Глава 8. Принц и нищий (1/1)

| Часть 2 |VIIIПривал не получилось сделать так скоро, как планировалось. Беседа о дальнейших планах тоже оказалась далёкой от задуманного Ангелом послушного кивания и поддакивания.— Разве мы не идём домой?— Конечно идём. Мы идём в твоё королевство.— Ангел, какого чёрта?! Мы о таком не договаривались!О драке уговора тоже не было, о разбитых кулаках, о синяках и противном хрусте рёбер. И о грязных, вывалянных в траве, земле и прошлогодних листьях платьях. Пришлось возвращаться к хоромам убитой старухи, устраивать во дворе купание, небольшую стирку и просушку на открытом огне. Надутые, взмыленные, а затем дрожащие от ледяной воды и обнажённые, они бросились в объятья друг к другу с одной эгоистичной целью – согреться.— Красавчик, если ты ещё раз умолчишь о самом важном – ухо тебе отгрызу, — прошептал Ксавьер. Уселся верхом на его бёдра, прижался с силой. Вздохнул, чуть подрумяненный. Заняться сексом не получилось, от холода и ярости у обоих не встал.— Заманчиво. Одежда досохла, спорить больше не о чем. Ты или согласен возвращаться к родителям в моей компании, или я провожаю тебя к ним без твоего разрешения, а ты всю дорогу отравляешь нам жизнь недовольным бурчанием. Но ты ведь не такой, правда?Манипулирование вышло отменное. А дорога от бабкиного дома на юг – не очень: сузилась до коварной тропинки, петлявшей и ветвившейся во все стороны, заставляя то и дело возвращаться к развилкам и продолжать путь наугад. Ни злых разбойников, ни беззащитных туристов больше не попадалось, даже обычно любопытное до разноцветных фриков зверьё куда-то попряталось. В конце концов предательская тропа оборвалась в овраг.— Тупик, — произнёс Кси глубокомысленно и захлопал большими глазами. Чёрный Берет за его спиной успел бросить корзину со всеми припасами и заняться более полезным делом: оббегал окрестные деревья, разглядывая нацарапанные на коре знаки, чертыхался, прикидывая что-то в уме, и поглядывал на затянутое тучами небо. Солнце едва ли перевалило зенит, а здоровое мужское тело опять требовало пожрать... чтобы были силы на потрахаться. Но не только. — Ангел?..— Тут я. Прикидываю, в какой стороне притон. То есть гостиница.— Ты в ней бывал?— Нет, слышал. Говорят, не самое безопасное место в Холи Вуде, но накормят, по крайней мере, и каких-никаких захудалых кляч продадут. Дальше пешком идти бессмысленно, до Дримленда дорога неблизкая, а тебя поджимает время, насколько я понял.— Ну... я не думал, что ты сопроводишь меня до самого дворца.— А как я должен, по-твоему, поступить? Ты беззащитнее цыплёнка, не взял из драконьева логова ни денег, ни украшений, ни даже запасной одежды. Я уж молчу об оружии.— А ты взял? Ты ничего не сказал заранее, ты не дал мне собраться! Гений.— Я знал, что в бабкином огороде растёт капуста. За неё можно и приодеться, и охрану нанять. Впрочем, у нас теперь есть пистолет Волка и патронташ, жертвами маньяков не падём.— Но мне показалось, ты меня в чём-то упрекнул.Энджи сдержал искушение приложить ладонь к лицу в жесте безысходного отчаяния. Его любовник слишком знатен, наивен... и похож на глупенькую куклу. Очень красивую, впрочем, куклу.— Тебе показалось.Ладонь он, пересилив себя, в итоге предложил Принцу, повесил на плечо тяжёлую корзину и повёл наследника Дримленда вдоль оврага на восток и затем – дальше на юг.Гостиница, то есть притон ?Ведьмин Напёрсток? служил пограничным пунктом между Священным Лесом и королевством баньши – Краснотопьем. Официальной границей на этом участке карты являлось Солёное озеро, за которым начинались, собственно, красные топи, постепенно переходившие в красную пустошь, а те, в свою очередь, вплотную подползали к Белым Горам. Длинный горный хребет, в высоту достигавший (в максимальной точке) почти пяти километров, с одной стороны, надёжно защищал Дримленд от экспансии злого короля баньши, но с другой – очень мешал попасть безобидным людям, собственно, в страну их мечты. Пересечь Краснотопье невредимыми и одолеть высокие горы – задача непосильная для каждого горемыки, рождённого ползать, а не летать.Ангел шумно вздохнул, сложил атлас и спрятал под чепчик. Из-за неутешительных выводов о провальности благородной рыцарской затеи на языке завертелся один вполне логичный вопрос.— Ксавьер, а как твои родители доставили тебя в младенчестве из Дримленда в Холи Вуд?