преступление. (1/1)

Стук в дверь.—?Мину?Настойчивый стук.—?Мину, открой.Раздраженный стук до боли в костяшках.—?Мину, у меня вещи не глажены, а ты закрыл у себя утюг.В ответ?— ни звука.—?Мину? Я опоздаю в участок.Наконец дверь открывается. Из комнаты, сопровождаемая полуголым Мину, выходит симпатичная девушка. Она немного растрепана, выглядит сонной, оно и понятно. Вряд ли они мирно спали всю ночь.Мину закрывает за подругой дверь и оборачивается, растрепывая пятерней и без того лежащие как попало длинные волосы.—?Ну, и чего ты шумишь? —?говорит он, подходя ближе.—?Потому что если из-за твоих подружек меня уволят с работы, виноват будешь ты,?— отвечает Чонхун, обиженно складывая руки на груди.Для Мину всегда было невыносимым смотреть, как младший обижается на него. К счастью, он хорошо знал, как его угомонить. В заботливых объятьях старшего брата Чонхун сразу забывал все обиды и это всегда работало безотказно. Мину не был уверен, работает это только у него или у всех, но его это не особо волновало.Теплые руки притягивают младшего поближе, опуская его вихрастую голову на свое плечо. Чонхун, с детства приученный к примирению через обнимашки, сдается и прощает. Снова.—?Эй, Хунчан,?— шепчет Мину куда-то в чужую макушку,?— обещаю, она была последней.Чонхун вздыхает и, отстраняясь, легко хлопает брата по горячей спине. Не верит.—?Ты подойди к зеркалу, посмотри на себя, а потом попробуй еще раз сказать, что она была последней,?— фыркает он, отодвигая старшего с прохода и решительно направляясь к утюгу.—?Ну, это да… —?тихо бормочет Мину и добавляет чуть громче:?— Но я-то разве в этом виноват? Тебе достались поразительные мозги, мне?— поразительная внешность. Тут уж надо винить матушку-генетику. Ну, или нашу матушку. Должна была, между прочим, гены поровну на нас делить.—?Угомонись и в следующий раз просто не закрывай в своей комнате на замок вещи общего пользования,?— перебивает Чонхун, подключая утюг к сети. Мину хмурится.—?А ну-ка, брысь! —?говорит он, отодвигая младшего в сторону. —?Иди позавтракай, я поглажу тебе вещи, чтобы ты не злился.—?Подлиза,?— бросает в ответ Чонхун, но от утюга все же отходит. Идет на кухню, готовить завтрак. Разумеется, на двоих, даже если Мину не будет есть.***—?Убийство в центре Сеула? Не слышал.Джинхо сидит на диване в гостиной, отрешенно натирая полиролью корпус виолончели. То и дело задевает ее струны рукой, заставляя ее уныло подвывать параллельно ленивому диалогу.—?Как так? Все новости только об этом и гудят!—?Я не смотрю новости,?— говорит Джинхо, ласково оглаживая ребро инструмента пальцами, и закрывает глаза.Он устал. Устал от шума, от разговоров, от людей. Устал от всего, что творится вокруг. Хочется тишины.Тряпочка с полиролью спускается к шпилю виолончели. Джинхо пробивает легкая, приятная дрожь.Влажная полироль смачивает незамеченное ранее высохшее багровое пятнышко у основания шпиля. Белая тряпочка пачкается. Дрожь усиливается, сменяясь тревожной.Впредь Джинхо стоит быть внимательнее.***—?А чего ты, кстати, так спешишь? —?спрашивает Мину, делая глоток кофе.—?Хёнсан попросил,?— отвечает Чонхун, пытаясь сдержать ехидный смех, когда кофе обжигает брату язык. Вроде и старший, а мозгов как у ребенка. Хоть бы подумал, что кофе только-только из турки.Мину шипит, выдерживая боль. Чонхун пододвигает ему свой стакан воды. Мину делает глоток, благодаря кивком головы.—?Что-то случилось? —?спустя какое-то время спрашивает старший.—?А я знаю? —?пожимает плечами Чонхун, уплетая яичницу. —?Сказал, не опаздывать, зачем, почему?— не сказал.—?Будешь осторожен, если что?—?Буду.Чонхун смотрит на часы на экране блокировки телефона и поспешно вскакивает из-за стола, оставляя мытье посуды на брата. Выбегает в гостиную, надевает оставленные там заботливо выглаженные вещи и хватает сумку.—?Причешись, пугало,?— смеется Мину, швыряя брату расческу. Тот, кривляясь в ответ, кое-как причесывает длинные непослушные волосы и накидывает куртку.—?Я не знаю, когда вернусь, приготовишь поесть? —?спрашивает он.—?Может, закажем что-то лучше? Так не хочу готовить,?— Мину морщит нос.—?Хорошо, но платишь ты,?— ухмыляется Чонхун, не успевая скрыться за дверью от пинка под зад.***—?