Провинности и ответы (1/1)

Утро началось, как обычно – с сонных физиономий моих одногруппников.Да-да, именно ими по утру, в большинстве своем, и встречают всех, оказывающихся на пороге нашей аудитории людей. Так было и сегодня. Встреченный сонными, хмурыми физиономиями, я подошел к своему месту и сел за парту. Надо повторить учебный материал.Я открыл учебник, тетрадь с записями, и принялся за повторение.Пока что, народу в аудитории было мало, и никто меня не отвлекал от этого дела. Шуршали страницы и карандаши, слышались чьи-то сонные зевки, строгал нож. Обычное утро в стенах академии.Со временем, в коридорах и аудиториях становилось все больше и больше людей, и, соответственно, становилось гораздо шумнее.- Приветик! – на пороге возникла Ноэль Уиллок, еще одна душа, всегда выглядевшая по утрам бодрой. Приветственно махнув всем рукой, она пошла к своему месту, но задержалась у парты Бордэса. – О, Гельмут, опять что-то делаешь?- Да, - скупо ответил ей имперец, не отрываясь от своего дела.- Это кошка? – спросила Ноэль, заглядывая собеседнику через плечо.- Да. Кот-Баюн. - Опять кто-то из ваших, имперских, сказок?- Да.- А мне такую можешь сделать?- Могу. Но позже. Эта – для моего фронтового друга, у него сын недавно родился. - У которого? У того, что с родинкой под ухом? – привычным тихим голосом спросила сидевшая за мной Мелисса. И когда она успела прийти? Я даже не услышал!- Нет, - ответил Гельмут, со все таким же невозмутимым видом продолжавший строгать. – С родинкой, это Йоханн, он пока не женат: недавно цех открыл, кофточки шерстяные вязать, на дела семейные времени у него совсем не остается. А сын родился у Отто – он командиром нашего взвода был. Кстати, вы удивитесь, но жена у него – Галлийка, и познакомились они, что еще удивительнее, на войне. Да, именно на той самой.- Ух-ты, чего только порой не случается в мире! – Ноэль проследовала до своей парты.Разговор окончился, все вернулись к своим делам.Я тоже вернулся, к повторению записей. Да вот только, плохо теперь повторялись они.Все дело в одной особе, сидящей за моей спиной. Девушке, по имени Мелисса Дален. Тихоне, с по-детски хитрым лицом. Правда, знающие люди, при виде этого личика, думали не о его красоте, а том, как совладать со страхом, возникающим при одном только виде этой девочки, в, кажется, недостижимом совершенстве овладевшей искусством скрытности. Кто знает, как такой человек может использовать этот свой дар? А если еще помнить о том, как она порой улыбается, то, идеи на этот счет приходят столь же пугающие, как и ее улыбка.Но, относился бы я к этому всему нейтрально, если б не вчерашнее – то, как она вчера вжалась-вцепилась в меня, возле главной площади, словно и отпускать не собиралась.Проблема в том, что я не знаю, как нужно вести себя в подобных ситуациях.Поговорить с Дален, один на один?И что ей тогда сказать? И как?Или продолжать делать вид, будто ничего не было?А к чему приведет это, помимо того, что тебя будет преследовать мысль об одной неразрешенной проблеме? И как в таком случае поведет себя сама Мелисса?Ведь женщины, прикидываясь безобидными милашками, могут дел наворотить похлеще нас. И ведь даже не предугадаешь, когда их перемкнет и что придет им в тот момент в голову.А спросят потом с тебя!В общем, делать что-то надо, а что именно – черт разберет, ведь о таких вещах в учебниках не пишут.Вот почему я и предпочитаю держаться подальше от подобных ?авантюр? - вместе с ними в жизни прибавляется вещей и проблем, и которых надо тщательно думать, при том, что и разум они порой затуманивают не хуже алкоголя…***- Зери, чего стоишь? – прозвучал у меня над ухом голос Аннисет. – Что дальше-то?