— На драконе, — чуточку удивлённо ответил Златовлас. — Это же очевидно.— Ну да... И где сейчас обретается это, с позволения сказать, транспортное средство? Оно не могло бы нам помочь?— В замке моём остался. Пьёт по ночам эль, а днём спит беспробудно. За мной давно уж не следит. Может вполне пройти месяц, а то и два, прежде чем он хватится о пропаже и полетит к маменьке с папенькой докладывать.— Обнадёживающая перспектива, — Ангел отошёл от очередного дерева, не найдя необходимого знака для продолжения пути, и с досады шмякнул корзиной об землю. Потом плюхнулся сам, подняв столб рыжей пыли. — Слушай, я устал. Сказка как-то скверно в середине переросла в роад-муви, только без полезных зелий на пнях, галлюциногенных грибов и волшебных монстров. И манна с неба не падает, и дождь из жареных кроличьих рёбер не идёт. Даже кокаин не радует, потому что не могу я злоупотреблять. От передозировки вполне рискую не подняться потом с этого самого места из-за инфаркта миокарда.— Из-за чего?— Не важно. Падаешь рядом?— Падаешь.Ксавьер сел, аккуратно подобрав полы платья, и положил одну невесомую ладонь на плечо хмурого Чёрного Берета.— Я понимаю, ты голоден. Но мы скоро придём в твою харчевню и отдохнём по-королевски.— Откуда тебе знать? Мы сбились с пути, в этой чёртовой глуши не ловит голубиная связь, белки отказываются со мной разговаривать, а одна ежиха, когда я постучался в дупло, от страха чуть не родила. Дикий народ какой-то, я в шоке, — раздражённый, он сам не заметил, как сбросил руку принца со своего плеча. Слова утешения замерли у того на губах.Полувопросительная тишина продлилась для обоих юнцов вечность, а по факту – минуты две. Почуяв неладное, Ангел осторожно скосил глаза на Златовласа. ?Только не хлюпай носом, прошу. Нытья я сейчас не перенесу?, — мысленно взмолился музыкант, наркоман, преступник и просто юный шалопай.Ксавьер смотрел не мигая в одну точку. Слезливая сцена отменялась, но такого внезапного стоического каменного Принца обозревать оказалось куда тяжелее, чем сопливого.— Эй... — Чёрный Берет обнял его за талию, перехваченную шёлковой лентой.— Ты веришь в судьбу? — безучастным голосом озвучил Принц свои мысли.— Не особо.— А в гадания?— Ну что тебе сказать. Однажды бродячая цыганка нагадала Катрине, моей матушке, что у неё родится дочь. Вот, родилась, — Ангел кивнул на свои ступни, обутые в дорожные рокерские ботинки. — Обидно как-то и дебильно думать, что у меня в момент перерезания пуповины не разглядели член. Неужели он был таким маленьким?— Сейчас я на твой размер жаловаться бы не стал.— Могла ли бродяжка до такой степени запудрить матери мозги? Или все склонны верить только в то, чего хотят? И видеть только то, что хотят. Эгоистичные твари... Что о своих-то скажешь, Кси?— Они не твари! Они... — он шмыгнул носом. — О Господи. Зачем я вру. Не знаю я их, откуда мне. После крестин и пьяных угроз феюшки Тарьи я распрощался с родителями. Я пятнадцать лет их не видел, Эндж. То есть... да я никогда их не видел! Два фамильных портрета посылками в замок отправили и всё. На первом папенька похож на кубышку, балансирующую на тоненькой ножке. Двух ножках. А на другом – маменька. Убедительно изображала песочные часы. Талию ей утянули корсетом до... нет, я не сосчитал бы, на обороте подписано было – до тридцати сантиметров.— Грибная дева, как она дышит?!— Никак, наверное. Не дышит и не разговаривает. Гримасы корчит.— Но ты спросил о судьбе не поэтому?— Глупости всякие подумал, Эндж...— Ну, озвучь.— Ты на смех меня поднимешь.— Подниму, и что с того? Говори давай, и дальше двинемся.— Я спросил себя, обязательно ли чувства означают секс. И могут ли двое принадлежать друг другу, не снимая трусов и не...— Н-не понял? Ты же пёрся по нашей близости, чуть Волка не изнасиловал!— Я дух твой боевой поднять хотел. И просто, сам не свой был, будто свихнулся ненадолго. Но уже прошло, — Ксавьер легко потянул за бант, завязанный на спине, высвободил талию, а лента шёлка осталась в руке у Ангела, по которому, кажется, проехался медвежий батальон...— То есть как это прошло? — пробормотал он, сминая ленту в кулаке. — Ты хочешь сказать...