Ох, дружище, что же ты… Разве ж можно так бухать?Мужчина безвольно висит на плече Джинхо, пока тот тащит его до своей машины. Джинхо говорит с ним нарочно громко, так, чтобы слышали все.Так нужно.—?Молодой человек, Вам нужна помощь? —?интересуется проходящая мимо девушка.—?Нет, благодарю, мой друг просто перебрал,?— с улыбкой отвечает Джинхо, продолжая свой нелегкий путь.—?У него кровь,?— робко замечает девушка, указывая на разбитую голову мужчины.—?Упал с лестницы в клубе,?— поясняет Джинхо, отмахиваясь. —?Не переживайте, мы справимся.Девушка кланяется на прощание и уходит. Джинхо идет по улице дальше, не сдерживая ухмылки.Наивная.***Чонхун входит в отделение полиции, привычно кланяясь проходящим мимо знакомым, и поднимается на свой этаж, третий. Думает о том, что, пожалуй, поспал бы подольше и поспокойнее, но суета в отделе опускает его с небес на землю.Доброе утро. Снова.—?Чонхун-хён, наконец-то!Хёнсан вылезает из-за стола, сонный, уже уставший, хотя только пришел, но его улыбка сияет явно ярче, чем хмурое осеннее утреннее солнце. Чонхуну даже легче становится.Вместо приветствия Хёнсан привычно приобнимает Чонхуна за плечи и ведет к рабочему столу.Хёнсан?— стажер. У Чонхуна их двое?— он и еще один, совершенно безалаберный, но в нужные моменты чрезвычайно проницательный. Если уж сравнивать, то сравнивать, и тогда если Хёнсан?— правая рука Чонхуна, то Ёнсо, второй?— левая. По большей части, можно и без нее прожить, но без нее, во-первых, уже не то, а во-вторых, она тоже может пригодиться. И если Ёнсо порой до жути безответственен, то Хёнсан, в отместку, ответственен даже больше, чем ему это положено по должности. Таким образом, Хёнсан взял всю работу в отделе на свои плечи, а Чонхун, и без того считавший, что он слишком молод, чтобы тянуть стажера, а тем более, двух, не стал возражать.Во всей сложившейся конструкции отдела стажеры стали руками, а сам Чонхун, в свою очередь, головой. Он думает?— они делают. Он выстраивает план?— они его выполняют. Чонхун все еще чувствует себя крайне неуютно, начальствуя над ребятами, которые, в общем-то, не многим младше него самого, но, в конце концов, какая разница, кто будет учить их? Более матерый полицейский точно держал бы их в ежовых рукавицах, что было бы лишним и угнетало бы, ведь они оба прекрасно справляются и без того.—?Чего ты звал меня пораньше? Что у нас случилось?Чонхун даже не успевает договорить. Хёнсан выкладывает перед ним фотографии с места преступления.***Джинхо наматывает двести тринадцатый круг по комнате в ожидании, когда же наконец тип, привязанный к стулу, очнется. На двести сорок седьмом его терпение лопается, и он, пододвинув стул напротив стула с заключенным, садится и принимается сверлить его глазами в надежде, что тот почувствует это и наконец-то откроет глаза. И параллельно надеется, что, чтобы привести его в чувство, сверлить его придется только взглядом, а не чем-нибудь еще.На лице у Джинхо?— ничего. Ни единой эмоции. Он устал. Ему нужно прилечь.Наконец ресницы человека напротив начинают слабо дрожать. Из-под содрогающихся вееров робко показываются мечущиеся из стороны в сторону карие радужки. Мужчина жмурится от боли в голове и в панике дергает связанные руки, столкнувшись вдруг со взглядом сидящего напротив Джинхо.—?Кто Вы такой? Что Вам нужно?Джинхо не отвечает, и лишь лениво встает со стула, демонстративно опрокидывая его ногой, заставляя мужчину дернуться от внезапного резкого звука.—?Чего Вы хотите?Джинхо снова молчит, медленно заходя за спину мужчины. У него нет сил разговаривать. Он устал. Ему нужно прилечь.—?Если Вы хотите денег?— назовите сумму, любую, только… не убивайте.Джинхо бродит по комнате еще некоторое время, наслаждаясь стуком подошвы о бетонный пол. У него болит голова. А от рыдающего типа, привязанного к стулу, она болит еще сильнее.Заботливо подготовленная струна виолончели оказывается в холодных, дрожащих от усталости руках. Джинхо подходит со спины и безо всяких эмоций на бледном лице затягивает ее у мужчины на шее. Худощавые руки с трудом удерживают брыкающееся тело в импровизированной узде. Когда связанный ослабевает, Джинхо сменяет струну обычной веревкой, затягивая ее потуже, ведь затянуть ее значительно проще. Наконец, когда мужчина перестает шевелиться, Джинхо дергает за веревку, опрокидывая стул с мертвым на спинку. Чужие глаза, заплывшие кровью из лопнувших капилляров, безразлично смотрят в потолок.