Ч-черт! Опять мысли мои уходят не туда, причем в такой ответственный момент!- Пошли, - тихо скомандовал я, и первым начал подниматься по ступенькам.Очередные тренировки, снова среди зданий. Мы ?чистили? один из двухэтажных домиков, имитаций реальных жилых домов, с пустующими серыми коридорами и комнатами.Поднявшись по лестнице, мы обошли Мелиссу, державшую на прицеле карабина коридор.Мы подошли к ближайшей двери. Состав нашей команды, волею тренера, был частично изменен, чтобы учились работать и с другими одногруппниками. Вместо Никола в моем отряде теперь была вечно бодрая Ноэль, сменившая привычный противотанковый лансер на автомат – тоже ради разностороннего развития.Мы расположились вдоль стены, возле ближайшей от лестницы двери. Жестом я приказал Мелиссе следить за лестницей. Коротко кивнув, она опустилась на колено и перевела прицел в указанном направлении.Следить за остатками коридора я поручил Франке. Получив приказ, тоже в виде жестов, Мартинс также кратко кивнула и села возле стены готовая в случае опасности прикрыть наши бока и спины.Анни и Ноэль встали возле двери, ожидая команды ворваться в комнату. Ударом ноги я привычно распахнул дверь и сразу же отскочил в сторону, уступая дамам дорогу. И дамы, вопреки распространенным заявлениям, ждать себя не заставили и ворвались в помещение, расстреливая всех находившихся в помещении ?синих?. На защитной маске стоявшей на пороге Ноэль были видны блики от солнечных лучей. Особенно сильно блестели линзы, укрывавшие глаза. Держа оружие на уровне груди, она стреляла короткими очередями.Плохо – так дела не делаются. Уверен, сама Уиллок не хуже меня знает, что нужно и прицел на уровне глаз держать, и бить одиночными, но в силу иной специализации не может в нужный момент действовать нужным образом: привычку нужную не выработала.Стреляли они обе недолго – довольно быстро получили по пуле и вышли из игры. Жестом я приказал обеим ?убитым? лежать на месте и не мешаться – услышал шаги, кто-то перебегал в соседнюю комнату.Если выбежит из второй двери – выскочит прямо под прицел Франки.Так и вышло – получив пинка, ?синий? выскочил в коридор. В манере движений этого человека я сразу же узнал Никола. А он, кажется, узнал в сидящем перед собой человеке свою сестру. И поэтому, выскочив в коридор, разминувшись с пулей Франки и взяв сестру на прицел, он так и остался стоять, держа оружие на уровне живота. Спустя несколько секунд таких гляделок, прозвучал выстрел. Вскрикнув от боли, Никол плюхнулся на пол, выронив оружие. Продолжая держать брата на прицеле, Франка поднялась на ноги и неспеша пошла к Николу.Походка ее была уверенной, звук грозных, неторопливых шагов эхом отражался от стен. Спина и плечи сестры-Мартинс демонстрировали идеальную осанку.Стоя перед своим съежившимся на полу братом, она напоминала возвышавшуюся над морем скалу, навстречу которой неумолимые волны уже несли очередную малюсенькую лодочку.- Как же ты жалок, - прошипела сквозь зубы Франка, перед тем, как поднять автомат.Выстрелила. Не успел первый болезненный вскрик Никола отразиться от стен, как его эхо заглушил следующий. Франка безжалостно разряжала в брата остаток магазина.- Ты что ж творишь! – попыталась перекричать брата-Мартинса, Аннисет, вскакивая на ноги и направляя свой автомат в спину Франке.- Анни, опусти оружие, - я положил руку на цевье оружия Нэльсон. - Н-но она же…- Делай, как я сказал.Вздохнув, злобно, сквозь зубы, Анни повиновалась.Хотя, мне и самому было не по себе от вида происходящего, и от мысли о том, что я осознанно допускаю все это.