Часть 5 (1/1)

14.02.2021 — Черт, черт, черт! — Хлоя хлопнула ладонями по клавиатуре, учащенно дыша. Этого не должно было случиться. Память не должна сама себя переписывать.— Хло, успокойся, — сказала невозмутимо Люсиль, снова уткнувшись лицом в телефон. Хлоя подняла плюшевого енота с кровати Лалльмана и бросила его в свою коллегу, ударив ее по голове.— Эй!— Люсиль, здесь что-то серьезно не так. Память не стирается как полагается, — настойчиво пыталась привлечь ее внимание Хлоя. Это сработало, и Люсиль присоединилась к Хлое на импровизированном рабочем месте.— Вот почему Рено должен быть здесь, — снисходительно проговорила Люсиль, и Хлоя ощетинилась.— Я могу это сделать, Люсиль! Доктор Рено тоже так считает, иначе меня бы здесь не было. Я не виновата, что у этого парня с головой не в порядке.Люсиль снова посмотрела на экран, прищурившись. — Все идет не так, как надо. Это происходило и с его бывшим, которого он пытается стереть. Не знаю почему, но в конце концов мы все наладили и выяснили, как это обойти.Вопреки здравому смыслу, Хлоя вздохнула и посмотрела на мальчика, лежащего на кровати. — Это довольно мило, не правда ли? Что они оба пытались держаться друг за друга?Люсиль посмотрела на нее как на сумасшедшую. — Вряд ли это что-то значит. Просто некоторые мозги устроены иначе, чем другие, вот и все. Рено отказывается выполнять процедуру, если только испытуемые не будут на сто процентов уверены, что хотят забыть. Они никак не могли ?держаться? друг за друга. Кроме того, его бывший теперь точно ни о чем не жалеет.— Откуда ты это знаешь? — Хлоя усмехнулась, все еще веря в свою теорию.Люсиль вскинула брови и резко посмотрела на телефон. Хлоя ахнула. — Люсиль! Это... Это так неэтично на стольких уровнях! Ты помогла Рено стереть его память!— Ты просто не видела, какой он горячий, — пожала плечами Люсиль.— Горячий или нет... — Не было никаких правил, прямо запрещающих это, но Хлоя полагала, что в этом нет необходимости, потому что любой здравомыслящий человек никогда бы не осмелился сделать это, воспользоваться кем-то подобным. У Хлои в мозгу щелкнуло.— Ты сказала... Ты сказала, что знаешь его наизусть. И ты конечно его знаешь, потому что у тебя есть все воспоминания, которых нет у него. Ты знаешь, что заставило его влюбиться в Лалльмана и что заставило его забыть. И теперь... И теперь ты знаешь со стороны Лалльмана о нем все. Люсиль, я не могу в это поверить! Как ты могла?Люсиль посмотрела на нее с жалостью, как будто это она была виновата. — Я забыла, как ты молода. Так устроен мир, Хло, мы все просто пользуемся преимуществами там, где находим их. У меня есть шанс исправить все ошибки, которые совершили эти двое, сделать Элиотта счастливым и сделать счастливой себя. Почему это плохо?— Потому что это не ты, Люсиль. Это он, — она жестом указала на лежащего на кровати Лалльмана. — Элиотт снова влюбляется в человека, которого хотел стереть из своей памяти. Но то, что ты делаешь, никогда не сработает, потому что это происходило с ним. Это не закончится хорошо.— Вот этого-то ты и не понимаешь, моя дорогая! — Люсиль громко засмеялась. — Это не кончится! Я знаю, как сделать так, чтобы этого никогда не закончилось.Хлоя вздохнула и покачала головой. — Ради него я надеюсь, что ты права...— А теперь мы можем вернуться к работе? — спросила Люсиль, как будто раньше обращала на нее внимание. И все же она была права. Мозговая карта Лалльмана все еще не работала и отказывалась стереть это конкретное воспоминание, поэтому она позволила Люсиль взять на себя ответственность. Люсиль напевала, когда работала, как будто это самое веселое, что она когда-либо делала.