Грусть (1/1)

Я, погруженный в мечтания, задумчиво рассматривал из своего достаточно давно немытого, а потому едва ли очень прозрачного, окна одиноко раскинувшийся перед моим взором тополь, теряющий листья в предвестье зимы. Настойчивая трель телефона насильно вытолкнула меня из мира грез на свет реальности, грозной, а оттого не менее рутинной и приевшейся. Мысленно обругав навязчивое изобретение человечества, я встал и направился к аппарату, стоящему на столике в гостиной. Жаль, я как раз думал о Ноэле: придет он сегодня или нет, мы условились провести этот вечер, а если все сложиться удачно, и ночь, наедине друг с другом, и все-таки я волновался: кто его знает, вечно у него откуда ни возьмись выскакивают совершенно неотложные дела. Если он не придет, мне точно будет очень одиноко. Горестно вздохнув, я с неохотой поднял трубку.-Алло.- Привет, братишка! Как дела? Звучишь невесело! Опять одиночество заело? – в трубке раздался немного резковатый, но такой восторженный и полный жизни голос Ли.Я вздохнул еще горше.- Привет, Ли. Я в норме, просто я это не выражаю, как ты, то есть не воплю во весь голос, так что уши закладывает. И, к твоему сведению, я ничуть не одинок, - последнее я высказал с нескрываемой гордостью.- О,Боже! Не смеши меня! Неужели сейчас какое-то прелестное создание греет тебе постельку и ждет не дождется оказаться в твоих объятьях? – сарказм так и сочился в ее голосе.- Не совсем так, но что-товроде, – я улыбнулся. – Создание действительно прелестное, и с минуты на минуту оно будет здесь.- Ой! Ты не врешь?! – еще громче (если такое вообще возможно) завопила кузина. – Неужели кто-то пробил твое каменное сердце? Как я этого ждала! Илипросто очередное увлечение??? Говори же, не тяни, Дор!!!Забавно, она не дает мне ни слова вставить и хочет, чтобы я говорил.- Нет, не увлечение, на этот раз все серьезно…- Да ты что?! – снова перебила меня ли. – Поверить не могу! Я так счастлива, что ты теперь пристроен! И кто же эта счастливица?! Кто?! Кто?! Нет, постой, я сама угадаю. Натали, это она, о, конечно, это она, Натали такая милая и добрая, любой соблазниться…- Нет, это не Натали. Мне не очень нравятся такие …Э-э-э…крупные девушки.- Ты хочешь сказать, она толстая?! – возмутилась Ли. – Что ты несешь? Какая-то пара лишних килограммов – любви не помеха.- И все же лучше, если их нет, - поспешил вставить я.- Ну…Хм…Тогда, должно быть, это Кейт! Ах, вот почему она всю неделю ходит такая счастливая! Что же ты раньше не сказал?- Постой-постой, Кейт тут не при чем, терпеть не могу крашеных блондинок, -я зевнул.- Ууу…какой ты привередливый! Ну раз это не Кейт и не Натали, тогда, может, Стефани? Она симпатичная и в твоем вкусе.- Ты не имеешь ни малейшего представления о моем вкусе, - хмыкнул я, - Но Стеф действительно симпатичная, помниться, мы переспали пару раз. И все же ты не угадала, это не она. Ты его вообще не знаешь.- Минуточку! ЕГО?!! – я вовремя отодвинул трубку, иначе бы точно оглох на правое ухо.- Да. Это парень.- А-а-а! так вот почему все мои попытки свести тебя с девчонками оканчивались провалом. Ты ГОМИК!!! И что же ты молчал? Если б я знала, то предлагала бы тебе парней.- Вовсе не из-за этого, - я здорово обиделся за ?гомика?, - Просто твои девчонки или уродины, или тупые как пробки, или и то и другое вместе. И если еще раз соберешься назвать меня гомиком, лучше заранееприценись на места на кладбище. Очень советую Сент-Луисское: тихо, спокойно и недорого.- Но как жееще тебя назвать, если тебе парни нравятся? – возмутилась обиженная в лучших чувствах Ли.- Я НЕ ГОВОРИЛ, что мне нравятся парни. Просто мне нравится Ноэль.- Ноэль? Его так зовут? Странное имя. Хотя звучит стильно. – одобрила кузина мой выбор.- Ну спасибо, без твоей похвалы мне было не жить, - буркнул я. – Я бы ни за что не влюбился в парня, если бы он мне до этого месяц не снился.- ЧТО?! Та девушка из твоих снов – это он?!!- Да, представляешь, я, как только увидел его, узнал.- Такого не бывает! Ты прикалываешься! – тоном умудренной в жизни матроны заявила Ли.- Да нет же! Правда! Я сам сначала не поверил глазам, но ты бы его видела толь…- И где? – не дослушав, спросила Ли.- Что, где? – не понял я.- Где мне его можно увидеть, дурачина ты эдакий? – как само собой разумеющееся, ответствовала кузина.- Если тебе не терпится, можешь зайти сегодня попозже, но я бы тебе не советовал, ибо придушу собственными руками, если ты нас побеспокоишь. А уборщица позавчера уволилась, так что твой хладный труп убрать будет некому, – я понадеялся, что эта угрозаее достаточно впечатлила.