Глава 4. (1/1)
Реборн проснулся рано, но солнце уже взошло и сквозь тюль светило на спящего Тсунаеши, который мирно посапывал, свернувшись в клубок. Аркобалено неловко выбрался из-под одеяла и, немного покачиваясь, вышел на балкон. Ступни приятно холодил еще не успевший нагреться бетон. Реборн неосторожно пнул толстую, приземистую переполненную окурками, перламутровую пепельницу и она чуть не свалилась с балкона. Их номер был на четвертом этаже, и она бы разбилась.Мужчина с хрустом потянулся и облокотился на железную перегородку, почти переваливаясь за нее.
Соседние дома отливали рыжим, в тонких улочках между домами слонялись дети и – изредка – взрослые. Откуда-то издалека доносились голоса, смех, лай и гул машин. Реборн втянул воздух – он пах пылью, морем и почему-то лимоном. Небо кристально чистое, ярко-голубое, без единого облачка. Солнце кошкой облизывало реборновские плечи, руки, спину, нагревало черные, блестящие и торчащие в разные стороны волосы. Реборн довольно сощурился и удовлетворенно подметил, что курить его совсем не тянет, а наоборот. От мысли о сигарете в зубах к горлу подкатывала тошнота. Вчера ночью он умудрился выкурить всю свою пачку, наспех купленную в каком-то киоске еще в Намимори, и даже бегал за еще одной порцией сигарет в магазин. Пришлось оббежать чуть ли не всю чертову Мессину, потому что в три часа ночи почти ни один магазин или киоск не работал.После того, как Реборн все-таки купил еще две пачки (на всякий случай, вдруг приспичит) он не сразу вернулся в отель. Шарахался по улицам и паркам без какой-либо цели и дымил, как паровоз. Возвращаться не было ни малейшего желания, потому что аркобалено чувствовал себя виноватым и не знал, как извиниться. Кажется, он перегнул палку.***А когда Реборн переступил порог номера, запрыгал в кармане сотовый. Звонил Колонелло.
- Здорова. Не спишь? – Прокряхтел Колонелло. На заднем плане слышалась музыка и шум ветра.- Нет.- Это хорошо, - Вяло отозвался собеседник, явно собираясь с мыслями, - Я вот что хотел спросить. Тебя завра подкинуть до Верде? Я на машине. Застоялся мой мустанг, ха-ха.- Решил выгулять, да? – Ухмыльнулся Реборн и вышел на балкон, чтобы не разбудить Саваду.- Типа того. Ну, так как? Согласен? – Музыку стало лучше слышно, и Реборн узнал ?Armageddon It? Деф Леппард’ов.
- Да… Да, я согласен. Ты еще не в городе?- На подходе. Ты один? – Как-то чересчур серьезно поинтересовался Колонелло.- Что?- Ты один приехал?- Нет. Со мной Тсуна, - Реборн облокотился спиной на балконную деверь и уставился в черное, беззвездное небо.- Савада? Да ты шутишь! – Колонелло нервно хохотнул, - Зачем он тебе… тут. Его же это не касается.- А тебя не касается, что делаю я, Колонелло, - угрюмо ответил Реборн.- Черт, ладно. А я рассчитывал, что с тобой Вайпер…- С какого бы перепугу мне таскаться с этим… - На секунду мужчина запнулся, а потом, прокашлявшись, продолжил, - С ним.- Мне откуда знать? Он не выходит на связь, а Вария меня посылает. Ай, ладно. Где ты остановился?- В отеле… отеле…- Да ясно, что не на вокзале, - рассмеялся Колонелло и смех этот был похож на лай пса, - У отеля есть-то название?- Есть. Я не помню.- Ты что пьян?- Нет, с чего ты взял?- Да так.- Я устал. Я лучше тебе завтра напишу, куда подъезжать. Часов в девять-десять.- Ладно, - Выдохнул в трубку Колонелло, а потом устало добавил, - До завтра. Удачи.- И тебе – Послышались гудки.