое слово. ?Проснулся? и указал блестящим чёрным ногтем на Ангела. — Увидел.— Ну видел Шапкин тебя, и что?!— Нет. Я – увидел.И Ангелу снова поплохело до кондиции пельменя в морозилке. К нему, легко вырвав из лапищи Джинна свою руку, приблизился отражённый. Не тронул Кси, закрывавшего его с агрессивным видом, и пальцем... но будто оттолкнул. И сделал это тоже легко, играючи. Обвил помертвевший оригинал за талию, сжал нежно, поднял, поставил ровно на ноги. И вплотную придвинул холодное восковое лицо. Нос – к носу, глаза – к глазам.— Хочу.* * *Сваливали из тайника вчетвером, кто пьяно, кто вразвалочку. Джинн постоянно вздыхал и пялился на недоступное. Ксавьер не вздыхал, а пыхтел, злой и недовольный, потому что ни хрена не понял. Тёмный инкуб, выкидыш зеркала, всё время держался поближе к Чёрному Берету и в поле его зрения. Был нем как рыба, но казался мирным, безопасным... временно обезвреженным. Сам непроницаемый и непробиваемый Эндж тоже не обронил ни слова, но, казалось, обменялся с двойником чем-то. Обменялся определённо, не используя речь.Впрочем, когда компания вернулась во дворец к алькову и избавилась от шуб, валенок и шарфов, Ксавьер выговорился с лихвой за семерых.— Дезерэтт, ты идиот! Нет, не идиот, а страус! Потому что у них мозг меньше глазного яблока! Нет, ты зародыш страуса! Одна клетка зародыша в жопе беременной страусихи! Ну вот на что ты надеялся, возжелав себе копию Ангела?! Что он с улюлюканьем прыгнет к тебе в койку? Я знал, ну я же раскусил, ты давно к нему неровно дышишь, врун ты эдакий! Окаянный, бессовестный! Но такое, ТАКОЕ выдумать?! Я боюсь представить, боюсь на полслога вперёд подумать, чего это чудовище хочет от моего мужа! Теперь придётся соображать медовый месяц на троих!!!— Не придётся. Демон остаётся дома. — Энджи в ответ на два абсолютно охреневших взгляда хмыкнул и принялся паковать чемодан.— ?Д-демон?? — Джинн то ли стал заикой, то ли притворился.— А что, ему небо коптить и без имени ходить? — Шапкин знаками разъяснил что-то двойнику, тот кивнул и вышел из спальни – красиво, сквозь стену. — Хорошо ведь звучит. Подходит... он словно мой мёртвенький заспиртованный антипод. И он мне нравится.— Нравится?! — а это уже хором завопили Принц с Дэзом.— Ну, положим, чудовище. Ну, положим, редис его знает, чего ожидать завтра. Но это не конец света, — Ангел потряс вешалку с галстуками, выбрал один, тёмно-зелёный. Тоже уложил в чемодан. И медлительно поднял глаза. — Ну, чего уставились? Я боюсь его не меньше, чем вы. Дэзя – фееричный придурок в перьях, додумался выпустить Это из зеркала, а само зеркало – в крошево. Молодец. Ксавьер – тоже красавчик, не остановил придурка вовремя. А я – тормоз, допустил весь этот выездной цирк. Но... похоже, я держу Демона под контролем. Я подчинил его как... как опасных животных подчиняют: ловят, прикармливают и усмиряют. Ошейник ему надел. И он даже не въехал пока, в чём самый сок – ну, что мы выглядим как близнецы. Мы очень похожи и мы связаны – круче, чем через телефон. Влезли друг другу в головы, ему это... понравилось, — Эндж замялся. — Он, конечно, смотрел на меня, как голодный бомж – на воскресный бифштекс. Но, Кси, ему не нужен секс со мной.— То есть нужен только ?секс? с твоей башкой? И больше плохих новостей у нас нет? — у Принца вырвалась серия мелодично-истеричных смешков. — Можно мне избить Дезерэтта до полусмерти? Авось полегчает...— Уйду в монастырь, — захныкал Джинн, заранее отбиваясь. — Скромно хотел свой экземпляр прекрасного мальчикового порно с идеальной задницей, а получил двух неприступных недотрог вместо одного. И кто я после этого? Да я сам утром повешусь, Ксавьер, не трудись.— А ну-ка ша! — Ангел захлопнул чемодан. — Ты, — он ткнул в Принца, — пакуешь лыжи, коньки и ром и отправляешься со мной в автобусный тур по Норвегии. А ты, — он щёлкнул Джинна по носу, — сажаешь моё чудовище с фиолетовыми зенками на закорки и с максимальными предосторожностями уносишь в Нью-Арк. Помогаешь ему изучить азы правления княжеством, пока я катаюсь на оленях по фиордам и целуюсь с блэк-метал хозяевами жизни. Кроме Мэйва с Ману подмену правителя всё равно никто не заметит, а им я потом объясню. Напялишь на Ди мою белую корону и радуйся в тряпочку. — И всё? — страдальчески всхлипнул Дэз.— А что, мало? Тебе первоклассное порно надо – ты и обхаживай Демона. Над любовью никто не властен, ни сверхжеланий, ни чит-кодов, сам мне талдычил. Зато путь к сердцу мужчины с полуголодным детством лежит через что? Вот именно. Блинчики ему напеки, пирожки с капустой и грибами своруй. На рыбалку своди, на свиданку с западным звёздным квадрантом на нашем бревне. Чего я распинаюсь, зачем учить учёного. Знаешь ведь меня?— Ну, с детства...— Значит, знаешь и его. А теперь вон отсюда. Живо.— Но разве этот Демон – всамделишный ты? — вмешался Ксавьер чуть погодя, когда золочёный рис, взметнувшийся из-под подошв Джинна, перестал летать по всей спальне. Недоверие в его голосе смешалось с лёгкой завистью. — Как ты можешь быть уверен?— Трусы он поправляет на идеальной заднице в точности как я, дорогой. Проверишь как-нибудь. Покараулишь в засаде и снимешь их с него. Удостоверишься.Чёрный Берет ака Голубая Шапочка ухмыльнулся в сладкой издёвке, приник к губам супруга в сахарном со сливками поцелуе, схватил полупустой чемодан и потопал на выход. А принц Ксавьер Лливелин Аурор, в простонародье – Златовлас, постоял потупил ещё немного для приличия, спохватившись, лихорадочно закончил набивать свой кокетливый саквояж носовыми платочками, таблетками от простуды и заначками кокаина и выбежал следом, как раз вовремя. Светало.— Ничего не забыл? — Эндж ловко поймал его, запыхавшегося, на мостовой сразу за дворцовыми воротами, и маньячно прижал к себе всем телом. Эрегированные члены у обоих синхронно отозвались болью.— Если ты о презервативах, то я хочу с тобой только незащищённый секс. И не защищённую брачными контрактами жизнь. Из всех запар с блеском выкручивающийся, идеальный ты сукин сын, — бледноватый и взъерошенный, Принц глянул на него исподлобья.— И правда, ничего не забыл. А сейчас достань из моего кармана сигарету и вызывающе сунь мне в рот и подожги. Я буду слишком занят, угоняя нам такси.__________