- Ладно – ладно, я поняла, не буду мешать голубкам, только мне любопытно, ты с ним УЖЕ? – она сказала это так по-заговорщицки, что я даже покраснел.-Эй! Если бы это была Кейт или Стеф, ты бы не спрашивала!- Если бы это были они, я и так знала бы, что вы уже. С девушками ты долго не церемонишься, просто мне интересно, как это у парней, - спокойно закончила она.- Я не собираюсь посвящать тебя в подробности моей интимной жизни, Ли! – я так разозлился, что бросил трубку, не прощаясь.Да что эта девчонка о себе возомнила? Меня передернуло. Я вернулся в кухню, но только присел, как раздался еще один звонок, на этот раз в дверь. По одному его необычно напряженному звуку я понял, что что-то не так. Быстрее молнии я метнулся к двери. Это, конечно, Эль. Я чувствовал его ауру даже отсюда. Обычно перед тем, как открыть дверь очередной девушке, я натягивал свою самую лучезарную улыбку, перед которой ни одна представительница противоположного пола просто не могла устоять. На сей раз мне не пришлось прибегать ни к каким ухищрениям, улыбка вспыхнула сама собой. Конечно, ведь я жду Эля. Я без вопросов распахнул дверь, и плевать, что там мог оказаться грабитель или еще кто. У меня возникло вдруг такое чувство, что если я сию же секунду не увижу моего Эля, просто не смогу дышать, мое сердце остановиться, кровь заледенеет. Чтобы жить, я должен его сейчас увидеть.А что чувствует он? Мне действительноинтересно. Даже самому себе удивительно, что меня интересуют чувства другого живого существа. Весь день лил дождь, я очень беспокоился, что Эль вымокнет до нитки, если все-таки соберется ко мне. Фигурка на моем пороге на самом деле промокла с ног до головы, так, что куртка облепила тело, а капюшон – голову, правда из-под него, замеченные моим любящим взором, выглядывали немного потемневшие от дождя знакомые солнечные прядки.- Привет, - я улыбнулся еще шире.Наверняка это выглядело глупо, и все же ничего не мог с собой поделать, при виде этой хрупкой фигурки мне хотелось вечно улыбаться.Мой ангел поднял голову, и я, с неожиданно нахлынувшим беспокойством, заметил отсутствие ответной улыбки. Все лицо его было мокрым, видимо от дождя, а глаза – очень усталыми.- Заходи скорей, - я втянул его внутрь и захлопнул дверь. – Что случилось? Ты какой-то не такой…- Ничего. Извини. Не волнуйся. Все в порядке.Как я успел запомнить, он никогда не говорил такими отрывистыми и короткими фразами, тем более со мной. И еще, Эль просто стоял, будто все силы, поддерживающие его жизнь, неожиданно схлынули. Он не раздевался, просто стоял и смотрел в стену. Сегодня – первый раз, когда он не смотрит мне в глаза.- Давай помогу, - я обеспокоено принялся расстегивать его серый дождевик, потом снял с него мокрую одежду, нагнулся, развязал шнурки и стащил ботинки, он все это время будто витал где-то далеко, не замечая моих действий.- Тебе нужна горячая ванна, иначе ты простудишься, заболеешь, и заставишь меня очень сильно переживать.Он слегка улыбнулся и кивнул.- Пойдем на кухню, я напою тебя чаем, согреешься, или, может быть, хочешь чего-нибудь покрепче? – я взял его за руку, как мать берет дитя, чтобы оно не заблудилось одно в этом жестоком мире.- Я буду чай.Мне показалось, или он действительно стал выглядеть лучше? Может, я его успокоил? Эта мысль тешит мое самолюбие.Я отлучился на секунду, чтобы включить воду в ванной, предварительно налив ему чая. Когда вернулся, Эль уже улыбался. Он сидел, обхватив чашку двумя руками и вдыхая аромат чая.- Возьми меня снова за руку, - он застенчиво прикрыл глаза. – У тебя очень теплая рука, мне холодно.Я с благоговейным трепетом сжал его узенькую ладошку в своих руках, мысленно моля всех богов на свете передать мое тепло, силу и энергию моему чем-то расстроенному солнцеволосому Ноэлю. Мы молчали, и ощущение его пальцев, переплетенных с моими, восхитительной сладостью и странным томлением отзывалось в моей груди. Сердце колотилось как безумное в сверхъестественной попытке вырваться из заточения грудной клетки. Воздух от волнения не желал входить в легкие, я задыхался, но, о боги, как прекрасно это удушье. Я совсем не прочь умереть от любви, но не могу же я оставить любимого одного в грязи серых дней, когда я ему так нужен. Поэтому мое сердце не разорвалось, легкие не сгорели, я не умер. Пока рядом есть тот, кто нуждается во мне, я буду жить, чего бы мне это ни стоило. Буду жить для него, ради него, им. Наверное, именно такое чувство, когда каждую секунду живешь как первую и единственную и отдаешь себя до последней капли, многие