Реборн вернул телефон на место, в карман брюк и зашел обратно в комнату. Стянув с себя одежду, изрядно пропахшую табаком, он швырнул ее на кресло и подошел к кровати Тсуны.Мальчик спокойно спал, раскинув руки и ноги в разные стороны. Реборн осторожно присел на кровать и провел двумя пальцами по губам Тсунаеши. Они теплые, сухие и мягкие. Реборн жалостливо, исподлобья взглянул на спящего мальчишку и сглотнул. Он действительно перегнул палку, вышел за грань и теперь он жалел. Жалел себя и Тсуну. Вообще все вышло нелепо и глупо. Вот только отвратно-горький осадок казался совсем не нелепым. Реборн откинул мягкую челку с глаз своего ученика и перебрался на свою кровать и завалился спать.***Репетитор достаточно долго стоял на балконе, в одних трусах, и дышал утренним итальянским воздухом. Как же давно он не был тут. Дома.Вся Сицилия для Реборна – дом. Он изъездил ее почти всю, столько воспоминаний связанно с отдельными городами, деревушками, дорогами. Он провалялся, пыльный, грязный, раненный, пьяный и веселый, чуть ли не в каждом овраге, в каждой яме. Здесь на Сицилии жили или доживали свой век все его знакомые, друзья. С Мессиной тоже связанно куча воспоминаний. В основном они пахнут пивом и виски, женскими духами и ментоловыми сигаретами. Реборн ухмыльнулся, вспомнив, что именно в этом городе испытал что-то сродни любви.Девушка была красива и выразительна: пухлые, алые губы, светлая кожа, тонкие сглаженные черты лица, длинные острые ресницы, большие, чуть раскосые золотисто-ореховые глаза и медно-рыжие длинные, завитые волосы. Девушка всегда пребывала в хорошем настроении и шутила. С Реборном она познакомилась в одном баре, уже изрядно выпившая и не отдающая отчета своим действиям. Рика, кажется, так ее звали, запнулась о небрежно выставленный стул и вылила красное вино прямо на белоснежную рубашку аркобалено, к тому же, чуть сама не распласталась на узком, круглом столике, за которым сидел Реборн со своим старым знакомым. Кажется, они готовились к масштабной перестрелке в одном из дорогих ресторанов, которая должна была произойти на следующий день. Рика, увидев красное пятно на белой рубашке и злющего, тоже уже пьяного, Реборна, раздраженно цокнула языком и заплетающимся языком произнесла: ?Эх, такое вино и вж… И на рубашку?. А потом пьяно расхохоталась и неуклюже плюхнулась на колени Реборна.?Месье, не угостите даму? А дама после щедро расплатиться за испорченную вещицу?.Реборн хотел сперва скинуть обнаглевшую девку, но заметив насмешку в темных глазах, пухлые красные губы, изогнутые полумесяцем, ему совершенно расхотел это делать.После они провели ночь у нее дома. На каждый толчок Реборна Рика отзывалась чувственным стоном, она извивалась, крутила бедрами, царапала длинными ногтями руки и плечи аркобалено, лезла целоваться и в итоге перемазала всю шею и губы Реборна в красной помаде. А на утро, как только проснулась и повернула голову в сторону мужчины, зашлась в звонком хохоте и схватилась за голову.?Чтоб я еще раз так напивалась, - сквозь смех проговорила Рика, - Боже! Надеюсь, за рубашку ты не в обиде. Я могу купить тебе новую, если хочешь, конечно.? Реборн усмехнулся и сказал, что все отлично. Испорченную рубашку он швырнул в открытое окно и надел пиджак на голое тело.Рика еще сильнее засмеялась и проводила Реборна до двери, закутавшись в цветастую, измятуюпростынь и кинула напоследок ?Забегай, если что. Мне понравились твои бакенбарды, кстати? и захлопнула дверь.
Еще Реборн помнил, что в тот день опоздал на операцию.