Хлоя почувствовала легкую тошноту, но попыталась проглотить ее. Она решила не поступать в университет, потому что узнала о Lacuna и считала доктора Рено гением, и, возможно, он все еще гений для нее. Но теперь, когда она оказалась в самой гуще событий, она начала задаваться вопросом: сможет ли она справиться с моральными последствиями того, что они делают.Люсиль нажала еще несколько клавиш, и внезапно все снова стало нормально. — Видишь? Я же говорила, что беспокоиться не о чем.Забавно, но небольшие проблемы с процессом — это наименьшая из забот Хлои сейчас.***10.02.2020 На этот раз Лука сразу понял, что находится в воспоминании. Как будто он Дороти из Страны Оз, и занавес только что отодвинули, чтобы показать волшебника. И он знал, что то, что он пытался сделать, не сработало, потому что Элиотт здесь, как и в прошлом воспоминании, разыгрывал сценарий, который он уже прожил однажды, как будто он снова проживал это в первый раз.Он пел Луке в ночь их новоселья, и Лука чувствовал, что, несмотря на все это, его разрывает на куски. Они заставят его забыть и это. Зачем он это сделал? Почему он решил, что это хорошая идея? Никакое горе не стоило этого.Элиотт играл на гитаре и пел песню, которую Лука слушал, когда думал, что между ними все кончено, но он хотел, чтобы Элиотт знал, что он все еще там для него, что он оставит свет включенным, в некотором смысле, если ему это понадобится. Когда же этот инстинкт исчез? Защищать и любить друг друга, несмотря на то, что они могли пережить? Исчез ли он вообще, или они оба просто стали лучше его скрывать?Он позволил Элиотту закончить песню, потому что он бы прожил это воспоминание еще миллион раз, если бы мог, а затем увел Элиотта прочь, оставляя призраков их друзей позади и шаг за шагом шагая по парижским улицам. Элиотт верещал, смущенный тем, что делал Лука, но Лука знал, что они должны уйти как можно дальше, иначе они будут стерты снова и снова.Элиотт перестал его расспрашивать, и он позволил Луке тащить его за собой, но он замедлил темп, и Лука понял, что он пытался заставить их остановиться, поэтому Лука был вынужден должным образом объясниться. Он решил, что лучше сделать это сейчас, чем потом, поэтому резко остановился, убрал руку с предплечья Элиотта и переплел их пальцы. Легкость, с которой они работали вместе, ранила Луку в глубине души, но он постарался не обращать на это слишком много внимания.— Это будет звучать безумно, но нам нужно бежать, чтобы я не забыл тебя, — сказал Лука, и Элиотт посмотрел на него безучастно, что имело смысл. — Короче говоря, в феврале следующего года мы поссорились, и я думаю, что это было расставание. А потом ты стер меня из своих воспоминаний, поэтому я решил сделать то же самое, но по ходу дела я понял, что не хочу стирать тебя, потому что между нами было слишком много хорошего, чтобы хотеть это забыть. Но я точно не знаю, как этот процесс работает, поэтому прямо сейчас мой план действий состоит в том, чтобы просто убежать с тобой, чтобы люди, стирающие память, не могли нас найти. Вопросы?Элиотт открыл рот, потом закрыл, медленно моргая. — Это... Воспоминание?— Да.— И мы пытаемся помешать... Людям, стирающим память... стереть меня?— Да.Пальцы Элиотта сжались вокруг его пальцев. — Окей.— Окей? — судя по тому, как засмеялся Элиотт, на лице Луки явно читался шок.— Я имею в виду, что это звучит чертовски безумно. Но это достаточно безумно, чтобы я не подумал, что ты это выдумаешь. Я доверяю тебе, — сказал Элиотт, как будто это было так просто.