Каждый вскрик Никола был подобен игольчатой пуле, способной добраться до тебя сквозь любую броню, а затем разбиться внутри твоего тела на несколько фрагментов. Однако, я считал, что подобные ?воспитательные меры?, в данном случае, были правильны, несмотря на всю жестокость, не оставившую равнодушным никого из нас.Есть вещи в этом мире, которые некоторым людям никак не усвоить одними только словами.Как командир Франки, да еще и как человек, не пресекший ее действия, я наравне с ней несу ответственность за произошедшее. Поэтому, каким бы важным и уважаемым человеком в классе я ни был, но уверен, сегодня обязательно найдутся люди, которые захотят призвать меня к ответу.Надо только немного подождать, пока нужные болтушки разнесут сплетни, пока они обрастут ?шокирующими подробностями?, и вот, уже вечером можно начать принимать приглашения ?на разговор в тихом местечке?.У нас в академии обидчиков кого-либо не любят – может, между некоторыми и бывают серьезные терки, но, чуть что, то даже такие люди готовы будут встать друг за друга горой. Ведь времена сейчас особенно неспокойные, вот народ и приучают держаться одного за всех, да всех за одного.Первый желающий, точнее, желающая, спросить за произошедшее встретил меня сразу же после окончания тренировок, у выхода с полигона. На дорожке с недовольнным видом уперев руки в бока, стояла Аннисет. Франка уже успела куда-то исчезнуть, и поэтому держать ответ мне предстояло… в одиночку, но не без поддержки, как бы оно парадоксально ни звучало.Рядом с Нэльсон уже собралось несколько наших любопытных одногруппников, но, судя по их лицам, вряд ли они собирались примкнуть к одной из сторон ?конфликта?, пока не прояснятся детали.Впрочем, здесь я ни в чьей поддержке и не нуждался – мне было, что сказать Нэльсон, или кому-либо еще, без искажения истории в сторону жалкого оправдания себя же.Ходившие неподалеку студенты из других групп, бросали в нашу сторону любопытные взгляды. Некоторые пополняли собой немногочисленные ряды ?зрителей?.- Ну? – выхватив из толпы Никола, за руку, Нэльсон подошла ко мне и угрожающе наклонилась, чуть не врезавшись своим лбом мне в нос. За ее спиной тут же ?случайно? возникла наша главная в классе тихоня, старательно делавшая вид, что, просто остановилась посмотреть на тучки в небе, а то, что за спиной у Аннисет оказалась – так поразительное ?совпадение?! Сама Нэльсон, похоже, и не подозревала, какая беда подкралась к ней, в прямом смысле. - Анни, сперва остуди пыл, - сказал я ей. – Кулаками махать, это дело нехитрое, я тоже так умею. А если кроме этого ты ничего предложить не можешь, то сперва умолкни и слушай, что скажу я. Никол, ты мне, конечно, друг, однако твоя сестра в данном случае была права. Если не хочешь предстать перед родителями, лежа мертвым в деревянном ящике, то ты должен научиться стрелять первым, без колебаний, кто бы перед тобой ни стоял.- Ага, как он теперь стрелять-то будет? Все тело в один синяк превратили, небось. Ко врачу его надо вести теперь! – начала стоять на своем Нэльсон. – Ему даже вдох сделать больно!- Правила одни для всех – синяки, полученные на тренировках, лечить запрещено, - также продолжил отстаивать свое я. – Ты не хуже меня знаешь, почему. Болят они долго и сильно, и именно это позволяет нам лучше помнить. А ему есть, о чем не забывать. Я полностью согласен с Франкой – врагов надо слету бить, а не ждать. Бить, чтоб и руки не успел поднять – мне они нужны мертвыми, а не ты. Поэтому, пусть ты мне и друг, но я считаю, что это наказание ты вполне заслужил.- Но ведь это… - вспылила Аннисет, взмахнув кулачками.- Анни, - продолжая глядеть покрасневшими глазами себе под ноги, Мартинс потянул Нэльсон за рукав, заставив ту вздрогнуть. – Они правы: я сам виноват в случившемся. Пожалуйста, не раздувай из всего этого скандал.