— Поцелуй истинного наркомана снял с меня проклятье. Ты не обязан делать для меня что-то большее. Я кажусь туповатым и беззащитным, но у меня хорошее зрение и нормальный змеиный нюх. Судя по твоему карманному атласу, мы на границе. Дальше я отправлюсь один. Перекуси в харчевне и обрадуй дома свою мать, а не мою.— Мы что, зря дрались?! Чуть платья не порвали! Какого лысого ты говоришь сейчас то, за что я сам себе набил бы морду!? — он вскочил, весь красный, руки спрятал за спину, сжимая и ломая себе пальцы в отчаянии. — Мы же обо всём договорились! Я не отстану от тебя, даже если ты в пасть к чумному бегемоту полезешь!— Ангел, ты не знаешь, что такое королевская воля. Я сам не знал – до этого часа. Я приказываю тебе вернуться.— Но Краснотопье означает верную смерть! Насрать там всем будет на твою прыщаво-подростковую волю!— Я же говорил, что ты смеяться будешь. Смеяться и не воспринимать всерьёз. Полезешь со мной в пекло и поплатишься за это.— А ты, значит, какой-то особенный?! Тебя жадные до сочного человеческого мяса баньши не тронут?— Прыщами отпугну, — хмуро отпарировал Принц. — Они людей не едят, воют лишь, оповещая о кончине чистокровных. Меньше страшилок у костра надо было слушать в детстве, Ангел. Дай мне немного денег, рассчитаюсь, как к родителям вернусь. Пришлю гонца с мешком золота, чтоб ты и твоя мать больше никогда не бедствовали. А теперь – будь здоров и прощай.— Что это за фокусы?! — дебильные кокетливые ленты, созданные для повышения стоимости женских нарядов и усложнения раздевания, оказались не так уж и бесполезны. Чёрный Берет ловко накинул на шею Златовласа импровизированное лассо и крутанул к себе, не дав ступить и шагу. — Ты притворяешься дурачком, чтобы потом самому всех одурачить? Говори мне всё, что утаил! И зачем ты спросил меня о судьбе? О чувствах! О сексе...Ксавьер убрал с лица растрепавшиеся локоны. Глаза покраснели, выдав все снедавшие его чувства, но голос остался ровным, деланно безразличным.— Я понял кое-что. Вспоминая танцы с дриадами, твой бар, набитый орущими фанатками, твои глаза в момент моего отказа. Чувства не равняются сексу. Но они притянуты к нему насильно, потому что так... надо? Да, кому-то обязательно надо. Продажные придворные поэты и летописцы сочинили красивые, складные и убедительные сказки о любви. И моя няня Глория очень переживала, что я в них поверил. Но я разуверился. Сегодня. В конце радуги нет горшка с золотом.— Ксавьер, нет... — сначала тихо, но уже предчувствуя ужасную развязку, попросил Ангел.— На Рождество ко мне прилетал не Санта, а пьяный герольд от папеньки с мешком подарков, наугад отобранных из казны, из общей сокровищницы.— Нет! — он ещё не кричал, но от мольбы в его голосе с деревьев разлетелись все птицы.— Когда красавица заколдована в жабу, ни один принц её не расколдует поцелуем, потому что злые чары сильнее добрых побуждений. Зло сильнее добра.— Кси, остановись! — он схватил упрямого белокожего оборотня поперёк талии, попытался оторвать от земли, поднять, унести, заткнуть ему как-то рот, шепчущий жестокие, жесточайшие вещи. Шепчущий правду. Омерзительную, голую, никому не нужную правду.— Ты прячешь себя настоящего под безвкусным голубым чепчиком, ты бросил дома свою любимую чёрную вязаную шапку. Ты играешь по правилам этого мира, Ангел. Я влюбился в тебя против воли, опрометчиво и совершенно зря. Отпусти, ты преследуешь и догоняешь не меня, а свою немножко больную сексуальную манию. Ты найдёшь новую жертву, это будет легко, клянусь. Помани пальцем любого, не нужно буравить их тяжёлыми взглядами, просто помани, улыбнись... – и они пойдут. Если они помнят о твоих прошлых преступлениях – они забудут, если они рыдали из-за тебя в набитые отрубями подушки – они простят. Они обманутся новой надеждой, твоими мокрыми поцелуями и грязными загребущими руками, они полюбят тебя за прекрасное тело и огромные глаза – точь-в-точь так же, как это сделал я. И ты вдоволь напрыгаешься в стоге сена, вспотеешь, устанешь, испачкаешься, накормишься до отвала, а потом – повторишь всё на бис.— Нет, нет, нет-нет, нет...— Да, — голубые вены под прозрачной кожей проступили сильнее, тонкие мышцы неуловимо напряглись. Ксавьер разорвал ленту-лассо на шее и оттолкнул своего соблазнителя.— Ты как будто... выглядишь старше, — пришибленно вымолвил Чёрный Берет, роняя орудие неудавшегося плена и бондажа.— Я повзрослел. Мне дали хорошего пинка. А ты как будто тоже ждёшь пинка?