— Мне так жаль, что я позволил тебе уйти, — тихо проговорил Лука, потому что это действительно единственное и самое сильное сожаление, которое он когда-либо испытывал. Даже если он, вероятно, забудет об этом после, когда очнется от этого странного транса, он подумал о том, что всегда будет знать в своем сердце, что он позволил любви всей своей жизни уйти, а затем практически стер из своей жизни.На это Элиотт сглатывает. — Я... Я ушел?Лука отвернулся. — Это была моя вина. Ну вернее, я думаю, что мы оба виноваты. Но ты ушел, а я позволил тебе. А потом сказал, чтобы ты никогда не возвращался.Элиотт выглядел таким же сломленным, каким Лука чувствовал себя внутри. — Как мы там оказались? Как мы позволили себе оказаться там?— Не знаю, — признался Лука, — и на самом деле, мы не были несчастны. Это была просто серия событий, как домино, которые складывались медленно, но верно, пока мы не достигли критической точки. И я думаю, что мы оба были слишком разбиты изнутри, чтобы найти какой-либо способ исправить это, поэтому мы просто позволили всему этому случиться.— Прости, — прошептал Элиотт, — я хотел, чтобы ты был моим навсегда.?Я тоже этого хотел?. — Лука не осмеливается произнести это вслух, потому что он все еще не хотел жить в мире, где это не сможет произойти. Может быть, все это был страшный кошмар, и он после него проснется в объятиях Элиотта, и они пообещают любить друг друга до конца своих дней.Но это было не так. Элиотт прав, это слишком безумно для него, чтобы придумать, у него не такое богатое воображение. Из них двоих Элиотт был мечтателем, рассказчиком. Лука видел факты и логику, а Элиотт — красоту и идеи. Так они и работали вместе. Хотя, учитывая то, где они сейчас находились, возможно, это работало не так хорошо, как они думали.— Итак... Куда мы теперь пойдем? Как ты думаешь, мы сможем помешать им стереть меня? — спросил Элиотт, и его голос звучал мягко и сладко. Это звук, по которому Лука уже очень скучал.— Мы можем попробовать, — ответил он.Элиотт схватил его за руку и крепко сжал ладонь. — Ну, тогда пошли, не будем терять времени.Они бежали, и бежали, и бежали. Так быстро, что Лука почти забыл, что это воспоминание, оно казалось таким реальным. Как же так получилось, что он может создавать новые воспоминания в своем сознании только для того, чтобы все равно забыть их? Воспоминания о будущем, окрашенные в оранжевый цвет, уже исчезали из его нынешнего сознания. Он помнил расставание, помнил мелкие ссоры, помнил завтрак в постели, помнил, как не спал всю ночь, глядя на звезды, но лицо Элиотта расплывалось в этих воспоминаниях, а некоторых других уже нет. Лука знал, что они что-то делали на каникулах, но что они делали? Когда у Элиотта появилась горчичная куртка и почему он перестал носить красную? Когда они в последний раз говорили, что любят друг друга?Они добрались до метро раньше, чем их настигли ученые. Лука действительно думал, что на этот раз они ушли. Но метро опустело, и это произошло не секунду назад. Фонари не горели, внутри будто ничего не было, и Лука знал, что скоро все начнет растворяться.Он обхватил ладонями лицо Элиотта.— Запомни это, ладно? — начал умолять он. — В следующем воспоминании вспомни, что я тебе говорил, чтобы мы могли снова убежать туда, где нас не найдут. Пожалуйста, помни меня.Глаза Элиотта умоляюще смотрели на него, когда он кивал. — Я никогда тебя больше не забуду, окей?Лука сморгнул слезы и притянул Элиотта к себе, целуя его так сильно, почти до синяков. Он чувствовал себя полным идиотом, но он был не совсем уверен, что смог бы остановить этот порыв. Разум побеждает компьютер, верно? Их любовь должна быть сильнее, чем какая-то экспериментальная нейропроцедура.(Ладно, может быть, это кажется не совсем похожим на правду, но на это ведь можно надеяться.)