- Но я ведь… Ну и хрен с вами! - сделав глубокий вдох, она резко развернулась и быстро-быстро пошла подальше от нас, громко стуча ногами по дорожке.Вслед за ней стали расходиться и остальные.- Ну, Зери, ты даешь, - присвистнула Ноэль, тоже бывшая одним из ?зрителей?. – Сколько всякого случилось, а ты все невозмутим. Человек-кремень, прям. - Это только с виду. На самом деле меня сейчас так из-за всего этого корежит… Просто, я научился не показывать этого. На этом все разговоры закончились и мы неспеша пошли к общежитиям. Все молчали. Даже побитый Мартинс стойко терпел боль, которая, казалось, и впрямь возникала в ответ на даже малейшее движение.- Никол, может, и впрямь ко врачу тебя отвести? – предложил я. Тем более, что здание госпиталя как раз было почти по пути, стояло рядом, возле садика с деревьями, только сверни по дорожке вправо. - Нет, - лишь ответил тот, все также глядя, на ходу, под ноги. – Ты сказал все правильно: пусть эта боль научит меня не колебаться в дальнейшем. Я ее заслужил.Ну, раз говоришь – то и держи слово свое, иначе грош ему цена. Хорохориться горазды все.Вот так мы до общежитий и дошли. Народ начал разбредаться по своим комнатам. И я, конечно, тоже, попутно уже строя планы того, как делать домашку. Но эти мои мысли оборвала еще одна особа, возжелавшая призвать меня к ответу. Некая незнакомая мне студентка, поджидавшая в закутке, где частенько любили устраивать дуэли наши любители шахмат. Сейчас вместо них там была упомянутая мадама – девушка, большегрудая, и, судя по осанке, любившая выпятить эту свою особенность вперед. На рукаве красовалась повязка медика, а черные, словно уголь, волосы, заплетенные в косу, скрывались под белой косынкой с характерным красным крестиком. Судя по ее внешнему виду, я бы сказал, что эта особа из тех, что ?с ветерком в голове?.- Ну? – спросила она, поднимаясь с банкетки и поправляя очки, чьи линзы блестели в свете солнечных лучей, светивших из окна справа от нее. В словах звучали нотки угрозы, хотя, с учетом ее внешности выглядело это скорее наивно-нелепо, чем устрашающе. – А не потрудитесь ли вы мне объясниться, что же произошло сегодня на тренировке??Держать удар?, пришлось уже вдвоем, ибо никого, кроме самого Мартинса рядом и не было – все остальные разбрелись по своим комнатам. Хотя опасность эта девушка представляла еще более жалкую, чем Нэльсон. Но, видимо, об этом она также не догадывалась.- А вы, собственно, кто? – спросил я.- Меня зовут Берта Штольц! Я медик класса ?Б?, - ответила та, задрав подбородок и гордо выпятив вперед грудь. – Что вы сделали с Николой?- ?Производственная травма?, - озвучил ей я свою версию произошедшего.- Пресвятые валькирии, да ему теперь даже дышать больно! Мне уже рассказали, что устроила его так называемая ?сестра?! И вы сами такой же негодяй, как и она, раз разрешили ей так жестоко поступить со своим братом!- Мадам Штольц, мне очень интересно узнать, как вас вообще приняли в эту академию, с подобным мировоззрением? Мне кажется, вы стали забывать, где и в какое время мы живем. - Верно. Кое в чем вы правы – я действительно начинаю забывать, что бывают люди и хуже животных. Как там говорится? Бей своих, чтобы чужие боялись?- Берта, - до сих пор молчаливо стоявший в сторонке Мартинс тоже решил вступить в разговор и сделал шаг вперед. – Я действительно сам виноват в случившемся, и больше никто. Не надо обвинять никого, кроме меня.- Нет! Посмотри на себя – места живого не осталось! Пойдем в госпиталь, я осмотрю тебя!