И он действительно часто забегал к девушке. Просто поговорить, выпить кофе или чего покрепче, ну и конечно, ради секса.Забегал до тех пор, пока однажды не обнаружил дом, в котором она жила в руинах: его подорвали. Почему – Реборн уже не помнил. Зато он помнил, как топил горечь потери в виски до тех пор, пока его товарищ не врезал ему по лицу и, хорошенько встряхнув, не сказал: ?Ну, сдохла твоя баба. Там вообще много каких баб сдохло. И не только. Хорош бухать, у нас дел невпроворот. Сколько у тебя таких рыжих еще будет! Ну, если не помрешь. При нашей-то работенке сожалеть о чьей-то смерти уже нелепо. Ну, любил ты ее, ну померла. Но зачем себя-то гробить. Ладно, понимаю, любовь и все дела. Моя первая тоже погибла в случайной перестрелке. Сам дурак, не уберег. Их прятать нужно, понимаешь? Подальше от всего такого. А лучше вообще никого не заводить, так легче?. Реборн выслушал, согласно кивнул и разбил полупустую бутылку виски о голову своего товарища.***- Реборн, - хрипло прозвал Тсуна, стоя в дверном проеме, так же как и Реборн: в одних трусах, - Тебе звонят.Мальчишка ткнул вибрирующим телефоном репетитору в бок и тот, наконец, выплыл из своих воспоминаний. Он взял телефон, коснувшись пальцев Тсуны, и еле заметно улыбнулся ему. Мальчик тут же развернулся и ушел в ванну, громко хлопнув дверью.- Колонелло, - поприветствовал собеседника Реборн.- Он самый. Я тут недалеко, в паре кварталов от фонтана Нептуна. Собирайся и вылетай. Думаю, мою детку ты узнаешь сразу, - Голос Колонелло звучал ужасно вяло и сухо: он запинался, терялся и оговаривался. За рулем он провел всю ночь. И предстоял еще целый день.- Хорошо, скоро буду, - ответил Реборн и сбросил вызов.Силком выудив все еще обиженного и раздраженного Тсуну из ванной, он сам забрался в душ, хорошо закрыв дверь. Савада потоптался с минуту у двери и отправился смотреть телек.Из ванны Реборн вышел через пятнадцать минут, с зализанными назад волосами, скрытыми под шляпой, в желтой, заправленной в черные брюки, рубашке и в черном галстуке.- Я по делам. Возможно, вернусь поздно, - сказал Реборн, засовывая в рот толстую белую сигарету. Снова хотелось курить.- Хорошо, - Равнодушно ответил Савада, даже не посмотрев на него, лениво переключая каналы.Когда Реборн вышел, тихо прикрыв дверь, Тсуна швырнул пульт на соседнее кресло и уткнулся носом в ладони.- Ну и что теперь делать?***- Может, я сяду за руль, а? – Реборн дымил в открытое настежь окно и озадаченно поглядывал на Колонелло, который выглядел не лучшим образом. Под глазами залегли темные круги, кожа выглядела толи зеленоватой, толи просто бледной. Белобрысые волосы торчали в разные стороны, словно Колонелло шарахнули током, крупные ладони крепко сжимали руль, аж костяшки побелели.- Да не, все нормально. Я нормально… То есть, я нормальный.. А-а, блин. Да все путем, забей.- Ага, - скептически вскинув бровь, произнес Реборн, - Я вижу, что ты нормально.- Не придирайся, блин. – Колонелло как-то вымученно улыбнулся и повернулся к Реборну, держащему сигарету двумя пальцами, - Дай, а.Реборн вытащил из пачки две сигареты и вручил Колонелло. Тот засунул одну за ухо, а другую всунул в рот. Реборн чиркнул ?Зиппо? и Колонелло глубоко затянулся и выпустил дым через нос, чуть ли не мурлыча.- Как же я соскучился по своему телу-то, а! - Снова делая затяжку, произнес Колонелло, - Надеюсь Верде нас ничем не напугает.Реборн хохотнул и врубил магнитолу. В уши тут же заорали ?AC/DC?.Красный мустанг GT 500, 1967 года выпуска, с двумя белыми, широкими полосами вдоль корпуса несся по пустой трассе, рассекая теплый воздух, громко гудя мотором.***Когда они подъехали к высокому особняку-лаборатории, со страшными горгульями сторожившими вход, и вышли из машины их встретил сам Верде. Бледный и взъерошенный, с огромными темными кругами под усталыми глазами и белой, почти прозрачной кожей. Как всегда в белоснежно-белом длинном халате и в темно-зеленных, измятых брюках. Верде был тощий, как полумертвый бездомный пес, но с глазами гордой, своенравной и надменной кошки, которой любящие хозяева прощали каждую шалость.Тонкие, искусанные губы изогнулись в слабом подобии улыбки, и он промурлыкал своим гнусавым голосом:- Наконец. Вы последние. Заходите, - открыв большие металлические двери, Верде пропустил двух аркобалено внутрь, - Предстоит долгий разговор.