Элиотт поцеловал его в ответ, и Луке показалось, будто это их первый поцелуй. Пустота надвигалась на них, но Лука только крепче прижимал к себе Элиотта. Когда она поглотила его снова, вкус Элиотта все еще оставался на его губах.***31.12.2019 Лука не ожидал мигающих огней, и они ошеломили его, когда вдруг засверкали, дезориентируя его в пространстве. Элиотт стоял перед ним, рубашка была расстегнута на две пуговицы, слишком низко для того, чтобы это произошло случайно. Сегодня канун Нового года, и Лука помнил, как они оба были возбуждены в тот вечер, поэтому он не возражал. К тому же ему всегда нравилось видеть татуировку на груди Элиотта.За то время, что они были вместе, Элиотт успел сделать немало татуировок, так что он знал их значение. Но он никогда не спрашивал об остальных, тех, что были сделаны до него. Он полагал, что у них есть все время в мире, что это не та ненадежная вещь, которая ускользает сквозь пальцы как песок. Теперь он, вероятно, никогда не узнает этого, потому что он не хотел бы это узнавать от воспоминания Элиотта. Он, честно говоря, даже не уверен, что воспоминание Элиотт знал это, потому что он ведь плод его мозга, а сам Лука понятия не имел о значении его старых татуировок.До полуночи было еще несколько минут, и Лука подумал, что до начала конца осталось столько же. Это могло звучать драматично, но отчасти это правда. По правде говоря, они ведь проработали большинство своих проблем в конце лета за полгода до расставания, и какое-то время у них все шло гладко. Но снова наступила зима, а с ней и потеря самого лучшего, что когда-либо случалось с ним.Его ногти резко впились в ладони, когда он подумал об этом: несмотря на то, что он совсем недавно проживал и переживал это заново, все, о чем он мог думать, это о том, что он не должен был посылать это гребаное сообщение. Элиотт, вероятно, все еще помнил бы его, по крайней мере, если бы он этого не сделал.Эта же версия Элиотта словно врезалась в него, целуя его сильно и глубоко. Лука думал, что он единственный, кто снова вспомнил, но затем Элиотт отстранился и наклонился, чтобы прошептать ему на ухо:— Это тебе за то, что нас так грубо прервали.И, возможно, Луке следовало посчитать это еще одной причиной, чтобы начать убегать, пойти туда, где люди, стирающие память, не смогли бы его найти, но вместо этого он улыбнулся шире, чем когда-либо с тех пор, как ушел Элиотт, и крепко обнял его, прижимая их ближе друг к другу. Потому что он помнил. Элиотт вспомнил. И может быть, это только потому, что это мозг Луки, и если Лука хотел, чтобы он вспомнил, так и случилось, но это не имеет значения. Теперь они были вместе в этом замешаны.— Я же говорил, что запомню, не так ли? — спросил Элиотт, убирая потную прядь волос с глаз Луки. Музыка по-прежнему гремела так сильно, что Лука не слышал ничего, кроме биения своего сердца, но почему-то слова Элиотта все еще звучали громко и ясно.Элиотт бросил взгляд на их друзей дико танцующих. — Может, нам лучше убежать отсюда?Лука проследил за его взглядом, вспоминая, как они все были счастливы той ночью. Это был последний раз, насколько он помнил, где каждый из банды ни о чем не заботился. Ну, он полагал, что для Артура это вскоре закончится, но у них еще есть минута или две, прежде чем случится что-нибудь плохое.— Если ты помнишь меня сейчас, то вспомнишь и в следующем, — рассудил Лука. — Давай останемся здесь.— Ты уверен?— Уверен.Элиотт кивнул, наклоняясь вперед, чтобы стукнуться с Лукой лбами. — Как скажешь. Я тебе доверяю.?Я вот недостаточно тебе доверял?, — подумал Лука, но ничего не сказал. Вместо этого он ответил: — Я тоже тебе доверяю.