- Вот здесь соглашусь, - решил я, временно, встать на сторону этой особы, пусть у меня и сложилось о ней не самое положительное мнение. – Сейчас, Никол, ты может и чувствуешь себя более-менее нормально, однако не факт, что твое самочувствие останется таким же к следующему утру. Возможно, ты даже и с кровати не сможешь подняться. Поэтому я считаю, что тебе сейчас действительно лучше подлечиться – случай не из рядовых.- Нет, я…- Никаких ?нет?! – воскликнула Штольц, взмахнув рукой. – Хватит уже драму гнуть, пошли! Я сама тебя осмотрю! – бесцеремонно схватив Мартинса за локоть, она потащила его за собой по коридору.Похоже, начинается очередная полоса событий. То несколько месяцев все спокойно, одна рутина, а дни отличаются друг от друга настолько слабо, что даже теряешь счет времени и путаешься в календаре. И тут, вдруг резко начинается то одно, на следующий день другое… События начинают идти друг за другом, подобно пулеметной очереди. Не уж-то, это началась такая ?буря? возникшая после довольно продолжительного затишья?***Если это и впрямь была буря, то утихла она столь же быстро, как и возникла. Несколько следующих дней проходили с привычном ключе. Никто даже больше и не стал припоминать мне все тот же ?расстрел?, хотя при виде шепчущихся компашек у меня всегда возникала мысль, что говорят они именно об этом случае, и в спину мне были устремлены многозначительные взгляды.Хотя, возможно, это проделки моей не столь уж и давней, но довольно верной спутницы - параноидальной подозрительности, которой меня наградила моя прошлая, еще достуденческая служба. За вычетом этого, все шло спокойно и размеренно, несколько дней. А нарушил это спокойствие-размеренность звон колокола, который был у нас установлен на самой высокой башне и использовался не только для звонков на начало и конец уроков, но и для подачи сигнала тревоги и мобилизации.И вот тревога, прозвучавшая в тот день, тоже была особенной – с момента моего поступления в академию, я ни разу не слышал именно такого сигнала, означавшего срочную мобилизацию не только дежурного класса, но и всех прочих. Все это случилось посреди очередного урока. - Похоже, на этом наши занятия придется прервать, - сказал мистер Бриксам, закрывая раскрытый на столе учебник и поднимаясь со своего места. В противовес взволнованным лицам моих одногруппников, он как и всегда в таких ситуациях, сохранял спокойствие и невозмутимость. – Класс ?Г?, выходим в коридор и строимся. Мы так и сделали, вышли в коридор, выстроились и затем пошли, вслед за учителем, на главную площадь, где под пасмурным небом собирались и все остальные учащиеся. В общем, здесь было людно, строй из студентов, разделенных по классам, занял почти всю площадь.Помимо студентов вышли преподаватели, военные советники, и даже сам директор, который и выступил со своим словом, когда гомон вокруг постепенно сошел на нет:- Товарищи студенты, - сказал директор, выходя вперед. – Обойдусь без длинных речей. Все вы знаете, какой нам противостоит противник – он хитер, жесток и силен. И сегодня, вопреки всем прогнозам разведки, он развернул масштабные действия недалеко от нашего района. В связи с этими событиями, по прямому указу ее величества Корделии Рандгриц, академия переводится в режим усиленной боеготовности: все учебные мероприятия временно приостанавливаются, а учащиеся подлежат немедленной мобилизации в зону боевых действий, чтобы оказать помощь действующей государственной армии. Руководителям и старостам классов приказ немедленно явиться в штаб, для получения дальнейших инструкций, помощникам старост – подготовить бойцов к отправке: оружейники уже получили приказ на и выдадут необходимое для операции снаряжение. Вольно, и приступайте к исполнению своих приказов…