поколения людей с начала времен воспевали как любовь. Наверное… Мне ни разу за все свое бытие на этой Земле не приходилось испытывать ничего подобного, вот именно потому сейчас я не мог точно обозначить свои чувства. Да и откуда вообще в людях берется глупое стремление непременно найти для всего нового и пока еще им непонятого подходящее название? Что, если бы человек не назваляблоко яблоком, оно бы перестало им быть? То же самое и с любовью…Кого угодно спросите, ни один человек в мире не даст вам объективного определениялюбви, в лучшем случае, лишь выскажет свое личное мнение, пришедшее с опытом. Так что можно любое чувство назвать любовью, и оно, я в этом просто уверен, тут же станет ей, по крайне мере, для тебя. Стоит поверить слову, произнести его по слогам: ?Лю-бовь?, и оно оживет, запестреет миллионом оттенков, и трепетной бабочкой спорхнув с твоих губ, никогда больше не исчезнет, пока сильна твоя в него вера.Влевой руке Эль держалчашку, правую я нежно сжимал в своих, чувствуя, как она постепенно теплеет. Вот ты и согрелся, мой Эль.- Должно быть, ванная набралась. Пойдем, – я бросил нерешительный взгляд в глубину его глаз, где обычно мне было так тепло и уютно. Он отставил чашку в сторону и так доверчиво мне улыбнулся, что я окончательно растаял. Все-таки взглядего обладал какой-то неведомой и еще неоткрытой волшебной силой, что заставляло меня почти впадать в блаженный транс. Интересно, он на всех так действует или только на меня? Так вот, Эль мне улыбнулся и сказал:- Спасибо за заботу. Я очень тебе благодарен.- Не стоит меня благодарить, - моя неумелая улыбка – в ответ, - для тебя – все, что угодно. Он встал из-за стола и мы направились в ванную. Когда я стал помогать ему раздеваться, Эль не высказал ничего против, и я нагло решил остаться. Я раздел его, как тогда, когда он только вошел, а он все это время стоял молча, положив мне руки на плечи. Когдаодежды больше не скрывали его прекрасное тело, я не почувствовал неприемлемого сейчас возбуждения, что ж, мне удалось недавно куда больше – не только видеть его тело, но и чувствовать, что гораздо важнее, а сейчас единственное, что я ощущал - безмерноеодиночество души в глубине его белоснежного тела, и неотличимое от его, такое же хмурое и беспросветное – мое собственное одиночество. Сердце мое рвалось слить эти одиночества, по странному закону природы, сложение одиночеств давало не еще большую пустоту, но тепло и наполненность, которое я, возможно, и назову любовью, проявив всем вокруг страсть давать непонятному имена, дабы проникнуть в самую его суть. Я подал Элю руку, чтобы он, оперевшись, перешагнул край ванны, и он ее принял. Кажется, мне немного удалось рассеять его грусть. Потом, когда мы лежали, обнявшись, на моей широкой постели, он почти беззвучно шептал в темноту, и все же я слышал, потому что он говорил для меня. То ?уже?, о котором так бестактно спрашивала Ли, если когда и повторится, то не этой ночью. Потому что сейчас он хотел меня обнимать. Эль шептал: - Ты не волнуйся. Со мной все в порядке. Может быть, потому что я творческая личность, - он тихонько хихикнул, - на меня часто накатывается депрессия, и перед ней я совершенно бессилен, ну просто ничего не могу поделать. Иногда даже хочется умереть… Я чуть сильнее сжимаю его плечо.- Не смей. Не хочу, чтобы ты умер.- Нет-нет. Мне незачем, и откуда только берется во мне эта тоска? Завтра пробы, и я очень волнуюсь, может, из-за этого? Боюсь, что не пройду, а еще больше – что пройду.- Ты ничего не говорил…- мне обидно, совсем чуть-чуть, но все же…- Я хочу танцевать в балете ?Ромео и Джульетта?…- И кого же? Джульетту? Ты подойдешь… - смеюсь я.- Не смейся! Я буду Меркуцио. Может, мне повезет…- Шоу-бизнес – не для тебя, - с сожалением замечаю я.- Знаю, слава мне ни к чему, я просто хочу танцевать…ну и еще, может, подзаработать…Я так и не заплатил за обучение…Самое глупое, что я мог сделать – предложить ему деньги. Возможно, он меня специально проверяет, чтобы потом воскликнуть : ?Ах вот как! Ты меня покупаешь!? Поэтому я смиренно промолчал, меньше всего я хотел потерять его, мое золотое солнышко. Я лежал так близко, что мои губы касались его щеки и, должно быть, когда я отвечал, мое дыхание обжигало его кожу. Но он не отстранялся, наверное, ему нравилось чувствовать рядом чужое тепло, разгоняющее его собственный холод. Он затих, заснул. ?Спокойной ночи?, - прошептал я, слова нежно приняла в себя великодушная ночь, и я, склонив голову на плечо любимого, заснул. Более чем уверен: сны у нас обоих будут приятные.