А потом Дафна схватила их обоих, втянула в толпу, и Ян прыгал рядом с ним, и Элиотт ухватил Эмму за руку, чтобы закрутить ее в танце. Луке легко было притвориться, что это не воспоминание, что это просто еще один день. Что завтра будет новый год, и у него есть шанс все исправить, сделать на этот раз лучше. Если завтра он проснется в постели Элиотта и все это будет просто дурным сном, ему станет лучше. Он будет работать над своими проблемами, работать над своим общением, и все будет хорошо. С ними все будет в порядке.Лука съежился, когда часы пробивали десять секунд до полуночи, Базиль крепко обнял его с одной стороны, Элиотт прямо напротив него, зажатый между Яном и Софьяном. В его глазах вспыхнула искра, и Луке казалось, что она отражается в его собственных глазах, и все слова, которые они не сказали, находятся здесь, в пространстве между ними. Лука почувствовал всю любовь, исходящую от Элиотта, что было по идее невозможно, если все это происходило только у него в голове.Он крепко зажмурился и попытался заставить себя проснуться.Рядом с ним кричали его друзья: — Пять, четыре, три, два, один!Проснись, Лука, проснись.***28.12.2019 Лука проснулся в их квартире. Элиотт все еще спал рядом. Его первая мысль — что кошмар закончился, и он вздохнул с облегчением. Затем его взгляд упал на несколько коробок, сложенных у двери, и он перевернулся, чтобы проверить в телефоне сегодняшнюю дату. Было 28 декабря, на следующий день после того, как они переехали в свою новую квартиру. Это был не кошмар, все было реально. Ему захотелось швырнуть телефон в стену, но он не хотел разбудить Элиотта. Вместо этого он посмотрел в потолок, и, как бы ему этого ни хотелось, слезы навернулись на глаза. Они тяжело и горячо скатывались по щекам, и вскоре он уже рыдал в открытую. Элиотт вздрогнул и проснулся, глаза его были полны беспокойства. — Лука, что... Что случилось, родной? — сонно спросил он. Лука так соскучился по тому, как по утрам звучит голос Элиотта. — Я думал, что это кошмар, что я проснусь и ты будешь рядом со мной по-настоящему, как сейчас, но это не будет прошлым. Я подумал, что, возможно, я не настолько туп, чтобы пройти через это. Я подумал, что, возможно, есть шанс, что мы все еще любим друг друга, — сквозь рыдания сказал Лука, слова прерывались всхлипами. Он свернулся на боку в позе эмбриона, и Элиотт лег рядом, чтобы заключить его в объятия, утешить его. — Мне очень жаль, — тихо сказал Элиотт.Лука шмыгнул носом, уткнувшись головой в грудь Элиотта. — Это не твоя вина. Ну, частично это так, но не твоя, а настоящего тебя.Элиотт больше ничего не сказал, просто позволяя Луке впитывать его тепло, обретать в нем покой. Он нежно провел рукой по волосам Луки, целуя его в макушку, и это говорило намного громче, чем любые слова, которые он мог бы попытаться сказать. Они лежали там Бог знает сколько времени. Лука было удивился, почему их до сих пор не стерли, но он не хотел сглазить. Его рыдания медленно превратились в глубокие вздохи, а слезы высохли на щеках. Элиотт еще крепче прижал его к себе. — Я люблю тебя, — сказал Элиотт. Тишина затянулась еще на мгновение. — Жаль, что у нас нет больше времени.Лука закрыл глаза. — В другой вселенной есть. ***16.02.2021 Была где-то середина ночи, но Лука не устал. Он рисовал круги на голой груди Элиотта, удивляясь, как ему так повезло. Там была татуировка, прямо над сердцем Элиотта, и Лука нежно провел по ней пальцами. Элиотт проследил за ними взглядом. — Спорим, ты не знал, что ложишься в постель с плохим парнем, да? — спросил Элиотт, и Лука был так очарован, что покраснел с головы до ног. У них не было секса или чего-то еще, Лука не знал, был ли он готов к этому после того, как впервые поцеловал парня, но они оба просто лежали в трусах, ноги переплелись, как кусочки головоломки, застывшие вместе. — Плохим парнем? Это буквально татуировка с надписью ?