1. Свобода мысли (1/1)
Знаете, в жизни есть две хорошие вещи: свобода мысли и свобода действия.С.МоэмДевочки наверху начали вопить громче обычного, и Джеки невольно дернулась, обжегшись паром. Чертов утюг. Чертовы оборочки. Чертовы дети! Нет, нельзя так о них… Но как же хочется. И о них, и о кое-ком еще.Муж зашуршал утренней газетой.—?Ты бы пошла, посмотрела, что там у них творится.—?Пол. Я занята.Можно подумать, он услышал. Можно подумать, ее хоть кто-то слышит. В такие моменты Джеки испытывала непреодолимое желание подойти к зеркалу и убедиться, что ее по-прежнему хотя бы видно. Что это окружающие ослепли и оглохли, но она пока еще не исчезла, не растворилась в море памперсов, школьных заданий и корзин с бельем из прачечной.Видит бог, отсутствию отражения она обрадовалась бы как ничему другому. Ради этого она годами отпаривала мудацкие батистовые блузочки и оттирала кровь с битого кафеля. Святое распятие, да ей известно не менее трех разных способов незаметно избавиться от трупа! Этому, знаете ли, не вдруг научишься.Газета зашелестела с удвоенной силой.—?А я уже опаздываю. Кстати, у нас что-то с кофеваркой. Возможно, стоит почистить. А то кофе пахнет как-то странно.—?Хорошо, Пол, я посмотрю. —?Ей вдруг представилось, как утюг, купленный на распродаже за треть цены, опускается на мужнин затылок. Как брызгает и тут же запекается кровь. Как шкворчит кожа, привариваясь к подошве из нержавеющей стали. Только волосы потом замучаешься отскребать. Но все равно, волшебное зрелище. Может, хоть так получится стереть с добродушного лица его вечную восторженную улыбочку. Какие в этой жизни вообще могут быть поводы для веселья?!Джеки знала, что никогда не решится. Никогда и ни за что. Не выйдет из нее отчаянной домохозяйки. Разве что привести Пола на ужин к дохлой педобратии? Что ж, возможно, однажды она созреет. В конце концов, развестись будет куда сложнее.—?Люблю тебя. Я побежал,?— муж влил в себя остатки странно пахнущего кофе. Джеки невольно принюхалась. И как он только учуял. Кофе был какой-то редкий, то ли из Эфиопии, то ли вообще колумбийский. Дикон так и не удосужился объяснить, с порога сунув пакет в руки и пробурчав, что это ей за ударную работу шваброй. С пакета ощутимо капало красным, и Джеки боялась, что высушить и смолоть зерна будет невозможно. Но ничего, прокатило. Пол пил и хвалил, удивляясь, что это Джеки вдруг перешла на фруктовый чай.—?И я тебя,?— она как раз успела сказать это в закрывающуюся дверь. Из-под прижатого к доске утюга потекла струйка дыма.—…что? Да вы издеваетесь?! —?Джеки отшвырнула утюг, уставившись на оплавившиеся кружева. Отлично, просто замечательно! И чья же это? Она вечно путалась, не в силах различить упыриные размахайки, разве что по размерам.Она как раз мысленно прикинула рост каждого вампира, когда старшая дочь вихрем слетела по лестнице вниз.—?Мама!!! Шон меня укусил! Почти до крови, вот, смотри! —?Джеки тупо уставилась сначала на руку, где бледнел след от укуса, потом на грязные босые ноги, топчущие разлетевшиеся сорочки. Вон та, с монограммой, точно Виаго.—?Наташа, сойди с белья сейчас же.?— Она попыталась поднять одежду, но дочь упрямо топнула ногой, и ткань предательски затрещала, расползшись отвратительными клоками.—?Я непонятно говорю?! Немедленно убери ногу!—?Моя рука! Ты не посмотрела!Джеки отшвырнула то, что осталось от сорочки.—?Давай сюда! Что?! И это укус? Ты уже большая девочка, тебе не стыдно реветь из-за какой-то царапины? —?Боже, где она сейчас достанет настоящий батист? Или сказать, что в химчистке что-то пошло не так и белье пришлось выбросить?—?Да-а-а-а, а его ты защищаешь!.. —?Словно в ответ сверху понеслись басовитые вопли Шона ?Мама, она все врет!?. Эбби легко переорала обоих из своей кроватки в детской.Забытый всеми утюг довольно шипел, пожирая оборки одну за одной.Нет, детей я не ненавижу, подумала Джеки. Это другое. Просто я хочу, чтобы все они исчезли. Пусть им будет хорошо, пусть их не обижают, но я не хочу иметь к ним никакого отношения. Провалитесь вы все. Оставьте меня в покое. Я не просила вот ТАКОЙ жизни.Она умудрилась не сойти с ума, пока утешала-кормила-развозила по школам всю компанию. Впереди маячил день, похожий на предыдущие, словно это песчинки с грязноватого пляжа, куда они ходили каждую субботу. Не в воскресенье, не в среду, а каждую долбанную субботу. И только до обеда, ни минутой позже. Кажется, соседи еще шутили, что сверяют по ним часы. Смешно, да.Когда она успела превратиться в дохлую рыбину? В какой момент свернула не туда? Джеки делала вид, что не замечает насмешек Дикона, когда тот почти в лицо называл ее унылой мочалкой, и это было несложно. Обида умирала, не родившись, потому что даже для обиды у нее не хватало сил и желания брыкаться. Все было серым и пресным, и только впереди маячила цель, поставленная ею раз и навсегда. Ради ее достижения Джеки готова была на все, вернее, она так думала. Потому что сегодняшнее утро пахло бедой.Нельзя так жить. И не жить тоже нельзя. Это ей Виаго как-то сказал, сидя с поджатыми ногами в ванной, пока она, раскорячившись, быстро вытирала кровь и неприятные ошметки с пола. Ему, видите ли, брезгливо ходить по устроенному им же срачу! Дрейфующий в ванне труп задевал ее по спине перевесившейся через край рукой, раздражая сверх всякой меры. Зачем тебе вообще бессмертие, спросил вампир. Посмотри на себя, ты что, и правда хочешь провести вечность в такой скуке? Держу пари, разглагольствовал он, максимум, на что хватит твоей фантазии, так это носиться по клубам, иметь, а потом жрать неверных мужиков. Или даже верных, без разницы. Ну что, я прав? Джеки тогда сцепила зубы, чтобы не отгавкнуться в ответ. Будь это Дикон, она, может, и не выдержала бы, но с Виаго спорить не хотелось. Он неплохо к ней относился, по крайней мере, не доставал, как остальные. Вот бы еще научился есть не как свинья.В тот момент она здорово на него разозлилась. Но именно сейчас, когда Джеки уже возвращалась с покупками из торгового центра, до нее вдруг дошел смысл сказанного. Она, покамест живая и теплая, тихо ненавидела все вокруг, а вампиры, эта пародия на монстров, радовались жизни, кипели ею, и глазки их блестели как сраные салазки. Так какой тебе тогда смысл желать нашей доли, прочирикал в голове знакомый грассирующий тенорок. Ты и так уже померла. Ах ты ж…Она ударила по тормозам, встав на обочине. Океан на горизонте плескал расплавленным золотом навстречу солнцу, а солнце в ответ мягко кивало ему зеленью холмов, и какая-то птица жизнерадостно орала в траве; и Джеки, глядя на все это великолепие, поняла, что она в дерьме по самую макушку.Так, что неба не видно.