Джинхо закрывает глаза и отпускает веревку. Отходит в угол комнаты и берет в руки виолончель. Поднимает свой стул обратно, усаживается и начинает наигрывать что-то, название чего его раскалывающаяся голова вряд ли сейчас вспомнит. А когда мелодия подходит к концу, берет свою верную подругу в руки и изо всех сил ударяет синеющее тело в голову ее шпилем.***—?Мужчина, пока не опознан, предположительно старше сорока. Время смерти… Около суток назад. Травма головы, след от удушения на шее, также в районе виска имеется пробоина, нанесенная тупым предметом. Этим же тупым предметом, предположительно, были выбиты и глаза.Хёнсан говорит это так спокойно, будто зачитывает состав майонеза. Чонхун невольно ежится.—?Что еще известно? —?спрашивает он.—?Ну… —?Хёнсан пожимает плечами. —?Мало чего. Труп привезли на место, где его нашли, машиной. Черная, обычная, тонированная, без номерных знаков. Камеры на той улице запечатлели, как некто, мужчина, вытаскивает труп с заднего сидения машины, выбрасывает на дорогу и просто уезжает. Камеры теряют машину в лесополосе неподалеку. Зацепок никаких.—?Следы шин?—?Нет следов. Вчера в городе был дождь, да и, к тому же, дорога эта не такая уж и безлюдная, к тому же, еще и асфальтированная, короче говоря… этот ребус сбросили на наши плечи.Чонхун вскидывает брови в недоумении. Да, это нужно переварить.***—?Как ты можешь не смотреть новости? Как ты вообще живешь?Джинхо устало улыбается, продолжая натирать шпиль полиролью.—?Все самые интересные новости люди расскажут мне и так,?— поясняет он. —?А забивать голову ненужной мне информацией я не хочу. И так устаю, как собака.***—?Чонхун-хен!Ёнсо катается по отделу на офисном кресле, мешая всем работать, но все привычно делают вид, что не замечают его.—?Чего тебе?—?Мы с Хёнсаном-хёном хотели выпить в пятницу. Составишь нам компанию? Ты забавный, когда выпьешь.—?Не могу,?— вздыхает Чонхун,?— в пятницу вечером я иду на концерт.—?Стой-стой-стой, дай угадаю,?— Ёнсо подъезжает к Чонхуну ближе, врезаясь в стол,?— это снова тот виолончелист.—?Хён, он скоро тебя в лицо запомнит,?— смеется Хёнсан, встревая в разговор.—?Еще бы не запомнил,?— Чонхун смеется скорее сам над собой, нежели над ситуацией.—?Ты, может, номерок у него узнаешь? —?Ёнсо едва не переворачивает кресло, ворочаясь в нем.—?Обязательно узнаю,?— саркастично кривляется Чонхун. —?Я купил вип-билет с автограф-сессией после концерта.Хёнсан и Ёнсо ехидно переглядываются, противно хихикая.—?Вы чего расселись вообще? У нас работы мало? —?не выдерживает Чонхун. Стажеры, смеясь, разбредаются кто куда. Хёнсан?— обратно за рабочий стол, еще долго хихикая себе под нос. А Ёнсо выруливает офисное кресло в другой конец отдела и, оттолкнувшись ногой от стены посильнее, уезжает на поиски новых приключений.Чонхун, вздыхая, спустя некоторое время присоединяется к Хёнсану, тоскливо разглядывая фото с места недавнего преступления.—?Когда результаты вскрытия? —?спрашивает Чонхун.—?Завтра утром.Чонхун тухнет. Завтра прибавится работы минимум в три раза больше. А послезавтра уже концерт. Значит, нужно будет работать минимум в три раза быстрее, потому что это дело не имеет никакого права помешать ему. Чонхун впервые успел ухватить билет на автограф-сессию.Чонхун впервые увидит его так близко.—?Чонхун-хен?—?Чего тебе?Хёнсан не отрывается от работы даже на поболтать.—?Да вот, думаю сходить на этот концерт с тобой. Вряд ли мне хватит денег на вип, но послушаю хоть с заднего ряда. Интересно, что именно тебе в нем так нравится, что ты ни одного концерта не пропускаешь. Как его там?..—?Хон Джинхо,?— безразлично отвечает Чонхун,?— только ты вряд ли найдешь хоть какой-нибудь билет. Их раскупают в первые же дни, но если тебе удастся найти что-то в предпоследний день, то ты станешь моим героем.Хёнсан пожимает плечами, вздыхая.—?Попробую,?— говорит он. —?Я так устал, что слов нет. Возможно, мне нужно немного развеяться.Чонхун окидывает взглядом толстенную стопку бумаг, отработанных Хёнсаном только за сегодня, и утверждающе кивает.