Жизнь?, — захихикал Лука, глядя на оскорбленное выражение лица Элиотта. — Нет ничего романтичнее этого.Элиотт вздохнул, поглаживая пальцами затылок Луки. — Ты меня подловил, я тайный романтик.Лука приподнял брови, согнул руку в локте и положил голову на грудь Элиотта. — Не уверен, что это такой уж большой секрет.На лице Элиотта появился намек на улыбку, и Луке хотелось бы смотреть на нее вечно. Он хотел бы смотреть на Элиотта вечно. — Что она означает? — спросил он, проводя пальцем по татуировке.Элиотт неловко поёрзал, и Лука тут же отказался от своего вопроса. — Извини, ты не обязан мне ничего говорить.— Нет, все в порядке. Все нормально. Это просто напоминание о том, что жизнь стоит того, чтобы ее прожить, наверное, потому что было время, когда я действительно не верил в это, — он отвернулся от Луки, но тот снова притягинул его лицо к своему.— Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти, — сказал он. Он подумал о своей маме, о том, что она, вероятно, тоже чувствовала себя подобным образом. — Но ведь я все еще здесь, не так ли? Если мне удалось избавиться от этих мыслей раньше, я смогу сделать это снова, — уверенно отметил Элиотт, и Лука улыбнулся. После этого они вернулись к более бессмысленному разговору, и в конце концов — к сексуальности Луки. — Значит, ты гей? — спросил Элиотт, и Лука кивнул. Он чувствовал себя странно комфортно, говоря это. Может быть, это эффект Элиотта или тот факт, что он только что провел несколько часов, целуясь с парнем.— Да. Правда, я пока ни с кем не говорил об этом, — немного смущенно уточнил он, но Элиотт ничего не сказал на это. Он снова посмотрел на Элиотта. — Ты... Извини, если это странный вопрос, но, хм, а ты гей или би? Он вспомнил, как Элиотт говорил что-то о своей бывшей девушке, но у Луки тоже была такая. Это не всегда означало то, на что было похоже. — Пансексуал, — признался Элиотт, — знаешь, что это такое?Не особо. Он подумал, что мог бы спросить об этом позже, если понадобится. В принципе, на данный момент, это просто дало ему понять, что Элиотта привлекает больше, чем один пол. Странная часть его хотела чувствовать себя неуверенно по этому поводу, но еще большая часть говорила ему, что такого рода неуверенность — это смешно. Просто потому, что у Элиотта было больше выбора в плане возможности влюбиться в других людей, не означало, что он более склонен к изменам или что-то в этом роде. — У тебя снова появилась эта милая морщинка между бровями, — отметил Элиотт, и в его голосе звучала нежность. — Ты спрашиваешь себя, не неразборчив ли я, потому что мне нравятся люди, независимо от того, как они себя идентифицируют?— Нет, — ответил Лука, потому что на самом деле это было не так, но было бы неплохо узнать ответ на это вопрос, просто на всякий случай. — Нет, — успокоил его Элиотт. — Я на самом деле... И, пожалуйста, не пойми меня неправильно, я знаю, как безумно это звучит, но мне казалось, что вчера у меня была девушка.Лука перебрался повыше на грудь Элиотта. — Я знаю. Энни. Ты говорил, что ее так зовут, верно?Элиотт отрицательно покачал головой. — Не Энни. Я не поднимал эту тему, потому что не хотел пугать тебя или потерять, но после того, как я поговорил с Энни, и она сказала мне, что мы не встречались уже много лет, эта девушка появляется на моей работе — в месте, где я даже не знал, что работаю, пока не прочитал это на прозвучавшем будильнике в своем телефоне, как ни странно. Ясно было, что она заинтересована мной, но она ведет себя так, как будто я тоже заинтересован ей. И она знает обо мне всякие личные вещи, поэтому я подумал, что у нас должны были быть какие-то отношения. Но я слишком боюсь спросить и показаться более сумасшедшим, чем я уже есть. Я не знаю, но она поцеловала меня, когда уходила, так что это в значительной степени ответило на вопрос о наших отношениях. Но чем больше мы тусовались, чем больше были вместе, тем больше я к ней ничего не чувствовал. Я пытался, но ничего не происходило, все казалось фальшивым. И я просто не мог больше этого выносить, я чувствовал, что схожу с ума, как будто это было частью моего психического заболевания, и я просто не способен любить. Поэтому я просто... Ушел от нее. Это было трусливо, но я улизнул и оставил ей записку, в которой объяснил, что мы больше не можем быть вместе, а утром отправился в La petite ceinture, чтобы проветрить голову. Потом я встретил тебя и на меня обрушились все эти чувства. Ты как будто разбудил меня, Лука.Лука попытался осмыслить все, что говорил Элиотт, и он был прав, это действительно звучало немного безумно, и Лука мог сказать, что есть некоторые вещи, которые Элиотт недосказал. Но, по правде говоря, он доверял ему. Он не знал, что это говорило в нем. Наверное, он просто глуп и влюблен. — Мне тоже кажется, что ты меня разбудил, — признался Лука. — Все в моей жизни кажется одним большим бледным пятном, но тут появился ты, ярко сияющий.Элиотт улыбнулся, хотя его глаза слегка потемнели. Лука удивился, почему это малейшее изменение было так знакомо ему. — В основном я просто хотел бы вспомнить, почему я был с ней для начала. Это могло бы помочь мне понять, почему все было так неправильно, как думаешь?Как ни странно, Лука понимал, о чем он. Не в том смысле, конечно, но в его голове тоже есть какая-то пустота. Это заставляло его так легко понимать, о чем говорит Элиотт. — Может, у тебя антероградная амнезия, как в ?Помни?, — предположил Лука.Брови Элиотта поднялись, и мрачное выражение исчезло из его глаз. — В ?Помни?? Так ты любитель кино, не так ли? Большинство людей не знают, что это за фильм, не говоря уже о том, насколько он невероятен.Лука задумался об этом, и он на самом деле не уверен, откуда он знал этот фильм. Он не помнил, как смотрел его, но память о нем есть в его мозгу. Помни Сэмми Дженкиса. Если бы только он мог вспомнить свою собственную жизнь.— Не совсем, — ответил он, пожимая плечами, — обычно мне больше нравятся дурацкие боевики, где Крис или кто-нибудь еще такой же сексуальный носит тесные боевые костюмы.Элиотт сморщил нос. — Только не говори, что ты про Криса Пратта?Лука издевательски усмехнулся. — Я тебя умоляю, неужели ты думаешь, что у меня совсем нет вкуса? Конечно я не про Криса Пратта. Пэйн — лучший Крис, руки под стол, как говорится.Элиотт наклонился и крепко поцеловал его. От этого у Луки аж закружилась голова. Когда они разошлись в поцелуе, Лука слабо засмеялся. — Это еще за что?— За то, что ты такой умный. Крис Пэйн — лучший Крис, но со мной никто никогда не соглашается.— У них просто нет того, что есть у нас, да? — Лука ухмыльнулся, чувствуя, как румянец залил его щеки. Глаза Элиотта прожгли его, проникая глубоко в душу. — У них и не могло быть, — тихо ответил Элиотт, и Лука подумал, что они больше не говорили о кинозвездах. Они оба придвинулись еще ближе в постели, и рука Элиотта обняла его за талию. Она идеально подходит ей, как и их ноги, их рты, их руки. От этого по спине Луки пробежала дрожь, и он положил ладонь на лицо Элиотта. — Я очень рад, что встретил тебя, Элиотт, — сказал Лука. — Я тоже очень рад, что встретил тебя.